ЕСПЧ коммуницировал властям Российской Федерации жалобу «Большаков против России» (Bolshakov v. Russia, N 54328/08).

В 2007 году заявителя – Евгения Витальевича Большакова задержали на том основании, что он, находясь в состоянии алкогольного опьянения, выкрикивал: «Хайль Россия!», — вскидывая правую руку вверх.

При нем были обнаружены вещи с символом Общественного движения «Русское национальное единство», представляющим собой комбинацию правосторонней свастики и Вифлеемской звезды.

Печорский городской суд, отменяя постановление мирового судьи, признавшего заявителя виновным в пропаганде и публичном демонстрировании нацисткой символики (по той причине, что в нем не была указана соответствующая часть статьи 20.3 КоАП РФ), а также прекращая производство по делу вследствие истечения срока давности привлечения к административной ответственности, принял решение об уничтожении обнаруженных у заявителя вещей с символикой РНЕ, поскольку, по мнению суда, по причине схожести они могут быть спутаны с нацистской. Суд сослался при этом на часть 3 статьи 3.7 КоАП РФ, касающуюся орудий и предметов административного правонарушения, изъятых из оборота либо находящихся в противоправном ведении лица по иным причинам.

Верховный Суд Республики Коми, отказывая в удовлетворении жалобы заявителя, указал, в частности, что хотя критериев отнесения символики к нацисткой законодательством не предусмотрено, они общеизвестны; в данном случае не требовалось специальных познаний, чтобы установить наличие характерных черт нацистских символов и атрибутики, поскольку красная повязка со «свастикой», значок со «свастикой» и другие вещи явно свидетельствуют о принадлежности к нацистским символам и атрибутике.

ЕСПЧ поставил пред сторонами разбирательства – заявителем и властями Российской Федерации – следующие вопросы:

1. Имело ли место вмешательство в свободу выражения мнения заявителя в смысле пункта 1 статьи 10 Европейской Конвенции?

Если да, то было ли такое вмешательство предусмотрено законом? При ответе на этот вопрос сторонам предложено принять во внимание позицию Верховного Суда Республики Коми, касающуюся наличия законодательных критериев отнесения символики к нацистской.

Разграничивают ли российское законодательство и практика его применения нацистские символику и атрибутику и символику и атрибутику, которые могут быть спутаны с нацистскими в силу схожести? Каковы критерии, позволяющие прийти к выводу, что символ может быть спутан с нацистским? В частности, предусматривает ли законодательство или практика его применения разграничение между различными степенями, в которых символ может быть спутан с нацистским, и что предусмотрено в связи с этим?

Принимая во внимание обстоятельства дела, было ли вмешательство в свободу выражения мнения заявителя пропорциональным преследуемой цели?

2. Имело ли место лишение заявителя его имущества в интересах общества и в порядке, предусмотренном законом, в смысле статьи 1 Протокола N 1 к Европейской Конвенции?

Если да, то каково юридическое основание для изъятия и уничтожения вещей заявителя с символикой, схожей с нацистской? Была ли «общеизвестность», на которую сослался Верховный Суд Республики Коми, достаточной, чтобы определить, были ли символы нацистскими?

Касается ли законодательство, на которое сослались национальные суды в качестве основания для изъятия и уничтожения вещей заявителя, исключительно нацистской символики или также символики, которая может быть спутана с нацистской? В частности, посчитали ли российские суды, рассматривавшие дело заявителя, что символы на его вещах являются нацистскими? Если нет, рассмотрели ли они вопросы о разных степенях, в которых символ может быть спутан с нацистским, и возможных различиях в применении в связи с этим законодательства, запрещающего использование нацистской символики?