28 марта 2013 года ЕСПЧ огласил свое Постановление по делу «Новая газета» и Бородянский против России» (Novaya Gazeta and Borodyanskiy v. Russia, жалоба N 14087/08).

Заявители обратились в ЕСПЧ с жалобой на нарушение статьи 10 Европейской конвенции. Она гарантирует свободу выражения мнения. Основанием для обращения в ЕСПЧ стало удовлетворение национальным судом иска губернатора Омской области Леонида Полежаева о защите чести, достоинства и деловой репутации. Этот иск был предъявлен в связи с публикаций в 2006 году статьи Георгия Бородянского «Кредиты выдали под лица». Суд обязал «Новую газету» опубликовать опровержение. Губернатору также была присуждена компенсация причиненного публикацией морального вреда в размере 60000 рублей и издержек в размере 100 рублей, которые заявители должны были выплатить ему.

Государство не оспаривало, что решение национального суда представляло собой так называемое вмешательство в свободу выражения мнения, то есть свобода выражения мнения была затронута решением национального суда. ЕСПЧ признает, что вмешательство нарушает свободу выражения мнения в трех случаях: если оно осуществлено не на основании закона, если оно не преследует допустимой цели либо если оно нарушает баланс между целью, ради которой осуществлено, и свободой выражения мнения. Однако «Новая газета» и Георгий Бородянский не спорили с тем, что вмешательство в их свободу выражения мнения было осуществлено на основании закона и преследовало цель, прямо предусмотренную статьей 10 Европейской Конвенции. Это защита репутации другого лица. В данном случае — губернатора Полежаева. Поэтому спор был лишь о соблюдении баланса охраняемых государством интересов общества и свободы выражения мнения, гарантированной заявителям. 

ЕСПЧ признал, что спорная статья затрагивала вопросы, весьма интересующие общество. В подобных случаях свобода усмотрения государства по вопросу об определении надлежащего баланса между свободой выражения мнения одних и противостоящими ей правами и свободами других обычно весьма ограничена, а в журналистских публикациях допустимы некоторые преувеличения, провокационные и несдержанные высказывания. Более того, разбирательство на национальном уровне было инициировано губернатором, т.е. политиком, который, в отличие от частного лица, неминуемо становится объектом пристального внимания со стороны как журналистов, так и общества в целом. Соответственно, он должен проявлять большую терпимость к подобному вниманию.

Однако высказывание, касающееся губернатора: «Немыслимо в наших широтах так преуспеть без благоволения губернатора», — было сделано в контексте рассказа о вскрываемом крупномасштабном мошенничестве, совершенном региональными предпринимателями. Хотя прямой и явной связи между губернатором или его администрацией и получением кредитов по поддельным документам в публикации не проводилось, в ней шла речь о личных связях между губернатором и казахстанским политиком, контролирующим элеватор крупнейшего в области производителя муки и ряд других предприятий региона, успех которого, как написано в статье, был бы немыслим без «благоволения» губернатора.

В этой связи ЕСПЧ отметил, что статья 10 Европейской конвенции не гарантирует прессе неограниченной свободы выражения своего мнения, даже когда речь идет о вопросах, привлекающих большое внимание со стороны общества. Пользуясь свободами, гарантированными Конвенцией, журналист связан принципами профессиональной ответственности, в частности, он должен быть добросовестным, предоставлять точную информацию из надежных источников, объективно отражать мнение тех, кто вовлечен в обсуждение соответствующего вопроса, и воздерживаться от погони за сенсациями в чистом виде.

И в национальных судах, и в ЕСПЧ заявители говорили, что они не должны предоставлять никаких доказательств утверждений, приведенных в спорной статье, поскольку они представляют собой оценочные суждения, не нуждающиеся в доказывании.

ЕСПЧ подтвердил, что истинность оценочных суждений не предполагает возможности доказывания. И оценочные суждения действительно следует отличать от фактов, существование которых может быть подтверждено. Хотя отличить утверждение о факте и оценочное суждение, когда высказываются мнения и делаются предположения о поведении третьих лиц, достаточно трудно, применительно к данному делу проводить такое разграничение не требуется.

Даже когда речь идет об оценочных суждениях, вывод о соблюдении баланса между свободой выражения мнения и охраняемыми государством интересами общества может зависеть от того, существуют ли фактические основания для подобных суждений, поскольку даже оценочное суждение в отсутствие каких бы то ни было фактических оснований для высказывания такового может выходить за рамки того, что охраняется свободой слова.

Это особенно важно сегодня, когда СМИ играют такую важную роль в жизни современного общества: они не только информируют, но посредством выбора способа подачи материала также предлагают свой вариант его оценки. В мире, где человек сталкивается с огромным количеством информации, транслируемой все большим количеством СМИ посредством традиционных и электронных медиа, контроль за соблюдением журналистской этики приобретает огромное значение.

С учетом этого ЕСПЧ согласился с выводами национальных судов, что комментарий о «благоволении» со стороны губернатора, являющегося должностным лицом, в отношении бизнесменов, участвующих в крупной мошеннической схеме, намекал по меньшей мере на некоторую степень вовлеченности в эту схему самого губернатора и, следовательно, порочил его репутацию. Утверждения заявителей о том, что этот намек был ненамеренным и они не желали его делать, недостаточно для оправдания отступления от принципа добросовестности в журналистской работе. Принимая во внимание, что заявители не привели каких бы то ни было доказательств своих утверждений, ЕСПЧ пришел к выводу, что вмешательство в их свободу выражения мнения имело под собой достаточные основания.

Наконец, принимая во внимание суть содержащихся в статье утверждений, размер присужденной национальным судом компенсации морального вреда и широту распространения газеты, ЕСПЧ констатировал, что санкция, наложенная на заявителей национальными судами, была пропорциональна цели защиты репутации Леонида Полежаева.

Таким образом, нарушения свободы выражения мнения, гарантированной заявителям статьей 10 Европейской Конвенции, допущено не было.

В остальной части жалоба объявлена неприемлемой.