Дорогие правозащитники и просто юристы, занимающиеся обращением в ЕСПЧ! Пожалуйста, перестаньте вводить в заблуждение и так уже многократно обманутых калмыцких (как и любых других, конечно) жертв политических репрессий публикациями, подобными вот таким: «И на ЕСПЧ есть пятна».

То обстоятельство, что подписи в уведомлениях о признании жалоб неприемлемыми на уровне единоличного Судьи ЕСПЧ, поставленные от имени Клаудиуша Рынгиелевича (Klaudiusz Ryngielewicz или K. Ryngielewicz), выполнены разными людьми и представляют собой не оригинальные подписи, а «ксерокопии» – это совершенно нормально. Равно как и то, что Клаудиуша Рынгиелевича нет в списке состава ЕСПЧ, в котором ему делать нечего.

Во-первых, перед этими подписями стоит аббревиатура из двух латинских букв «p», т.е. «p.p.» или «pp.», как в размещенном в указанной выше публикации первом письме-уведомлении, касающемся жалобы N 9060/11, где фактически стоит подпись не Клаудиуша Рынгиелевича, а Татьяны Свешниковой, возглавлявшей работу по указанной жалобе, либо «p/p», как в размещенном там же третьем письме, касающемся жалобы N 67129/12, где фактически стоит подпись Екатерины Быховской, за которой была закреплена эта жалоба. Указанная аббревиатура – это сокращение от латинского выражения «per procurationem», т.е. «по доверенности», «от имени». Другими словами, «p.p.» – это примерно то же самое, что в России – добавление перед должностью лица вертикального (косого) штриха или слова «за», когда одно лицо подписывает документ за другое. Имея при этом соответствующие полномочия, регулирование предоставления которых одними лицами другим в рамках ЕСПЧ происходит по его внутренним правилам.

Во-вторых, то, что Вы называете «ксерокопией» подписи, вероятно, намекая на подделку, по-другому — без отрицательных коннотаций — называется факсимиле, то есть «точное воспроизведение графического оригинала (документа, рукописи, подписи) фотографическим или печатным способом». Использование факсимиле в ЕСПЧ никогда не воспрещалось. За исключением случаев, когда Регламент ЕСПЧ прямо требует поставить подписи: под Постановлением, протоколом устных слушаний, протоколом расследования, консультативным заключением и решением о том, что дача заключения не относится к компетенции Большой Палаты. См. Правила 70, 77, 90 и А8. И ЕСПЧ активнейшим образом использует факсимиле. Другими словами, в целый ряд писем, в частности, в уведомления о признании жалоб неприемлемыми на уровне единоличных Cудей, перед их распечаткой на принтере прямо на компьютере вставляются введенные до этого в компьютер изображения соответствующих подписей. Это совершенно нормально. Более того, несколько лет назад ЕСПЧ отказался от цветных бланков, т.е. бланков, при печати которых использовался голубой (синий) цвет. В настоящее время бланк ЕСПЧ распечатывается на принтере на обычной бумаге вместе с текстом соответствующего документа, который в ряде случаев сразу включает в себя факсимильную подпись.

Во-третьих, Клаудиуша Рынгиелевича никак не может быть в размещенном хоть на моем сайте, хоть на официальном сайте ЕСПЧ составе Страсбургского Суда. По той причине, что эти списки включают в себя только Судей (47 человек), секретарей и заместителей секретарей пяти Секций ЕСПЧ (10 человек), Секретаря (Секретаря-Канцлера) ЕСПЧ и его заместителя (2 человека, т.е. всего – 59 человек). И не включают в себя более шести сотен остальных работников ЕСПЧ, в т.ч. Клаудиуша Рынгиелевича и юридических референтов ЕСПЧ.

ОБНОВЛЕНИЕ: Информация о Клаудиуше Рынгиелевиче была опубликована ЕСПЧ в рамках публикации сведений о составе новой фильтрационной Секции.

Более того, еще 14 марта 2013 года ЕСПЧ выпустил специальный пресс-релиз ECHR 082 (2013), в т.ч. в переводе на русский язык, в котором написано следующее:

«Жалобы, поданные этническими калмыками против России в связи с правом на компенсацию за политические репрессии, явно необоснованны.

Начиная с ноября 2012 в адрес Европейского Суда по Правам Человека (ЕСПЧ) поступило 2,716 жалоб от граждан России, проживающих, в основном, в Республике Калмыкия.

Заявители — этнические калмыки — утверждают, что они или их близкие родственники подверглись политическому преследованию советскими властями в 1940-х годах. Российские власти признали заявителей жертвами политических репрессий, в результате чего они имеют право на ряд социальных льгот по российскому законодательству.

Заявители предъявили иски к российским властям с требованием компенсации морального вреда; эти иски были отклонены российскими судами как не имеющие оснований в российском праве.

Ссылаясь на статью 6 (право на справедливое судебное разбирательство) Европейской конвенции о правах человека и статью 1 Протокола N 1 (защита собственности) к ней, заявители жалуются на отказ российских судов присудить им компенсацию морального вреда.

На настоящий момент ЕСПЧ отклонил 108 жалоб такого рода. Суд установил, что жалобы заявителей не поднимают существенных правовых проблем по смыслу Конвенции. Все аналогичные жалобы также будут объявлены неприемлемыми».

Такое решение ЕСПЧ по жалобам калмыцких жертв политических репрессий было абсолютно предсказуемо. И объясняется оно в первую очередь отсутствием у заявителей имущества, которое подлежало бы защите в соответствии со статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции, по причине чего право на уважение этого — отсутствующего — имущества не могло быть нарушено (право же на имущество, в отношении которого лицо не имеет хотя бы правомерного ожидания его получения, Конвенцией и Протоколами к ней не гарантировано). Сам по себе отказ в удовлетворении исковых требований, в т.ч. явно необоснованных, нарушением права на справедливое судебное разбирательство также не является. И это, безусловно, касается не только заявителей из Калмыкии. Еще в середине прошлого года ко мне, например, обращалось множество людей из Красноярского края. И я разъяснял им, почему у них отсутствуют перспективы обращения в ЕСПЧ. Во всяком случае, применительно к тому, с чем они хотели в него обратиться.

Но тысячи людей пошли в Страсбург не сами. Их повели туда правозащитники, совершенно неверно интерпретировавшие Постановление ЕСПЧ по делу «Клаус и Юрий Киладзе против Грузии (Klaus and Yuri Kiladze v. Georgia, жалоба N 7975/06) от 02 февраля 2010 года. И не просто неверно интерпретировавшие его, но и организовавшие кампанию по совершенно бессмысленному обращению с тысячами исков в российские суды, что якобы было направлено на исчерпание внутригосударственных средств правовой защиты от вымышленных нарушений. Началось все, кажется, с публикации «Шаг первый» в «Элистинском курьере». Затем появился и целый пакет различных типовых исковых заявлений и апелляционных жалоб, сопровождавшийся инструкцией по их применению. Информацию активно распространяли СМИ.

О том же, в чем эти правозащитники ошиблись, прекрасно и весьма пророчески написал еще летом 2011 года Фуркат Тишаев в своей статье «Европейский Суд и советские политические репрессии: ловушка для потенциальных заявителей?», опубликованной в «EHRAC бюллетень» N 1(8) от 31 мая 2011 года. Это издание, которое не только доступно в интернете и весьма активно распространяется онлайн, но и в значительном количестве рассылается в бумажном виде в первую очередь именно правозащитникам.

И сейчас, когда ЕСПЧ прямо и явно высказался о неприемлемости подобных жалоб, в порядке исключения опубликовав соответствующий пресс-релиз (я не припомню другого подобного случая) и даже переведя его самостоятельно на русский язык, что также встречается не столь часто, эти же правозащитники продолжают активно публиковать теперь уже информацию о том, что полученные заявителями уведомления о неприемлемости их жалоб якобы являются поддельными. См., например, статьи «Репрессированные «атакуют» Страсбург»  в «Новой газете» и «Репрессированные народы «атакуют» Страсбург» на civitas.ru.

Пожалуйста, прекратите в очередной раз вводить в заблуждение жертв политических репрессий! Даже из благих намерений. Они уже достаточно пострадали!