Уважаемая Е.!
Из представленных Вами материалов потенциально усматриваются следующие нарушения прав, гарантированных Конвенцией о защите прав человека и основных свобод.
Все нарушения касаются статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, но они достаточно разные, так как эта статья предусматривает значительное число различных прав.
1. Судебное заседание было закрытым в отсутствие оснований, предусмотренных пунктом 1 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, а именно: соответствующих соображений морали, общественного порядка либо национальной безопасности.
Очевидно, что первые два основания неприменимы к Вашему делу. Во всяком случае, на первый взгляд в представленных материалах ничего об этом не говорится. Надо полагать, что заседание было закрытым в связи с наличием в материалах дела результатов ОРД, которые (в силу соответствующего закона) формально считаются содержащими «государственную тайну». Следовательно, возникает вопрос о применимости третьего из предусмотренных пунктом 1 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод оснований, то есть «соображений национальной безопасности». Однако, во-первых, неясно, какие именно конкретные материалы, имеющиеся в деле, свидетельствовали о необходимости закрывать заседание, учитывая, что практически все результаты ОРД были рассекречены. Во-вторых, даже в случаях, когда имеются основания полагать, что те или иные материалы действительно содержат затрагивающие национальную безопасность сведения, суд должен проанализировать, как закрытие заседание повлияет на принцип гласности.
Полагаем, что этого сделано не было, а ссылка на «государственную тайну» была совершенно формальной. В-третьих (даже если интересы национальной безопасности затронуты), суд должен рассмотреть вопрос о том, почему необходимо закрывать весь процесс целиком, а не проводить одно (или несколько) судебных заседаний, в ходе которых могли бы быть рассмотрены те самые содержащие «государственную тайну» материалы. Безусловно, этого также не было сделано. Конечно, в ряде случаев открытое разбирательство в суде кассационной инстанции может исправить допущенное нарушение. Однако это не обязательно так, и, возможно, заседание суда второй инстанции тоже было закрытым (из кассационного определения это непонятно). При обосновании данного нарушения можно опираться на Постановление Европейского Суда по правам человека по делу «Белашев против России», хотя по этому вопросу у Страсбургского Суда в принципе имеется весьма богатая практика и в отношении других стран.
2. Использование в качестве критических доказательств по делу материалов, собранных в результате (тайных) оперативно-розыскных мероприятий, проведение которых не было обосновано наличием разумных подозрений в причастности лица к совершению преступления, является нарушением права на справедливое разбирательство, гарантированного пунктом 1 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.
Это довольно сложная, но при этом весьма перспективная логика, которая основана, в частности, на Решении Европейского Суда по правам человека по делу Джона Джеймса Шеннона, а также Постановлении по делу «В. против Финляндии». Кроме того, очень важным представляется Постановление по делу «Раманаускас против Литвы», так как в нем речь прямо идет о получении взятки.
Идея состоит в том, что проведение в отношении лица тайных мероприятий должно основываться на «разумных подозрениях» в причастности его к совершению преступления. Сведения, сообщенные каким-либо одним частным лицом, не соответствуют этому требованию, то есть не могут являться достаточным основанием для проведения тайных мероприятий, которые по определению способны затронуть целый ряд охраняемых прав. Не может являться достаточной и информация, полученная от частного лица, находящегося «в оперативной разработке». Перед началом осуществления тайных мероприятий соответствующие органы должны убедиться в разумности (обоснованности) подозрений в совершении лицом преступления, а только потом (с целью их проверки) проводить то или иное мероприятие, направленное на подтверждение или опровержение этих подозрений. В Вашем случае сначала информация (как заявляют сотрудники милиции) поступила от некоего «анонимного лица», а затем – от В., которая в некотором смысле сама находилась по меньшей мере «в оперативной разработке». Однако в плане подготовки жалобы важен не сам факт того, что в отношении Вас проводились тайные мероприятия, а обстоятельства использования их результатов в качестве критических доказательств по делу. Под ними понимаются такие доказательства, на которых в значительной степени построено обвинение (без которых обвинением просто не было бы обоснованным). В Вашем деле это по крайней мере сами деньги (предмет предполагаемой взятки), появившиеся (в качестве доказательств) именно благодаря оперативному мероприятию, а также сведения об обстоятельствах их передачи. Но критическое значение этих доказательств подлежит, конечно, отдельному обоснованию. Для этого необходимо:
определить предмет доказывания по делу,
соотнести каждое из обвинительных доказательств с каждым из элементов предмета доказывания,
сделать вывод о том, какое значение для обоснования тех или иных элементов имеют доказательства, полученных описанным выше путем (посредством оперативных мероприятий, для проведения которых не было достаточных разумных подозрений в совершении Вами преступления),
продемонстрировать, что их значение критическое в том смысле, что без них, исходя из закона и (или) сложившейся практики его применения, невозможно или очень затруднительно обоснование наличия тех элементов предмета доказывания, в отсутствие которых Вас должны были оправдать (или прекратить дело по тем или иным основаниям).
В отношении данного вопроса возникают определенные проблемы с обоснованием исчерпания средств правовой защиты от этого нарушения на национальном уровне, так как жалобы на это не были явно высказаны ни Вами, ни Вашими адвокатами ни в суде первой инстанции, ни в кассации. Однако все не выглядит абсолютно безнадежным. Мы скорее рекомендовали бы заявить о таком нарушении и хотя бы до какой-то степени попытаться обосновать, что средства защиты были исчерпаны.
3. Также можно попытаться доказать, что В. в определенном смысле была «агентом государства», ее показания являются практически единственным и потому критическим (с точки зрения возможности обоснования обвинительного приговора в их отсутствие) доказательством, а постановление приговора исключительно на их основании нарушает требования справедливости судебного разбирательства.
Конечно, обоснование того, что В. является «агентом государства» (так как в процессе осуществления оперативных мероприятий полностью действовала под контролем и в соответствии с указаниями сотрудников милиции), не свидетельствует о невозможности использования ее показаний в принципе. Однако в случае, если они являются единственным доказательством, обосновывающим предъявленное лицу уголовное обвинение, право на судебное разбирательство может быть нарушено. Наряду с обоснованием того факта, что В. является «агентом государства», необходимо проведение анализа доказательственной базы по делу, чтобы показать, что подавляющее большинство доказательств производны от ее показаний. «Показания» здесь, конечно, рассматриваются содержательно, а не в том смысле, который придается этому термину УПК РФ. Под показаниями мы понимаем любые относящиеся к делу сведения, сообщенные лицом кому бы то ни было и в какой бы то ни было форме (а не только при допросе) и использованные в качестве доказательства. Нетрудно заметить, что, например, показания всех других свидетелей обвинения о причастности Вас к получению взятки производны от слов В., которая сообщила им об этом. Таким образом, показания этих свидетелей – это те же слова В., форма которых многократно приумножена без изменения содержания. Другими словами, если я говорю А., Б. и В., что Х. – плохой человек, после чего сам повторяю эти слова в суде, а А., Б. и В. сообщают, что им я тоже об этом говорил, то формально против Х. имеются показания четырех свидетелей (в смысле четырех разных источников информации), которые за счет количества и соответствия друг другу вроде бы (по мнению российских судов) увеличивают вероятность того, что Х.- действительно плохой человек. Если присмотреться, то имеет место только один источник информации – мои собственные слова. Остальные три производны от этого источника и ничего не добавляют. Именно поэтому можно сделать вывод, что показания В., на основе которых построен ряд других обвинительных доказательств по делу, являются критическими и практически единственными, так как кроме них обвинение больше ничего не подтверждает. Здесь стоит добавить, что деньги (предмет предполагаемой взятки), равно как все другие данные, полученные оперативным путем (а никаких иных доказательств, кроме этих и показаний свидетелей, в деле нет), также производны от слов В., которая при не совсем выясненных обстоятельствах сообщила в милицию о том, что Вы требовали от нее взятку. Безусловно, все это требует обстоятельного, но лаконичного обоснования.
В качестве дополнительной (или альтернативной) логики можно доказывать, что В., чьи показания столь критичны для постановления обвинительного приговора, в некотором смысле была «соучастницей» предположительно имевшего место преступления. Конечно, формально в соответствии с УК РФ получение и дача взятки – это разные составы. Однако очевидно, что, во-первых, получение взятки без ее дачи невозможно, во-вторых, получение и дача «одной взятки» представляют собой единое событие. Именно в этом смысле В. можно назвать «соучастницей» условного выделяемого нами преступления под названием «взяточничество». Подобное обоснование может иметь смысл, так как в ряде случаев Европейский Суд по правам человека приходил к выводу, что использование в качестве критических доказательств при обвинении лица в совершении преступления показаний его соучастников может (особенно в совокупности с другими нарушениями статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод) свидетельствовать о нарушении права на справедливое судебное разбирательство. Здесь можно посмотреть хотя бы на Постановление по делу «Владимир Романов против России». Подобный вывод, в частности, основан на том, что «соучастник» сам является лицом, заинтересованным в определенном исходе дела, а привлечение его к ответственности за дачу ложных показаний не представляется возможным, так как ложь представляет собой одно из средств защиты. Уточним, что Страсбургский Суд в большинстве случаев склонен анализировать ситуацию содержательно, а не формально. Поэтому и здесь мы говорим о том, что для В., которая формально вроде бы не является ни подозреваемой, ни обвиняемой, ни подсудимой, данные ей показания являлись средством защиты от тех подозрений (в даче взятки), которые практически проявились в деятельности сотрудников милиции, проводивших с ней различные встречи, беседы и т.д. Вывод о том, что ее можно привлечь к ответственности за дачу заведомо ложных показаний (или заведомо ложный донос), так как формально она не обладает соответствующим статусом, также не столь очевиден, что содержательно сближает В. с «соучастницей преступления». Ее заинтересованность в исходе дела также может быть обоснована. Хотя бы со ссылкой на то, что сама она не была привлечена к ответственности за совершение преступления (пусть и с освобождением от нее), причем ни в части того эпизода, о котором идет речь в приговоре, ни в части предположительно имевших место ранее действий по передаче взяток. Конечно, все это требует серьезного обоснования.
4. Также в жалобе можно попытаться обосновать, что суд не был «создан на основании закона» в смысле пункта 1 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. К подобному выводу можно прийти в результате анализа практики Европейского Суда по правам человека, в соответствии с которой суд может не отвечать этому требованию, если конкретное дело рассматривается не тем судом, к которому оно отнесено по подсудности.
Здесь можно привлечь для обоснования, например, решение Комиссии по правам человека по делу «Занд против Австрии» 1977 года. Формально материалы Вашего уголовного дела содержали сведения, составляющие государственную тайну (во всяком случае, суд с этим согласился). Следовательно, на основании пункта 3 части 3 статьи 31 УПК РФ данное дело подсудно суду уровня субъекта Российской Федерации, а рассмотрено оно было районным судом.
Сформулированный в кассационных жалобах Ваших адвокатов вывод, что судья Р. в соответствии с частью 2 статьи 63 УПК РФ не мог рассматривать Ваше дело, представляется не совсем необоснованным. Во всяком случае, из части 2 статьи 63 УПК РФ и проанализированной нами практики Верховного и Конституционного Судов РФ это прямо не вытекает, а каких-либо обоснований в жалобах адвокатов не приведено (возможно, оно есть в других материалах дела). Поэтому, по нашему мнению, это не может рассматриваться в качестве дополнительного аргумента при доказывании того, что суд не был «создан на основании закона».
5. Безусловно, можно вести речь о том, что в нарушение права на справедливое судебное разбирательство суд не ответил на целый ряд представленных Вами и Вашими защитниками аргументов и доказательств, которые (отдельно и в совокупности) являлись критическими с точки зрения возможности прийти к выводу о Вашей виновности. Речь, в первую очередь, о Вашей версии событий, в рамках которой Вы вполне обоснованно (то есть со ссылками на доказательства) утверждали, что полученные Вашим мужем деньги были внесены в качестве предоплаты за заказанную для личных нужд мебель и возвращены из-за отказа от соответствующего заказа. Однако здесь необходим тщательный анализ предмета доказывания, всех обвинительных доказательств и каждого доказательства, на которое обращала внимание защита, с выяснением того, какие из последних не были приняты во внимание, и на что именно они влияли с точки зрения обоснования каждого из элементов предмета доказывания и (посредством этого) итогового вывода о виновности.
Кроме того, здесь же можно говорить о том, что в нарушение права на справедливое судебное разбирательство суд изначально придавал большее значение аргументам и доказательствам обвинения. Другими словами, суд фактически не решал вопрос о том, чья версия – обвинения или защиты – является более основанной (при том, что на стороне защиты «работает» презумпция невиновности), а задавался вопросом, смогла ли защита опровергнуть версию обвинения, как если бы ее правильность изначально предполагалась.
6. Наконец, можно вести речь о том, что искажение протокола судебного заседания фактически лишило Вас права на допрос показывающих против Вас свидетелей, прямо гарантированного пунктом D части 3 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, а также права на защиту в целом.
Это утверждение основано на том, что право на защиту становится практически бессмысленным, если влияющая на исход дела информация, получаемая в ходе ее осуществления (в том числе при допросе свидетелей), не фиксируется и (или) искажается в протоколе судебного заседания, а исправить ее не представляется возможным хотя бы по той причине, что суду фактически не с чем сравнить представленные замечания на протокол (кроме этого самого протокола и своей памяти), так как самостоятельно суд не ведет ни аудиозапись, ни полное стенографирование, а аудиозаписи, сделанные защитой, не принимает. Безусловно, это проблема не только Вашего дела, а в принципе российского судопроизводства. И мы надеемся, что рано или поздно к ней будет привлечено самое пристальное внимание Европейского Суда по правам человека. Возможно, с помощью Вашего дела.
Мы не ставим по данному делу вопрос о нарушении Вашего права на личную жизнь, гарантированного статьей 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, хотя в ходе оперативных мероприятий, результаты которых легли в обоснование приговора, тайно использовалась аудиозапись, что представляло собой вмешательство в личную жизнь в том смысле, который придает этому термину Европейский Суд по правам человека. Невозможность обращения в Страсбургский Суд с жалобой на нарушение статьи 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод вызвана, по нашему мнению, во-первых, тем, что вмешательство было осуществлено в личную жизнь Вашего мужа (а не Вас), которому были переданы деньги – предмет предполагаемой взятки, во-вторых, никаких жалоб на нарушение чьих бы то ни было прав (его или Ваших) в связи с применением тайной аудиозаписи никем и никогда по делу, судя по представленным материалам, не высказывалось.
Безусловно, все это лишь предварительный анализ. Не исключено, что мы не заметили тех или иных нарушений, которые могут быть выявлены при более тщательном анализе. Кроме того, в отношении каждого из приведенных Выше предложений необходимо с большой тщательностью ставить и разрешать вопросы о соблюдении всех критериев приемлемости жалобы, в частности, исчерпания средств правовой защиты. Наконец, анализ должен быть проведен на основе всех материалов дела (в данном случае он основан лишь на приговоре, кассационных жалобах и кассационном определении).
Вместе с тем подготовка жалобы по данному делу представляется, по нашему мнению, весьма перспективной.
С уважением,
Олег Анищик
Здравствуйте. Не так давно ЕСПЧ принял решение по которому, для обеспечения состязательности сторон, а значит и права на справедливое судебное разбирательство, бесплатная юридическая помощь защитника положена даже по гражданским делам по заявлению стороны.
Все, что я помню об этом решении, что где в североевропейской стране (Исландия или Ирландия) жена судилась с мужем и жене не предоставили бесплатную помощь защитника. И она подала в ЕСПЧ.
Не могли бы вы подсказать реквизиты этого решения ЕСПЧ ?
Есть ли оно на русском языке ?
Спасибо
Здравствуйте!
Вероятно, речь идет о Постановлении Европейского Суда по правам человека по делу «Эйри против Ирландии» (Airey v. Ireland, жалоба N 6289/73) от 9 октября 1979 года.
На данном сайте размещено только извлечение из него на русском языке. Его можно найти здесь.
Оригинальный текст Постановления на английском языке можно найти здесь, на французском — здесь.
С уважением,
Олег Анищик
Уважаемый Олег!
Я все пытаюсь понять, что означает «произвольность» в отношении нарушений ст.1 Протокола 1 Конвенции. Например, если в нашем случае суд подсчитал, что 2700 руб.х 31,7 кв.м = 24748 руб. — т.е. сделал заведомо неправильный арифметический расчет, — является ли это произволом?
(из расчета последовал вывод, что пай за помещение полностью выплачен, следовательно, регистрация права собственности законна. Помещение спорное).
Здравствуйте!
Нам неизвестно выражение «произвольность» в отношении нарушений ст[атьи] 1 Протокола [N] 1 [к] Конвенции [о защите прав человека и основных свобод]», поэтому мы не можем ответить на Ваш вопрос. Тем более мы не можем судить о проявлении судом произвола, не располагая по меньшей мере полными мотивировками судебных решений и сведениями обо всех аргументах сторон разбирательства и соответствующих им доказательствах.
В целом же произвол бывает двух видов. Первый связан с применением (интерпретацией) норм права. В этом смысле произвол является синонимом вмешательства в право на уважение соответствующего блага (имущества, личной жизни и т.д.) не на основании национального закона (т.е. буквально в его отсутствие), или с явным нарушением такового, или на основании закона, применение (интерпретация) которого непредсказуемо заранее (хотя бы в качестве одного из вариантов), либо, наконец, на основании закона, который (физически) недоступен лицу, о благе которого идет речь. Второй вид произвола связан с интерпретацией фактов или, точнее, доказательств, на основе которых устанавливается наличие или отсутствие фактов. В этом смысле произвол имеет место, когда соответствующий вывод делается без каких-либо доказательств в принципе или он со всей очевидностью противоречит доказательствам по делу.
Судя по примеру в Вашем вопросе, Вы ведете речь о произволе в интерпретации доказательств по делу. Однако при этом Вы пишете о статье 1 Протокола N 1 к Конвенции, хотя применительно к судебному разбирательству защиту от произвольной интерпретации доказательств гарантирует пункт 1 статьи 6 Конвенции. Статья 1 Протокола N 1 к Конвенции гарантирует отсутствие произвола первого вида, т.к. прямо требует соблюдать национальный закон при осуществлении вмешательства в право на уважение имущества. Конечно, процедурные (процессуальные) гарантии, в том числе, вероятно, и защиту от произвольной интерпретации доказательств, можно вытрактовать из статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции (см., например, Постановление Европейского Суда по правам человека по делу «АГОСИ против Соединенного Королевства, жалоба N 9118/80) от 24 октября 1986 года (пункт 55)), однако в этом должна быть какая-либо особая необходимость, учитывая, что соответствующее право все равно гарантировано пунктом 1 статьи 6 Конвенции. В качестве примера нарушения пункта 1 статьи 6 Конвенции по причине произвольной интерпретации доказательств по делу см. Постановление Европейского Суда по правам человека по делу «Хамидов против России» (Khamidov v. Russia, жалоба N 72118/01) от 15 ноября 2007 года. Национальные суды отказали заявителю в удовлетворении требования о компенсации ущерба, причиненного его земле расположившимся на ней во время проведения контртеррористической операции отрядом милиции, указав, что им не было представлено доказательств того, что сотрудники милиции действительно занимали его землю, в то время, как, по мнению Европейского Суда по правам человека, это явно следовало из многочисленных материалов дела, имевшихся в распоряжении судов.
Обращаем внимание, что наряду с защитой от произвола пункт 1 статьи 6 Конвенции в его интерпретации Европейским Судом по правам человека также содержит ряд смежных (и даже пересекающихся и зачастую трудноразличимых) гарантий. Он гарантирует лицу право на надлежащее рассмотрение судом его критических аргументов и соответствующих им доказательств (см., например, Постановление Европейского Суда по правам человека по делу «Дулоранс против Франции» (Dulaurans v. France, жалоба N 34553/97) от 21 марта 2000 года (пункты 35-39)), право на мотивированное судебное решение (см., например, Постановления Европейского Суда по правам человека по делам «Кузнецов и другие против России» (Kuznetsov and Others v. Russia, жалоба N 184/02) от 11 января 2007 года (пункты 82-85) и «Пронина против Украины» (Pronina v. Ukraine, жалоба N 63566/00) от 18 июля 2006 года (пункты 23-25)) и защиту от проявления чрезмерного формализма (см., например, Постановление Европейского Суда по правам человека по делу «Михолапа против Латвии» (Miholapa v. Latvia, жалоба N 61655/00) от 31 мая 2007 года (пункты 25-31)).
Наконец, очень важным является то, что констатация любых нарушений названных выше прав возможна только при условии критического значения соответствующих фактов, аргументов, доказательств, норм права с точки зрения результатов разбирательства по делу. Другими словами, например, произвольная интерпретация доказательств, приведшая к установлению факта, который не является критическим, т.е. не влияет на исход разбирательства, равно как и произвольное применение нормы права, которая, исходя из содержания всего разбирательства в целом, не может повлиять на его результаты, не свидетельствуют о нарушении пункта 1 статьи 6 Конвенции и (или) статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.
С уважением,
Олег Анищик
Уважаемый Олег,
спасибо за Ваш подробный ответ. Он мне многое прояснил. Но позволю себе попросить об одном уточнении. В моем обывательском (а не юридическом) сознании никак не укладывается понятие «интерпретация доказательств» применительно к арифметике. Доказательства можно толковать так или иначе, даже спорить о правильности. То есть существуют варианты. Но пример 2700 х 31,7 =? имеет только одно-единственное правильное решение. 24748 — это неправильный ответ, какие бы ни были при этом мотивировки. Я чего-то, видимо, недопонимаю. Можно ли здесь говорить об общеизвестных фактах, которые не нуждаются в доказывании? Искажение судьей этих общезвестных фактов тоже называется произволом в интерпретации доказательств? Проясните, пожалуйста.
Спасибо за терпение.
Здравствуйте!
Выражение «интерпретация доказательств» не является каким-либо специальным юридическим термином. Под интерпретацией доказательств мы имели в виду любые способы прийти к выводу о наличии или отсутствии факта, имеющего значение для дела, что всегда делается на основе тех или иных доказательств, если речь не идет об общеизвестных фактах. Правила умножения определенно являются общеизвестным фактом, т.к. сами по себе не требуют доказывания в рамках судебного разбирательства. А ошибки, связанные с общеизвестными фактами, скорее могут свидетельствовать об отсутствии надлежащей тщательности при рассмотрении дела, о которой мы писали выше.
В любом случае в очередной раз повторимся, что мы не можем судить о том, идет ли в описанной Вами ситуации речь о произволе в интерпретации доказательств в смысле нарушения пункта 1 статьи 6 Конвенции о защите права и основных свобод (или о любом ином схожем нарушении), т.к. не располагаем всей совокупностью необходимых данных. В частности, нам неизвестны полные мотивировки решений судов первой и второй инстанций и значение приведенной Вами математической операции с точки зрения результатов разбирательства по делу, равно как возможные причины указанной Вами ошибки. Вывод суда о том, что 2700 рублей за кв.м. х 31,7 кв.м = 24748 рублей, может быть результатом обычной арифметической ошибки, а вовсе не намеренного произвола в интерпретации тех или иных исходных данных. Эта ошибка может быть вызвана, например, тем, что суд взял неверный готовый результат математической операции из какого-либо доказательства по делу, не проверив его надлежащим образом. В подобном случае речь может идти о том, что судом не была проявлена надлежащая тщательность, а не о произволе.
Однако это все равно имеет смысл лишь в случае критического значения результата указанной математической операции с точки зрения принятия решения по делу. Например, если результат разбирательства зависит от вывода о том, исполнено ли лицом в полном объеме обязательство по выплате суммы в размере 85590 рублей (2700 рублей за кв.м. х 31,7 кв.м), и об исполнении этого обязательства в полном объеме свидетельствуют несколько доказательств, одним из которых является документ, в котором говорится о выплате по 2700 рублей за каждый из 31,7 кв.м., что составляет 24748 рублей, но при этом совокупности других доказательств, не считая этого, достаточно для вывода об исполнении обязательства в полном объеме, то есть о выплате всей суммы в размере 85590 рублей, то цитирование в судебном решении неверной математической операции может не иметь критического значения с точки зрения результатов разбирательства и, соответственно, не свидетельствовать о каком бы то ни было нарушении права на справедливое судебное разбирательство, в том числе о произволе или недостаточно тщательном исследовании доказательств по делу. Указанная ошибочная математическая операция может не быть критичной еще в целом ряде случаев, например, если суд отказывает в удовлетворении иска по причинам, никак не связанным с фактом полной выплаты суммы в размере 85590 рублей, а она имеет значение (пусть и критическое) лишь для обоснования дополнительного (альтернативного) основания отказа в удовлетворении исковых требований.
С уважением,
Олег Анищик
Спасибо в очередной раз.
Коротко уточню: судья действительно переписала готовый неверный результат из письменных доводов ответчика, как и другие мотивировки. Я поняла вашу мысль: намеренный произвол и в этом случае недоказуем, несмотря на то, что мне он очевиден. В деле есть и другие подтасовки, например, слово «продать» заменено на «передать в собственность» (в данном случае это критично), изменены данные о свидетелях и т.п. Все это списывается на недостаточную тщательность. Жалко.
Меня беспокоит такой вопрос: должна ли я сама в жалобе квалифицировать эти допущенные судьей нарушения и пытаться доказать, что это именно произвол? Или это делает суд, независимо от моего мнения? Влияет ли на результат рассмотрения моей жалобы тяжесть нарушений пункта 1 статьи 6 Конвенции? Ведь на самом деле очень много в России потерпевших именно от произвола, который никак не доказать. Поэтому он и продолжается.
С уважением,
Здравствуйте!
По нашему мнению, в качественной жалобе, безусловно, каждое нарушение должно быть прямо названо и обосновано с одной стороны практикой применения соответствующей статьи Конвенции о защите прав человека и основных свобод или Протокола к ней Европейским Судом по правам человека, а с другой — фактическими обстоятельствами дела. И то и другое должно быть интерпретировано соответствующим образом. Если предполагаемые нарушения альтернативны по отношению друг к другу, т.е. не могут быть допущены одновременно, однако каждое из них по отдельности может быть в той или иной степени обосновано, они должны представляться в качестве альтернативы. Некачественные жалобы на нарушения целого ряда прав могут иметь неплохие шансы на успех (читайте об этом здесь). Однако жалобы на нарушения статьи 6 Конвенции за редкими исключениями в случае их низкого качества скорее будут признаны неприемлемыми.
Нам неизвестно выражение «тяжесть нарушений пункта 1 статьи 6 Конвенции», поэтому мы не можем ответить на соответствующий вопрос. Нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции либо имеет место, либо нет. Право делать соответствующие выводы принадлежит исключительно Европейскому Суд по правам человека.
С уважением,
Олег Анищик
Большое спасибо за терпение и разъяснения. Я поняла, что качество жалобы – это важно. Как только разберусь со своим сканером, попытаюсь переслать Вам материал.
Но пока, если возможно, хотелось бы еще немного прояснить то, что Вами сказано. Ну, чтобы психологически подготовиться к предстоящей катастрофе. Продолжая мой конкретный пример, пытаюсь представить себе развитие событий. В жалобе я пишу (излагаю здесь схематично): «решение суда, что 2,7х3,2=2,5 считаю произволом, повлекшим неверные выводы и в итоге неправосудное решение. Что является нарушением статьи 6(1) Конвенции». Далее, как я понимаю, в удачном для меня случае жалоба коммуницирована, правительство, допустим, отвечает: «действия суда не являются произволом, а являются всего лишь недостаточно тщательным исследованием доказательств по делу»… Далее Суд решает: «поскольку заявительница просила признать произвол, а он не установлен, жалоба в этой части неприемлема» (вариант 1) или: «поскольку вместо произвола установлена недостаточная тщательность, приведшая к неправосудному решению, то все же нарушение статьи 6(1) Конвенции имело место» (вариант 2). Какой из вариантов более вероятен? Или я совсем неправильно себе все представляю?
С уважением,
Здравствуйте!
Жалоба, направляемая в Европейский Суд по правам человека, фактически выполняет лишь одну ключевую функцию: убедить одного из 60 сотрудников Секретариата, которые занимаются рассмотрением жалоб на первом этапе производства по ним и готовят резюме (notes) для Судей, на основании которых последние принимают решения на данной стадии, в том, что нарушение, скорее всего, действительно имело место, а все критерии приемлемости, вероятно, соблюдены. На содержательное убеждение Судей ориентирован иной документ – письменный отзыв (меморандум) заявителя, который может быть представлен им только в случае коммуницирования жалобы, т.е. успешного прохождения первого этапа производства. Конечно, жалоба определяет границы разбирательства (в том смысле, что оно не может слишком сильно выйти за ее пределы), а также выполняет ряд других функций, однако важно помнить о главной. Безусловно, существуют исключения из этого правила. Так, ряд жалоб не признаются неприемлемыми на первом этапе производства лишь с той целью, чтобы на примере соответствующих дел принять ориентированные на других потенциальных заявителей мотивированные решения (это можно сделать только на последующих этапах разбирательства), показывающее, что в подобных случаях нарушения не имеют места или те или иные критерии приемлемости жалоб на них не соблюдаются. Тем не менее, правило остается правилом.
Таким образом, если жалоба была коммуницирована властям государства-ответчика, т.е. успешно миновала первый этап, который оказывается последним для примерно 9 из 10 жалоб против России, и речь не идет об исключениях и чрезвычайно спорных вопросах, по которым мнения Судей могут значительно различаться, вероятность того, что Европейский Суд по правам человека готов признать те или иные нарушения, в том числе интерпретировав жалобу и письменный отзыв (меморандум) заявителя соответствующим образом (зачастую интерпретация может быть чрезвычайно креактивной; все зависит от желания самого Европейского Суда по правам человека обнаружить и обосновать нарушение и соблюдение всех критериев приемлемости жалобы на него), довольно высока. Это касается жалоб против России, т.к. ситуация с жалобами на другие государства может быть несколько иной. Кроме того, это касается лишь последних нескольких лет. 7 и даже 5 лет назад все было немного по-другому.
Соответственно, если Европейский Суд по правам человека не готов согласиться с утверждениями жалобы о том, что нарушение имело место, он скорее объявит ее неприемлемой (полностью или в части, в т.ч. де-факто, т.е. посредством отказа в коммуницировании ряда претензий заявителя) на первом этапе производства.
Также обращаем внимание, что в качественной жалобе должны содержаться все претензии, которые можно обосновать в той или иной разумной степени (и в отношении которых равно образом можно обосновать соблюдение всех критериев приемлемости), даже если эти претензии являются альтернативными по отношению друг к другу, т.е. признание обоснованности одной исключает возможность признания другой. Поэтому применительно к Вашему примеру при наличии соответствующих оснований в жалобе следует писать как о произволе, так и об отсутствии надлежащей тщательности, а также, возможно, о немотивированности судебных решений и (или) чрезмерном формализме судов.
Надеемся, что Вы усмотрите в этих разъяснениях ответ на свой вопрос.
С уважением,
Олег Анищик
Спасибо, Олег.
Много полезной информации для размышления.
Здравствуйте Олег! После вашего ответа на мой вопрос, о неприемлемости жалобы (по уголовному делу мужа) принятым единоличным судьей G.Nicolaou, меня все равно мучает вопрос.В деле мужа (ст.290ч.4), начиная от первого листа и до последнего, одни нарушения! Не говоря о том, что дело заказное — подстава! Так почему же, этот судья признал её не приемлемой? Да, писала жалобу сама, на адвоката денег больше не было, неужели из — за неправильного текста (хотя все нарушения описала, и ссылалась на статьи нарушений конвенсии) можно вот так все разом решить? Я понимаю это абсурд, но все равно спрошу вас. А что если я (от имени мужа) напишу в Страсбург на этот ответ, попытаюсь как то объяснить ситуацию, попросить в порядке исключения рассмотреть повнимательнее жалобу, ведь наша жалоба написана не потому что, нам делать нечего, а потому что правды в нашем государстве не добиться! ПРОСИЛИ ВСЕ ИНСТАНЦИИ ПЕРЕСМОТРЕТЬ ДЕЛО, и все! Нет, шаблонный ответ напишут, и спят спокойно! А судья ВЕРХОВНОГО СУДА — ДЗЫБАН А.А. на нашу жалобу дал ответ, такое впечатление, что он с другого дела переписал, даже фамилии не удосужился в нашей жалобе посмотреть. Цитирую: «Ваша вина в получении взятки подтверждена показаниями потерпевшего Бычкова» — хотя по делу мужа у нас такого потерпевшего в деле не было и нет! У нас вообще нет потерпевшего, есть только свидетель — подставное лицо органов! Поэтому и пишем за рубеж надеясь на справедливое разбирательство! Спасибо, что прочитали! Так хочется надеяться на ЧУДО!!!
Здравствуйте!
Жалоба Вашего мужа признана неприемлемой, поскольку она не соответствует одному или нескольким критериям приемлемости.
Мы не можем судить о том, по какой именно причине жалоба Вашего мужа признана неприемлемой. Решения единоличных Судей Европейского Суда по правам человека не имеют текста и, соответственно, мотивировки (читайте об этом здесь). Но если в полученном Вашим мужем уведомлении не упоминается прямо или косвенно какой-либо конкретный критерий приемлемости, которому не соответствует поданная жалоба, высока вероятность того, что она либо касается нарушений прав, которые не гарантированы Конвенцией о защите прав человека и основных свобод и Протоколами к ней, либо является явно необоснованной. Например, Ваши претензии к судье Верховного Суда РФ, если Вы включили их в жалобу, представляют собой пример явно неприемлемых. Это связано с тем, что этап рассмотрения надзорных жалоб в судах общей юрисдикции, который завершился отказом в пересмотре вступивших в законную силу судебных решений, не охватываются гарантиями статьи 6 Конвенции, которая предусматривает право на справедливое судебное разбирательство, по причине чего судья Верховного Суда РФ в указанном случае при рассмотрении надзорной жалобы не может нарушить право на справедливое судебное разбирательство (см., например, Решения Комиссии по правам человека по делам «Х. против Австрии» (X. v. Austria, жалоба N 7761/77) от 8 мая 1978 года и «Руиз Матеос и другие против Испании» (Ruiz-Mateos and Others v. Spain, жалоба N 24469/94) от 2 декабря 1994 года, Решение Европейского Суда по правам человека по вопросам приемлемости жалобы «Рудан против Хорватии» (Rudan v. Croatia, жалоба N 45943/99) от 13 сентября 2001 года и схожее по своей сути Постановление Европейского Суда по правам человека по делу «Никитин против России» (Nikitin v. Russia, жалоба N 50178/99) от 20 июля 2004 года (второе предложение пункта 60)). Также обращаем внимание, что Европейский Суд по правам человека не занимается оценкой или переоценкой доказательств по делу, в том числе вопросами их допустимости, в том смысле, в котором это делают национальные суды (читайте об этом здесь), и за исключением достаточно редких случаев очевидного произвола или чрезмерного формализма Европейский Суд по правам человека не подвергает сомнению оценку, данную доказательствам национальными судами. Вопросы квалификации преступлений тем более относятся к ведению национальных судов. И когда подсудимый признает свою вину в совершении преступного деяния, с подробным обоснованием его виновности выступают адвокаты, то национальный суд в полной мере вправе использовать признание самого факта совершения соответствующих действий и дать им квалификацию согласно уголовному закону, право интерпретации и применения которого принадлежит ему. Европейский Суд по правам человека не рассматривает жалобы на предположительно неверную квалификацию преступлений как таковую.
Ответ на Ваш второй вопрос содержится в полученном Вами уведомлении о признании жалобы неприемлемой. Решение единоличного Судьи Европейского Суда по правам человека о признании жалобы неприемлемой является окончательным (см. пункт 2 статьи 27 Конвенции). Оно не может быть никуда обжаловано. Все возможные жалобы на него будут оставлены Европейским Судом по правам человека без рассмотрения. Производство по жалобе Вашего мужа окончено.
С уважением,
Олег Анищик
Добрый день! подскажите пожалуйста возможно ли обращение в ЕСПЧ при неразумно длительном сроке предварительного следствия (более трех лет) при том что в суде уголовное дело было рассмотрено в течении двух дней?
Заранее спасибо!
Здравствуйте!
Право на разбирательство по предъявленному лицу уголовному обвинению в разумный срок предусмотрено пунктом 1 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Поэтому Европейский Суд по правам человека может рассматривать жалобы на нарушения этого права.
Однако речь идет о праве на разумный срок разбирательства в целом, а не на отдельных его стадиях. Разбирательство по предъявленному лицу уголовному обвинению в смысле пункта 1 статьи 6 Конвенции начинается с момента фактического предъявления лицу указанного обвинения, то есть совершения действий, свидетельствующих о наличии у соответствующих органов государства подозрения в совершении этим лицом преступления, и завершается вынесением окончательного решения по делу, например, кассационного определения по жалобе на обвинительный приговор, которым он оставлен без изменения.
Также обращаем внимание, что никакой срок сам по себе не может быть неразумным, сколько бы лет он не составлял. При оценке общего срока разбирательства на предмет его разумности Европейский Суд по правам человека рассматривает вопрос о том, были ли задержки допущены по вине государственных органов и являлись ли они неоправданными. То обстоятельство, что предварительное расследование длилось три года, а судебное разбирательство — два дня, само по себе никоим образом не может свидетельствовать о чрезмерно длительной длительности разбирательства по предъявленному лицу уголовному обвинению. Срок предварительного расследования может объясняться необходимостью сбора большого числа доказательств, задержками, за которые государство не несет ответственности, и целым рядом других причин, в том время как короткий срок судебного разбирательства может объясняться хорошей подготовкой к нему дела. Судить об обратном по Вашему вопросу не представляется возможным.
С уважением,
Олег Анищик
Здравствуйте Олег! Спасибо за разъяснения. Все мне понятно! Была надежда…Да про Дзыбана А.А. (ВСРФ), я не писала в Страсбугр, это я вам «поэмоцилась», я только нарушения ст. писала. А муж признал вину частично, и то потому, что адвокаты настояли. Прокурор пригрозил, если не признает, 8 лет получит. А так 5 дали, муж ОЧЕНЬ ЖАЛЕЕТ, что частично признал вину. Он так и думал, что с признанием реабилитироваться будет сложно! Но надеется, как выйдет, будет искать СПРАВЕДЛИВОСТЬ!!! Удачи вам! Спасибо за внимание и за терпения к нам — несчастным!
Спасибо, Олег, за Ваше разъяснение! А как насчет единства судебной практики в плане ст.6 Конченции о праве на справедливое судебное разбирательство? И можно и в моем случае вести речь о возможном нарушении ст.4 Конвенции? Спрашиваю не из праздного любопытства, думаю обратиться к Вам за помощью с представительстве моих интересов в ЕСПЧ. Данный пункт один из моих многочисленных претензий к военному ведомству… Спасибо! Николай Владимиров
Здравствуйте!
Нам неизвестно выражение «единство судебной практики в плане статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод», поэтому мы не можем ответить на Ваш вопрос.
Обращаем внимание, что статья 6 Конвенции не гарантирует соблюдения национального закона, не считая норм, касающихся «создания суда», т.е. назначения судей, формирования суда, отдельных аспектов подсудности, о нарушении которых в Вашем случае речи не идет. Соблюдение национального закона гарантировано рядом других статей Конвенции и Протоколов к ней, например, статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции, которой предусмотрено право на уважение имущества. Таковым в ряде случаев может быть признана заработанная (но не выплаченная) заработная плата, равно как иные выплаты, полагающиеся лицу на основании трудового договора и (или) закона (см., например, mutatis mutandis, Частичное решения Комиссии по правам человека по вопросам приемлемости жалобы «Сторксен против Норвегии» (Storksen v. Norway, жалоба N 19819/92) от 05 июля 1994 года, Решение Комиссии по правам человека по вопросам приемлемости жалобы «X против ФРГ» (X v. the Federal Republic of Germany, жалоба N 8410/78) от 13 декабря 1979 года, Решение Европейского Суда по правам человека по вопросам приемлемости жалобы «Щеттини и другие против Италии» (Schettini and Otherrs v. Italy, жалоба N 29529/95) от 09 ноября 2000 года). Однако в Вашем случае это не имеет значения, т.к. Вам отказано в рассмотрении Ваших исковых требований по причине пропуска установленного национальным законодательством срока на обращение с ними. В отсутствие признаков формализма (см., например, mutatis mutandis, Постановление Европейского Суда по правам человека по делу «Совтрансавто Холдинг против Украины» (Sovtransavto Holding v. Ukraine, жалоба N 48553/99) от 25 июля 2002 года (пункт 81)) или произвола (см., например, Постановление Европейского Суда по правам человека по делу «Врбика против Хорватии» (Vrbica v. Croatia, жалоба N 32540/05) от 01 апреля 2010 года (пункты 52-55)) Европейский Суд по правам человека не считает отказ национальных судов в удовлетворении исковых требований по причине истечения срока исковой давности нарушением прав, гарантированных Конвенцией и Протоколами и к ней, и, напротив, признает, что заявитель не исчерпал внутригосударственных средств правовой защиты в смысле пункта 1 статьи 35 Конвенции (читайте об этом, например, здесь).
Мы не усматриваем в Вашем случае каких-либо признаков нарушения пункта 2 статьи 4 Конвенции и уже предоставили Вам ссылку на соответствующее обоснование (это та же самая ссылка, которая приведена выше, т.к. в обсуждении, на которое она ведет, даются ответы на большинство заданных Вами вопросов).
С уважением,
Олег Анищик
Добрый день! Подскажите пожалуйста где можно посмотреть образец предварительного обращения в ЕСПЧ Rule 39 . Заранее благодарны!
Здравствуйте!
Если Ваш вопрос касается образца ходатайства о принятии обеспечительных мер (Правило 39 Регламента Европейского Суда по правам человека, упомянутое Вами, регулирует заявление такого ходатайства, а не подачу некоего «предварительного обращения»), то Вы можете найти ответ на свой вопрос здесь.
Требования, предъявляемые к ходатайству о принятии обеспечительных мер, можно найти в Практической инструкции по заявлению в Европейский Суд ходатайств о принятии обеспечительных мер.
Если Ваш вопрос касается образца предварительной жалобы, то Вы можете найти таковые в разделе «Образцы жалоб в Европейский Суд и других документов».
Требования, предъявляемые к предварительной жалобе, можно найти во втором абзаце пункта 3 Практической инструкции по обращению в Европейский Суд и здесь.
С уважением,
Олег Анищик
Здравствуйте, Олег!
На мой адрес ОШИБОЧНО было направлено уведомление Европейского суда (с приложенными штрих-кодами) о получении жалобы от госпожи Поповой. Дата подачи жалобы 13 апреля 2011 года, отправитель как я уже сказала Попова.
По себе знаю как отправитель ждет ответа.
Как поступить?
Здравствуйте!
Нам представляется наиболее логичным сообщить об этой ошибке в письменном виде (в свободной форме) Секретариату Европейского Суда по правам человека, вернув ему полученное Вами уведомление.
С уважением,
Олег Анищик
Олег, спасибо за исчерпывающий ответ! Если вас не затруднит подскажите пожалуйста возможно ли обращение в ЕСПЧ по основанию назначения судом чрезмерно сурового и необоснованного наказания (мне дали 1 год 10 мес. реального лишения свободы. Имеются явные политические мотивы но доказать их я не смогу, ни каких иных оснований для назначения мне реального лишения свободы у суда не имелось, в любом другом случае суд бы применил ст. 73 либо 64 УК РФ) и еще один момент — приговором суда мы осуждены вдвоем с гр.Б. практически за одно и то же. Б. обратился в ЕСПЧ в 2008 году и рассмотрение его жалобы должно быть в следующем году. Могу ли я, в целях ускорения рассмотрения своей жалобы, указать в жалобе или в отдельном ходатайстве просьбу объединить данные жалобы в одно производство?
Здравствуйте!
Европейский Суд по правам человека рассматривает только жалобы на предполагаемые нарушения государством прав, гарантированных Конвенцией о защите прав человека и основных свобод и Протоколами к ней. Европейский Суд по правам человека не является судом четвертой инстанции, не рассматривает по существу и не пересматривает уголовные дела и не оценивает справедливость приговора в смысле, аналогичном смыслу положений статьи 383 УПК РФ, но лишь справедливость судебного разбирательства в целом в смысле статьи 6 Конвенции.
Конвенция и Протоколы к ней не гарантируют каких бы то ни было прав, касающихся назначения наказания за совершение преступления, не считая права не подвергаться бесчеловечному или унижающему достоинство наказанию (статья 3 Конвенции), права не подвергаться более тяжкому наказанию, нежели то, которое подлежало применению в момент совершения преступления (статья 7 Конвенции) и права не быть наказанным дважды за одно преступление (статья 4 Протокола N 7 к Конвенции).
Мы не понимаем, относительно какого именно наказания назначенное Вам представляется «чрезмерно суровым». Нам также неясно, что означает выражение «необоснованное наказание». Если мы правильно понимаем, Вы признаны виновным в совершении преступления, санкция за его совершение предусматривает, в частности, наказание в виде лишения свободы, назначенное Вам наказание не превышает предусмотренного соответствующей частью соответствующей статьи УК РФ.
Таким образом, о бесчеловечном или унижающем достоинство наказании речи в Вашем вопросе не идет, назначенное наказание с точки зрения своего вида и размера соответствует наказанию, предусмотренному уголовным законом, действовавшим в момент совершения преступления, Вы не утверждаете, что наказаны за преступление дважды, следовательно, мы не усматриваем в Вашем вопросе признаков нарушений прав, гарантированных Конвенцией и Протоколами к ней, и, соответственно, оснований для обращения в Европейский Суд по правам человека с жалобой в связи с «чрезмерной суровостью и необоснованностью наказания», что бы это ни означало.
Возможность объединения двух и более жалоб в одно производство предусмотрена Правилом 42 (бывшее Правило 43) Регламента Европейского Суда по правам человека. Им же предусмотрено право стороны разбирательства заявить соответствующее ходатайство. Поэтому в принципе ничто не препятствует подаче ходатайства, о котором Вы ведете речь. Его форма Регламентом и иными документами, регулирующими деятельность Европейского Суда по правам человека, не установлена. Однако нам неизвестно, почему Вы полагаете, что жалоба Александра Ивановича будет рассматриваться Европейским Судом по правам человека именно в следующем году. Во всяком случае, если мы правильно понимаем, к настоящему времени решение о коммуницировании его жалобы властям государства-ответчика Европейским Судом по правам человека не принято.
С уважением,
Олег Анищик
Спасибо за разъяснение! Поражен Вашей осведомленностью)) О 2012 г. мне известно исключительно с его слов. Рад был бы обратиться к вам с просьбой о представлении моих интересов в ЕСПЧ, но к сожалению не располагаю средствами для оплаты Ваших услуг (имею ввиду предоплату). Если это возможно, то готов 50% взысканной суммы передать Вам после ее получения.
Здравствуйте!
Мы оказываем услуги по подготовке жалоб в Европейский Суд по правам человека и представлению интересов заявителей только на условиях, изложенных в разделе «Услуги по подготовке жалоб в Европейский Суд». На иных условия эти услуги нами не оказываются.
С уважением,
Олег Анищик