Некоторые СМИ написали вчера, что Верховный Суд РФ, отказавшись отменять приговор по делу «Ив Роше» в отношении братьев Навальных, тем самым отказался исполнять решение ЕСПЧ, которым были признаны нарушения их права на справедливое судебное разбирательство по предъявленному уголовному обвинению и право не быть осужденными за совершение деяния, которое на момент его совершения не считалось уголовным преступлением.

В связи с этим мне хотелось бы напомнить то, что я писал четыре с половиной года назад в отношении схожей ситуации с отказом Верховного Суда РФ передать на новое рассмотрение первое дело Пичугина: «Постановление ЕСПЧ по делу Пичугина не содержит требования передать его дело на новое судебное рассмотрение. Поэтому… в отсутствие решения Комитета Министров Совета Европы — органа, который действительно имеет право делать вывод, свидетельствует ли то или иное решение национальных властей или отказ принять таковое о неисполнении Постановления ЕСПЧ, вывод об отказе Российской Федерации в лице Верховного Суда РФ исполнить Постановление ЕСПЧ представляется преждевременным».

А также напомнить, что я писал два года назад по похожему поводу в отношении приговора по «Кировлесу»: «Должен ли Верховный Суд РФ отменить приговор по Кировлесу? Нет, не должен. Может, но не должен. ЕСПЧ не требовал этого в своем Постановлении по делу «Навальный и Офицеров против России».

Это в равной степени касается и дела Навальных. Потому что в Постановлении ЕСПЧ по делу «Навальные против России «(Navalnyye v. Russia, жалоба N 101/15) от 17 октября 2017 года также не содержится требований передать их дело на новое рассмотрение. (В пункте 96 этого Постановления есть ссылка на заверения российских властей относительно перспектив возобновления производства по делу. Однако, как следует из пункта 93, власти лишь указывали, что Постановление ЕСПЧ, признающее нарушение, в соответствии с УПК РФ признаётся основанием для пересмотра дела по новым обстоятельствам, и в случае их оправдания заявители смогут добиваться компенсации убытков способами, предусмотренными российским законодательством, в связи с чем не следует удовлетворять их требования о такой компенсации. Стоит добавить, что УПК РФ не требует изменения приговора или его отмены с отправлением дела на новое рассмотрение или без такового в случае признания ЕСПЧ нарушения. Он требует от Президиума Верховного Суда РФ рассмотреть вопрос о том, следует ли это делать. Производство по уголовному делу ввиду новых обстоятельств — признания ЕСПЧ нарушения — возобновляется всегда. И, надо полагать, производство было возобновлено Президиумом Верховного Суда РФ и по делу «Ив Роше». Но это не означает, что в результате этого в каждом случае изменяется или отменяется приговор или апелляционное определение. Эту судебные акты вполне могут быть оставлены без изменения (см. Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 20 января 2010 года № 255-П09 по делу Владимира Романова, Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 20 января 2010 года № 1ПК10 по делу Мирилашвили, Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 16 марта 2011 года № 404-П10 по делу Захаркина, Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 21 января 2015 года № 156-П14 по делу Старокадомского).

Говорить о неисполнении Верховным Судом РФ решения ЕСПЧ можно было бы только в том случае, если бы отмена приговора (или его изменение) была единственным способом исполнения такого решения. Однако это едва ли так. Как видно из материалов дела того же Пичугина, Комитет Министров Совета Европы, т.е. тот орган, который в соответствии с частью 2 статьи 46 Европейской Конвенции осуществляет надзор за исполнением Постановлений Страсбургского Суда (этим занимается не сам ЕСПЧ), вполне готов видеть возможные пути исправления ситуации, например, в помиловании. Пусть даже применительно конкретно к Пичугину соответствующее обращение, согласно информации, переданной его представителем Комитету Министров 30 августа 2017 года, не увенчалось успехом, хотя заявитель обращался с соответствующим ходатайством, а российские власти полагают, что из Постановления ЕСПЧ не может вытекать обязанность помилования, которое осуществляется исключительно на усмотрение Президента РФ (см. п. 5.4 плана действий российских властей, переданного Комитету Министров в 22 августа 2017 года; но тут стоит заметить, что никто и не требовал от властей помилования — речь идёт о том, что помилование в принципе может быть расценено как способ исполнения Постановления ЕСПЧ).