29 июля 2010 года Европейский Суд по правам человека огласил Постановление по делу «Стрельцов и другие «новочеркасские военные пенсионеры» против России» (Streltsov and other “Novocherkassk military pensioners” v. Russia, жалобы NN 8549/06 и т.д.). Данное Постановление достаточно широко обсуждалось в средствах массовой информации, так как речь в нем шла о пенсионерах, а общая сумма справедливой компенсации, присужденной Страсбургским Судом 87 заявителям, превысила 600 тысяч евро.

Однако необходимо понимать, что, вопреки расхожему мнению, Страсбургский Суд вовсе не рассматривал вопрос о перерасчете размера пенсий и (или) пайковых, причитающихся заявителям. Европейский Суд по правам человека лишь принял решение о необходимости исполнения вступивших в законную силу решений российских судов, которыми заявителям была присуждена задолженность, образовавшаяся из-за того, что при расчете пенсий не было учтено повышение минимального размера оплаты труда в 1995-1998 годах и (или) увеличение пайковых. По той причине, что судебные решения в отношении одних заявителей оставались не исполненными в течение длительного времени, а затем и вовсе были отменены при пересмотре в порядке надзора в нарушение права на доступ к суду и принципа правовой определенности, а в отношении других заявителей были исполнены, но со значительной задержкой, Европейский Суд по правам человека собственным Постановлением присудил первым те суммы, которые они должны были бы получить в результате исполнения решений, проиндексировав их надлежащим образом, а вторым – возмещение потерь покупательной способности рубля за время, пока решения оставались неисполненными. Кроме того, Страсбургский Суд присудил каждому заявителю по 2000 евро в возмещение морального вреда, причиненного выявленными им нарушениями статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод и статьи 1 Протокола N 1 к ней.

На выводы Европейского Суда по правам человека никак не повлиял тот факт, что решения суда первой инстанции, принятые в пользу заявителей, были отменены в надзорном порядке. Напротив, Страсбургский Суд, сославшись в частности на Постановление по делу «Рябых против России» (Ryabykh v. Russia, жалоба N 52854/99) от 24 июля 2003 года (п.п. 56-58), повторил, что отмена в порядке надзора вступивших в законную силу судебных решений может сделать право на доступ к суду иллюзорным и нарушить принцип правовой определенности, который предполагает возможность исправления посредством отмены окончательных решений лишь «фундаментальных нарушений» материального или процессуального права. К подобным выводам Европейский Суд по правам человека уже неоднократно приходил в своих Постановлениях по делам «Кот против России» (Kot v. Russia, жалоба N 20887/03) от 18 января 2007 года (п. 24), «Проценко против России» (Protsenko v. Russia, жалоба N 13151/04) от 31 июля 2008 года (п.п. 25-34), «Тишкевич против России» (Tishkevich v. Russia, жалоба N 2202/05) от 04 декабря 2008 года (п.п. 25-26).

В ответ на заявление представителей властей государства-ответчика о том, что судом первой инстанции были нарушены нормы материального права, Европейский Суд по правам человека со ссылкой на свои Постановления по делам «Довгучиц против России» (Dovguchits v. Russia, жалоба N2999/03) от 07 июня 2007 года (п. 30) и уже упомянутое «Кот против России» (п. 29) повторил, что само по себе несогласие одной из сторон в процессе с решением нижестоящего суда в отсутствие «фундаментальных нарушений» не свидетельствует о возможности отмены вступившего в законную силу судебного решения. Страсбургский Суд также не придал значения утверждению властей Российской Федерации, что о несправедливости судебного разбирательства свидетельствовало рассмотрение судьей в течение всего двух дней более двух сотен дел с вынесением аналогичных решений, так как суд надзорной инстанции никоим образом не упомянул данное обстоятельство в качестве основания их отмены.

Однако Европейский Суд по правам человека тщательно рассмотрел аргумент властей Российской Федерации, заявивших, что судебные решения были вынесены с нарушением правил подсудности, отметив, что данное обстоятельство в ряде случаев может свидетельствовать о «фундаментальности нарушения».

Страсбургский Суд признал, что, отменяя вступившие в законную силу решения, суд надзорной инстанции действительно указал на необходимость рассмотрения требований, адресованных военному комиссариату Ростовской области, в соответствующем районном суде города Ростова-на-Дону. Однако Европейский Суд по правам человека указал, что изначально все исковые требования были адресованы двум разным ответчикам – городскому и областному военным комиссариатам, но требования к городскому комиссариату позже были отклонены судом. При этом статья 31 Гражданского процессуального кодекса РФ в данном случае предусматривает возможность обращения в суд по месту нахождения одного из ответчиков по выбору истца, то есть исковые заявления могли быть поданы в Новочеркасский городской суд, который вынес решения по делам заявителей. Европейский Суд по правам человека отметил, что вопросы интерпретации национального закона относятся в первую очередь к юрисдикции национальных судов. Однако суд надзорной инстанции не привел никаких оснований, по которым статья 31 ГПК РФ не могла быть применена в делах заявителей. Страсбургский Суд также отметил, что указанное нарушение могло быть исправлено в ходе разбирательства в суде второй инстанции, то есть до вступления решений судов первой инстанции в законную силу, в результате чего отсутствовала бы необходимость отмены уже вступивших в законную силу судебных решений. Но ответчик не обжаловал решения суда первой инстанции в кассационном порядке в предусмотренный для этого десятидневный срок. Представителями властей Российской Федерации не было приведено каких-либо исключительных обстоятельств, которые препятствовали бы обращению ответчика с кассационной жалобой. Более того, по ряду дел военный комиссариат подал такие жалобы, однако не стал их поддерживать. Военный комиссариат также не стал обращаться с заявлениями о восстановлении срока на кассационное обжалование решений суда первой инстанции, но предпочел воспользоваться надзорным порядком пересмотра, который является исключительным средством правовой защиты. Наконец, более чем по 30 делам надзорные жалобы были поданы за пределами годичного срока, предусмотренного для этого российским процессуальным законодательством. Конечно, ответчик попросил восстановить пропущенный срок на обжалование судебных решений в порядке надзора, указав, что ему не было известно о таковых, и суд надзорной инстанции восстановил срок. Однако Европейский Суд по правам человека отметил, что в данном случае он вынужден не согласиться с оценкой обстоятельств рассматриваемых дел национальным судом. Представители властей Российской Федерации не оспаривали, что в сентябре-октябре 2004 года все заявители предъявили ответчику исполнительные листы, выданные на основании судебных решений, принятых в августе-сентябре 2004 года, а в ряде случаев военный комиссариат даже обжаловал судебные решения в кассационном порядке, хотя и отозвал впоследствии свои жалобы без объяснения причин. При таких обстоятельствах Страсбургский Суд не согласился с тем, что ответчику не было известно о принятых судебных решениях.

Таким образом, Европейский Суд по правам человека пришел к выводу, что справедливый баланс между правами заявителей и интересами надлежащего отправления правосудия был нарушен. Принцип юрисдикции должен соблюдаться, однако факты рассматриваемых 87 дел не свидетельствуют о наличии оснований для отхода от принципа правовой определенности, в частности, по той причине, что ответчик не прибег вовремя к обычным средствам правовой защиты.

На основании этого Страсбургский Суд констатировал, что, удовлетворив надзорные жалобы военного комиссариата и отменив вступившие в законную силу судебные решения в пользу заявителей, Президиум Ростовского областного суда нарушил принцип правовой определенности и право заявителей на доступ к суду, гарантированное им пунктом 1 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Рассматривая жалобы заявителей на нарушение права собственности, Европейский Суд по правам человека отметил, что в отношении 19 заявителей судебные решения, принятые в их пользу, были исполнены, от них никто не требовал возврата выплаченных сумм, а потому нарушений не усматривается. В отношении оставшихся 66 заявителей Страсбургский Суд констатировал, что отмена в порядке надзора вступивших в законную силу судебных решений, в результате которой они лишись возможности получения правомерно ожидаемых выплат, представляет собой нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.

Кроме того, Европейский Суд по правам человека рассмотрел вопрос о нарушениях статьи 6 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции в связи с длительным неисполнением вступивших в законную силу решений в пользу заявителей. Со ссылкой на Постановление по делу «Бурдов против России» (Burdov v. Russia, жалоба N 59498/00) от 07 мая 2002 года Страсбургский Суд напомнил, что необоснованно длительное неисполнение вступившего в законную силу судебного решения может быть признано нарушением Конвенции. Так как по каждому из рассматриваемых дел задержка исполнения по меньшей мере одного судебного решения составила более года, это само по себе нарушает Конвенцию (см. Постановление по делу «Козодоев и другие против России» (Kozodoyev and Others v. Russia, NN 2701/04 и др.) от 15 января 2009 года (п. 11)). В отношении судебных решений, которые не были исполнены к моменту их отмены в порядке надзора, Европейский Суд по правам человека со ссылкой на Постановление по делу «Сухобоков против России» (Sukhobokov v. Russia, жалоба N 75470/01) от 13 апреля 2006 года (п. 26) отметил, что отмена вступившего в законную силу решения, нарушающая принцип правовой определенности и право на суд, не является оправданием его неисполнения. Данные судебные решения были обязательны для государства, по меньшей мере, до момента их отмены (см. Постановление по делу «Велская против России» (Velskaya v. Russia, жалоба N 21769/03) от 05 октября 2006 года (п. 18)).

Возражения представителей властей Российской Федерации, что некоторые заявители не предъявили те или иные документы, которые были необходимы для исполнения судебных решений в их пользу, либо сделали это с большим опозданием, были отклонены Европейским Судом по правам человека, повторившим, что инициатива по исполнению судебных решений по делам, в которых ответчиками являлись государственные органы, должна быть проявлена самим государством (см. Постановление по делу «Акашев против России» (Akashev v. Russia, жалоба N 30616/05) от 12 июня 2008 (п.п. 21-23)). Сложность же предусмотренной национальным законодательством процедуры исполнения судебных решений не освобождает государство от обязанности исполнить их в разумный срок (см. Постановление по делу «Бурдов против Росси (N 2)» (Burdov v. Russia (N 2), жалоба N 33509/04) от 15 января 2009 года).

Таким образом, Европейский Суд по правам человека пришел к выводу, что во всех делах имело место нарушение статьи 6 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к ней.

Рассматривая вопрос о справедливой компенсации, предусмотренной статьей 41 Конвенции, Европейский Суд по правам человека принял решение присудить всем заявителям, в отношении которых вступившие в законную силу, но не исполненные судебные решения в их пользу были отменены в надзорном порядке, суммы, присужденные им судом первой инстанции (см. Постановление по делу «Болюх против России» (Bolyukh v. Russia, жалоба N 19134/05) от 31 июля 2007 года (п. 39)).

Кроме того, Европейский Суд по правам человека присудил всем заявителям, выступившим с соответствующими требованиями (84 из 87), компенсацию за потерю покупательной способности рубля, исчисленную на основании индекса потребительских цен в Ростовской области. Соответствующая компенсация была присуждена заявителям, судебные решения в отношении которых не были исполнены, за период времени, предшествующий их отмене в порядке надзора, а тем заявителям, решения в отношении которых были полностью исполнены, — за период времени с даты вступления их и силу до дня исполнения.

Наконец, как уже было сказано, Страсбургский Суд присудил каждому заявителю по 2000 евро в возмещение морального вреда, причиненного указанными выше нарушениями.