Сегодня, 03 апреля 2012 года, Большая Палата Европейского Суда по правам человека огласила окончательное Постановление по делу «Котов против России» (Kotov v. Russia, жалоба N 54522/00).

12 голосами против 5 Судьи Большой Палаты признали, что нарушения статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод не было допущено и, в частности, Российская Федерация не несет непосредственной ответственности за конкурсных управляющих, то есть приняла решение, прямо противоположное Постановлению Палаты по этому делу от 28 июня 2010 года.

ИСТОРИЯ ДЕЛА

РАЗБИРАТЕЛЬСТВО В СТРАСБУРГСКОМ СУДЕ НА УРОВНЕ ПАЛАТЫ

ПОСТАНОВЛЕНИЕ БОЛЬШОЙ ПАЛАТЫ ЕВРОПЕЙСКОГО СУДА

ИСТОРИЯ ДЕЛА

Заявитель – Владимир Котов – в апреле 1994 года разместил средства на вкладе в Акционерном коммерческом банке «ЮРАК» под 200% годовых. В августе 1994 года заявитель решил снять свои деньги в связи с изменением процентной ставки. Однако в банке ему сообщили, что он не может получить ни внесенные средства, ни проценты на них из-за отсутствия у банка средств. Заявитель обратился в суд. 05 апреля 1996 года Октябрьский районный суд города Краснодара принял свое окончательное решение, признав, что банк в общей сложности должен заявителю 17983 рубля. В то же самое время 16 июня 1995 года Арбитражный суд Краснодарского края признал указанный банк банкротом, открыл конкурсное производство, а позже назначил конкурсного управляющего и утвердил промежуточный ликвидационный баланс.

Конкурсной массы оказалось недостаточно для удовлетворения требований всех кредиторов банка. В подобных случаях российское законодательство предписывало придерживаться принципа пропорциональности. Другими словами, при недостаточности взысканной суммы для полного удовлетворения всех требований кредиторов соответствующей очереди эти требования должны были удовлетворяться пропорционально сумме, причитающейся каждому из них. Требования кредиторов каждой очереди могли удовлетворяться только после полного погашения требований кредиторов предыдущей очереди. При этом в случае ликвидации кредитной организации ее вкладчики, к которым относился и Владимир Котов, имели право на приоритетное удовлетворение своих требований.

Комитет кредиторов, не дожидаясь окончательного формирования конкурсной массы и несмотря на законодательное регулирование, принял решение приступить к выдаче вкладов (с учетом индексации) и предусмотренных договорами банковских вкладов процентов некоторым категориям вкладчиков: малообеспеченным лицам, ветеранам войны и труда, а также кредиторам, работающим в ликвидационной комиссии. Конкурсный управляющий исполнил это решение, в результате чего требования 700 человек были удовлетворены.

Владимир Котов не был в их числе, получив всего 140 рублей 27 копеек (0,78% от суммы долга, которая, в свою очередь, составляла 0,78% конкурсной массы). Он обратился к ликвидационной комиссии банка и в суд, указав на нарушение закона, так как он являлся кредитором первой очереди и должен был получить возмещение в приоритетном порядке.

Определением арбитражного суда первой инстанции требования заявителя были оставлены без удовлетворения. Однако постановлением суда апелляционной инстанции от 26 августа 1998 года определение суда первой было отменено. Признав не соответствующим законодательству порядок распределения конкурсной массы, при котором требования отдельных кредиторов были полностью удовлетворены в ущерб другим кредиторам, суд апелляционной инстанции обязал конкурсного управляющего исправить допущенные нарушения в месячный срок. Арбитражный суд кассационной инстанции оставил постановление апелляционной инстанции без изменения. Однако оно так и не было исполнено, поскольку с момента его принятия конкурсная масса ликвидируемого банка практически не пополнилась денежными средствами.

РАЗБИРАТЕЛЬСТВО В СТРАСБУРГСКОМ СУДЕ НА УРОВНЕ ПАЛАТЫ

Владимир Котов обратился в Европейский Суд по правам человека с жалобой, в которой, в частности, указывал на нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции, гарантирующей право собственности, в связи с невозможностью добиться выплаты по причине незаконного распределения конкурсной массы ликвидированного банка. 

Рассматривая жалобу Владимира Котова на нарушение права на уважение его собственности, Страсбургский Суд на уровне Палаты признал «собственностью» заявителя в смысле статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции право требования исполнения денежного обязательства в размере 17983 рублей.

Палата Европейского Суда по правам человека также признала, что государство не должно отвечать по обязательствам частного банка, признанного банкротом и не имеющего возможности выполнить свои обязательства перед кредиторами.

Однако Палата также перед собой два вопроса: может ли государство быть привлечено к ответственности за действия (бездействие) конкурсного управляющего, о нарушении законодательства которым заявлял Владимир Котов, а если да, то в какой степени.

На основе анализа правового статуса конкурсного управляющего Палата Европейского Суда по правам человека пришла к выводу, что он является «представителем государства». Конкурсные управляющие назначаются судом для осуществления под его наблюдением конкурсного производства и, следовательно, осуществляют функции публичной власти. Таким образом, Палата пришла к выводу, что государство может быть привлечено к ответственности за их действия (бездействие).

Отвечая на второй вопрос, Палата Европейского Суда по правам человека обратила внимание на то, что конкурсной массы в принципе было достаточно для удовлетворения требований заявителя или, во всяком случае, их части, рассчитанной, исходя из принципа пропорциональности, если бы конкурсный управляющий в соответствии с требованиями закона отнес их к числу требований, которые должны быть удовлетворены в приоритетном порядке. Невозможность взыскания суммы долга, не считая 140 рублей, была непосредственно вызвана нарушением закона, допущенным конкурсным управляющим. Более того, нарушение было двояким. Во-первых, был нарушен принцип пропорциональности удовлетворения требований кредиторов, во-вторых, закон не содержал никаких предписаний, касавшихся тех категорий кредиторов (малообеспеченные лица, ветераны войны и труда, кредиторы, работающие в ликвидационной комиссии), которые получили полное возмещение в размере проиндексированной суммы банковского вклада и процентов на него. Правовое основание получения указанными вкладчиками полного возмещения в ущерб интересам заявителя так и осталось неизвестным.

На основании изложенного Палата Европейского Суда по правам человека признала, что имело место вмешательство публичных властей в право на уважение собственности заявителя в отсутствие правового основания в нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.

Однако 28 июня 2010 года коллегия в составе пяти членов Большой Палаты Европейского Суда по правам человека приняла обращение властей Российской Федерации о передаче дела «Котов против России» на рассмотрение Большой Палаты.

ПОСТАНОВЛЕНИЕ БОЛЬШОЙ ПАЛАТЫ ЕВРОПЕЙСКОГО СУДА

Большая Палата Европейского Суда по правам человека указала, что в соответствии с национальным законодательством, действовавшим с соответствующий период времени, конкурсный управляющий не являлся представителем государства. Он был оперативно и институционально независим от государства, отвечал за свои действия (бездействие) перед кредиторами, власти не могли указывать ему, что необходимо делать и, соответственно, не могли вмешаться в процедуру конкурсного управления. Национальные суды могли проверять законность действий конкурсного управляющего только после их совершения. Таким образом, Большая Палата постановила, что Российская Федерация не может нести непосредственную ответственность за вред, причиненный кредитору конкурсным управляющим. Следует отметить, особые мнения Судей, проголосовавших против отсутствия признаков нарушения права собственности (равно как и другие особые мнения), что этой части выводов Большой Палаты не касаются. Другими словами, можно заключить, что в этой части с Постановлением Большой Палаты Европейского Суда по правам человека согласились все 17 Судей.

Несмотря на это, Большая Палата Страсбургского Суда указала, что конкурсным управляющим был причинен значительный вред. Более того, речь идет о действиях в той сфере, где небрежное отношение государства к нарушениям и различного рода обманам может нанести удар по национальной экономике и тем самым затронуть значительное число имущественных прав частных лиц.

По этой причине Большая Палата Европейского Суда по правам человека признала, что государство обязано иметь такое законодательство, которое позволяло бы людям защитить свои имущественные права и добиться их реализации. Европейский Суд по правам человека рассмотрел вопрос о том, какие средства правовой защиты от незаконных действий конкурсного управляющего имелись в России в соответствующий период времени и почему они оказались неэффективными применительно к заявителю.

Владимир Котов пытался восстановить свои нарушенные права в рамках разбирательства в отношении банка, т.е. должника. Соответствующее решение было принято в его пользу, но не могло быть исполнено. И на тот период времени единственным средством защиты его прав оставалось обращение в суд с иском к конкурсному управляющему.

Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель использовал это средство защиты ненадлежащим образом, во-первых, обратившись в арбитражный суд, а не суд общей юрисдикции, и, во-вторых, сделав это до завершения процедуры банкротства банка.

Большая Палата Европейского Суда по правам человека указала, что хотя в принципе вопрос о подсудности споров национальным судам относится в первую очередь к их юрисдикции, действовавшее в соответствующий период времени законодательство не было в этом плане достаточно ясным. Хотя ГПК РФ предусматривал, что имущественные споры с участием частного лица относятся к подсудности судов общей юрисдикции, Закон РФ «О несостоятельности (банкротстве) предприятий» 1992 года и Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)» 1998 года, а также АПК РФ и Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве) кредитных предприятий» 1999 года относили споры, вытекающие из процедуры банкротства, к юрисдикции арбитражных судов.

Требования Владимира Котова были рассмотрены арбитражными судами трех инстанций. При этом вопрос о ненадлежащей подсудности был поднят только в 2001 году, то есть после сообщения о поданной жалобе властями Российской Федерации. Соответственно, даже если заявитель ошибся в определении подсудности дела, эта ошибка не может быть использована против него.

Однако Большая Палата Европейского Суда по правам человека согласилась с тем, что по общему правилу возможность обращения в суд с требованиями о возмещении конкурным управляющим причиненного кредитору ущерба до завершения процедуры банкротства создает опасность того, что кредиторы могут получить двойную компенсацию, что также влечет финансовые убытки. Поэтому Большая Палата Страсбургского Суда сочла, что пострадавший кредитор должен ожидать завершения процедуры банкротства и только после этого подавать в суд на конкурсного управляющего.

После завершения процедуры банкротства заявитель не обращался в суд с требованиями, адресованными конкурсному управляющему, хотя по закону он не мог обратиться в суд с соответствующими требованиями только до окончания этой процедуры. При этом процедура банкротства была завершена всего через несколько дней после вынесения решения от 09 июня 1999 года, которым в удовлетворении его требований к конкурсному управляющему было отказано. Поэтому Большая Палата Европейского Суда по правам человека пришла к выводу, что лишь временное ограничение возможности добиваться восстановления своих имущественных прав не затронуло самого существа права собственности, гарантированного статей 1 Протокола N 1 к Конвенции, и относится к сфере усмотрения государства.

В принципе же российское законодательство предоставляло Владимиру Котову возможность защиты своих имущественных прав. Поэтому нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции не имело места.