На правах информирования о практике Европейского Суда по правам человека по вопросам свободы выражения мнения.

Постановлением по делу «I.A. против Турции» (I.A. v. Turkey, жалоба N 42571/98) от 13 сентября 2005 года Страсбургский Суд 4-мя голосами Судей Палаты против 3-х признал, что не был допущено нарушения статьи 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, гарантирующей свободу выражения мнения. Согласно обстоятельствам дела, заявитель, являющийся собственником и директором-распорядителем издательства, был признан виновным в преступном богохульстве – хуле на «Бога, религию, Пророка и Священное писание» посредством публикации книги, в которой взгляды автора на вопросы философии и теологии излагались в форме романа, содержащего оскорбительные высказывания в отношении Пророка Мухаммеда, и приговорен к лишению свободы на срок 2 года и штрафу со смягчением наказания до штрафа в размере немногим более 3 миллионов турецких лир (порядка 16 долларов США). Ниже воспроизводится — в моем переводе — вся мотивировка позиции большинства и полное особое мнение остальных Судей Палаты ЕСПЧ.

22. Суд отмечает общую позицию сторон разбирательства по вопросу о том, что осуждение заявителя представляло собой вмешательство в его свободу выражения мнения, предусмотренную пунктом 1 статьи 10 Конвенции. Кроме того, не оспаривается, что вмешательство было предусмотрено законом и преследовало правомерные цели предотвращения беспорядков и охраны нравственности и прав других лиц по смыслу пункта 2 статьи 10 Конвенции. Суд поддерживает эту позицию. Спор по данному делу касается вопроса о том, было ли вмешательство «необходимым в демократическом обществе».
23. Суд подтверждает основополагающие принципы, лежащие в основе его Постановлений, касающихся статьи 10, которые изложены, например, в Handyside v. the United Kingdom (Постановление от 07 декабря 1976 года, Серия А, N 24), и в Fressoz and Roire v. France (Постановление Большой Палаты, жалоба N 29183/95, пункт 45, ECHR 1999-I). Свобода выражения мнения является одной из важнейших основ демократического общества и одним из основных условий его прогресса и самореализации каждого человека. С учетом положений пункта 2 статьи 10, это применимо не только к «информации» или «идеям», которые воспринимаются положительно, расцениваются как безобидные или не заслуживающие внимания, но и к тем, которые оскорбляют, шокируют или возмущают.
24. Как указано в пункте 2 статьи 10, осуществление этой свободы налагает обязанности и ответственность. В числу таковых в контексте религиозных убеждений может быть правомерно отнесена обязанность избегать выражений, которые беспричинно оскорбительны для других и богохульны (см., например, Otto-Preminger-Institut v. Austria, judgment of 20 September 1994, Series A no. 295-A, pp. 18-19, § 49, и Murphy v. Ireland, no. 44179/98, § 67, ECHR 2003‑IX). Исходя из этого, в принципе наказание за непристойные нападки на объекты религиозного почитания может считаться необходимым (там же).
25. Рассматривая вопрос о том, могут ли ограничения прав и свобод, гарантированных Конвенцией, считаться «необходимыми в демократическом обществе», Суд часто указывал, что Договаривающие государства пользуются определенной, но не безграничной свободой усмотрения (см. Wingrove v. the United Kingdom, judgment of 25 November 1996, Reports of Judgments and Decisions 1996-V, p. 1956, § 53). Факт отсутствия в Европе единого представления о потребностях в защите прав других от нападок на их религиозные убеждения означает, что Договаривающиеся государства пользуются более широкой свободой усмотрения в регулировании свободы выражения мнения применительно к тому, что может оскорбить глубокие личные убеждения в сфере морали или религии (см. упомянутые выше Otto-Preminger-Institut, p. 19, § 50; Wingrove, pp. 1957-58, § 58 и Murphy, § 67).
26. Поэтому государство может правомерно признать необходимым принять меры против определенных форм поведения, в том числе распространения информации и идей, расцениваемых как несовместимые с уважением принадлежащей другим свободы мысли, совести и религии (см., в контексте статьи 9, Kokkinakis v. Greece, judgment of 25 May 1993, Series A no. 260-A и упомянутое выше Otto-Preminger-Institut, pp. 17-18, § 47). Однако именно Суд принимает окончательное решение о совместимости ограничений с Конвенцией, и он делает это посредством оценки, применительно к обстоятельствам конкретного дела, в частности, того, соответствовало ли вмешательство «насущной общественной потребности» и было ли оно «соразмерно преследуемой правомерной цели» (см. упомянутые выше Wingrove, p. 1956, § 53 и Murphy, § 68).
27. Таким образом, вопрос, рассматриваемый Судом, предполагает сравнение конфликтующих интересов в реализации двух основных свобод, где на одной чаше весов находится свобода заявителя распространять в обществе свои взгляды на религиозную доктрину, а на противоположной — принадлежащая другим свобода мысли, совести и религии (см. упомянутое выше Otto-Preminger-Institut, p. 20, § 55).
28. Плюрализм, терпимость и широта взглядов являются отличительными чертами «демократического общества» (см. упомянутое выше Handyside, p. 23, § 49). Те, кто выбирает свободу исповедовать свою религию, независимо от того, делают ли они это как члены религиозного большинства или меньшинства, не могут разумно рассчитывать на то, что они не будут подвергаться никакой критике. Они должны допускать и принимать отрицание другими их религиозных убеждений и даже распространение другими доктрин, враждебных по отношению к их вере (см. упомянутое выше Otto-Preminger-Institut, pp. 17-18, § 47).
29. Однако настоящее дело касается не только комментариев, которые оскорбляют и шокируют, или «провокационного» мнения, но также оскорбительных нападок на Пророка Ислама. Несмотря на тот факт, что некоторая терпимость к критике религиозной доктрины присутствует в турецком обществе, которое глубоко привержено принципу секуляризма, верующие правомерно могут ощущать себя объектом неоправданных и оскорбительных нападок посредством следующих отрывков: «Некоторые из этих слов [посланника Бога] стали, более того, результатом вдохновения, вызванного приступом ликования от нахождения в руках Аиши. … Посланник Бога разговелся, совокупившись после ужина и перед молитвой. Мухаммед не воспрещал половые сношения с мертвыми людьми или живыми животными».
30. Поэтому Суд считает, что мера, принятая в отношении утверждений, являющихся предметом рассмотрения, была призвана обеспечить защиту от оскорбительных нападок на вещи, почитаемые мусульманами как священные. В связи с этим он считает, что эта мера может разумно считаться удовлетворяющей «насущную общественную потребность».
31. Суд приходит к выводу, что нельзя говорить о выходе властей в этом отношении за границы свободы усмотрения и что мотивы, приведенные национальными судами в обоснование применения такой меры в отношении заявителя, были относимыми и достаточными.
32. В отношении соразмерности оспариваемой меры Суд учитывает тот факт, что национальные суды не принимали решения об изъятии книги, и, таким образом, полагает, что незначительный штраф, наложенный на заявителя, был пропорционален преследуемым целям. Таким образом, нарушения статьи 10 Конвенции допущено не было.

СОВМЕСТНОЕ НЕСОВПАДАЮЩЕЕ ОСОБОЕ МНЕНИЕ
СУДЕЙ КОСТА, КАБРАЛА БАРРЕТО И ЮНГВИРТА

1. Свобода выражения мнения — «принципиальная особенность демократического общества» — «применима не только к «информации» или «идеям», которые воспринимаются положительно, расцениваются как безобидные или не заслуживающие внимания, но и к тем, которые оскорбляют, шокируют или возмущают государство или любую часть населения». Эта цитата из Handyside v. the United Kingdom (Постановление от 07 декабря 1976 года, Серия А, N 24, p. 23, пункт 49) часто воспроизводилась в практике Европейской Комиссии и Европейского Суда по правам человека. Мы считаем, что эти слова не должны превращаться в заклинание или ритуальную фразу, но должны восприниматься всерьез и вдохновлять решения, принимаемые нашим Судом.
2. Заявитель по настоящему делу является директором-распорядителем издательства, опубликовавшего роман тиражом в 2000 экземпляров в 1993 году. Доказательства, имеющиеся в распоряжении Суда, ничего не говорят о том, сколько человек фактически прочло роман, но их число, вероятно, невелико, поскольку книга никогда не переиздавалась. Более того, ограниченное практическое влияние заявлений автора на общество не было принято во внимание национальными властями, которые ограничились абстрактной оценкой этих утверждений (выраженных, как уже отмечалось, в форме романа).
3. Предъявляя обвинение издателю и осуждая его, государственный обвинитель и суды акцентировали внимание на ряде фраз из романа, в которых содержится критика убеждений и религий («всех убеждений и всех религий» — см. пункт 8 Постановления), без сомнения свидетельствующих о скептицизме или даже атеизме автора. Конечно, в очень религиозном обществе, таком как в Турции, встречается относительно немного атеистов, и материалистические или атеистические взгляды вполне могут оскорбить или возмутить веру большинства населения. Однако это не кажется нам достаточным основанием для того, чтобы в демократическом обществе на издателя книги налагались санкции; в противном случае процитированное выше высказывание из Постановления по делу Handyside утратило бы всё свое значение.
4. Что причиняет наибольшее беспокойство, будучи самым возмутительным, так это отрывки, воспроизведенные в пункте 13 Постановления, в которых автор дважды совершает нападки на Мухаммеда, утверждая, что он разговелся посредством совокупления и что он не воспрещал половые сношения с мертвыми людьми или живыми животными. Мы без каких-либо затруднений соглашаемся с тем, что эти обвинения, особенно второе, могут вызвать глубокое оскорбление у праведных мусульман, чьи убеждения в высшей степени заслуживают уважения. Предположительно, согласно Исламу, Мухаммед — не Бог, а человек, являющийся пророком Бога; однако место, которое он занимает в религии, основателем которой является, делает его «сакральным» в том смысле, в котором таковыми являются, например, Авраам или Моисей в иудаизме.
5. Вместе с тем мы не считаем, что эти без сомнения оскорбительные и заслуживающие сожаления утверждения могут рассматриваться сами по себе в качестве основания для осуждения всей книги в целом и назначения уголовного наказания ее издателю. Более того, никого и никогда не обязывали купить или прочитать роман, а те, кто сделал это, имеют право добиваться через суд компенсации за всё, что они считают кощунственным и противным их вере, другими словами, за нарушение их прав, предусмотренных пунктами 2 статей 9 и 10 Конвенции. Совсем другое дело, когда органы уголовного преследования возбуждают дело в отношении издателя по собственной инициативе во имя «Бога, религии, Пророка и Священного писания» (см. пункт 6 Постановления); демократическое общество — это не теократическое общество.
6. Еще один аргумент большинства в его мотивировке Постановления по данному делу заключается в том, что, принимая во внимание все обстоятельства, назначенное заявителю наказание не было суровым, поскольку двухлетний срок лишения свободы был в итоге заменен совсем небольшим штрафом. Однако этот аргумент, хотя он и представляется важным, по нашему мнению, не является решающим. Свобода печати относится к вопросу принципа, и любое уголовное осуждение приводит к тому, что известно как «эффект охолонения», ответственный за то, чтобы отбить у издателей охоту производить книги, не являющиеся строго конформистскими или «политически (или религиозно) правильными». Такой риск самоцензуры очень опасен для этой свободы, принципиальной для демократии, не говоря уже о косвенном поощрении создания черных списков и «фетв».
7. Предположительно, практика Суда кажется согласующейся с подходом, выраженным в настоящем Постановлении. В Otto-Preminger-Institut v. Austria (Постановление от 20 сентября 1994 года, Серия A, N 295-A) и Wingrove v. the United Kingdom (Постановление от 25 ноября 1996 года, Reports of Judgments and Decisions 1996-V) [Суд] пришел к выводам, что нарушений статьи 10 Конвенции допущено не было, учитывая чрезмерные нападки на религиозные чувства населения и (или) богохульство (в обоих случаях «жертвами» были не мусульмане, а христиане).
8. Однако эти прецеденты не убеждают нас. Во-первых, фильм или видеозапись скорее всего окажет куда большее влияние, чем роман ограниченного распространения; это фактор, которого должно быть достаточно, чтобы провести различие между тремя этими делами. Во-вторых, дела Otto-Preminger-Institut и Wingrove в свое время являлись предметом больших разногласий (и Европейская Комиссия по правам человека, со своей стороны, с большим перевесом голосов выразила мнение, что нарушения статьи 10 Конвенции были допущены в обоих случаях). Наконец, возможно, пришло время «пересмотреть» эту практику, которая, по нашему мнению, делает слишком большой акцент на конформизме или единообразии мышления и отражает слишком осторожную и робкую концепцию свободы печати.
9. По всем этим причинам и к нашему сожалению, мы отличаемся от своих коллег в выводе, что по настоящему делу было допущено нарушение статьи 10 Конвенции.