ОБЗОР СУДЕБНОЙ ПРАКТИКИ ВЕРХОВНОГО СУДА РФ
1 (2014)

(утвержден Президиумом Верховного Суда РФ 24 декабря 2014 г.)

(Извлечение)

ПРАКТИКА ЕВРОПЕЙСКОГО СУДА ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА

Извлечения из постановлений, принятых
в сфере уголовно-правовых отношений

1. В постановлении Большой Палаты по делу «Свинаренко и Сляднев против России» от 17 июля 2014 г. (далее – постановление) Европейский Суд по правам человека (далее – Европейский Суд) установил нарушение п. 1 ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод в связи с чрезмерно длительным рассмотрением уголовного дела в отношении Свинаренко А.С. и Сляднева В.А.; ст. 3 Конвенции – в связи с содержанием заявителей в зале суда в ходе названного судебного разбирательства в месте, огороженном металлическими прутьями, с перекрытием из проволоки (далее – металлическая клетка).

Обстоятельства дела: заявители, проживающие в Магаданской области, жаловались на содержание их в зале судебных заседаний суда первой инстанции в металлической клетке, а также на чрезмерную длительность (более шести лет) судебного разбирательства по уголовным делам.

Позиция Европейского Суда: применительно к нарушению ст. 3 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее – Конвенция) отклонены доводы российских властей о том, что «содержание заявителей в металлической клетке было направлено на предотвращение возможного побега, пресечение неправомерного поведения подсудимых и их защиту от потерпевших» (п. 121 постановления). Обращено внимание на то, что «не было представлено доказательств наличия угрозы безопасности в судебном заседании, которая оправдывала бы содержание заявителей в металлической клетке, а также того, что суд вообще рассматривал вопрос о наличии такой угрозы и необходимости применения к заявителям соответствующей меры» (п. 137 постановления).

С учётом изложенного сочтено, что «содержание Свинаренко А.С. и Сляднева В.А. на обозрении присяжных заседателей и общественности в металлической клетке на протяжении всего судебного разбирательства (более 2 лет) явилось средством унижения заявителей, что оно подрывало их репутацию и вызывало у них чувство униженности, беспомощности, страха и собственной неполноценности» (п. 129 постановления).

Европейский Суд подчеркнул, что «в Российской Федерации применение металлической клетки носит повсеместный характер в отношении всех подсудимых, содержащихся под стражей, без учета их конкретной ситуации, на основании приказов МВД России, которые имеют гриф «для служебного пользования» и не опубликованы» (пп. 123, 124 постановления).

Вместе с тем, как отмечено, в большинстве других стран вместо металлических клеток при необходимости используются защитные светопрозрачные ограждения (с обеспечением надлежащих условий для участия подсудимых в процессе, в том числе достаточной площади светопрозрачного ограждения, наличия вентиляции и оборудования, позволяющего подсудимому конфиденциально общаться с защитником и обращаться к суду и присяжным заседателям, и т.д.) (п. 119 постановления).

Наряду с этим установлено, что согласно практике Европейского Суда использование металлических клеток относится к вопросам справедливости судебного разбирательства, в том числе презумпции невиновности, права подсудимого на эффективное участие в судебном разбирательстве и получение им реальной и эффективной правовой помощи (п. 132 постановления).

На основании изложенного сделан вывод о том, что «само по себе содержание подсудимого в металлической клетке в зале суда с учётом его объективно унизительного характера не соответствует нормам цивилизованного поведения в демократическом обществе, является унижением человеческого достоинства и нарушает ст. 3 Конвенции» (п. 138 постановления).

Что касается чрезмерно длительного рассмотрения Магаданским областным судом уголовного дела в отношении Свинаренко А.С. и Сляднева В.А., Европейский Суд установил, что у первого заявителя этот срок составил шесть лет и десять месяцев, а у второго шесть с половиной лет при рассмотрении дела в двух инстанциях. Европейский Суд, приняв во внимание сложность дела и трудности, с которыми столкнулся областной суд, все же пришёл к выводу, что длительность судебного разбирательства по уголовному делу заявителей не соответствовала требованию о рассмотрении дела в разумный срок (п.144 постановления).

2. В постановлении по делу «Александр Дементьев против России» от 28 ноября 2014 г. (далее – постановление) Европейский Суд констатировал отсутствие нарушений пп.1, 3 «с» ст. 6 Конвенции в связи с предположительным несоблюдением права заявителя на справедливое судебное разбирательство ввиду необеспечения судом личного участия заявителя в судебном заседании по вопросу назначения ему наказания по совокупности приговоров.

Обстоятельства дела: заявитель, отбывающий наказание в Архангельской области, жаловался на то, что не было обеспечено его участие в заседании суда, рассматривавшего вопрос о способе исполнения наказания, ранее назначенного ему судом.

Позиция Европейского Суда: Европейский Суд подчеркнул, что «не будучи абсолютным, право каждого обвиняемого на эффективную защиту через адвоката, назначенного властями, если это необходимо, является одной из основ справедливого судебного разбирательства …[статья] 6 Конвенции не препятствует лицу в добровольном отказе, прямом или подразумеваемом, от права на гарантированное судебное разбирательство. Однако, чтобы отвечать целям Конвенции, такой отказ должен быть выражен в недвусмысленной форме и сопровождаться минимальными гарантиями, соизмеримыми со значением отказа. Кроме того, он не должен идти вразрез с важными общественными интересами» (пп. 40, 41 постановления).

Европейский Суд отметил, что «в соответствии со своей юрисдикцией областной суд мог только пересчитать срок наказания заявителя, заменив исправительные работы на лишение свободы, по арифметической формуле, предусмотренной законом… несмотря на то, что при пересчёте срока наказания областной суд должен был учесть среди прочего личность заявителя, а также смягчающие и отягчающие обстоятельства каждого преступления, его задачей было просто вынести решение относительно срока наказания в пределах от одного дня до двух месяцев, которое заявитель должен был отбыть по приговору» (п. 45 постановления).

По мнению Европейского Суда, «областной суд в целях обеспечения справедливого разбирательства мог надлежащим образом рассмотреть дело на основании только материалов дела и письменных замечаний сторон без непосредственной оценки доказательств, представленных лично заявителем» (п. 46 постановления).

Европейский Суд также установил, что «заявитель не представил никаких письменных заявлений в ответ на запрос, направленный администрацией исправительной колонии в отношении пересчёта срока его наказания, а также не предпринял никаких попыток добиться представления в суде своих интересов адвокатом, предоставленным государством или выбранным им самим» (п. 49 постановления).

Европейский Суд пришёл к выводу, что, несмотря на то, что о судебном заседании по вопросу о назначении наказания заявитель узнал лишь за день до его проведения, нет оснований полагать, что данная задержка в извещении настолько ущемила права заявителя, чтобы заявлять о несправедливом судебном разбирательстве (п. 51 постановления).

3. В постановлении Европейского Суда по делу «Зенков против России» от 6 марта 2014 г. (далее – постановление) Европейский Суд установил нарушение п. 1 ст. 5 Конвенции в связи с незаконным содержанием заявителя под стражей в следственном изоляторе в отсутствие соответствующего судебного акта, а также ст. 3 Конвенции – в связи с необеспечением Зенкову А.А. надлежащих условий содержания в названном следственном изоляторе.

Обстоятельства дела: в 2006 году заявитель был задержан по подозрению в мошенничестве. Городской суд вынес постановление о заключении его под стражу. Содержание Зенкова А.А. под стражей продлевалось несколько раз. 16 ноября 2007 г. городской суд post factum дал разрешение на заключение заявителя под стражу с 21 октября по 16 ноября 2007 г.

В 2007 году по приговору городского суда, оставленному без изменения судами кассационной и надзорной инстанции, заявитель был признан виновным в мошенничестве и приговорён к десяти годам лишения свободы. В 2010 году он был освобождён условно-досрочно.

Позиция Европейского Суда: неизменной остаётся позиция Европейского Суда, согласно которой «заявитель лишается статуса жертвы, если национальные власти признали либо в прямой форме, либо по существу, а затем предоставили соответствующую и достаточную компенсацию за нарушение Конвенции» (п. 46 постановления).

В данном деле Европейский Суд отметил, что «…компенсация, предоставленная заявителю, была соответствующей…однако… данная сумма намного ниже, чем сумма, которую он обычно присуждает в подобных делах против Российской Федерации» (пп. 50 — 51 постановления) [Президиум областного суда присудил заявителю 15 000 рублей (примерно 380 евро на тот период) в качестве компенсации морального ущерба в связи с незаконным содержанием под стражей].

Европейский Суд пришёл к выводу, что «разрешение на предварительное содержание под стражей заявителя было дано с запозданием, в нарушение применимых национальных правил уголовного судопроизводства» и что «…предоставленная заявителю компенсация была недостаточной» (пп. 53, 60 постановления).

См. также постановление Европейского Суда по делу «Горбуля против России».

Извлечения из постановлений, принятых
в сфере гражданско-правовых и административных отношений

1. В постановлении Европейского Суда по делу «Балакин против России» от 27 июня 2013 г. (далее – постановление) Европейский Суд констатировал отсутствие нарушения п. 1 ст. 6 Конвенции ввиду прекращения производства по иску заявителя об обязании городской администрации предоставить ему дополнительную жилую площадь во внеочередном порядке.

Обстоятельства дела: заявитель требовал внеочередного предоставления жилья с целью улучшения жилищных условий на том основании, что его дочь является инвалидом, страдающим тяжелой формой диабета, дающего ей (её семье) право на первоочередное получение жилой площади (на улучшение жилищных условий) на основании приказа Минздрава СССР от 28 марта 1983 г. № 330 и постановления Правительства Российской Федерации от 27 июля 1996 г. № 901. В соответствии с судебными постановлениями производство по делу заявителя было прекращено и ему было отказано в удовлетворении требований о предоставлении улучшенного жилья в связи с неподведомственностью данных дел суду.

Позиция Европейского Суда: Европейский Суд счёл положения законодательства, на которых были основаны требования заявителя, отражающими лишь признание государством намерения предоставить жильё тогда, когда для этого будут иметься необходимые ресурсы. А поэтому включение в список ожидающих улучшения жилищных условий не предоставляет лицу какого-либо права, реализации которого можно было бы требовать, и, соответственно, не налагает на государство никакой обязанности реализовать отсутствующее право (п. 47 постановления).

По мнению Европейского Суда, «у заявителя не было достаточного основания для иска или права, которое можно защищать в суде… невозможность предъявления заявителем иска к местному органу власти следовала не из иммунитета, срока или иного процессуального препятствия, а из применимых принципов, регулирующих материальное право на улучшение жилищных условий за счёт государства» (п. 51 постановления).

Европейский Суд пришёл к выводу, что, «хотя районный суд и прекратил производство по делу, он поступил так, заслушав заявителя и подробно разъяснив, почему «право на улучшение жилищных условий», на которое ссылался заявитель, не подлежит судебной защите… по сути, районный суд рассмотрел довод, выдвинутый заявителем, поэтому форма национального решения (прекращение производства по делу без вынесения окончательного решения по существу дела) не столь важна… любое дополнительное слушание по фактам дела после установления судом того, что требование заявителя не подлежит судебной защите, «повлекло бы только затягивание национального разбирательства в отсутствие необходимости», поскольку единственное альтернативное решение, которое районный суд мог предложить заявителю, по-видимому, заключалось в отказе в удовлетворении исковых требований, так как закон не наделял заявителя правом, которое он стремился защитить» (п. 52 постановления).

2. В постановлении Европейского Суда по делу «Новая Газета и Бородянский против России» от 28 марта 2013 г. (далее – постановление) Европейский Суд установил отсутствие нарушения ст. 10 Конвенции ввиду вмешательства в право заявителей на свободу выражения мнения посредством удовлетворения судом исковых требований к заявителям о защите чести, достоинства и деловой репутации.

Обстоятельства дела: заявители обратились в Европейский Суд в связи с удовлетворением иска о защите чести, достоинства и деловой репутации, поданного против них губернатором Омской области в связи с опубликованной критической статьёй. Согласно решению суда, вступившему в силу, первый заявитель – «Редакционно-издательский дом «Новая газета» – был обязан опубликовать опровержение оскорбительных утверждений, а также оба заявителя были обязаны выплатить компенсацию морального вреда истцу.

Позиция Европейского Суда: Европейский Суд отметил, что «свобода выражения мнения составляет одну из существенных основ демократического общества и одно из главных условий для его прогресса и самореализации каждого гражданина… с учётом п. 2 ст. 10 Конвенции она распространяется не только на «информацию» или «идеи», которые благосклонно принимаются или считаются безвредными или нейтральными, но также на оскорбляющие, шокирующие или причиняющие беспокойство» (п. 27 постановления).

Европейский Суд установил, «чтобы играть значительную роль в освещении вопросов, представляющих общественный интерес и значимых для общества, журналистам позволяется прибегать к определённой степени преувеличения, провокации и даже к достаточно несдержанным высказываниям» (п. 29 постановления).

Однако Европейский Суд подчеркнул, что «статья 10 не гарантирует прессе неограниченной свободы выражения своего мнения, даже когда речь идёт о вопросах, привлекающих большое внимание со стороны общества. Пользуясь свободами, гарантированными Конвенцией, журналист при исполнении своих обязанностей связан принципами профессиональной ответственности, в частности он должен быть добросовестным, предоставлять точную информацию из надежных источников, объективно отражать мнение тех, кто вовлечён в обсуждение соответствующего вопроса, и воздерживаться от погони за сенсациями в чистом виде» (п. 37 постановления).

В данном деле Европейский Суд отметил, что «высказывания в адрес [губернатора] были сделаны в контексте статьи, раскрывающей широкомасштабные мошеннические схемы, задействованные определёнными лицами в области. Хотя между выдачей кредитов по подложным документам и личностью или служебным положением [губернатора] и не проводилась явная и непосредственная связь, в статье делался намёк на личную связь между ним и известным казахским политиком» (п. 36 постановления).

Европейский Суд установил, что «[заявители] не представили никаких доказательств того, что сделанные ими заявления имели какие-либо фактические основания, поскольку, по их мнению, оценочное суждение не требует доказательств» (п. 39 постановления).

В связи с тем, что упоминание о вовлечённости политика в мошеннические схемы несомненно нанесло урон его репутации, Европейский Суд пришёл к выводу, что «довод заявителей о том, что у них не было ни намерения, ни желания создать подобный эффект, недостаточен для оправдания отступления от принципов «добросовестности» в журналистской деятельности… Учитывая, что заявители не представили, по меньшей мере, минимальных фактических оснований для подобных утверждений…вмешательство в право заявителей было произведено на «существенных и достаточных» основаниях» (п. 43 постановления).

3. В постановлении Европейского Суда по делу «Горбуля против России» от 6 марта 2014 г. (далее – постановление) Европейский Суд отклонил, как необоснованную, жалобу заявителя на предполагаемое нарушение ст. 3 Конвенции в связи с якобы имевшим место непредоставлением Горбуле В.В. медицинской помощи во время содержания его в следственном изоляторе и в исправительном учреждении.

Вместе с тем установлено нарушение ст. 3 Конвенции – в связи с необеспечением заявителю надлежащих условий содержания в названных учреждениях, а также ст. 13 Конвенции – ввиду отсутствия у Горбули В.В. эффективных средств правовой защиты от соответствующих нарушений.

Обстоятельства дела: В 2006 году заявитель был признан виновным в причинении тяжкого вреда здоровью, повлёкшему по неосторожности смерть потерпевшего, и приговорён к 10 годам лишения свободы. В 2008 году на основании решения суда присяжных он был признан виновным в нескольких разбойных нападениях и убийстве и приговорён к пожизненному заключению.

Позиция Европейского Суда: Европейский Суд отметил, что «для того, чтобы считаться эффективными, превентивные и компенсаторные средства правовой защиты должны быть взаимодополняющими» (п. 54 постановления).

Европейский Суд установил, что «хотя проверка надзирающим прокурором играет важную роль в обеспечении соответствующих условий содержания под стражей, представления или постановления прокурора главным образом являются отношениями между надзирающим органом и органом, подпадающим под надзор, и не предназначены для принятия превентивных мер или возмещения понесшему ущерб лицу» (п. 55 постановления).

По мнению Европейского Суда, «гражданский иск о компенсации в соответствии с деликтными положениями Гражданского кодекса не может предложить заявителю другого возмещения, кроме… компенсации, и не способен положить конец ситуации длящегося нарушения, такого как отсутствие личного пространства или отсутствие определённого размещения в соответствующем исправительном учреждении, или ненадлежащая медицинская помощь…такое средство правовой защиты не предлагает обоснованных перспектив успеха, в частности потому, что решение зависит от установления вины властей, что имеет низкую степень вероятности в ситуации, когда внутригосударственные правовые нормы предусматривают применение определенной меры, к примеру, определённых условий содержания под стражей или одиночного заключения» (п. 56 постановления).

Европейский Суд подчеркнул, что «…даже в делах, в которых российские суды присудили компенсацию за условия содержания под стражей, неудовлетворительные в свете внутригосударственных судебных требований, уровень компенсации был необоснованно занижен в сравнении с компенсациями, присуждёнными Судом в аналогичных делах» (п. 56 постановления).

Таким образом, Европейский Суд пришёл к выводу, что в данном деле «…ни одно из предложенных властями средств правовой защиты не являлось эффективным средством правовой защиты, которое могло бы быть использовано для предотвращения предполагаемых нарушений или их продолжения с предоставлением заявителю надлежащего и достаточного возмещения в связи с его жалобами в соответствии со статьёй 3 Конвенции» (п. 57 постановления).

См. также постановление Европейского Суда по делу «Зенков против России».

Неофициальный перевод текстов постановлений получен из аппарата Уполномоченного Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека и в цитатах не изменён.

Тексты постановлений находятся на внутреннем сайте Верховного Суда Российской Федерации в разделе «Ведомственный контур» (папка Международное право).

Управление систематизации законодательства и анализа судебной практики Верховного Суда Российской Федерации

Источник

См. также:
Обзор судебной практики Верховного Суда РФ за I квартал 2013 г.
Обзор судебной практики Верховного Суда РФ за II квартал 2013 г.
Обзор судебной практики Верховного Суда РФ за III квартал 2013 г.
Обзор судебной практики Верховного Суда РФ за IV квартал 2013 г.
Обзор судебной практики Верховного Суда РФ за I полугодие 2014 г.