Уважаемая Е.!
Из представленных Вами материалов потенциально усматриваются следующие нарушения прав, гарантированных Конвенцией о защите прав человека и основных свобод.
Все нарушения касаются статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, но они достаточно разные, так как эта статья предусматривает значительное число различных прав.
1. Судебное заседание было закрытым в отсутствие оснований, предусмотренных пунктом 1 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, а именно: соответствующих соображений морали, общественного порядка либо национальной безопасности.
Очевидно, что первые два основания неприменимы к Вашему делу. Во всяком случае, на первый взгляд в представленных материалах ничего об этом не говорится. Надо полагать, что заседание было закрытым в связи с наличием в материалах дела результатов ОРД, которые (в силу соответствующего закона) формально считаются содержащими «государственную тайну». Следовательно, возникает вопрос о применимости третьего из предусмотренных пунктом 1 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод оснований, то есть «соображений национальной безопасности». Однако, во-первых, неясно, какие именно конкретные материалы, имеющиеся в деле, свидетельствовали о необходимости закрывать заседание, учитывая, что практически все результаты ОРД были рассекречены. Во-вторых, даже в случаях, когда имеются основания полагать, что те или иные материалы действительно содержат затрагивающие национальную безопасность сведения, суд должен проанализировать, как закрытие заседание повлияет на принцип гласности.
Полагаем, что этого сделано не было, а ссылка на «государственную тайну» была совершенно формальной. В-третьих (даже если интересы национальной безопасности затронуты), суд должен рассмотреть вопрос о том, почему необходимо закрывать весь процесс целиком, а не проводить одно (или несколько) судебных заседаний, в ходе которых могли бы быть рассмотрены те самые содержащие «государственную тайну» материалы. Безусловно, этого также не было сделано. Конечно, в ряде случаев открытое разбирательство в суде кассационной инстанции может исправить допущенное нарушение. Однако это не обязательно так, и, возможно, заседание суда второй инстанции тоже было закрытым (из кассационного определения это непонятно). При обосновании данного нарушения можно опираться на Постановление Европейского Суда по правам человека по делу «Белашев против России», хотя по этому вопросу у Страсбургского Суда в принципе имеется весьма богатая практика и в отношении других стран.
2. Использование в качестве критических доказательств по делу материалов, собранных в результате (тайных) оперативно-розыскных мероприятий, проведение которых не было обосновано наличием разумных подозрений в причастности лица к совершению преступления, является нарушением права на справедливое разбирательство, гарантированного пунктом 1 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.
Это довольно сложная, но при этом весьма перспективная логика, которая основана, в частности, на Решении Европейского Суда по правам человека по делу Джона Джеймса Шеннона, а также Постановлении по делу «В. против Финляндии». Кроме того, очень важным представляется Постановление по делу «Раманаускас против Литвы», так как в нем речь прямо идет о получении взятки.
Идея состоит в том, что проведение в отношении лица тайных мероприятий должно основываться на «разумных подозрениях» в причастности его к совершению преступления. Сведения, сообщенные каким-либо одним частным лицом, не соответствуют этому требованию, то есть не могут являться достаточным основанием для проведения тайных мероприятий, которые по определению способны затронуть целый ряд охраняемых прав. Не может являться достаточной и информация, полученная от частного лица, находящегося «в оперативной разработке». Перед началом осуществления тайных мероприятий соответствующие органы должны убедиться в разумности (обоснованности) подозрений в совершении лицом преступления, а только потом (с целью их проверки) проводить то или иное мероприятие, направленное на подтверждение или опровержение этих подозрений. В Вашем случае сначала информация (как заявляют сотрудники милиции) поступила от некоего «анонимного лица», а затем – от В., которая в некотором смысле сама находилась по меньшей мере «в оперативной разработке». Однако в плане подготовки жалобы важен не сам факт того, что в отношении Вас проводились тайные мероприятия, а обстоятельства использования их результатов в качестве критических доказательств по делу. Под ними понимаются такие доказательства, на которых в значительной степени построено обвинение (без которых обвинением просто не было бы обоснованным). В Вашем деле это по крайней мере сами деньги (предмет предполагаемой взятки), появившиеся (в качестве доказательств) именно благодаря оперативному мероприятию, а также сведения об обстоятельствах их передачи. Но критическое значение этих доказательств подлежит, конечно, отдельному обоснованию. Для этого необходимо:
определить предмет доказывания по делу,
соотнести каждое из обвинительных доказательств с каждым из элементов предмета доказывания,
сделать вывод о том, какое значение для обоснования тех или иных элементов имеют доказательства, полученных описанным выше путем (посредством оперативных мероприятий, для проведения которых не было достаточных разумных подозрений в совершении Вами преступления),
продемонстрировать, что их значение критическое в том смысле, что без них, исходя из закона и (или) сложившейся практики его применения, невозможно или очень затруднительно обоснование наличия тех элементов предмета доказывания, в отсутствие которых Вас должны были оправдать (или прекратить дело по тем или иным основаниям).
В отношении данного вопроса возникают определенные проблемы с обоснованием исчерпания средств правовой защиты от этого нарушения на национальном уровне, так как жалобы на это не были явно высказаны ни Вами, ни Вашими адвокатами ни в суде первой инстанции, ни в кассации. Однако все не выглядит абсолютно безнадежным. Мы скорее рекомендовали бы заявить о таком нарушении и хотя бы до какой-то степени попытаться обосновать, что средства защиты были исчерпаны.
3. Также можно попытаться доказать, что В. в определенном смысле была «агентом государства», ее показания являются практически единственным и потому критическим (с точки зрения возможности обоснования обвинительного приговора в их отсутствие) доказательством, а постановление приговора исключительно на их основании нарушает требования справедливости судебного разбирательства.
Конечно, обоснование того, что В. является «агентом государства» (так как в процессе осуществления оперативных мероприятий полностью действовала под контролем и в соответствии с указаниями сотрудников милиции), не свидетельствует о невозможности использования ее показаний в принципе. Однако в случае, если они являются единственным доказательством, обосновывающим предъявленное лицу уголовное обвинение, право на судебное разбирательство может быть нарушено. Наряду с обоснованием того факта, что В. является «агентом государства», необходимо проведение анализа доказательственной базы по делу, чтобы показать, что подавляющее большинство доказательств производны от ее показаний. «Показания» здесь, конечно, рассматриваются содержательно, а не в том смысле, который придается этому термину УПК РФ. Под показаниями мы понимаем любые относящиеся к делу сведения, сообщенные лицом кому бы то ни было и в какой бы то ни было форме (а не только при допросе) и использованные в качестве доказательства. Нетрудно заметить, что, например, показания всех других свидетелей обвинения о причастности Вас к получению взятки производны от слов В., которая сообщила им об этом. Таким образом, показания этих свидетелей – это те же слова В., форма которых многократно приумножена без изменения содержания. Другими словами, если я говорю А., Б. и В., что Х. – плохой человек, после чего сам повторяю эти слова в суде, а А., Б. и В. сообщают, что им я тоже об этом говорил, то формально против Х. имеются показания четырех свидетелей (в смысле четырех разных источников информации), которые за счет количества и соответствия друг другу вроде бы (по мнению российских судов) увеличивают вероятность того, что Х.- действительно плохой человек. Если присмотреться, то имеет место только один источник информации – мои собственные слова. Остальные три производны от этого источника и ничего не добавляют. Именно поэтому можно сделать вывод, что показания В., на основе которых построен ряд других обвинительных доказательств по делу, являются критическими и практически единственными, так как кроме них обвинение больше ничего не подтверждает. Здесь стоит добавить, что деньги (предмет предполагаемой взятки), равно как все другие данные, полученные оперативным путем (а никаких иных доказательств, кроме этих и показаний свидетелей, в деле нет), также производны от слов В., которая при не совсем выясненных обстоятельствах сообщила в милицию о том, что Вы требовали от нее взятку. Безусловно, все это требует обстоятельного, но лаконичного обоснования.
В качестве дополнительной (или альтернативной) логики можно доказывать, что В., чьи показания столь критичны для постановления обвинительного приговора, в некотором смысле была «соучастницей» предположительно имевшего место преступления. Конечно, формально в соответствии с УК РФ получение и дача взятки – это разные составы. Однако очевидно, что, во-первых, получение взятки без ее дачи невозможно, во-вторых, получение и дача «одной взятки» представляют собой единое событие. Именно в этом смысле В. можно назвать «соучастницей» условного выделяемого нами преступления под названием «взяточничество». Подобное обоснование может иметь смысл, так как в ряде случаев Европейский Суд по правам человека приходил к выводу, что использование в качестве критических доказательств при обвинении лица в совершении преступления показаний его соучастников может (особенно в совокупности с другими нарушениями статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод) свидетельствовать о нарушении права на справедливое судебное разбирательство. Здесь можно посмотреть хотя бы на Постановление по делу «Владимир Романов против России». Подобный вывод, в частности, основан на том, что «соучастник» сам является лицом, заинтересованным в определенном исходе дела, а привлечение его к ответственности за дачу ложных показаний не представляется возможным, так как ложь представляет собой одно из средств защиты. Уточним, что Страсбургский Суд в большинстве случаев склонен анализировать ситуацию содержательно, а не формально. Поэтому и здесь мы говорим о том, что для В., которая формально вроде бы не является ни подозреваемой, ни обвиняемой, ни подсудимой, данные ей показания являлись средством защиты от тех подозрений (в даче взятки), которые практически проявились в деятельности сотрудников милиции, проводивших с ней различные встречи, беседы и т.д. Вывод о том, что ее можно привлечь к ответственности за дачу заведомо ложных показаний (или заведомо ложный донос), так как формально она не обладает соответствующим статусом, также не столь очевиден, что содержательно сближает В. с «соучастницей преступления». Ее заинтересованность в исходе дела также может быть обоснована. Хотя бы со ссылкой на то, что сама она не была привлечена к ответственности за совершение преступления (пусть и с освобождением от нее), причем ни в части того эпизода, о котором идет речь в приговоре, ни в части предположительно имевших место ранее действий по передаче взяток. Конечно, все это требует серьезного обоснования.
4. Также в жалобе можно попытаться обосновать, что суд не был «создан на основании закона» в смысле пункта 1 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. К подобному выводу можно прийти в результате анализа практики Европейского Суда по правам человека, в соответствии с которой суд может не отвечать этому требованию, если конкретное дело рассматривается не тем судом, к которому оно отнесено по подсудности.
Здесь можно привлечь для обоснования, например, решение Комиссии по правам человека по делу «Занд против Австрии» 1977 года. Формально материалы Вашего уголовного дела содержали сведения, составляющие государственную тайну (во всяком случае, суд с этим согласился). Следовательно, на основании пункта 3 части 3 статьи 31 УПК РФ данное дело подсудно суду уровня субъекта Российской Федерации, а рассмотрено оно было районным судом.
Сформулированный в кассационных жалобах Ваших адвокатов вывод, что судья Р. в соответствии с частью 2 статьи 63 УПК РФ не мог рассматривать Ваше дело, представляется не совсем необоснованным. Во всяком случае, из части 2 статьи 63 УПК РФ и проанализированной нами практики Верховного и Конституционного Судов РФ это прямо не вытекает, а каких-либо обоснований в жалобах адвокатов не приведено (возможно, оно есть в других материалах дела). Поэтому, по нашему мнению, это не может рассматриваться в качестве дополнительного аргумента при доказывании того, что суд не был «создан на основании закона».
5. Безусловно, можно вести речь о том, что в нарушение права на справедливое судебное разбирательство суд не ответил на целый ряд представленных Вами и Вашими защитниками аргументов и доказательств, которые (отдельно и в совокупности) являлись критическими с точки зрения возможности прийти к выводу о Вашей виновности. Речь, в первую очередь, о Вашей версии событий, в рамках которой Вы вполне обоснованно (то есть со ссылками на доказательства) утверждали, что полученные Вашим мужем деньги были внесены в качестве предоплаты за заказанную для личных нужд мебель и возвращены из-за отказа от соответствующего заказа. Однако здесь необходим тщательный анализ предмета доказывания, всех обвинительных доказательств и каждого доказательства, на которое обращала внимание защита, с выяснением того, какие из последних не были приняты во внимание, и на что именно они влияли с точки зрения обоснования каждого из элементов предмета доказывания и (посредством этого) итогового вывода о виновности.
Кроме того, здесь же можно говорить о том, что в нарушение права на справедливое судебное разбирательство суд изначально придавал большее значение аргументам и доказательствам обвинения. Другими словами, суд фактически не решал вопрос о том, чья версия – обвинения или защиты – является более основанной (при том, что на стороне защиты «работает» презумпция невиновности), а задавался вопросом, смогла ли защита опровергнуть версию обвинения, как если бы ее правильность изначально предполагалась.
6. Наконец, можно вести речь о том, что искажение протокола судебного заседания фактически лишило Вас права на допрос показывающих против Вас свидетелей, прямо гарантированного пунктом D части 3 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, а также права на защиту в целом.
Это утверждение основано на том, что право на защиту становится практически бессмысленным, если влияющая на исход дела информация, получаемая в ходе ее осуществления (в том числе при допросе свидетелей), не фиксируется и (или) искажается в протоколе судебного заседания, а исправить ее не представляется возможным хотя бы по той причине, что суду фактически не с чем сравнить представленные замечания на протокол (кроме этого самого протокола и своей памяти), так как самостоятельно суд не ведет ни аудиозапись, ни полное стенографирование, а аудиозаписи, сделанные защитой, не принимает. Безусловно, это проблема не только Вашего дела, а в принципе российского судопроизводства. И мы надеемся, что рано или поздно к ней будет привлечено самое пристальное внимание Европейского Суда по правам человека. Возможно, с помощью Вашего дела.
Мы не ставим по данному делу вопрос о нарушении Вашего права на личную жизнь, гарантированного статьей 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, хотя в ходе оперативных мероприятий, результаты которых легли в обоснование приговора, тайно использовалась аудиозапись, что представляло собой вмешательство в личную жизнь в том смысле, который придает этому термину Европейский Суд по правам человека. Невозможность обращения в Страсбургский Суд с жалобой на нарушение статьи 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод вызвана, по нашему мнению, во-первых, тем, что вмешательство было осуществлено в личную жизнь Вашего мужа (а не Вас), которому были переданы деньги – предмет предполагаемой взятки, во-вторых, никаких жалоб на нарушение чьих бы то ни было прав (его или Ваших) в связи с применением тайной аудиозаписи никем и никогда по делу, судя по представленным материалам, не высказывалось.
Безусловно, все это лишь предварительный анализ. Не исключено, что мы не заметили тех или иных нарушений, которые могут быть выявлены при более тщательном анализе. Кроме того, в отношении каждого из приведенных Выше предложений необходимо с большой тщательностью ставить и разрешать вопросы о соблюдении всех критериев приемлемости жалобы, в частности, исчерпания средств правовой защиты. Наконец, анализ должен быть проведен на основе всех материалов дела (в данном случае он основан лишь на приговоре, кассационных жалобах и кассационном определении).
Вместе с тем подготовка жалобы по данному делу представляется, по нашему мнению, весьма перспективной.
С уважением,
Олег Анищик
Здравствуйте!
Известны ли Вам случаи рассмотрения ЕСПЧ жалобы на нарушение ст.6(2) ЕКПЧ привлечением к ответственности должностного лица, которое не в состоянии разумно объяснить происхождение своих доходов (речь идет о положении, содержащемся в ст.20 Конвенции ООН против коррупции)?
С уважением, Дмитрий
Здравствуйте!
Нам неизвестны решения или Постановлений Европейского Суда по правам человека, принятых по результатам рассмотрения жалоб, касавшихся предполагаемого нарушения презумпции невиновности, гарантированной пунктом 2 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, когда указанное нарушение предположительно состояло в привлечении к уголовной ответственности публичного должностного лица на основании закона, установившего презумпцию неправомерного и уголовно-наказуемого увеличения его активов, превышающего законные доходы, которое это лицо не могло разумным образом обосновать, если, конечно, Ваш вопрос состоял в этом.
Также обращаем внимание, что использование опровержимых фактических и юридических презумпций само по себе не является нарушением пункта 2 статьи 6 Конвенции (см., например, Постановление Европейского Суда по правам человека по делу «Салабяку против Франции» (Salabiaku v. France, жалоба N 10519/83) от 07 октября 1988 года).
С уважением,
Олег Анищик
Уважаемый Олег. Получила ваш ответ. Спасибо. Фотографии сделаны цифровым аппаратом. Когда вывели внука на крыльцо прокуратуры, мать и брат увидели избитое опухшее лицо внука. Я не совсем понимаю: » В части использования ст.6 Конвенции………….Однако использование полученных доказательств все равно недопустимо, в частности по причине критического значения ( что значит критического?) признательных показаний ( не только данных в ходе явки с повинной, которая была написана 16.06, а 15.06 внук был задержан и допрошен следователем, как подозреваемый и, не признал своей вины. Явка не оформлена под протокол. Явка должна была быть признана недопустимым доказательством, Суд отклонил наше х-во о явке. А допрос внука был проведен не надлежащтм лицом, т.к. рук.СО не принимал уг.дело к своему производству и не был членом им же созданной следственной гррры Реального ущерба потерпевшему нанесено не было и вещи не были оценены экспертом и были пред»явлены потерпевшему на следствии и в суде свидетельнице не в числе подобных вещей. И на каком основании следователь вынес постановление о возбуждении уг.дела 14.06 по ст.158 ч.2 п в в 2о часов 4о минут. тогда как свидетельница, которая рассказала о якобы проавших вещах. 14.06 на дпросе , проведенном 14.06 с 20-27 до 22-45. а дпрос потерпевшего был окончен 15.в 01-15? Реального ущерба потерпевший не понес. Вещи не были оценены экспертом и были предьявленя потерпевшему на следствии и свидетельнице в суде не в числе подобных вещей. Я прочитала заполненный формуляр жалобы по Островскому, где записано: : Ст41 Конвенции, посвященная вопросу выплаты справедливой компренсации предусматривает: ………………..п19.3 Заявитель просит выплаты ему в соответствии со статьей 41 Конвенции следующей справедливой компенсации: п 19.3.1. возмещения материального ущерба, ( это за что?) п.19.з.2. возмещение морального вреда и п.19.з.3. возмещения расходов, связанных с подачей настоящей Жалобы. п 19.4 Подробые требования по справедливой компенсации будут представлены позднее. Я считала, что компенсацию устанавливает суд, а оказывается нужно заявлять самому заявителю? Сколько можно просить компенсации в нашем случае?. С уважением А.Н.
Уважаемая Анна Никандровна!
Доказательства имеют критическое значение в том случае, если в их отсутствие практически невозможно обосновать виновность лица в совершении преступления. Например, если 10 свидетелей указывают на некое лицо как на совершившее преступление, то показания одного из этих 10 свидетелей при прочих равных условиях не могут быть расценены как критические, поскольку имеются показания еще 9 свидетелей, которых достаточно для того, чтобы прийти к разумному обоснованному выводу о виновности лица в совершении преступления. Соответственно, в подобном случае ущербность (в том или ином смысле) показаний одного из 10 свидетелей практически не может повлиять на справедливость разбирательства в целом. Что касается ситуации Вашего внука, то в результате анализа содержания всех доказательств, положенных в основу приговора, и всех обстоятельств, которые подлежали доказыванию, можно обосновать, что его признательные показания имели критическое значение, т.к. без них практически невозможно было бы прийти к разумному выводу о совершении Вашим внуком преступлений, т.к. всей совокупности других имеющихся в деле доказательств для этого недостаточно.
Мы также прямо указали в результатах оценки материалов дела Вашего внука, что статья 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод не гарантирует соблюдения как такового национального процессуального закона, т.е. УПК РФ (исключение составляют лишь нормы, регулирующие порядок «создания суда», т.е. назначения судей, формирования состава суда, отдельные аспекты подсудности, о нарушении которых в случае Вашего внука речи не идет). Поэтому даже обоснованные претензии, касающиеся нарушения УПК РФ, если они одновременно не являются претензиями, касающимися нарушения статьи 6 Конвенции, не имеют отношения к обращению в Европейский Суд по правам человека. Требование признать явку с повинной недопустимым доказательством основаны на положениях УПК РФ. Статья 6 Конвенции, даже взятая с учетом практики ее применения и, соответственно, толкования Европейским Судом по правам человека, в принципе не устанавливает каких бы то ни было правил допустимости доказательств. Поэтому использование доказательств, предположительно недопустимых в смысле национального, т.е. российского, процессуального законодательства, если при их собирании и (или) использовании не были нарушены те или иные гарантии статьи 6 Конвенции, не представляет собой нарушения права на справедливое судебное разбирательство. Это же касается и проведения допроса предположительно ненадлежащим лицом. Статья 6 Конвенции не требует проведения допроса тем или иным лицом, равно как не гарантирует соблюдения как такового национального законодательства, регулирующего правила проведения допросов. Поэтому использование показаний, полученных на допросе, проведенном предположительно ненадлежащим лицом, само по себе не представляет собой нарушения статьи 6 Конвенции. Это же касается того, что похищенные вещи предъявлялись не в группе однородных предметов, равно как времени вынесения постановления о возбуждении уголовного дела. Обращаем внимание, что Европейский Суд по правам человека не рассматривает и не пересматривает уголовные дела в том смысле, в котором это делают национальные судебные инстанции. Жалоба в Европейский Суд по правам человека кардинально отличается от российских кассационных и надзорных жалоб. Европейский Суд по правам человека рассматривает только и исключительно жалобы на предполагаемые нарушения прав, гарантированных лицу Конвенцией о защите прав человека и основных свобод и Протоколами к ней.
Мы также разъяснили Вам в предоставленных результатах оценки, что Вы путаете значительный ущерб в смысле квалифицирующего признака состава преступления и ущерб в смысле гражданско-правовой категории. То обстоятельство, что вещи возвращаются потерпевшим, ни в коей мере не означает, что в смысле квалифицирующего признака состава преступления в момент совершения преступления им не был причинен значительный ущерб. В противном случае следовало бы прийти к выводу о том, что при возврате подозреваемым (обвиняемым) похищенного в полном объеме лицо невозможно привлечь к уголовной ответственности за совершение хищения с причинением значительной ущерба, что, конечно, не так. О же том, что в случае Вашего внука можно вести речь о нарушении его права на справедливое судебное разбирательство спора о гражданских правах и обязанностях в смысле статьи 6 Конвенции, т.е. права на справедливое разбирательство по заявленному потерпевшими гражданскому иску, поскольку с него взыскали стоимость вещей, возвращенных потерпевшим в натуре, прямо написано в результатах оценки.
В примере жалобы Островского, равно как и во всех других размещенных на данном сайте примерах, отсутствует обоснование и расчет требований о справедливой компенсации. В них лишь заявлено, что заявитель в принципе желает получить справедливую компенсацию. Требования о справедливой компенсации представляют собой отдельный документ, который должен быть представлен заявителем в случае коммуницирования его жалобы властям государства-ответчика. Включение в жалобу требований о справедливой компенсации не имеет смысла, т.к. до коммуницирования жалобы их никто не будет читать, а в случае коммуницирования жалобы заявитель должен представить отдельный документ с соответствующими требованиями. Если такой документ не будет представлен, то в удовлетворении требований о справедливой компенсации будет отказано, даже если они были включены в текст жалобы См. Практическую инструкцию по заявлению в Европейский Суд требований о справедливой компенсации. Говорить о потенциальном размере компенсации до коммуницирования жалобы властям государства-ответчика практически не представляется возможным, так как до этого момента нельзя определить, какие именно аспекты жалобы, т.е. сформулированных в ней нарушений, действительно заинтересовали Европейский Суд по правам человека и в каких аспектах он готов рассматривать жалобу по существу.
Что же касается фотографий, то мы лишь обратили внимание, что на них не видно опухшего лица, хотя по утверждениям Вашего внука и его родственников к моменту, когда эти фотографии были сделаны, лицо уже было опухшим, на нем были видны следы избиений. При этом, конечно, мы понимаем, что располагаем лишь черно-белыми ксерокопиями достаточно небольших по размеру фотографий.
Также обращаем внимание, что в принципе Вы можете вести переписку по электронной почте, а не посредством сообщений на сайте.
С уважением,
Олег Анищик
А можно ли жаловаться в ЕС об ужасных условиях содержания в СИЗО6( открытый туалет, отсутствие вентиляции в камере. в умывальнике только холодная вода. Почти полгода внук находился в камере в подвале, где было холодно и сыро,а у внука больные почки. Малоподвижный образ жизни. Прогулка на воздухе один час в сутки и т.д. По камере бегали крысыю После моего неоднократноо посещения приема нач.СИЗО, внук был переведен в камеру на втором этаже, где так же не было горячей воды, туалет открыт, отсутствовала вентиляция.
Уважаемая Анна Никандровна!
Мы не можем ответить на Ваш вопрос, т.к. ни в нем, ни в предоставленных нам ранее материалах не содержится достаточного количества сведений, которые позволили бы сделать это.
Для ответа на Ваш вопрос нам необходимо знать ответы по меньшей мере на следующие вопросы:
1. В течение каких конкретных периодов времени и в каких именно камерах СИЗО (по периодам) содержался Ваш внук? О каком именно СИЗО идет речь (мы полагаем, что он постоянно содержался в ИЗ 74/1, однако не уверены в этом)?
2. Каков примерный размер каждой из камер, в которых он содержался (длина/ширина/высота)?
3. Сколько спальных мест было в каждой из камер?
4. Какое максимальное количество заключенных, включая Вашего внука, содержалось в каждой из камер?
5. Как была фактически организована система вентиляции в каждой из камер?
6. Каким образом осуществлялся обогрев каждой из камер? Какова была примерная средняя температура в каждой из камер в летнее и (или) зимнее время года?
7. Каким образом освещалась каждая из камер? В случае естественного освещения, каков был примерный размер и количество окон, а если они были зарешеченными, то какая примерно площадь окна могла пропускать свет? В случае искусственного освещения, каково было количество/мощность ламп?
8. Каким образом был устроен туалет в каждой и камер? Каково примерное расстояние от туалета до стола, на котором принималась пища, и до ближайшего к туалету спального места?
9. Имелась ли в каждой из камер загородка, отделявшая туалет от остальной части камеры? Если да, то какова была ее конструкция?
10. Каков был рацион питания Вашего внука? Позволяло ли оборудование каждой из камер принимать пищу за столом?
11. Как часто Ваш внук имел возможность принимать душ?
12. Были ли в каждой из камер тараканы или иные насекомые и (или) мыши/крысы? Если да, то какие меры предпринимались в связи с этим администрацией?
13. С какой частотой Ваш внук мог выходить на прогулку? Каким было покрытие двора (места) для прогулок? Имелось ли над территорией двора (места) для прогулок то или иное покрытие (сетка, решетка, цельная крыша и т.д.), а если да, то какого рода?
Также нам необходимо знать, какие именно заболевания имеются у Вашего внука, каково фактическое состояние его здоровья (как можно конкретнее), имеются ли сведения о его заболеваниях/состоянии здоровья в документах, которыми располагала администрация СИЗО, обращался ли он или кто-либо от его имени к администрации СИЗО с целью довести до нее информацию о заболеваниях Вашего внука и необходимости изменения в связи с этим условий содержания его под стражей. Пожалуйста, предоставьте как можно более конкретную информацию. В частности, укажите, какая конкретно информация была доведена Вами до начальника СИЗО, когда именно Вы это сделали.
Также сообщите, какие меры по обжалованию условий содержания под стражей и (или) получению компенсации за ненадлежащие условия содержания под стражей предпринимались Вашим внуком и (или) его защитниками, если таковые имели место. Пожалуйста, укажите все предпринятые меры.
С уважением,
Олег Анищик
Добрый день Олег.
Прошу ответить на следующий вопрос.
После подачи жалобы в ЕСПЧ получили Определение ВС РФ об отказе в передаче дела для пересмотра в порядке надзора. Указанное Определение представляет собой квинтэссенцию всех нарушений на которые мы жаловались. Мы хотим описать нарушения допущенные данным Определением. Можем ли мы сделать это, если полная жалоба на формуляре уже подана (ей присвоен номер), но не так давно (около 2-х месяцев)? Каким образом необходимо оформить это дополнение (на формуляре или в свободной форме)?
Заранее благодарен за ответ.
Уважаемый Дмитрий!
Отказ в пересмотре в порядке надзора вступивших в законную силу судебных решений не представляет собой нарушения прав, гарантированных Конвенцией о защите прав человека и основных свобод и Протоколами к ней, так как указанные международные договоры не предусматривают права на пересмотр вступивших в законную силу решений национальных судов. Соответственно, такой отказ не является основанием для обращения с жалобой в Европейский Суд по правам человека. См., например, mutatis mutandis, Решение Комиссии по правам человека по вопросам приемлемости жалобы «Копжински против Польши» (Kopczynski v. Poland, N 28863/95) от 01 июля 1998 года и Решение Европейского Суда по правам человека по вопросам приемлемости жалобы «Кузнецова против России» (Kuznetsova v. Russia, N 67579/01) от 19 января 2006 года.
Кроме того, гарантии статьи 6 Конвенции, предусматривающей право на справедливое судебное разбирательство, в принципе не распространяются на этап процесса, связанный с рассмотрением надзорной жалобы, который завершился отказом в возбуждении надзорного производства (см., например, второе предложение пункта 60 Постановления Европейского Суда по правам человека по делу «Никитин против России» (Nikitin v. Russia, жалоба N 50178/99) от 20 июля 2004 года). См. также объяснения, касающиеся схожего вопроса, применительно к уголовным делам здесь (четвертый абзац снизу). Применительно к гражданским делам они по своей сути аналогичны. Соответственно, на указанном этапе производства по делу нарушить статью 6 Конвенции невозможно.
Вы можете найти ответ на Ваш последний вопрос в разделе «Можно ли дополнить жалобу, поданную в Европейский Суд?».
С уважением,
Олег Анищик
Уважаемый Олег!
Можно ли присылать дополнения к поданной представителем жалобе самим заявителем при возникновении каких-либо новых обстоятельств не указанных в первой жалобе?
Уважаемая Анастасия!
Заявитель может непосредственно направлять в Европейский Суд по правам человека любые документы, в т.ч. дополнения к жалобе, независимо от того, подавал ли он жалобу сам или делал это через своего представителя.
С уважением,
Олег Анищик
Уважаемый Олег. Является ли постановление Главы Администрации города в Московской области (издано в 1995 г.) о передаче в собственность бабушке земельного участка площадью 2133 кв.м (в порядке замены свидетельств на землю старого образца. Постановление называется «О замене свидетельств о праве собственности на землю, выданных ранее БТИ». П.2 гласит: «Передать в собственность земельные участки под индивидуальное жилищное строительство гражданам согласно приложения 2». В этом приложении фигурирует и бабушка, площадь земельного участка указана 2133 кв.м) аргументом для ЕСПЧ в плане наличия у бабушки собственности (то есть фактом владения ею этим земельным участком). Есть особенность: постановление издано через 4 месяца после её смерти. До этого у бабушки были свидетельства на 0,20 га от 1992 г. (именно оно заменялось на 2133 кв.м. Оно есть в наличии) и затем на 1870 кв.м от 1995 г, оба на основании постановлений Главы Администраици. Есть справка МособлБТИ, что на момент выдачи самого первого свидетельства площадь участка по данным инвентаризации была 2133 кв.м. Отец получил свидетельство на землю тоже на 1870 кв.м в 1995 г. Я получил свидетельство о праве на наследство на 1870 кв.м в 2009 г. Мы не знали о последнем постановлении на 2133 кв.м. Я трактую ситуацию так: у бабушки было право получать свидетельства на землю на основании постановлений на её имя, а так как по ст.1112 ГК в состав наследуемого имущества входят имущественные права, то по наследству это право перешло отцу и мне. Подал в райсуд в августе 2010 г. иск на Администрацию о признании юридического факта владения и пользования бабушкой участком площадью 2133 кв.м, о признании частично недействительными свидетельств о праве на наследство отца и моего и о признании моего права собственности на участок площадью 2133 кв.м. Райсуд отказал, мотивируя 1) тем, что площадь земельного участка подтверждается свидетельством на 1870 кв.м и постановлением Главы Администрации, на основании которого это свидетельство было выдано и 2) тем, что постановление на 2133 кв.м издано после смерти бабушки и таким образом по ст. 17 ч. 2 ГК (правоспособность гражданина прекращается с его смертью) «не порождает для неё никаких прав и не свидетельствует о приватизации земельного участка площадью 2133 кв.м». Кассация (Мособлсуд, 19.10.10, так что крайний срок отсылки жалобы 19.4.11) отказала. Две надзорных жалобы (в Мособлсуд и в Верховный суд) — то же. Есть ли тут на Ваш взгляд нарушения Конвенции и/или протоколов и какие ?
И ещё: какая статистика в ЕСПЧ тех жалоб, которым вы дали предварительную положительную оценку ? Можно ли оплату вашей организации за ведение дела с ЕСПЧ трактовать как судебные расходы и рассчитывать на её компенсацию при положительном решении ЕСПЧ по делу ?
Уважаемый Владимир!
Мы не можем ответить на Ваши вопросы, касающиеся дела, не видя копий всех необходимых документов, в частности, всех постановлений администрации и свидетельств, а также Вашего заявления в суд, решения суда первой инстанции, Вашей кассационной жалобы и кассационного определения.
Мы не в полной мере понимаем смысл Вашего вопроса о статистике. Мы не оцениваем жалобы. Мы оцениваем ситуации на предмет возможности обращения с жалобами в Европейский Суд по правам человека. Наш вывод о наличии определенных перспектив обращения в Европейский Суд по правам человека (мы приходим к подобному выводу примерно в одном случае из трех) сам по себе не означает, что заявители смогут подготовить качественную жалобу в Европейский Суд по правам человека, воспользовавшись результатами проведенной нами оценки.
Расходы на подготовку жалобы являются издержками, которые могут быть включены заявителем в состав требований о справедливой компенсации. См. раздел 4 Практической инструкции по заявлению в Европейский Суд требований о справедливой компенсации.
С уважением,
Олег Анищик
Целесообразно ли обращаться в суд по правам человека если в ходе предварительного следствия был нарушен порядок назначения судебных экспертиз, а именно обвиняемый и его защитник были ознакомлены с постановлениями о назначении судебных экспертиз после проведения самих экспертиз (т.е. несвоевременно)? А в дальнейшем полученные таким образом заключения экспертов были положены в основу обвинительных приговоров. Является ли такое судебное разбирательство справедливым?
Здравствуйте!
Европейский Суд по правам человека рассматривает только жалобы на предполагаемые нарушения государством прав, гарантированных Конвенцией о защите прав человека и основных свобод и Протоколами к ней.
Статья 6 Конвенции, гарантирующая право на справедливое судебное разбирательство, не требует соблюдения как такового предусмотренного национальным процессуальным законом соответствующего государства порядка ознакомления с постановлениями о назначении судебных экспертиз, даже если предположить, что УПК РФ, взятый с учетом практики его применения, действительно определяет, когда именно обвиняемый и его защитник должны быть ознакомлены с ними. Статья 6 Конвенции требует соблюдения лишь тех норм национального права, которые регулируют «создание суда» (вопросы назначения судей, формирования состава суда, отдельные аспекты подсудности). Статья 6 Конвенции также не определяет время ознакомления обвиняемого и его защитника с названными постановлениями. Поэтому само по себе предположительно несвоевременное ознакомление обвиняемого и его защитника с указанными постановлениями, равно как и использование заключений экспертов, полученных на их основе, в качестве доказательств не представляет собой нарушения статьи 6 Конвенции и не является основанием для обращения с жалобой в Европейский Суд по правам человека.
Судить же о справедливости судебного разбирательства в смысле статьи 6 Конвенции можно только в результате его анализа в целом, провести который, ориентируясь на Ваш вопрос, не представляется возможным.
С уважением,
Олег Анищик
Здравствуйте! Скажите пожалуйста возможно ли обратиться в суд по правам человека в случае нарушения прав в следующем, а именно 15 лет назад была судимость за уголовное преступление,на сегодня юридически не судим, но в базе данных я числюсь,за это время ни разу не привликался,из базы данных меня не удаляют, нет регламента, то,что я там числюсь существенно осложняет мне жизнь по работе,в законе прописаны сроки снятия судимости, но ничего нет про информационные базы МВД,хочу обратиться в суд с просьбой востановления своих прав как несудимого человека по истечению установленного законом срока об исключении меня из базы данных как судимого. Спасибо!
Уважаемый Андрей Васильевич!
В Вашем случае потенциально можно вести речь о нарушении права на личную жизнь, которое гарантировано статьей 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.
В своем Постановлении по делу «Ротару против Румынии» (Rotaru v. Romania, жалоба N 28341/95) от 04 мая 2000 года Большая Палата Европейского Суда по правам человека признала, что сведения о судимости лица, которые собираются на постоянной основе и хранятся представителями властей, относятся к сфере личной жизни в смысле статьи 8 Конвенции (пункт 44 Постановления).
Как сбор подобной информации, так и ее использование представляет собой вмешательство в личную жизнь (см. пункт 46 того же Постановления).
Согласно статье 8 Конвенции любое вмешательство в личную жизнь должно быть основано на законе, преследовать допустимую цель и соблюдать баланс между интересами лица, о частной жизни которого идет речь, и интересами общества, представляющими собой цель вмешательства. При этом любой закон, под которым понимается национальное законодательство и практика его применения, по мнению Европейского Суда по правам человека, должен быть как физически доступным, так и предсказуемым в своем применении.
В Вашем случае можно вести речь как о недоступности, так и, соответственно, непредсказуемости закона, в том числе в части использования хранящихся в базах данных сведений о судимости, равно как, отдельно, о том, что сохранение сведений о судимости даже после ее снятия или погашения нарушает баланс интересов личности и общества. Применительно к вопросу о нарушении баланса интересным представляется Постановление Большой Палаты Европейского Суда по правам человека по делу «S. и Марпер против Соединенного Королевства» (S. and Marper v. the United Kingdom, жалобы NN 30562/04 и 30566/04) от 04 декабря 2008 года. Хотя в нем речь идет о хранении государством отпечатков пальцев, образцов тканей и сведений о ДНК, соответствующие рассуждения могут быть весьма применимы к Вашему случаю.
Мы полагаем, что подобная жалоба может весьма заинтересовать Европейский Суд по правам человека и даже быть рассмотрена в приоритетном порядке.
С уважением,
Олег Анищик
Добрый день.
Вопрос следующий: как показывает практика как долго рассматривается жалоба и выносится по ней решение ЕСПЧ ?
Уважаемый Владимир!
Вы можете найти ответ на вопрос о сроках рассмотрения жалоб Европейским Судом по правам человека здесь.
С уважением,
Олег Анищик
Спасибо Олег за очень подробную консультацию, удачи Вам в работе! Буду готовить документы.