Подача кассационных жалоб в президиумы судов уровня субъектов РФ и Судебные коллегии Верховного Суда РФ в порядке, предусмотренном ГПК РФ в редакции, действующей с 01 января 2012 года, по общему правилу является внутренним средством правовой защиты по смыслу пункта 1 статьи 35 Конвенции. Это означает, что по общему правилу такие жалобы должны быть поданы и рассмотрены перед обращением в Страсбургский Суд (конечно, при условии, что нарушение, на которое подается жалоба в ЕСПЧ, в принципе может быть и теоретически, и практически признано и исправлено в результате подачи кассационной жалобы на него). Соответственно, если рассмотрение кассационной жалобы, поданной в Судебную коллегию Верховного Суда РФ (по гражданским делам, по административным делам или по делам военнослужащих), завершилось вынесением определения об отказе в ее передаче для рассмотрения в заседании суда кассационной инстанции, то 6-месячный срок на обращение в ЕСПЧ при названном выше условии начинает течь со дня вынесения (получения копии) этого определения, если речь не идет о длящемся нарушении, которое не закончилось или закончилось позже (в этом случае шестимесячный срок начинает течь со дня окончания нарушения). Эти выводы следуют из опубликованного сегодня, 04 июня 2015 года, Решения ЕСПЧ от 12 мая 2015 года по делу «Абрамян и другие против России» (Abramyan and Others v. Russia, жалобы NN 38951/13 и 59611/13).

По мнению ЕСПЧ, проблема неопределенности срока, в течение которого вступившие в законную силу судебные акты могут быть пересмотрены, которая была присуща «старому надзору», предусмотренному ГПК РФ в редакции, действовавшей до 01 января 2012 года, не свойственна «новой кассации», регулируемой ГПК РФ в редакции, действующей с указанной даты. Шестимесячный срок для кассационного обжалования вступивших в законную силу судебных постановлений является единым, и подача кассационной жалобы в Судебную коллегию Верховного Суда РФ после обжалования судебных актов в президиум областного или равного ему суда не влечет за собой его исчисление заново (см. пункт 8 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 11 декабря 2012 года N 29). Статьи 382 и 386 ГПК РФ устанавливают конкретные сроки рассмотрения кассационных жалоб как в случае их передачи для рассмотрения в заседании суда кассационной инстанции, так и при отказе в этом. 10 из 11 представленных российскими властями примеров свидетельствуют о том, что в общей сложности срок рассмотрения дел в кассационном порядке обычно не превышает одного года.

Несмотря на то, что предусмотренные статьей 387 ГПК РФ основания для отмены или изменения судебных постановлений в кассационном порядке не изменились в сравнении с основаниями для их отмены или изменения в порядке «старого надзора», ЕСПЧ отметил разницу в их интерпретации Верховным Судом РФ. В пункте 6 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 12 февраля 2008 N 2, касающегося «старого надзора», предписывалось рассматривать статью 387 ГПК РФ во взаимосвязи с положениями Конвенции, что сужало названные основания за счет необходимости соблюдения принципа правовой определенности, допускающего отмену или изменение вступивших в законную силу судебных актов только в ограниченном ряде исключительных случаев.  В Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 11 декабря 2012 года N 29, касающемся «новой кассации», эти разъяснения не воспроизводятся. Кроме того, сужение оснований для пересмотра вступивших в законную силу судебных актов до так называемых фундаментальных нарушений или существенных ограничений, в частности, гарантированных Конвенцией права на доступ к правосудию и права на справедливое судебное разбирательство на основе принципа состязательности и равноправия сторон, согласно действующей редакции ГПК РФ свойственно пересмотру судебных постановлений не в порядке кассации, а в порядке надзора по представлению Председателя Верховного Суда РФ или его заместителя на основании статьи 391.11 ГПК РФ. Принимая всё это во внимание, ЕСПЧ пришел к выводу, что президиумы судов уровня субъектов РФ и Судебные коллегии Верховного Суда РФ могут рассматривать по существу жалобы на нарушения Конвенции в кассационном порядке. Другими словами, основания для изменения вступивших в законную силу судебных актов в кассационном порядке не ограничены только фундаментальными нарушениями, которые могут оправдывать отмену или изменение окончательных судебных актов в экстраординарном порядке.

Примечательно, что на выводы ЕСПЧ не повлияло то обстоятельство, что Судья Верховного Суда РФ, отказывая заявителям в передаче их жалобы для рассмотрения в заседании суда кассационной инстанции на основании статьи 387 ГПК РФ в действующей редакции, фактически воспроизвел разъяснения отмененного Постановления Пленума Верховного Суда РФ, касающиеся «старого надзора». Он указал, что одним из основополагающих аспектов верховенства права является принцип правовой определенности, который устанавливает, что стороны не вправе требовать пересмотра вступивших в законную силу судебных постановлений только в целях проведения повторного слушания и получения нового судебного постановления другого содержания, иная точка зрения на то, как должно было быть разрешено дело, не может являться поводом для отмены или изменения вступившего в законную силу судебного постановления нижестоящего суда в кассационном порядке. ЕСПЧ посчитал, что в этом случае ограничение права на доступ к суду, которое не является абсолютным, не было безосновательным, принимая во внимание, что аргументы заявителей до этого были рассмотрены судами трех инстанций, кассационная жалоба в Судебную коллегию Верховного Суда РФ фактически воспроизводила кассационную жалобу, поданную в президиум краевого суда, а к производству в президиуме краевого суда у заявителей претензий не было. При том, что Верховный Суд РФ, как отметил ЕСПЧ, предназначен в первую очередь для дачи разъяснений по вопросам судебной практики и обеспечения ее единства (см. утратившую силу статью 9 ФКЗ «О судах общей юрисдикции в Российской Федерации», на которую сослался ЕСПЧ).

Из этого следует, что в отдельных случаях «новая кассация» все же может оказаться неэффективной, т.е. не относящейся к внутренним средствам правовой защиты, к которым необходимо обратиться до подачи жалобы в ЕСПЧ. Страсбургский Суд сделал в своем Решении оговорку, что эффективность «новой кассации» зависит от строгого соблюдения сроков, предусмотренных ГПК РФ, и эффективности доступа к Верховному Суду РФ, который должен быть доступен не только теоретически, но и практически. И бремя доказывания эффективности «новой кассации», в частности, доступности второй кассационной инстанции, возложено ЕСПЧ на власти государства-ответчика. По моему мнению, эффективность доступа к президиуму верховного суда республики, краевого, областного суда, суда города федерального значения, автономной области или автономного округа тоже может оказаться под вопросом. Потому что судьи названных судов нередко отказывают в передаче жалоб для рассмотрения в заседании президиума со ссылкой на приведенную выше интерпретацию статьи 387 ГПК РФ, взятую из отмененного Постановления Пленума Верховного Суда РФ, касающегося «старого надзора». В результате этого основания для пересмотра вступивших в законную силу судебных актов сужаются и нарушение, на которое подается жалоба в ЕСПЧ, может оказаться за их рамками. Таким образом, важно отметить, что хотя по общему правилу перед обращением в ЕСПЧ необходимо подать кассационные жалобы в президиум суда уровня субъекта РФ, а затем в Судебную коллегию Верховного Суда РФ, Страсбургский Суд не исключил возможность признания «новой кассации» неэффективной, исходя из обстоятельств конкретного дела.

Обращение к Председателю Верховного Суда РФ (его заместителю) на основании пункта 3 статьи 381 ГПК РФ было признано ЕСПЧ не относящимся к внутренним средствам правовой защиты по смыслу пункта 1 статьи 35 Конвенции. Среди причин для такого вывода ЕСПЧ назвал отсутствие в ГПК РФ срока, в течение которого может быть подана такая жалоба, и дискреционные полномочия Председателя Верховного Суда РФ и его заместителя, т.е. те же самые проблемы, которые отличали «старый надзор». Заявители, к сожалению, не представили никаких возражений на этот счет. И вообще не стали комментировать новый порядок пересмотра вступивших в законную силу судебных актов, несмотря на то, что ЕСПЧ прямо поставил соответствующие вопросы как перед российскими властями, так и перед ними. При том, что от ответа именно на эти вопросы зависела судьба их жалоб, признанных в итоге неприемлемыми как поданные с пропуском шестимесячного срока. В частности, заявители могли бы привести аргументы в пользу того, что на практике обращения к Председателю Верховного Суда РФ на основании пункта 3 статьи 381 ГПК РФ стали рассматриваться как кассационные жалобы (независимо от того, как они именуются подателями таковых). См. хотя бы Определение Верховного Суда РФ от 19 апреля 2013 года N 77-КГ13-1: «Поданная [П.] в порядке части 3 статьи 381 [ГПК РФ] жалоба, в которой поставлен вопрос об отмене определения судьи Верховного Суда [РФ] от 14 августа 2012 г., ошибочно поименованная надзорной, в соответствии с действующим гражданским процессуальным законом подлежит рассмотрению в кассационном порядке по правилам главы 41 [ГПК РФ] в редакции Федерального закона от 9 декабря 2010 г. N 353-ФЗ». Соответственно, по этой причине на такую кассационную жалобу распространяются все требования, предъявляемые ГПК РФ к кассационным жалобам, включая необходимость соблюдения шестимесячного срока на ее подачу. И будучи пропущенным, такой срок требует восстановления (см., например, апелляционные определения Липецкого областного суда от 12 мая 2014 по делу N 33-1236а/2014, Омского областного суда от 07 мая 2014 года по делу В. (Председательствующий: Абилов А.К.), Московского городского суда от 30 апреля 2014 по делу N 33-15406 и множество других). При этом, как было отмечено самим ЕСПЧ, согласно пункту 8 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 11 декабря 2012 года N 29 шестимесячный срок для кассационного обжалования вступивших в законную силу судебных постановлений является единым для их обжалования в кассационном порядке, и подача кассационных жалоб в Судебную коллегию Верховного Суда РФ после обжалования судебных постановлений в президиум областного или равного ему суда не влечет за собой его исчисление заново. Соответственно, срок на обращение к Председателю Верховного Суда РФ на основании пункта 3 статьи 381 ГПК РФ не является неопределенным. Вместе с тем привести какие-либо убедительные аргументы в пользу необходимости изменения подхода ЕСПЧ к дискреционным полномочиям Председателя Верховного Суда РФ и его заместителя едва ли возможно. Не считая, конечно, их сравнения с усмотрением судей суда кассационной инстанции, которые также единолично рассматривают жалобы на предмет решения вопроса о необходимости их передачи для рассмотрения в заседании суда кассационной инстанции (который в любом случае не является для заявителей непосредственно доступным).

Но что важнее, ЕСПЧ назвал еще одну причину для вывода о неэффективности обращения к Председателю Верховного Суда РФ (его заместителю) на основании пункта 3 статьи 381 ГПК РФ. По мнению ЕСПЧ, в отличие от «старого надзора», применительно к которому обращение к Председателю Верховного Суда РФ являлось неотъемлемым этапом, обращение к нему в рамках «новой кассации» представляет собой исключительный, экстраординарный этап. Сторона процесса может в качестве альтернативы либо обратиться к Председателю Верховного Суда РФ (его заместителю) с кассационной жалобой на основании пункта 3 статьи 381 ГПК РФ, либо подать надзорную жалобу на основании статьи 391.11 ГПК РФ (именно 391.11, а не 391.1), по причине чего подача такой кассационной жалобы, по мнению ЕСПЧ, является самостоятельным средством правовой защиты, отдельным от «новой кассации», и не должна приниматься во внимание ни при оценке «новой кассации» на предмет ее эффективности, ни для целей пункта 1 статьи 35 Конвенции. Против указанного вывода ЕСПЧ можно было бы возразить, что в порядке, предусмотренном статьей 391.11 ГПК РФ, в любом случае могут быть обжалованы только судебные акты, указанные в пункте 2 статьи 391.1 ГПК РФ, т.е. в принципе подлежащие обжалованию в надзорном порядке. Однако практикой это прямо не подтверждается (хотя также прямо и не опровергается). Собственно, потому что соответствующей практики фактически нет. Судя по статистике Верховного Суда РФ, в 2012—2014 годах в Президиум были переданы единицы дел. И ничто не указывает, что они попали туда посредством применения статьи 391.11 ГПК РФ. В то же время практика восстановления пропущенного срока на подачу жалоб в порядке статьи 391.11 ГПК РФ свидетельствует в пользу возможности обжалования таким образом практически любого вступившего в законную силу судебного акта, вынесенного по итогам рассмотрения дела по существу, либо промежуточного определения суда по вопросам, имеющим значение для движения дела. В то же время авторы «Постатейного комментария к Гражданскому процессуальному кодексу Российской Федерации» (под ред. П.В. Крашенинникова; «Статут», 2012) полагают, что статья 391.11 ГПК РФ позволяет обжаловать в надзорном порядке только судебные акты, указанные в пункте 2 статьи 391.1 ГПК РФ. Однако предметом рассмотрения ЕСПЧ все эти проблемы с интерпретацией статьи 391.11 ГПК РФ, к сожалению, не были. Хотя от них напрямую зависит его вывод о неэффективности обращения с кассационной жалобой к Председателю Верховного Суда РФ на основании пункта 3 статьи 381 ГПК РФ.

Написанное выше означает, что шестимесячный срок на обращение в ЕСПЧ не может исчисляться со дня, которым датировано (или в который получено) письмо из Верховного Суда РФ, в котором сообщается, что Председатель Верховного Суда РФ (или его заместитель) не находит оснований не соглашаться с отказом Судьи Верховного Суда РФ в передаче кассационной жалобы, поданной на основании пункта 3 статьи 381 ГПК РФ, для рассмотрения в заседании Судебной коллегии Верховного Суда РФ.

Подача надзорной жалобы на основании статьи 391.11 ГПК РФ также была признана Страсбургским Судом не относящейся к внутренним средствам правой защиты по причине дискреционных полномочий Председателя Верховного Суда РФ (его заместителя), который решает, следует ли вносить представление в Президиум Верховного Суда РФ. Обращение в Президиум Верховного Суда, таким образом, не является непосредственно доступным для заявителей. Следовательно, подача надзорной жалобы на основании статьи 391.11 ГПК РФ также представляет собой исключительное, экстраординарное средство правовой защиты, не учитываемое при исчислении шестимесячного срока на обращение в ЕСПЧ. И с момента принятия решения по такой жалобе (получения копии такого решения, информации о нем) 6-месячный срок на обращение в ЕСПЧ исчисляться тоже не может.

Вопрос об эффективности обращения с надзорной жалобой на основании статьи 391.1 ГПК РФ остался не разрешенным. По настоящему делу заявители не могли подать такую жалобу, поскольку по их делу не выносилось ни одного из решений, обжалуемых в порядке надзора согласно пункту 2 статьи 391.1 ГПК РФ. На что прямо указал ЕСПЧ. В связи с чем по настоящему делу подача надзорной жалобы на основании статьи 391.1 ГПК РФ в принципе не могла представлять собой средство правовой защиты. Соответственно, вопрос об эффективности надзора, выходящий за рамки настоящего дела, остался открытым. Поэтому шестимесячный срок на обращение в ЕСПЧ следует исчислять без учета возможности подачи надзорной жалобы на основании статьи 391.1 ГПК РФ, но подавать такую жалобу, когда ее подача возможна, и незамедлительно сообщать ЕСПЧ о результатах ее рассмотрения, чтобы максимально обезопасить себя от любого решения ЕСПЧ на этот счет.

ДОПОЛНЕНИЕ ОТ 29 МАРТА 2016 ГОДА: ЕСПЧ огласил сегодня Постановление по делу «Кочеров и Сергеева против России» (Kocherov and Sergeyeva v. Russia, жалоба N 16899/13), в котором со следующей мотивировкой отклонил возражения властей о неисчерпании средств правовой защиты заявителями, которые обратились в Страсбургский Суд, не подав жалобы в порядке «новой кассации» по ГПК РФ:

«67. <…> [В]опрос о том, исчерпаны ли внутренние средства правовой защиты, обычно решается применительно ко дню, в который жалоба была подана в Суд <…>. В случаях, когда эффективность конкретного средства правовой защиты была признана в практике Суда после подачи жалобы, Суд признавал непропорциональным требовать от заявителей обращаться к такому средству для защиты [от нарушений] спустя длительное время после подачи ими жалоб в Суд, особенно когда срок на обращение к [этому средству защиты] истек <…>.

68. По рассматриваемому делу заявители подали жалобу в Суд 17 января 2013 года, то есть до признания Судом измененной двухэтапной процедуры кассационного обжалования эффективным средством правовой защиты. Более того, власти никогда не утверждали, что в рассматриваемый момент времени существовала какая-либо применимая национальная судебная практика, которая позволяла бы заявителям понять, что новое средство правовой защиты удовлетворяет требованиям пункта 1 статьи 35 Конвенции, и предвидеть новое требование исчерпать средства правовой защиты вместо того, чтобы следовать подходу, который применялся Судом до недавнего времени [когда было вынесено Решение по делу «Абрамян и другие против России»]. При таких обстоятельствах Суд считает, что от заявителей не требовалось прибегать к этой процедуре [обжалования вступивших в законную силу судебных актов в порядке «новой кассации»] до подачи ими жалобы в Суд. Более того, [Суд] отмечает, что заявители более не могут обратиться к рассматриваемому средству правовой защиты, поскольку срок для обращения к нему истек».

Примечательно, что заявители подали жалобу в ЕСПЧ уже после вынесения и даже опубликования (21 декабря 2012 года в «Российской газете») Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 11 декабря 2012 года N 29, на который Страсбургский Суд ссылался в своем Решении по делу «Абрамян и другие против России» в подтверждение вывода об эффективности «новой кассации» (ссылок на иные акты, которые могут быть отнесены к национальной судебной практике, названное Решение ЕСПЧ не содержит).

ИЗМЕНЕНИЕ ОТ 19 МАРТА 2017 ГОДА. Процедура пересмотра вступивших в законную силу судебных актов, предусмотренная АПК РФ в редакции, действующей с 06 августа 2014 года, получила оценку, аналогичную оценке соответствующей процедуры, предусмотренной ГПК РФ в редакции, действующей с 01 января 2012 года, в Решении ЕСПЧ по делу «Саханов против России» (Sakhanov v. Russia, жалоба N 16559/16) от 18 октября 2016 года. В связи с этим из публикации и исключены рассуждения о том, можно ли экстраполировать выводы ЕСПЧ, касающиеся «новой кассации» по ГПК РФ, на процедуру обжалования вступивших в законную силу судебных актов, предусмотренную АПК РФ в редакции, действующей с 06 августа 2014 года.

Что касается процедуры обжалования вступивших в законную силу судебных актов, предусмотренной УПК РФ, то я не усматриваю разумных причин для экстраполяции на нее выводов ЕСПЧ по делу «Абрамян и другие против России».

С 11 января 2015 года УПК РФ не предусматривает более срока на обжалование в кассационном (как и надзорном) порядке вступивших в законную силу судебных актов. Соответственно, к предусмотренной УПК РФ в редакции ФЗ N 518-ФЗ процедуре пересмотра вступивших в законную силу судебных актов в кассационном порядке неприменим критически важный для оценки «новой кассации» по ГПК РФ вывод ЕСПЧ о разрешении — в рамках гражданского процессуального законодательства — проблемы неопределенности срока, в течение которого вступившие в законную силу судебные акты могут быть пересмотрены. Проблемы, отмеченной в свое время применительно к «старому надзору» не только по гражданским, но и по уголовным делам (см. Решение ЕСПЧ по вопросам приемлемости жалобы «Бердзенишвили против России» (Berdzenishvili v. Russia, жалоба N 31697/03) от 29 января 2004 года).

ДОПОЛНЕНИЕ ОТ 18 МАЯ 2016 ГОДА: Кассация по УПК РФ в редакции ФЗ N 518-ФЗ признана неэффективной Решением ЕСПЧ от 19 апреля 2016 года по делу «Кашлан против России» (Kashlan v. Russia, жалоба N 60189/15).

Что же касается УПК РФ в редакции, действовавшей с 01 января 2013 года по 10 января 2015 года, то хотя он и предусматривал (и по-прежнему предусматривает) основания отмены или изменения судебного решения при рассмотрении уголовного дела в кассационном порядке, схожие с предусмотренными ГПК РФ (ср. статью 401.15 УПК РФ и статью 387 ГПК РФ), с одной стороны, в случае рассмотрения кассационной жалобы президиумом суда уровня субъекта РФ годичной срок на обжалование судебных актов в кассационном порядке начинал течь заново (см. пункт 7 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28 января 2014 года N 2 в оригинальной редакции), т.е. не был ни в полной мере единым, как по ГПК РФ, ни достаточно коротким, как по АПК РФ, а с другой стороны, в УПК РФ отсутствовала (и по-прежнему отсутствует) норма, схожая с положениями статьи 391.11 ГПК РФ и части 1 статьи 308.10 АПК РФ. Таким образом, УПК РФ в указанной редакции значительно отличался от ГПК РФ в тех моментах, которые оказались важны для оценки «новой кассации» со стороны ЕСПЧ в его Решении по делу «Абрамян и другие против России». Также не стоит забывать, что, в отличие от ГПК РФ, условием подачи кассационной жалобы по УПК РФ не является исчерпание лицами, имеющими право подачи соответствующих жалоб, способов обжалования судебного постановления до дня вступления его в законную силу (см. статью 401.2 УПК РФ и статью 376 ГПК РФ; см. также статью 273 АПК РФ, где содержится норма, схожая с нормой статьи 376 ГПК РФ). И это еще одно существенное различие между гражданским и уголовным процессами.

ДОПОЛНЕНИЕ ОТ 04 МАРТА 2016 ГОДА: По результатам изучения всех опубликованных изложений фактов и вопросов сторонам, подготовленных ЕСПЧ перед коммуницированием жалоб против России, зарегистрированных, начиная с 2013 года, я могу сказать, что Страсбургский Суд коммуницировал лишь одну жалобу, применительно к которой 6-месячный срок не соблюдается, если исчислять его с апелляционного определения, вынесенного в 2013 году или позже. Т.е. когда пересмотр вступивших в законную силу судебных актов был или остается доступен только в порядке «новой кассации», предусмотренной УПК РФ в редакции, действующей с 01 января 2013 года. Коммуникация единственной жалобы-исключения может быть вызвана ошибкой со стороны ЕСПЧ: в изложении фактов он указал, что судья Верховного Суда РФ отказал в передаче кассационной жалобы заявительницы для рассмотрения в заседании Судебной коллегии по гражданским делам, в то время как на самом деле речь идет о Судебной коллегии по уголовным делам (жалоба подана не на нарушение права на справедливое судебное разбирательство по предъявленному уголовному обвинению, а суть на нарушение, в частности, права на эффективное расследование нарушения права на жизнь; и речь идет об обжаловании в кассационном порядке судебных актов, вынесенных в рамках обжалования постановления о прекращении уголовного дела — это постановление не отменялось ни в результате обжалования, ни по иным причинам, а расследование, соответственно, не возобновлялось, заявительница также не прибегала к гражданско-правовым средствам защиты, поэтому я не усматриваю оснований для исчисления 6-месячного срока не от судебных актов, вынесенных в рамках судебного обжалования постановления о прекращении уголовного дела). Другими словами, в ЕСПЧ могли ошибочно посчитать, что обжалование осуществлялось в порядке, предусмотренном ГПК РФ, применительно к которому обращение с первыми двумя кассационными жалобами по общему правилу было признано эффективным средством правовой защиты (эта жалоба была коммуницирована уже после вынесения Решения по делу Абрамян и др.). В ряде случаев в изложении фактов и вопросах сторонам апелляционные определения прямо названы окончательными решениями по делу (жалобы №№ 42424/14, 49429/14, 49901/13, 13437/14, 74480/14, 74812/14, 29035/14 и 29736/14). В одном случае (жалоба № 30124/14) в качестве последнего решения названо определение судьи Верховного Суда РФ об отказе в передаче кассационной жалобы для рассмотрения в заседании Судебной коллегии по уголовным делам (правда, оно не обозначено прямо как «окончательное» решение по делу, но из контекста вроде бы следует именно это). Однако и в этом случае 6-месячный срок соблюдается, если исчислять его со дня вынесения апелляционного определения. Еще в одном случае, где 6-месячный срок не соблюдается, если исчислять его со дня вынесения апелляционного определения, сделана оговорка, что копия этого определения была получена позже (жалоба № 31903/14). А со дня получения копии апелляционного определения 6-месячный срок соблюдается. Более того, в прошлом году я готовил меморандум заявителя по жалобе на нарушение права на справедливое судебное разбирательство по предъявленному уголовному обвинению, на которое заявитель не подавал кассационные жалобы (апелляционное определение при этом было вынесено в 2014 году, т.е. по этому делу порядок обращения в кассацию регулировался и регулируется УПК РФ в редакции, вступившей в силу 01 января 2013 года). И ни ЕСПЧ, ни российские власти в принципе не спрашивали, подавал ли заявитель кассационные жалобы, никакие документы на этот счет не запрашивались (российские власти утверждали в своих замечаниях по делу, что «новая кассация», предусмотренная УПК РФ, неэффективна — им это было нужно, чтобы заявить о пропуске 6-месячного срока, исчисленного со дня вынесения апелляционного определения, который, как утверждал заявитель, был вызван задержкой отправки его жалобы в Страсбург администрацией колонии). По другой жалобе на нарушение права на справедливое судебное разбирательство по предъявленному уголовному обвинению, по которой я готовил меморандум заявителя, «новая кассация» была пройдена. Однако и по этому делу информация об этом ЕСПЧ не сообщалась и им не запрашивалась. Поэтому, хотя, повторюсь, и на сегодняшний день отсутствует решение ЕСПЧ о том, какие средства правовой защиты по смыслу пункта 1 статьи 35 Конвенции предоставляет УПК РФ в редакции, действующей с 01 января 2013 года, в т.ч. с 11 января 2015 года, написанное выше следует принимать во внимание при оценке вероятности того, что подача кассационных (и надзорных) жалоб может быть отнесена к эффективным средствам правовой защиты. Как я полагаю, все эти факторы свидетельствуют в пользу более низкой вероятности такого вывода в сравнении с противоположным.

Процедура обжалования вступивших в законную силу постановления по делу об административном правонарушении, решений по результатам рассмотрения жалоб, предусмотренная КоАП РФ, остается настолько неопределенной, что применение к ней логики ЕСПЧ, сформулированной в Решении по делу «Абрамян и другие против России», просто невозможно: КоАП РФ не определяет ни пределы, ни основания проверки вступивших в законную силу судебных актов, ни сроки для их обжалования, ни полномочия судей суда надзорной инстанции. Соответственно, следует ожидать оценки КоАП РФ со стороны ЕСПЧ, которая должна быть дана в его решениях по жалобе «Анненков против России» (Annenkov v. Russia, N 31475/10), коммуницированной 30 августа 2012 года, и по жалобе «Козлов против России» (Kozlov v. Russia, N 15058/08), коммуницированной 10 июня 2013 года. По первой из этих жалоб ЕСПЧ фактически поставил вопрос о том, является ли решение судьи районного суда, вынесенное по жалобе на постановление мирового судьи и оставившее его без изменения, окончательным решением по делу в смысле пункта 1 статьи 35 Конвенции. А также отдельно задал вопрос о том, является ли внутренним средством правовой защиты обращение с жалобами, рассматриваемыми председателем суда уровня субъекта РФ или его заместителем. По второй жалобе ЕСПЧ фактически поставил вопрос о том, является ли процедура надзорного производства, предусмотренная КоАП РФ, эффективным средством правовой защиты, поскольку дело касается отмены вступившего в законную силу постановления мирового судьи в надзоре, что может быть нарушением принципа правовой определенности лишь в том случае, если надзор относится к экстраординарным, а не к обычным средствам защиты. В ожидании решений по этим делам я рекомендую не учитывать возможность подачи надзорных жалоб в порядке, предусмотренном КоАП РФ, при исчислении 6-месячного срока на обращение в ЕСПЧ.

ДОПОЛНЕНИЕ ОТ 19 МАРТА 2017 ГОДА. Процедура пересмотра вступивших в законную силу судебных актов, предусмотренная КАС РФ, получила оценку, аналогичную оценке соответствующей процедуры, предусмотренной ГПК РФ в редакции, действующей с 01 января 2012 года, в Решении ЕСПЧ по делу «Чигиринова против России» (Chigirinova v. Russia, жалоба N 28448/16) от 13 декабря 2016 года.

Об оценке КоАП РФ с 06 августа 2014 года, данной Страсбургским Судом 31 января 2017 года, читайте там же.