Дополнение от 20 мая 2021 г. Решением по делу «Аникеев и Ермакова против России» (Anikeyev and Yermakova v. Russia, жалобы NN 1311/21 и 10219/21), от 13 апреля 2021 г., опубликованным сегодня, ЕСПЧ признал так называемую «сплошную» кассацию, предусмотренную УПК РФ в редакции Федерального закона № 15-ФЗ, опубликованного 24 февраля 2021 г., вступившего в силу, как это предусмотрено частью 1 его статьи 2, «со дня его официального опубликования», и дополнившего ст. 401.3 УПК РФ частью 4, согласно которой срок подачи кассационной жалобы в порядке, предусмотренном статьями 401.7 и 401.8 УПК РФ, ограничен шестью месяцами, — средством правовой защиты по смыслу пункта 1 статьи 35 Конвенции, к которому, соответственно, необходимо обратиться перед подачей жалобы в ЕСПЧ (конечно, когда подача такой кассационной жалобы может привести к признанию и исправлению нарушения, на которое подаётся жалоба в ЕСПЧ).

Более того, поскольку часть 2 статьи 2 ФЗ № 15-ФЗ предусматривает, что «лица, не воспользовавшиеся правом на обжалование в кассационном порядке приговора или иного итогового судебного решения, вступивших в законную силу в период с 1 октября 2019 года и до дня вступления в силу настоящего Федерального закона, вправе обжаловать это судебное решение в кассационном порядке в течение шести месяцев со дня вступления в силу настоящего Федерального закона», т.е. по 24 августа 2021 г., ЕСПЧ признал, что все те, кто не обратился в кассационный суд общей юрисдикции или кассационный военный суд до 24 февраля 2021 г., но могут обратиться в него с жалобой на итоговые судебные решения, вступившие в законную силу, начиная с 01 октября 2019 г. (когда заработала «сплошная кассация»), должны обратиться к этому новому средству правовой защиты, без чего жалобы, даже поданные в ЕСПЧ до 24 февраля 2021 г., признаются неприемлемыми в связи с неисчерпанием внутренних средств правовой защиты, которые оказались доступны заявителям в связи с указанными новыми положениями российского законодательства. Соответственно, если заявитель, у которого итоговое судебное решение вступило в силу 01 октября 2019 г. или позже, пропустит названный выше шестимесячный срок на обращение в кассационный суд общей юрисдикции или кассационный военный суд с жалобой на такое решение, то окажется, что он не исчерпал внутренние средства правовой защиты (даже если ранее он уже обратился с жалобой в ЕСПЧ).

Обратной стороной этого решения оказывается появление возможности обратиться в ЕСПЧ – после безуспешного прохождения «сплошной кассации» – для тех, кто пропустил срок на обращение в Страсбург, исчисленный от апелляции (как он ранее исчислялся), если приговор (или иное итоговое решение, разрешающее уголовное дело по существу и являющееся – применительно к соответствующей жалобе в ЕСПЧ – окончательным решением по делу) вступил в силу 01 октября 2019 г. или позже, однако до 24 февраля 2021 г. они не реализовали право обратиться в кассационный суд общей юрисдикции либо кассационный военный суд (применительно к итоговым судебным решениям, вступившим в законную силу до 24 февраля 2021 г., такая возможность у них сохраняется до 24 августа 2021 г.).

Также очевидно, что если заявитель ранее подал жалобу в ЕСПЧ, затем обратился в кассационный суд общей юрисдикции либо кассационный военный суд в порядке «сплошной кассации» (не указав это в поданной в ЕСПЧ жалобе), и у него пока нет информации о том, что ЕСПЧ уже признал его жалобу неприемлемой, то ему следует как можно скорее уведомить ЕСПЧ об обращении в такую кассацию, приложив копию кассационной жалобы, а по получении результатов прохождения «сплошной кассации» (если нарушения не будут признаны и исправлены), если и к этому времени ему не поступит уведомление о признании ЕСПЧ неприемлемой поданной им жалобы, сообщить в Страсбург о результатах этой кассации, приложив копию соответствующего судебного акта.

Обратите внимание, что итоговым судебным решением, о котором идёт речь выше, согласно пункту 53.2 статьи 4 УПК РФ, называются только «приговор, иное решение суда, вынесенное в ходе судебного разбирательства, которым уголовное дело разрешается по существу». В соответствии с частью 2 статьи 401.3 УПК РФ, в порядке «сплошной кассации» кассационные суды общей юрисдикции и кассационные военные суды рассматривают жалобы на приговор или иное итоговое судебное решение мирового судьи, районного суда, гарнизонного военного суда, а также — когда такие итоговые судебные решения вынесены в апелляционном порядке — верховного суда республики, краевого или областного суда, суда города федерального значения, суда автономной области, суда автономного округа, окружного (флотского) военного суда. Соответственно, приведенные выше выводы ЕСПЧ о «сплошной кассации» не касаются так называемой «выборочной кассации», даже на уровне тех же кассационных судов общей юрисдикции и военных судов, т.е. кассационного обжалования промежуточных судебных решений, не являющихся итоговыми. То есть, например, эти выводы ЕСПЧ не касаются обжалования в кассационном порядке избрания или продления меры пресечения, отказа в возбуждении уголовного дела, помещения в медицинский или психиатрический стационар для производства судебной экспертизы, судебных решений, принимаемых в ходе досудебного производства по уголовному делу, не являющихся итоговыми. К такого итоговым решениям, разрешающим уголовное дело по существу, наряду с приговором относятся определение (постановление) о прекращении уголовного дела или уголовного преследования, определение (постановление) о применении либо об отказе в применении принудительных мер медицинского характера, определение (постановление) о прекращении уголовного дела в отношении несовершеннолетнего с применением принудительных мер воспитательного воздействия. Равным образом, ЕСПЧ не признавал эффективным средством правовой защиты (т.е. средством правовой защиты, к которому необходимо обратиться до подачи жалобы в ЕСПЧ и исчерпание которого учитывалось бы при исчислении срока на обращение в ЕСПЧ) подачу кассационной жалобы в Судебную коллегию по уголовным делам Верховного Суда РФ, т.е. «выборочную кассацию» на уровне Верховного Суда РФ. Это логично, учитывая, что сроки подачи как кассационных жалоб на судебные решения, не являющиеся итоговыми, в том числе в кассационный суд общей юрисдикции и кассационный военный суд, так и кассационных жалоб на итоговые судебные решения — в Судебную коллегию Верховного Суда РФ законом по-прежнему не ограничен, а это всегда являлось едва ли не главной причиной для отказа в признании средства правовой защиты эффективным.

Дополнение от 02 августа 2021 г. Поскольку, согласно УПК РФ, подача апелляционной жалобы не является условием для обращения к «сплошной кассации», другими словами, обратиться в кассационный суд общей юрисдикции или кассационный военный суд с кассационной жалобой на итоговое судебное решение можно и без прохождения апелляции (в т.ч. из-за пропуска срока на подачу апелляционной жалобы и отказа в его восстановлении), у некоторых возникает вопрос, возможно ли теперь — когда ЕСПЧ признал «сплошную кассацию», предусмотренную УПК РФ, начиная с 24 февраля 2021 г., так называемым внутренним средством правой защиты, к которому необходимо обратиться перед подачей жалобы в ЕСПЧ — обратиться в Страсбург и всем тем, кто не подавал апелляционную жалобу (в т.ч. применительно к случаям, когда они имеют право в течение шести месяцев со дня вступления в силу ФЗ № 15-ФЗ обратиться к «сплошной кассации» в отношении не обжалованных ранее в таком порядке итоговых судебных решений, вступивших в законную силу до 24 февраля 2021 г. — однако речь и о тех, у кого итоговые судебные решения вступили законную в силу уже после вступления в силу ФЗ № 15-ФЗ). Я считаю, что существуют вполне разумные аргументы в пользу того, что подача жалобы в ЕСПЧ возможна, если апелляционная жалоба не подавалась, но подавалась кассационная жалоба в порядке предусмотренной УПК РФ с 24 февраля 2021 г. «сплошной кассации». Конечно, при условии, что нарушение, на которое подается жалоба в Страсбург, такое, что кассационный суд общей юрисдикции или кассационный военный суд в принципе способны признать и исправить его по результатам рассмотрения жалобы на итоговое судебное решение (или положить начало его исправлению), в т.ч. с учетом того, что не было обращения в апелляцию – поскольку только в этом случае такая кассация будет по существу представлять собой внутреннее средство правовой защиты от этого нарушения. (Я напомню, что в принципе бывают такие нарушения, от которых на уровне государства нет внутренних средств правовой защиты, т.е. средств признания и исправления нарушения, на которое подается жалоба в ЕСПЧ, которые признавались бы таковыми ЕСПЧ и были в принципе доступны заявителю. И в этом случае срок на обращение в ЕСПЧ начинает течь с момента нарушения, если оно «одномоментное», либо с момента его окончания, если оно длящееся, то есть если оно продолжает совершаться в течение некоторого периода времени – эту ситуацию не следует путать со случаями, когда некоторое время сохраняются последствия нарушения, это не свидетельствует о том, что само нарушение является так называемым длящимся.)

В пользу возможности обращения в ЕСПЧ без прохождения апелляции, но с прохождением лишь предусмотренной УПК РФ с 24 февраля 2021 г. «сплошной кассации» говорит давно устоявшаяся позиция ЕСПЧ, согласно которой заявитель не обязан обращаться к нескольким внутренним средствам правовой защиты, если они являются альтернативными по отношению друг к другу. См., например, Постановление Большой Палаты ЕСПЧ по делу «Микалеф против Мальты» (Micallef v. Malta, жалоба N 17056/06) от 15 октября 2009 г., в п. 58 которого признано, что заявитель не был обязан обращаться к обычному (ординарному) средству правовой защиты в виде заявления об отводе судьи апелляционной инстанции, предполагаемой пристрастности которого касалось дело, поскольку он – в качестве альтернативы – обратился с соответствующей претензией в Гражданский суд в качестве суда конституционной юрисдикции, и указанный Гражданский суд отклонил – как и позже ЕСПЧ в т.ч. со ссылкой именно на это обстоятельство – возражение другой стороны, что подобная претензия должна была предъявляться в апелляционной инстанции, рамках обычного, а не конституционного средства правовой защиты – и рассмотрел соответствующую претензию по существу. Таким образом, мы видим, что фактически заявитель в некотором смысле «перепрыгнул» обычное средство правовой защиты (заявление в апелляции об отводе), обратившись к конституционному (сравните с «перепрыгиванием» апелляции по УПК РФ и обращением сразу в «сплошную кассацию», когда в принципе обе инстанции потенциально могут признать и исправить нарушение), но поскольку это допускалось национальным законодательством, вывод о чем сделал сам же мальтийский суд (как УПК РФ допускает «перепрыгивание» апелляции), ЕСПЧ пришел к выводу, что заявитель обратился к надлежащему (конституционному) средству правовой защиты, что в принципе могло привести к признанию и исправлению возможного нарушения, а потому не должен был обращаться к альтернативному средству правовой защиты (обычному, ординарному) – ровно с той же самой целью. Обратите внимание, что средство правовой защиты считается альтернативным в указанном смысле, только если у него действительно та же самая цель, то же назначение. Например, средство, которое способно привести лишь к признанию нарушения, и средство, которое способно привести к присуждению компенсации за него – это не альтернативные средства. И если заявитель обратился к первому и нарушение было признано, от него может требоваться последовательное обращение и ко второму с целью получения компенсации; см., например, п.п. 51-52 Решения ЕСПЧ по делу «Смагилов против России» (Smagilov v. Russia, жалоба N 24324/05) от 13 ноября 2014 г. Также обратите внимание, что выбрать из «уголовных» апелляции и «сплошной кассации» лишь первую, не обращаясь ко второй, нельзя, но не потому, что они не являются альтернативными – по отношению друг к другу – средствами правовой защиты, а потому, что апелляция не является последним средством правовой защиты, поскольку, как было указано выше, ЕСПЧ прямо признал таковой – а конкретнее, необходимой для прохождения – именно «сплошную кассацию», по причине чего внутренние средства правовой защиты не будут «исчерпаны», как того требует пункт 1 статьи 35 Конвенции, после прохождения лишь апелляции и без прохождения «сплошной кассации» – если, повторюсь, такая кассация в принципе способна признать и исправить нарушение, на которое подаётся жалоба в ЕСПЧ, либо положить начало его исправлению.

Но что может быть даже еще важнее – во всяком случае, для большего числа потенциальных заявителей, – так это то, что ранее, если в апелляционной жалобе, которая пусть бы и была подана и рассмотрена, не было заявлено о тех нарушениях, на которые можно было бы подать жалобу в ЕСПЧ, следовало бы прийти к выводу, что внутренние средства правовой защиты не исчерпаны, а соответствующая жалоба в ЕСПЧ – неприемлема из-за их неисчерпания (поскольку апелляция, если в принципе она была способна признать и исправить нарушения, была необходимым и единственным средством правовой защиты), в то время как теперь это оказывается неважным – поскольку, чтобы подаваемая в ЕСПЧ жалоба удовлетворяла требованию об исчерпании внутренних средств правовой защиты, достаточно пройти лишь «сплошную кассацию», без апелляции (если обращение в такую кассацию сделано по УПК РФ в редакции ФЗ № 15-ФЗ, вступившего в силу 24 февраля 2021 г.), а следовательно, содержание апелляционной жалобы оказывается не играющим решающей роли. Более того, до 24 августа 2021 г. те, у кого приговор или иное итоговое судебное решение вступило в силу не раньше 01 октября 2019 г. и кто подавал ранее апелляционные жалобы, в которых не были заявлены нарушения, на которые хотелось бы подать жалобу в ЕСПЧ, что ранее делало соответствующую жалобу неприемлемой, теперь получили возможность это исправить – если они не обратились в «сплошную кассацию» до вступления в силу 24 февраля 2021 г. ФЗ № 15-ФЗ (если же обратились раньше, но кассационная жалоба еще не рассмотрена, то стоило бы подумать даже над ее отзывом, если сохраняется право обращения в эту же кассацию по правилам УПК РФ в редакции ФЗ № 15-ФЗ), причем, что, кажется, наиболее примечательно, даже если они уже обращались в ЕСПЧ и тот признал их жалобу неприемлемой именно из-за неисчерпания внутренних средств правовой защиты, т.е. из-за того, что в апелляционных жалобах не было заявлено о нарушениях, на которые была подана жалоба в Страсбург (впрочем, вероятно, число заявителей, удовлетворяющих сразу всем этим условиям, невелико).

Текст оригинальной публикации от 18 мая 2016 г. ЕСПЧ предсказуемо признал, что подача кассационных жалоб в порядке, предусмотренном УПК РФ в редакции, действующей с 11 января 2015 года (день вступления в силу Федерального закона N 518-ФЗ), не является средством правовой защиты по смыслу пункта 1 статьи 35 Конвенции. Соответственно, подача таких жалоб не влияет на исчисление шестимесячного срока на обращение в Страсбургский Суд и не требуется для обращения в него. К такому выводу ЕСПЧ пришел в Решении от 19 апреля 2016 года по жалобе «Кашлан против России» (Kashlan v. Russia, N 60189/15), опубликованном с традиционной для решений задержкой 12 мая 2016 г. Вопрос о том, относится ли к средствам правовой защиты подача кассационных жалоб в порядке, предусмотренном УПК РФ в редакции, действовавшей с 01 января 2013 года по 10 января 2015 года, названным Решением не разрешен.

Дополнение от 08 ноября 2016 г. В решении по делу «Мяличев против России» от указанного числа (Myalichev v. Russia, жалоба N 9237/14) ЕСПЧ фактически признал, что обращение в первую кассацию по УПК РФ в редакции, действовавшей в 2013 г., когда он предусматривал для того годичный срок (отменный в начале 2015 г., о чем написано выше), могло быть сочтено обращением к эффективным средствам правовой защиты и, соответственно, учитываться при исчислении срока для обращения в ЕСПЧ.

Дополнение от 04 февраля 2020 г. (с более поздними вставками). Примечательно решение, принятое ЕСПЧ по жалобе «Левченко против России» (Levchenko v. Russia, N 36833/16) в рамках опубликованного сегодня Постановления по делу «Круглов и другие против России» (Kruglov and Others v. Russia, жалобы NN 11264/04 и др.) ЕСПЧ признал возможным исчисление шестимесячного срока для обращения в ЕСПЧ от вынесения решения даже не по первой, а по второй из кассационных жалоб, поданных Левченко во второй половине 2015 г. в порядке, предусмотренном УПК РФ, т.е. в том самом порядке, который в Постановлении по делу Кашлана (см. выше) был признан неэффективным (шестимесячный срок для подачи жалобы в ЕСПЧ, исчисленный от апелляции, был Левченко пропущен), что применительно к Кашлану привело к выводу, что исчисление шестимесячного срока для обращения в ЕСПЧ таким образом, каким он был исчислен применительно к Левченко, как раз-таки недопустимо! ЕСПЧ сослался при этом на то, что на момент обращения Левченко в кассацию и пропуска им 6 месяцев для обращения в ЕСПЧ, если исчислять их с апелляции, решение ЕСПЧ по делу Кашлана не было опубликовано (жалобы, поданные в ЕСПЧ после опубликования им решения по Кашлану теми, кто обращался в кассацию, с пропуском 6-месячного срока, исчисленного от апелляции, ЕСПЧ признавал неприемлемыми — см. например, решение по делу «Протопопов против России» (Protopopov v. Russia, жалоба N 12000/16) от 13 октября 2020 г.). Однако это едва ли удовлетворительная мотивировка, потому что применительно к самому Кашлану решение ЕСПЧ по его собственной жалобе, конечно, тоже не было опубликовано (и эту жалобу он даже ещё не подал) на тот момент, когда он пропускал 6-месячный срок для обращения в ЕСПЧ, исчисленный с апелляции. Так что же действительно отличает эти дела (но на что ЕСПЧ почему-то не хочет прямо обратить внимание)? Их отличает то, что Кашлан подал свою первую кассационную жалобу более чем через 6 месяцев после апелляции. И ЕСПЧ акцентировал на этом внимание в самом последнем пункте своего решения, хотя и не указал, почему это важно. (Есть ещё одна жалоба, в решении по которой сделан такой же вывод и применительно к которой заявительница, судя по всему, тоже обратилась даже в первую кассацию много позже 6 месяцев от апелляции — «Береговая против России» (Beregovaya v. Russia, жалоба N 13540/16).) В то же время Левченко подал обе своих кассационных жалобы явно менее, чем через шесть месяцев после апелляции, состоявшейся 20 июля 2015 г., потому что его первая кассационная жалоба была рассмотрена 29 октября 2015 г., а вторая — 24 декабря 2015 г. (в то время как жалобу в ЕСПЧ он подал 15 июня 2016 г.) ЕСПЧ также указал, что у Левченко были основания — в отсутствие решения по делу Кашлана — предполагать, что кассация, причем двухуровневая (!), может считаться эффективным средством правовой защиты, которое необходимо исчерпать, поскольку раньше практикой ЕСПЧ кассация признавалась эффективной. Однако и это странная логика, потому что ЕСПЧ никогда ранее не признавал эффективной российскую кассацию по уголовным делам как третью и четвертую инстанции (речь именно о двухуровневой кассации), он признавал эффективной кассацию, когда так называлась вторая инстанция (заметьте, одноуровневая), т.е. фактически отсылка идёт лишь к слову «кассация», которое только одно и объединяет старую кассацию как вторую инстанцию и новую кассацию как двухуровневую систему из третьей и четвертой инстанций. Также ЕСПЧ сослался в этом своём решении на решение по делу Мяличева, описанное выше. Однако там ситуация совершенно иная, она касается вопроса об эффективности кассации по смыслу УПК РФ совсем в другой редакции. Наконец, ЕСПЧ сослался на своё Постановление по делу «Рожкани против России» (Rozhkani v. Russia, жалоба N 14918/14), в той части, в которой им признано правильным исчисление шестимесячного срока для обращения в ЕСПЧ от решения, принятого по второй кассационной жалобе, поданной в порядке, предусмотренном ГПК РФ в редакции 2012 г., причем поданной ещё до того, как необходимость обращения в двухуровневую кассацию, предусмотренную ГПК РФ в указанной редакции, была доведена до сведения заявителей в решении по делу «Абрамян и другие против России». Однако и здесь ситуация совершенно иная: тут речь идёт о том, что выводы ЕСПЧ о эффективности или неэффективности средства защиты как раз-таки следует применять и «задним числом», как они всегда применяются и к собственно той жалобе, в рамках решения по которой делаются, т.е., как в данном случае, выводы ЕСПЧ, сделанные в 2015 г. по жалобе Абрамян, поданной в 2013 г., применительно к ГПК РФ в редакции, действовавшей с 2012 г., должны быть в равной степени применимы и к жалобе Рожкани, поданной в 2014 г. Таким образом, из этого совершенно не следует тот вывод, который сделан применительно к жалобе Левченко.