Уважаемая Е.!
Из представленных Вами материалов потенциально усматриваются следующие нарушения прав, гарантированных Конвенцией о защите прав человека и основных свобод.
Все нарушения касаются статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, но они достаточно разные, так как эта статья предусматривает значительное число различных прав.
1. Судебное заседание было закрытым в отсутствие оснований, предусмотренных пунктом 1 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, а именно: соответствующих соображений морали, общественного порядка либо национальной безопасности.
Очевидно, что первые два основания неприменимы к Вашему делу. Во всяком случае, на первый взгляд в представленных материалах ничего об этом не говорится. Надо полагать, что заседание было закрытым в связи с наличием в материалах дела результатов ОРД, которые (в силу соответствующего закона) формально считаются содержащими «государственную тайну». Следовательно, возникает вопрос о применимости третьего из предусмотренных пунктом 1 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод оснований, то есть «соображений национальной безопасности». Однако, во-первых, неясно, какие именно конкретные материалы, имеющиеся в деле, свидетельствовали о необходимости закрывать заседание, учитывая, что практически все результаты ОРД были рассекречены. Во-вторых, даже в случаях, когда имеются основания полагать, что те или иные материалы действительно содержат затрагивающие национальную безопасность сведения, суд должен проанализировать, как закрытие заседание повлияет на принцип гласности.
Полагаем, что этого сделано не было, а ссылка на «государственную тайну» была совершенно формальной. В-третьих (даже если интересы национальной безопасности затронуты), суд должен рассмотреть вопрос о том, почему необходимо закрывать весь процесс целиком, а не проводить одно (или несколько) судебных заседаний, в ходе которых могли бы быть рассмотрены те самые содержащие «государственную тайну» материалы. Безусловно, этого также не было сделано. Конечно, в ряде случаев открытое разбирательство в суде кассационной инстанции может исправить допущенное нарушение. Однако это не обязательно так, и, возможно, заседание суда второй инстанции тоже было закрытым (из кассационного определения это непонятно). При обосновании данного нарушения можно опираться на Постановление Европейского Суда по правам человека по делу «Белашев против России», хотя по этому вопросу у Страсбургского Суда в принципе имеется весьма богатая практика и в отношении других стран.
2. Использование в качестве критических доказательств по делу материалов, собранных в результате (тайных) оперативно-розыскных мероприятий, проведение которых не было обосновано наличием разумных подозрений в причастности лица к совершению преступления, является нарушением права на справедливое разбирательство, гарантированного пунктом 1 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.
Это довольно сложная, но при этом весьма перспективная логика, которая основана, в частности, на Решении Европейского Суда по правам человека по делу Джона Джеймса Шеннона, а также Постановлении по делу «В. против Финляндии». Кроме того, очень важным представляется Постановление по делу «Раманаускас против Литвы», так как в нем речь прямо идет о получении взятки.
Идея состоит в том, что проведение в отношении лица тайных мероприятий должно основываться на «разумных подозрениях» в причастности его к совершению преступления. Сведения, сообщенные каким-либо одним частным лицом, не соответствуют этому требованию, то есть не могут являться достаточным основанием для проведения тайных мероприятий, которые по определению способны затронуть целый ряд охраняемых прав. Не может являться достаточной и информация, полученная от частного лица, находящегося «в оперативной разработке». Перед началом осуществления тайных мероприятий соответствующие органы должны убедиться в разумности (обоснованности) подозрений в совершении лицом преступления, а только потом (с целью их проверки) проводить то или иное мероприятие, направленное на подтверждение или опровержение этих подозрений. В Вашем случае сначала информация (как заявляют сотрудники милиции) поступила от некоего «анонимного лица», а затем – от В., которая в некотором смысле сама находилась по меньшей мере «в оперативной разработке». Однако в плане подготовки жалобы важен не сам факт того, что в отношении Вас проводились тайные мероприятия, а обстоятельства использования их результатов в качестве критических доказательств по делу. Под ними понимаются такие доказательства, на которых в значительной степени построено обвинение (без которых обвинением просто не было бы обоснованным). В Вашем деле это по крайней мере сами деньги (предмет предполагаемой взятки), появившиеся (в качестве доказательств) именно благодаря оперативному мероприятию, а также сведения об обстоятельствах их передачи. Но критическое значение этих доказательств подлежит, конечно, отдельному обоснованию. Для этого необходимо:
определить предмет доказывания по делу,
соотнести каждое из обвинительных доказательств с каждым из элементов предмета доказывания,
сделать вывод о том, какое значение для обоснования тех или иных элементов имеют доказательства, полученных описанным выше путем (посредством оперативных мероприятий, для проведения которых не было достаточных разумных подозрений в совершении Вами преступления),
продемонстрировать, что их значение критическое в том смысле, что без них, исходя из закона и (или) сложившейся практики его применения, невозможно или очень затруднительно обоснование наличия тех элементов предмета доказывания, в отсутствие которых Вас должны были оправдать (или прекратить дело по тем или иным основаниям).
В отношении данного вопроса возникают определенные проблемы с обоснованием исчерпания средств правовой защиты от этого нарушения на национальном уровне, так как жалобы на это не были явно высказаны ни Вами, ни Вашими адвокатами ни в суде первой инстанции, ни в кассации. Однако все не выглядит абсолютно безнадежным. Мы скорее рекомендовали бы заявить о таком нарушении и хотя бы до какой-то степени попытаться обосновать, что средства защиты были исчерпаны.
3. Также можно попытаться доказать, что В. в определенном смысле была «агентом государства», ее показания являются практически единственным и потому критическим (с точки зрения возможности обоснования обвинительного приговора в их отсутствие) доказательством, а постановление приговора исключительно на их основании нарушает требования справедливости судебного разбирательства.
Конечно, обоснование того, что В. является «агентом государства» (так как в процессе осуществления оперативных мероприятий полностью действовала под контролем и в соответствии с указаниями сотрудников милиции), не свидетельствует о невозможности использования ее показаний в принципе. Однако в случае, если они являются единственным доказательством, обосновывающим предъявленное лицу уголовное обвинение, право на судебное разбирательство может быть нарушено. Наряду с обоснованием того факта, что В. является «агентом государства», необходимо проведение анализа доказательственной базы по делу, чтобы показать, что подавляющее большинство доказательств производны от ее показаний. «Показания» здесь, конечно, рассматриваются содержательно, а не в том смысле, который придается этому термину УПК РФ. Под показаниями мы понимаем любые относящиеся к делу сведения, сообщенные лицом кому бы то ни было и в какой бы то ни было форме (а не только при допросе) и использованные в качестве доказательства. Нетрудно заметить, что, например, показания всех других свидетелей обвинения о причастности Вас к получению взятки производны от слов В., которая сообщила им об этом. Таким образом, показания этих свидетелей – это те же слова В., форма которых многократно приумножена без изменения содержания. Другими словами, если я говорю А., Б. и В., что Х. – плохой человек, после чего сам повторяю эти слова в суде, а А., Б. и В. сообщают, что им я тоже об этом говорил, то формально против Х. имеются показания четырех свидетелей (в смысле четырех разных источников информации), которые за счет количества и соответствия друг другу вроде бы (по мнению российских судов) увеличивают вероятность того, что Х.- действительно плохой человек. Если присмотреться, то имеет место только один источник информации – мои собственные слова. Остальные три производны от этого источника и ничего не добавляют. Именно поэтому можно сделать вывод, что показания В., на основе которых построен ряд других обвинительных доказательств по делу, являются критическими и практически единственными, так как кроме них обвинение больше ничего не подтверждает. Здесь стоит добавить, что деньги (предмет предполагаемой взятки), равно как все другие данные, полученные оперативным путем (а никаких иных доказательств, кроме этих и показаний свидетелей, в деле нет), также производны от слов В., которая при не совсем выясненных обстоятельствах сообщила в милицию о том, что Вы требовали от нее взятку. Безусловно, все это требует обстоятельного, но лаконичного обоснования.
В качестве дополнительной (или альтернативной) логики можно доказывать, что В., чьи показания столь критичны для постановления обвинительного приговора, в некотором смысле была «соучастницей» предположительно имевшего место преступления. Конечно, формально в соответствии с УК РФ получение и дача взятки – это разные составы. Однако очевидно, что, во-первых, получение взятки без ее дачи невозможно, во-вторых, получение и дача «одной взятки» представляют собой единое событие. Именно в этом смысле В. можно назвать «соучастницей» условного выделяемого нами преступления под названием «взяточничество». Подобное обоснование может иметь смысл, так как в ряде случаев Европейский Суд по правам человека приходил к выводу, что использование в качестве критических доказательств при обвинении лица в совершении преступления показаний его соучастников может (особенно в совокупности с другими нарушениями статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод) свидетельствовать о нарушении права на справедливое судебное разбирательство. Здесь можно посмотреть хотя бы на Постановление по делу «Владимир Романов против России». Подобный вывод, в частности, основан на том, что «соучастник» сам является лицом, заинтересованным в определенном исходе дела, а привлечение его к ответственности за дачу ложных показаний не представляется возможным, так как ложь представляет собой одно из средств защиты. Уточним, что Страсбургский Суд в большинстве случаев склонен анализировать ситуацию содержательно, а не формально. Поэтому и здесь мы говорим о том, что для В., которая формально вроде бы не является ни подозреваемой, ни обвиняемой, ни подсудимой, данные ей показания являлись средством защиты от тех подозрений (в даче взятки), которые практически проявились в деятельности сотрудников милиции, проводивших с ней различные встречи, беседы и т.д. Вывод о том, что ее можно привлечь к ответственности за дачу заведомо ложных показаний (или заведомо ложный донос), так как формально она не обладает соответствующим статусом, также не столь очевиден, что содержательно сближает В. с «соучастницей преступления». Ее заинтересованность в исходе дела также может быть обоснована. Хотя бы со ссылкой на то, что сама она не была привлечена к ответственности за совершение преступления (пусть и с освобождением от нее), причем ни в части того эпизода, о котором идет речь в приговоре, ни в части предположительно имевших место ранее действий по передаче взяток. Конечно, все это требует серьезного обоснования.
4. Также в жалобе можно попытаться обосновать, что суд не был «создан на основании закона» в смысле пункта 1 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. К подобному выводу можно прийти в результате анализа практики Европейского Суда по правам человека, в соответствии с которой суд может не отвечать этому требованию, если конкретное дело рассматривается не тем судом, к которому оно отнесено по подсудности.
Здесь можно привлечь для обоснования, например, решение Комиссии по правам человека по делу «Занд против Австрии» 1977 года. Формально материалы Вашего уголовного дела содержали сведения, составляющие государственную тайну (во всяком случае, суд с этим согласился). Следовательно, на основании пункта 3 части 3 статьи 31 УПК РФ данное дело подсудно суду уровня субъекта Российской Федерации, а рассмотрено оно было районным судом.
Сформулированный в кассационных жалобах Ваших адвокатов вывод, что судья Р. в соответствии с частью 2 статьи 63 УПК РФ не мог рассматривать Ваше дело, представляется не совсем необоснованным. Во всяком случае, из части 2 статьи 63 УПК РФ и проанализированной нами практики Верховного и Конституционного Судов РФ это прямо не вытекает, а каких-либо обоснований в жалобах адвокатов не приведено (возможно, оно есть в других материалах дела). Поэтому, по нашему мнению, это не может рассматриваться в качестве дополнительного аргумента при доказывании того, что суд не был «создан на основании закона».
5. Безусловно, можно вести речь о том, что в нарушение права на справедливое судебное разбирательство суд не ответил на целый ряд представленных Вами и Вашими защитниками аргументов и доказательств, которые (отдельно и в совокупности) являлись критическими с точки зрения возможности прийти к выводу о Вашей виновности. Речь, в первую очередь, о Вашей версии событий, в рамках которой Вы вполне обоснованно (то есть со ссылками на доказательства) утверждали, что полученные Вашим мужем деньги были внесены в качестве предоплаты за заказанную для личных нужд мебель и возвращены из-за отказа от соответствующего заказа. Однако здесь необходим тщательный анализ предмета доказывания, всех обвинительных доказательств и каждого доказательства, на которое обращала внимание защита, с выяснением того, какие из последних не были приняты во внимание, и на что именно они влияли с точки зрения обоснования каждого из элементов предмета доказывания и (посредством этого) итогового вывода о виновности.
Кроме того, здесь же можно говорить о том, что в нарушение права на справедливое судебное разбирательство суд изначально придавал большее значение аргументам и доказательствам обвинения. Другими словами, суд фактически не решал вопрос о том, чья версия – обвинения или защиты – является более основанной (при том, что на стороне защиты «работает» презумпция невиновности), а задавался вопросом, смогла ли защита опровергнуть версию обвинения, как если бы ее правильность изначально предполагалась.
6. Наконец, можно вести речь о том, что искажение протокола судебного заседания фактически лишило Вас права на допрос показывающих против Вас свидетелей, прямо гарантированного пунктом D части 3 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, а также права на защиту в целом.
Это утверждение основано на том, что право на защиту становится практически бессмысленным, если влияющая на исход дела информация, получаемая в ходе ее осуществления (в том числе при допросе свидетелей), не фиксируется и (или) искажается в протоколе судебного заседания, а исправить ее не представляется возможным хотя бы по той причине, что суду фактически не с чем сравнить представленные замечания на протокол (кроме этого самого протокола и своей памяти), так как самостоятельно суд не ведет ни аудиозапись, ни полное стенографирование, а аудиозаписи, сделанные защитой, не принимает. Безусловно, это проблема не только Вашего дела, а в принципе российского судопроизводства. И мы надеемся, что рано или поздно к ней будет привлечено самое пристальное внимание Европейского Суда по правам человека. Возможно, с помощью Вашего дела.
Мы не ставим по данному делу вопрос о нарушении Вашего права на личную жизнь, гарантированного статьей 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, хотя в ходе оперативных мероприятий, результаты которых легли в обоснование приговора, тайно использовалась аудиозапись, что представляло собой вмешательство в личную жизнь в том смысле, который придает этому термину Европейский Суд по правам человека. Невозможность обращения в Страсбургский Суд с жалобой на нарушение статьи 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод вызвана, по нашему мнению, во-первых, тем, что вмешательство было осуществлено в личную жизнь Вашего мужа (а не Вас), которому были переданы деньги – предмет предполагаемой взятки, во-вторых, никаких жалоб на нарушение чьих бы то ни было прав (его или Ваших) в связи с применением тайной аудиозаписи никем и никогда по делу, судя по представленным материалам, не высказывалось.
Безусловно, все это лишь предварительный анализ. Не исключено, что мы не заметили тех или иных нарушений, которые могут быть выявлены при более тщательном анализе. Кроме того, в отношении каждого из приведенных Выше предложений необходимо с большой тщательностью ставить и разрешать вопросы о соблюдении всех критериев приемлемости жалобы, в частности, исчерпания средств правовой защиты. Наконец, анализ должен быть проведен на основе всех материалов дела (в данном случае он основан лишь на приговоре, кассационных жалобах и кассационном определении).
Вместе с тем подготовка жалобы по данному делу представляется, по нашему мнению, весьма перспективной.
С уважением,
Олег Анищик
Уточняя вопрос. Дело в том что я был осужден в 2006 году к одному году лишения свободы, освободился условно досрочно с не отбытым сроком в три месяца. После чего приговор отменяется судом надзорной инстанции и дело направляется на новое судопроизводство в суд первой инстанции. Который постановляет новый приговор в 2010 году 4 года лишения свободы. После чего все мои кассационные и надзорные жалобы остаются без удовлетворения и только Верховный суд признает ошибку областного суда и признает приговор 2006 года законным и отменяет приговор 2010 года и все последующие судебные решения. Но как Вы понимаете шесть месяцев истекли. Могу ли я в таком случае обратится в Европейский Суд ? За ранее спасибо.
Здравствуйте!
По Вашему вопросу не представляется возможным судить, с жалобой на какое именно предполагаемое нарушение, кем именно и когда допущенное Вы хотели бы обратиться в Европейский Суд по правам человека. Поэтому мы не можем на него ответить.
Если мы правильно понимаем, к Верховному Суду РФ, отменившему первое решение суда надзорной инстанции, приговор 2010 года, кассационное определение и решение суда надзорной инстанции, вынесенные по Вашим жалобам на него, у Вас претензий нет. Если Ваши претензии касаются первого решения суда надзорной инстанции, и (или) приговора 2010 года, и (или) кассационного определения, принятого по результатам рассмотрения Вашей жалобы на него, и (или) решения суда надзорной инстанции, принятого по результатам рассмотрения Вашей надзорной жалобы, которым она была оставлена без удовлетворения, то Вы должны были подать жалобу в Европейский Суд по правам человека в течение шести месяцев с момента вынесения первого решения суда надзорной инстанции, кассационного определения по Вашей жалобе на приговор 2010 года и (или) решения суда надзорной инстанции, принятого по результатам рассмотрения Вашей надзорной жалобы, которым она была оставлена без удовлетворения, соответственно. Вопрос об обоснованности Ваших претензий мы не ставим, т.к. судить об этом не можем. Кроме того, если Верховный Суд РФ, признал и исправил нарушения, с жалобой на которые Вы хотели бы обратиться в Европейский Суд по правам человека, то Вы в любом случае утратили статус жертвы указанных нарушений, сохранение которого является одним из условий приемлемости жалобы.
С уважением,
Олег Анищик
Доброе время суток Олег! Не смог найти на вашем сайте информации об отношении ЕСПЧ к нарушениям имеющим эпизодичность.Для ясности. Если судом устанавливается нарушение, к примеру статьи 1 Протокола 1 к Конвенции, а такого рода нарушения продолжались, скажем из месяца в месяц, при этом все случаи нарушений рассматривались национальными судами в одном и том же заседании, может ли податель жалобы рассчитывать на присуждение судом компенсации по каждому случаю такого нарушения или ЕСПЧ присуждает компенсацию только по факту общего нарушения?
Подскажите, где можно ознакомиться с образцом ходатайства к председателю Палаты ЕСПЧ?
Здравствуйте!
Если Ваш вопрос касается присуждаемой Европейским Судом по правам человека справедливой компенсации морального вреда, причиненного нарушениями прав, гарантированных Конвенцией о защите прав человека и основных свобод и (или) Протоколами к ней, то она присуждается в виде единой суммы за все выявленные им в результате рассмотрения жалобы нарушения, в том числе различных прав и (или) имевшие место в разное время, длящиеся, то есть сохранявшиеся на протяжении некоторого времени, или продолжаемые, т.е. состоявшие из ряда эпизодов, объединенных единым умыслом. Другими словами, в Постановлении Европейского Суда по правам человека, которым удовлетворяется требование о присуждении заявителю справедливой компенсации морального вреда, причиненного несколькими нарушениями, всегда будет указана только и исключительно окончательная сумма такой компенсации. Судить по ней о том, сколько присуждено за то или иное конкретное нарушение, его эпизод и присуждено ли в принципе, невозможно, за исключением случаев, когда на этот вопрос позволяет ответить мотивировка присуждения справедливой компенсации морального вреда. Судить же о возможности присуждения Европейским Судом по правам человека справедливой компенсации морального вреда за те конкретные нарушения, о которых Вы ведете речь, мы не можем, т.к. нам о них ничего не известно.
Мы не понимаем, о какого рода ходатайстве идет речь. Поэтому не можем ответить на Ваш вопрос. В любом случае все образцы документов, которые в принципе размещены на данном сайте, можно найти в разделе «Образцы жалоб в Европейский Суд и других документов». Если искомого образца там нет, это означает, что таковой по тем или иным причинам не размещен на нашем сайте.
С уважением,
Олег Анищик
По второму вопросу я Вас понял, спасибо! Попробую сформулировать иначе первый вопрос. Если говорить о размере компенсации морального вреда(далее компенсация), присуждаемого при установлении нарушения права, предусмотренного Конвенцией,-зависит ли размер присуждаемой компенсации от наличия нескольких эпизодов? Ну уж если совсем просто, то будет ли компенсация за 10 установленных нарушений одной статьи Конвенции, больше чем за одно такое же нарушение?
Здравствуйте!
Справедливая компенсация морального вреда присуждается Европейским Судом по правам человека не за факт нарушения, в чем бы оно не состояло, сколько бы эпизодов не включало и сколь продолжительным не было бы, а за страдания, причиненные им лицу, которые не могут быть компенсированы как таковым признанием нарушения и — в соответствующих случаях — его исправлением «в натуре». В случае, если по мнению Европейского Суда по правам человека, «10-эпиздоное нарушение» (что бы это ни значило) причинило лицу больше страданий, чем было бы причинено ему же в схожей ситуации подобным «1-эпизодным нарушением», и при этом этом в обоих случаях нарушение требует присуждения справедливой компенсации морального вреда, то в первом случае сумма — теоретически, т.к. проверить это невозможно — будет больше, чем во втором, а если нет, то нет.
С уважением,
Олег Анищик
Добрый день, Олег хотел бы уточнить . Дело в том что я был осужден в 2007 году к одному году лишения свободы, освободился условно досрочно с не отбытым сроком в три месяца, т.е. по приговору 2007 года было два судебных решения приговор и постановление об условно досрочном освобождении. После чего приговор за один месяц до полного истечения срока наказания отменяется судом надзорной инстанции, на основании постановления Конституционного суда РФ от 11.05.2005 года за номером 5-П по надзорной жалобе потерпевшей стороны, соответственно и постановление об условно досрочном освобождении отменяется тоже и дело направляется на новое судебное разберательство в суд первой инстанции. Который постановляет новый приговор в 2010 году по которому мне вынесено наказание в виде четырех лет лишения свободы, т.е. на три года больше чем по приговору 2007 года, что противоречит требованиям Российского законодательства, а именно ст. 405 УПК РФ, но не противоречит требованием Российского судебного произвола . После чего все мои обращения в прокуратуру, кассационные и надзорные инстанции остаются без удовлетворения, т.е. по приговору 2010 года было семь судебных решений, это приговор, кассационное определение, постановление об отказе в удовлетворения надзорной жалобы, постановление об удовлетворении надзорной жалобы, постановление суда надзорной инстанции, постановление об удовлетворении надзорной жалобы, постановление суда надзорной инстанции. Во всех решения указывалось, что я осужден верно и в полном соответствии с уголовным и процессуальным законодательсвон РФ.И только шестым и седьмым судебным решениям Верховный суд признает ошибку областного суда, который отменил первый приговор 2007 года и усугубил положение осужденного, соответственно признает приговор 2007 года законным и отменяет приговор 2010 года и все последующие судебные решения. За период судебных процессов я все время находился в местах лишения свободы, как в итоге выяснилось не законно, фактически я дважды был осужден за одно и тоже преступление, наказание по которому я отбыл еще в 2007 году. Это уже не говоря о судебных ошибках которых было по моему уголовному делу более 10 и все это подтверждается судебными решениями судов Российской Федерации. Соответственно все перечисленные судебные решения с 2007 по 2011 год вызывают только возмущение, кроме того мне так и не признал Верховный суд прово на реабилитацию. Но как Вы понимаете шесть месяцев истекли с момента постановления приговора 2010 года, но с момента постановления последнего решения по делу Верховным судом срок еще не истек. Могу ли я в таком случае обратится в Европейский Суд ? За ранее благодарю Вас.
Здравствуйте!
Мы уже фактически ответили на Ваш вопрос в той мере, в которой это было возможно.
Судить по Вашим вопросам о наличии признаков нарушений прав, гарантированных Конвенцией о защите прав человека и основных свобод и Протоколами к ней, не представляется возможным. Ничто в Ваших вопросах как таковых не свидетельствует о каких бы то ни было нарушениях. Ни Конвенция, в том числе ее статья 6, ни Протоколы к ней, в том числе статья 4 Протокола N 7, не запрещают собственно отмену вступившего в силу приговора и постановление нового, ухудшающего положение осужденного по сравнении с первоначальным (см., например, Постановление Европейского Суда по правам человека по делу «Фадин против России» (Fadin v. Russia, жалоба N 58079/00) от 27 июля 2006 года (пункты 32-33)). Конкретные фактические и юридические основания принятия судами соответствующих решений нам неизвестны. Никаких претензий к процедуре разбирательств в судах различных инстанций Вы не предъявляете, ограничиваясь лишь указанием на несогласие с их решениями.
В любом случае, даже если условно допустить, что в период с момента вступления в законную силу приговора 2006 года и до момента отмены Верховным Судом РФ в порядке надзора судебных актов, вынесенных после вступления приговора 2006 года в законную силу, национальными судами были допущены те или иные нарушения Ваших прав, гарантированных Конвенцией и Протоколами к ней, и эти нарушения, будучи признаны и частично – за счет отмены решений нижестоящих судов – исправлены Верховным Судом РФ, не могут быть исправлены на национальном уровне в полной мере, то есть, с учетом обстоятельств дела, посредством присуждения и выплаты соответствующей компенсации, в том числе в результате обращения за таковой в порядке гражданского судопроизводства, мы прямо указали в своем предшествующем ответе, как исчисляется шестимесячный срок на обращение в Европейский Суд по правам человека с соответствующей жалобой.
Если же на национальном уровне существует средство правовой защиты от указанных нарушений, например, их возможно исправить путем обращения за указанной выше компенсацией в порядке, предусмотренном гражданским законодательством об ответственности за вред, причиненный действиями суда, то шестимесячный срок на обращение с соответствующей жалобой в Европейский Суд по правам человека можно исчислять со дня вынесения окончательного решения, принятого в результате обращения к внутреннему средству правовой защиты, например, кассационного определения, вынесенного по жалобе на решение суда первой инстанции, которым в удовлетворении требований, заявленных на основании статьи 1070 ГК РФ, отказано (если требования будут удовлетворены, то нарушения будут считаться полностью исправленными и Вы утратите статус их жертвы, о котором мы писали ранее).
Повторимся, что, если мы правильно понимаем, у Вас нет претензий к последнему решению Верховного Суда РФ. Соответственно, несмотря на то, что шестимесячный срок на обращение в Европейский Суд по правам человека с жалобой на нарушения, предположительно допущенные в ходе последнего этапа разбирательства по делу, не истек, жаловаться в этой части Вам не на что. Исчисление шестимесячного срока на обращение в Европейский Суд по правам человека с жалобой на предполагаемые нарушения, указанные в четвертом абзаце настоящего ответа, с даты принятия последнего решения Верховным Судом РФ невозможно, т.к. обращение с жалобой в российские суды надзорной инстанции не признается Европейским Судом по правам человека внутренним средством правовой защиты от каких бы то ни было нарушений, предположительно допущенных нижестоящими судами, а решения названных судов не рассматриваются в качестве окончательных решений в отношении указанных нарушений в смысле пункта 1 статьи 35 Конвенции. См. соответствующее обоснование в разделе «Необходимость исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты перед обращением в Европейский Суд».
С уважением,
Олег Анищик
Здравствуйте, Олег.
У меня вопрос по поводу исчерпания внутренних средств правовой защиты.
Заседание апелляционной инстанции по результатам которого было вынесено определение не в мою пользу, состоялось без моего участия и в отсутствие у суда сведений о моем извещении, т.к. повестка пришла в мое почтовое отделение только на следующий день после состоявшегося заседания. Определение не было мне выслано, и я узнала о том, что решение суда вступило в законную силу только на стадии исполнительного производства. На руки получила определение спустя 10 месяцев после его вынесения. В день получения определения подала заявление о восстановлении срока на подачу надзорки. Однако в восстановлении срока на подачу надзорки мне было отказано. Сейчас этот отказ обжалую. Какое решение будет принято — неизвестно. НО! Скоро подойдет к концу 6-месячный срок для обращения в ЕСПЧ (если считать от даты получения мной определения). Может ли считаться, что я исчерпала все средства защиты, с учетом того, что надзорная инстанция признана неэффективным средством? Или мне надо идти до конца? Но тогда пропущу срок на подачу жалобы в ЕСПЧ…Или все-таки в ЕСПЧ подавать, но указать, что дело по оспариванию отказа в восстановлении срока на надзорку находится сейчас на рассмотрении? Спасибо большое, если найдете время ответить на мой вопрос.
Здравствуйте!
Если Ваш вопрос касается обращения в Европейский Суд по правам человека с жалобой на нарушения прав, гарантированных Конвенцией о защите прав человека и основных свобод и Протоколами к ней, которые предположительно были допущены судом апелляционной инстанции при рассмотрении дела в порядке, предусмотренном ГПК РФ, то от этих нарушений на национальном уровне не существует средств правовой защиты в смысле пункта 1 статьи 35 Конвенции, поскольку на сегодняшний день единственной возможностью отменить решение указанного суда является обращение в вышестоящие суды с надзорными жалобами, что не признается Европейским Судом по правам человека внутренним средством правовой защиты от каких бы то ни было нарушений, предположительно допущенных кем бы то ни было (см. соответствующее обоснование в разделе «Необходимость исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты перед обращением в Европейский Суд»). Соответственно, никакие средства правовой защиты перед обращением в Европейский Суд по правам человека с жалобой на указанные нарушения быть исчерпаны не могут по причине отсутствия таковых.
С уважением,
Олег Анищик
Спасибо что ответили.
Но надо ли упоминать в жалобе, что какой-никакой процесс по моему делу идет дальше (пытаюсь пробиться в надзор)? Или об этом не стоит упоминать?
И что следует написать в п.18 Формуляра «Располагаете ли Вы каким-либо средством защиты, к которому Вы не прибегли? Если да, то объясните, почему оно не было Вами использовано?». Я видела здесь на сайте такой вариант ответа, что вторая инстанция является последней, определения которой вступают в силу после вынесения, а после этой инстанции — только надзор, который не признается ЕСПЧ эффективным средством. Достаточно ли написать такой вариант короткий вариант ответа?
Еще раз спасибо заранее.
Здравствуйте!
Вы можете писать в жалобе про обращение в суды надзорной инстанции или не писать. Это не имеет значения.
В пункте 18 формуляра жалобы в Европейский Суд по правам человека лучше указать, что Вам недоступны какие-либо внутренние средства правовой защиты от изложенных в ней нарушений. Либо Вы можете указать в это в пункте 15 формуляра, а в пункте 18 написать просто: «Нет». При желании Вы можете привести соответствующую аргументацию, например, указанную Вами либо содержащую ссылки на соответствующие положения ГПК РФ и применимую практику Европейского Суда по правам человека, если техника, в которой будет подготовлена жалоба, предполагает обоснование каждого утверждения.
С уважением,
Олег Анищик
Здравствуйте, Олег!
Может ли подать жалобу в Европейский суд свидетель, показания которого признаны ложными вступившим в силу приговором? Принять кассационную жалобу от свидетеля о нарушении прав (показания давал правдиво, подтверждает их, в том числе, распечатками звонков) суд первой инстанции, районный, отказался, т.к. считает, что права и интересы свидетеля не нарушены, свидетель обжалует приговор, на что не имеет права. Суд кассационной инстанции также счел, что законные интересы и права не нарушены, подтвердил постановление районного суда об отказе принять жалобу и отказал в удовлетворении жалобы.
Но ведь обвинение в даче ложных показаний уже затрагивает законные интересы свидетеля, порочит его доброе имя и честь, репутацию, он может быть привлечен к уголовной ответственности (на двоих свидетелей, вроде бы, уже заведены уголовные дела). Об этом были Определения Конституционного суда, что свидетель имеет право писать кассационные жалобы в таких случаях.
. Мы продолжаем бороться и в надзорной инстанции, но не хотим упустить время и шанс обратиться в Европейский суд.
Таких свидетелей по данному уголовному делу — несколько.
Можно ли нам, свидетелям, помимо осужденных (они пишут), тоже написать жалобы в Европейский суд? Нам суды (1 и 2 инстанции) отказали рассмотреть наши жалобы по существу.
Осуждены невиновные, мы это знаем. Наши показания важны, а их или оставили без внимания, характеризуя общими фразами, или назвали ложными (про мои показания сказали, что я способствовала ложным показаниям свидетеля — сына).
Закон о защите чести и достоинства отказывает нам в рассмотрении подобных жалоб, мол, это определяется ИНЫМ порядком обжалования, через судебные инстанции. Т.е. тупиковая ситуация — в обычном порядке защитить честь и достоинство не можем, а в ИНОМ (кассация) отказываются рассмотреть жалобы.
Очень ждем быстрый ответ.
Спасибо заранее.
Алена
Огромное спасибо, Олег Олегович, за все Ваши подробные и точные ответы на мои вопросы на других страницах.
А на этот мой вопрос, выше, мне кажется, я нашла ответ у Вас на сайте в ДОПОЛНЕНИИ
к Пояснительной записке [для желающих обратиться в Европейский Суд по правам человека]
Пункт 7, второй абзац:
«Также следует отметить, что статья 6 Конвенции не предусматривает права на уголовное преследование третьих лиц, как в порядке частного, так и публичного обвинения (см., например, решение Суда о приемлемости по делу Farkas v. Hungary от 2 марта 2000 года)».
Или я что-то недопоняла?
Здравствуйте!
Статья 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, равно как и другие статьи Конвенции и Протоколов к ней, действительно не гарантируют лицу как такового права на привлечение другого лица — частного или должностного — к уголовной ответственности. Однако мы не понимаем, какое отношение это имеет к заданному Вами вопросу, в котором Вы не утверждаете, что не можете (но хотели бы) привлечь кого бы то ни было к уголовной ответственности.
Гарантии статьи 6 Конвенции распространяются только на два вида разбирательств: те, в рамках которых принимаются решения по существу предъявленного лицу уголовного обвинения, и те, в рамках которых разрешается спор о гражданских, т.е. цивильных, частных, правах и обязанностях лица. При этом справедливость — в смысле статьи 6 Конвенции — двух указанных видов разбирательств гарантируется не в принципе, не кому угодно, но только лицам, которым предъявлено уголовное обвинение, и лицам, спор о гражданских правах и обязанностях которых разрешается судом, соответственно. И то и другое более или менее явно следует прямо из текста пункта 1 статьи 6 Конвенции и подтверждается обширнейшей практикой Европейского Суда по правам человека.
По очевидным причинам право лица на справедливое судебное разбирательство не может быть нарушено, если в рамках соответствующего судебного разбирательства это право ему не гарантировано в принципе.
Мы не усматриваем оснований для вывода о том, что свидетелю, в отношении которого суд первой инстанции в приговоре по уголовному делу, то есть при рассмотрении по существу уголовного обвинения, предъявленного другому лицу (или другим лицам), указал на дачу им ложных показаний, предъявлено уголовное обвинение в смысле статьи 6 Конвенции, а это указание представляет собой решение по существу уголовного обвинения в лжесвидетельстве. Причина этого заключается не в том, что формально свидетелю не предъявлено уголовное обвинение в смысле национального права (о тех, кому позже уголовное обвинение предъявлено, отдельно написано в самом конце данного ответа). Тот факт, что лицу не предъявлено уголовное обвинение в смысле национального права, не является определяющим при решении вопроса о том, предъявлено ли ему уголовное обвинение в смысле статьи 6 Конвенции. В случае, когда на национальном уровне лицу не предъявляется обвинение в совершении преступления в смысле национальной классификации деяний, Европейский Суд по правам человека все равно может прийти к выводу, что фактически речь идет об уголовном обвинении в смысле статьи 6 Конвенции, если санкция за это деяние носит характер наказания, кары (а не возмещения) и (а с рядом оговорок даже или) является по своей суровости сравнимой с уголовными санкциями (см. Постановление Европейского Суда по правам человека по делу «Энгель и другие против Нидерландов» (Engel and Others v. the Netherlands, жалоба N 5100/71) от 8 июня 1976 года (пункт 91) и последующую практику, в которой развиты принципы, сформулированные в этом Постановлении). Однако к свидетелю, в отношении которого суд первой инстанции в приговоре по уголовному делу, то есть при рассмотрении по существу уголовного обвинения, предъявленного другому лицу, сделал вывод о даче им ложных показаний, не применяется никаких санкций в принципе, что не позволяет говорить о том, что фактически ему было предъявлено уголовное обвинение.
Следовательно, о праве на справедливое судебное разбирательство свидетеля, в отношении которого суд первой инстанции в приговоре по уголовному делу, то есть при рассмотрении по существу уголовного обвинения, предъявленного другому лицу, сделал вывод о даче им ложных показаний, можно вести речь лишь в том случае, если этим суд фактически одновременно окончательно разрешил спор о гражданских правах и обязанностях этого свидетеля.
В своем вопросе Вы ведете речь о правах на доброе имя, честь (и, возможно, достоинство), репутацию. Да, эти права признаются Европейским Судом по правам человека гражданскими правами в смысле пункта 1 статьи 6 Конвенции (см., например, пункты 27 Постановлений Европейского Суда по правам человека по делам «Голдер против Соединенного Королевства» (Golder v. the UK, жалоба N 4451/70) от 21 февраля 2975 года и «Хелмерс против Швеции» (Helmers v. Sweden, жалоба N 11826/85) от 29 октября 1991 года). Однако в рамках рассмотрения по существу уголовного обвинения, предъявленного другому лицу, суд не рассматривает какой бы то ни было спор об указанных правах свидетелей и, соответственно, не разрешает его (не говоря уже о том, что, по сути, Вы ведете речь о споре между свидетелем и самим судом, рассматривающим дело, а не между свидетелем и некой другой стороной спора, который суд был бы призван разрешить). Более того, самим основанием возникновения спора, касающегося указанных Вами гражданских прав, является решение суда первой инстанции, принятое в конце разбирательства на соответствующей стадии процесса, то есть «спор» возникает, по сути, после разбирательства в суде первой инстанции и выходит в этом смысле за его рамки (то обстоятельство, что разбирательство на этом этапе не завершается, не имеет значения, т.к. суды второй инстанции призваны рассматривать жалобы на решения судов первой инстанции по существу дела, а не споры между свидетелем (или кем бы то ни было еще) и самим судом первой инстанции, как если бы они представляли собой существо разбирательства).
Таким образом, ничто не свидетельствует о том, что в рамках разбирательства по существу уголовного обвинения, предъявленного другому лицу, суд одновременно разрешает спор о гражданских правах свидетеля на доброе имя, честь (достоинство), репутацию.
В результате, ничто не свидетельствует о том, что в рамках этого разбирательства свидетелю принадлежат какие бы то ни было права, гарантированные статьей 6 Конвенции, по причине чего нарушить их невозможно.
Хотя прямо это не связано с приведенными выше рассуждениями, обращаем внимание, что пункт 1 статьи 6 Конвенции в принципе не гарантирует лицу как такового права на обжалование решения национального суда, даже когда им разрешается спор о его гражданских правах и обязанностях, в вышестоящий суд (см., например, пункт 25 Постановления Европейского Суда по правам человека по делу «Делькур против Бельгии» (Delcourt v. Belgium, жалоба N 2689/65) от 17 января 1970 года; такое право гарантировано лишь лицам, которым предъявлено уголовное обвинение, в отношении приговоров по уголовным делам, а точнее, решений, которыми завершается рассмотрение по существу предъявленного им уголовного обвинения, причем отдельной статьей 2 Протокола N 7 к Конвенции). Поэтому само по себе отсутствие у лица, спор о гражданских правах которого разрешен (когда это действительно так) судом первой инстанции, права подать жалобу на решение суда первой инстанции в суд второй инстанции не может представлять собой нарушение статьи 6 Конвенции (равно как и любой иной статьи Конвенции или Протокола к ней).
Фактически в своем вопросе Вы дополнительно указываете на то, что суды отказываются рассмотреть иски о защите чести (достоинства, доброго имени, репутации) свидетелей, предъявленные ими к суду, сделавшему в рамках разбирательства по предъявленному другому лицу уголовному обвинению вывод о том, что они дали ложные показания, и в рамках отдельного, нового разбирательства. Это, как мы понимаем, с Вашей точки зрения, может представлять собой нарушение права на доступ к суду (правосудию), которое, по мнению Европейского Суда по правам человека, гарантировано пунктом 1 статьи 6 Конвенции, хотя прямо в нем и не называется.
Однако, опять-таки, чтобы нарушить право свидетеля на доступ к суду, во-первых, должен иметь место «спор», во-вторых, должно быть «право» (и (или) обязанность), о котором этот «спор», а в-третьих, это «право» должно быть «гражданским» (все термины в кавычках – это понятия в смысле пункта 1 статьи 6 Конвенции). Если имеют место все три составляющие, то отказ в доступе к суду с целью разрешения спора по существу может представлять собой нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции. Если любой из составляющих нет – не может.
Права, о которых Вы пишете, действительно считаются Европейским Судом по правам человека «гражданскими» в смысле пункта 1 статьи 6 Конвенции. И мы допускаем, что имеет место «спор». Однако мы не усматриваем «права». Если некое право в принципе не предусмотрено национальным законодательством, право на доступ к суду с целью разрешения спора об этом праве (даже если в принципе — если бы оно было предусмотрено законом — таковое является «гражданским») пунктом 1 статьи 6 Конвенции не охватывается, по причине чего отказ в доступе к суду не может нарушить право на справедливое судебное разбирательство. Другими словами, пункт 1 статьи 6 Конвенции не гарантирует права на признание на национальном уровне того или иного гражданского права. См. Постановления Европейского Суда по правам человека по делам «Джеймс и другие против Соединенного Королевства» (James and Others v. the UK, жалоба N 8793/79) от 21 февраля 1986 года (пункт 81) и «Пауэлл и Рейнер против Соединенного Королевства» (Powell and Rainer v. the UK, жалоба N 9310/81) от 21 февраля 1990 года (пункт 36).
Свидетель, в отношении которого российский суд первой инстанции в приговоре по уголовному делу, то есть при рассмотрении по существу уголовного обвинения, предъявленного другому лицу, сделал вывод о даче им ложных показаний, правом на защиту от указанного суда своей чести и достоинства (доброго имени, репутации) не обладает, что подтверждается неудачными попытками обращения в суд с соответствующими исками, о которых Вы пишете в своем сообщении (обратите внимание, что мы пишем не о том, что свидетель не имеет права на обращение в суд, поскольку это неважно, именно это и является, по Вашему мнению, проблемой, а о том, что с точки зрения национального закона он не обладает правом, которое можно было бы защитить в суде).
Это свидетельствует о неприменимости пункта 1 статьи 6 Конвенции и, соответственно, невозможности нарушить его запретом на обращение в суд с иском о защите чести и достоинства (доброго имени, репутации) к самому суду.
Даже если допустить, что в принципе национальное законодательство позволяет предъявить подобный иск (то есть этот иск не лишен юридического основания как такового), но устанавливает иммунитет от него суда (провести четкое разграничение этого и описанного непосредственно выше случая зачастую практически невозможно, т.к. это лишь вопрос юридической техники, на что обращал внимание и Европейский Суд по правам человека), ничто не свидетельствует о том, что введение подобного иммунитета не преследует допустимую цель или непропорционально ограничивает право на доступ к суду (ср. с Постановлениями по делу «Файед против Соединенного Королевства» (Fayed v. the UK, жалоба N 17101/90) от 21 сентября 1990 года (данное дело касается невозможности подачи иска о защите чести и достоинства в связи с содержанием доклада, официально опубликованного государственным органом) и «A v. the UK» (A. против Соединенного Королевства, жалоба N 35373/97) от 17 декабря 2002 года (это дело касается иммунитета члена парламента от исков о защите чести и достоинства, касающихся его заявлений, сделанных в рамках парламентский процедур)). (Добавим, что теоретически исключить признание Европейским Судом по правам человека баланса интересов свидетелей и общества и, соответственно, пункта 1 статьи 6 Конвенции нарушенными мы не можем. Другими словами, если в описанном Вами случае нарушение и имеет место, то практически оно может заключаться лишь в нарушении этого баланса.)
Следует сделать оговорку, что все эти рассуждения касаются вывода суда о заведомой (какими бы словами это не описывалось) ложности показаний, данных свидетелем. Если речь идет о ложных показаниях, данных свидетелем в результате ошибки или в силу его добросовестного заблуждения (безусловно, по мнению суда), ни о каком затрагивании этим доброго имени, чести (достоинства), репутации, речи идти не может (по Вашему вопросу неясно, по какой причине, по мнению суда, свидетели давали должные показания).
Наконец, если в отношении свидетеля, который, по мнению суда, рассмотревшего по существу уголовное обвинение, предъявленное другому лицу, дал заведомо ложные показания, возбуждено уголовное дело, это фактически предоставляет такому свидетелю максимум гарантий статьи 6 Конвенции в рамках разбирательства по существу этого обвинения.
Таким образом, мы не усматриваем в Вашем вопросе признаков нарушений права свидетелей, в отношении которых суд первой инстанции в приговоре по уголовному делу, то есть при рассмотрении по существу уголовного обвинения, предъявленного другому лицу, указал на дачу ими ложных показаний, на доступ к суду, которое является одним из элементов права на справедливое судебное разбирательство, гарантированного пунктом 1 статьи 6 Конвенции (хотя и обращаем внимание на сделанную выше оговорку), и, соответственно, оснований для обращения с жалобой в Европейский Суд по правам человека.
С уважением,
Олег Анищик
Здравствуйте, Олег Олегович!
Какой огромный труд Вы проделали, дав мне ответ. Спасибо большое.
Надзорная инстанция приняла наши жалобы свидетелей, признав наше право на подачу таких жалоб. Но рассмотрит ли их по существу — не знаю. Это, на мой взгляд, зависит только от того, оставят ли в силе приговор. С этой позиции суд и оценивает наши жалобы.
Ну, а в Европейский Суд, если бы мы захотели подать такие жалобв (с учетом Вашей оговорки), сроки прошли. После кассации уже минуло полгода. Главное, что осужденные подали жалобы.
Я скопировала Ваш ответ и сохранила. Он очень полезен, интересен. Надо будет ознакомиться с решениями ЕС по тем делам, которые Вы привели в пример.
Спасибо.
С уважением, Алена Козырева.
Здравствуйте!
Шестимесячный срок на обращение в Европейский Суд по правам человека с жалобой на предположительно имеющее место нарушение права на доступ к суду, о котором идет речь в предоставленном Вам ответе, не мог истечь, т.к. в принципе не начал течь. Это объясняется тем, что данное нарушение носит длящийся характер и не закончилось: свидетели, в отношении которых предположительно допускается нарушение права на доступ к суду, с момента вынесения решения суда первой инстанции, которым они названы лжесвидетелями, постоянно находятся в состоянии предполагаемого нарушения указанного права и будут находиться в нем до тех пор, пока национальный закон, под которым понимается как законодательство в узком смысле слова, так и практика его применения, не предоставит им возможности реализовать право на доступ к суду с целью опровержения порочащих их сведений и, возможно, получения соответствующей компенсации (ср. с ситуацией, в которой находятся осужденные, право которых на справедливое судебное разбирательство по существу предъявленного им уголовного обвинения было предположительно нарушено судами первой и (или) второй инстанций — с момента вынесения кассационного определения они более не могут находиться в ситуации нарушения их права на справедливое судебное разбирательство, которое в указанный момент просто перестало действовать в связи с принятием окончательного решения по существу предъявленного им уголовного обвинения, а потому более в принципе не может быть нарушено (за исключением случаев, когда это право вновь может начать действовать, например, в результате отмены вступивших в законную силу судебных решений судом надзорной инстанции и направления дела на новое рассмотрение); далее они могут лишь претерпевать последствия (NB) указанного нарушения).
Обращение в суд кассационной инстанции с жалобой на решение суда первой инстанции не может являться средством правовой защиты от предполагаемых нарушений, которые вызваны положениями национальных законов, а не действиями (бездействием) суда первой инстанции, жалобы на которые (а не на национальные законы) правомочен рассматривать суд кассационной инстанции. (Хотя суд кассационной инстанции в принципе может дать такое толкование национальному законодательству, в результате которого будет считаться, что оно предоставляет право на доступ к суду, это не имеет значения, т.к. требовать этого от суда кассационной инстанции нельзя, т.е. отсутствует признак «доступности», которому должно отвечать внутреннее средство правой защиты, чтобы считаться таковым). Кроме того, в предоставленном Вам ответе подробно объясняется, почему право на доступ свидетелей к суду не могло, по нашему мнению, быть нарушено в ходе имевшего место судебного разбирательства по предъявленному другому лицу (другим лицам) уголовному обвинению (но может при этом иметь место в принципе), в результате чего обращение свидетелей в суд кассационной инстанции с жалобой на приговор, вынесенный в рамках данного разбирательства, в принципе не может иметь отношения к защите их права на доступ к суду. Наконец (и вне связи со сказанным), шестимесячный срок на обращение в Европейский Суд по правам человека с жалобой на нарушение, которое носит длящийся характер, может исчисляться со дня исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты от этого нарушения (при наличии таковых в принципе) лишь в том случае, когда такое исчерпание завершилось после того, как само длящееся нарушение закончилось. Другими словами, если длящееся нарушение не закончилось, исчерпание внутригосударственных средств правовой защиты от него (при наличии, повторимся, таковых) не влияет на исчисление шестимесячного срока на обращение с жалобой на него в Европейский Суд по правам человека. Читайте об этом в разделе «Шестимесячный срок на обращение с жалобой в Европейский Суд».
С уважением,
Олег Анищик
могу ли я подать жалобу и ссылкой на какую статью конвенции можно сослаться,если при увольнении из вооруженных сил было не выплачено денежное довольствие,отказано в прохождении ввк,курсах переподготовки,необеспечена вещ.довольствием,нет записи 18 лет выслуги в военном билете.с этими требованиями обратилась в суд,в суде мне отказано по всем вопросам,т.е в выплате денег(мотив что якобы я отказалась от них на основе 3 -х подписей бухгалтеров с надписью о моем отказе,суд мои доводы о том что этого не было внимания не обращал) ,направлении на ввк перед увольнением ,в связи с этим решением я не могу оформить пенсию по выслуге лет.за защитой до суда обращалась в прокуратуру жалобу не рассматривали просто молчат.решение суда обжаловала кассационно -отказать в требованиях,но судом не было признано мои требования законными ,хотя в заявлении просила об этом,т.е в решении этого не сказано .обжаловала решение в порядке кассации ,дошла до военной коллегии верховного суда мне отказано в рассмотрении.в результате этого решения я не могу получить денежный аттестат .оформить пенсию.помогите советом ,заранее спасибо.
Здравствуйте!
Мы не усматриваем в Вашем вопросе как таковом оснований для обращения с жалобой в Европейский Суд по правам человека, т.е. признаков нарушений прав, гарантированных Конвенцией о защите прав человека и основных свобод и Протоколами к ней. Сам по себе отказ в удовлетворении исковых требований не может представлять собой нарушения прав, гарантированных указанными международными договорами, в том числе статьей 6 Конвенции, предусматривающей право на справедливое судебное разбирательство. Никакого конкретного результата судебного разбирательства Конвенция и Протоколы к ней не гарантируют. Никаких претензий к процедуре разбирательств в судах Вы не предъявляете, не считая утверждения, что «суд [на] мои доводы… внимания не обращал», по которому невозможно судить о том, идет ли речь о полном игнорировании судом критических с точки зрения результатов процесса аргументов Вашей стороны и соответствующих им доказательств либо таким образом Вы лишь выражаете несогласие с выводами суда, который мотивированно не согласился с Вами. В любом случае мы не мы не оцениваем судебные разбирательства на предмет соответствия требованиям статьи 6 Конвенции по подобного рода абстрактным текстам, написанным проигравшей стороной процесса, по которым невозможно судить обо всех аргументах и всех соответствующих им доказательствам всех участников разбирательства и полных мотивировках решений судов первой и второй инстанций. Соответственно, у нас нет никаких оснований сомневаться в выводах суда о необоснованности всех Ваших требований.
С уважением,
Олег Анищик
Олег, этот Ваш ответ — на вопрос Елены, или Алены Козыревой? У них чем-то вопросы похожи, хотя не совсем, конечно.
Мне вот тоже очень интересно, могут ли свидетели подавать жалобы в Европейский Суд, или это только прерогатива тех, кого осудили? Хотя у Алены Козыревой получается, что свидетели тоже прошли две инстанции суда и у свидетелей нарушили их права рассмотреть жалобу по существу, хотя обвинили в ложных показаниях.
Я о таком нигде не читал..
Здравствуйте!
Это — ответ на вопрос Елены.
Это — ответ Алене Козыревой.
Каждый ответ дается непосредственно под соответствующим вопросом.
С уважением,
Олег Анищик
Добрый день! Отправляя третье дополнение к жалобе я не наклеил штрих-код в правом верхнем углу с ее номером. Номер дела указан в дополнениях (как и в предыдущем дополнении).Означает ли это, что мне необходимо повторить отправку дополнений, но уже со штрих-кодом? Спасибо за ответ.
Здравствуйте!
Наклейки со штрих-кодами облегчают сотрудникам Европейского Суда по правам человека сортировку входящей корреспонденции. Никой иной цели в их использовании нет. Отсутствие на документе штрих-кода не делает его недействительным.
Высылать повторно документ, отправленный без штрих-кода, нет никакой необходимости. В худшем случае (если непосредственно на высланное без штрих-кода письмо будет представлен ответ) Вас могут попросить использовать штрих-коды в будущем.
Однако все это так только в том случае, если документ сам по себе составлен правильно, в том числе позволяет понять, к какому досье он относится. Обычно номер досье указывается в левом верхнем углу первой страницы любого документа, адресуемого Европейскому Суду по правам человека, если он касается уже поданной жалобы.
Если у Вас есть обоснованные сомнения в том, что жалобу, к которой относится направленное Вами дополнение, смогут идентифицировать, ориентируясь на его текст, Вам, возможно, следует выслать его повторно.
С уважением,
Олег Анищик
Уважаемый Олег, к вопросу о дискриминации имеет место следующая ситуация.
По иску одного из работников суд вынес решение об обязании работодателя начислять оплату труда в размере не менее определенной суммы.
С тех пор, как после вступления в законную силу указанного решения работодатель начал его исполнять, размер начисляемой заработной платы указанного работника превышал размер начисляемой заработной платы каждого из других работников, которые трудились в это время у этого работодателя, не обращались в суд, но условия труда (квалификация, месячная норма времени труда и т.д.) которых ничем не отличались от условий труда работника, исковые требования которого, как указано выше, удовлетворил суд.
Работодатель, начислял заработную плату в размере, соответствующем размеру, указанному в судебном постановлении, но фактически выплачивал ее в том же размере, в котором начислял ее до вступления судебного акта в законную силу. Иными словами размер начисляемой заработной платы, указанной в расчетном листке соответсвовал решению суда, но размер фактической заработной платы, которую работник-истец получал на руки, оставался прежним — меньше начисляемого размера по судебному решению.
Спустя некоторое время работник обратился в суд с иском к работодателю с требованием о взыскании начисленных по решению суда, но невыплаченных за срок более 1 года частей заработной платы, которые в сумме составляли разницу между суммой всех начисленных за указанный срок заработных плат и суммой всех фактически выплаченных ему заработных плат.
Работодатель обратился в суд с заявлением о применении последствий пропуска трехмесячного срока, определенного статьей 392 ТК РФ для обращения работника в суд за разрешением индивидуального трудового спора.
Суд отклонил заявление, сославшись на п. 56 Постановления Пленума Верховного Суда РФ «О применении судами РФ ТК РФ» от 17.03.2004 №2
Дословно п. 56 указанного Постановления звучит так: «При рассмотрении дела по иску работника, трудовые отношения с которым не прекращены, о взыскании начисленной, но не выплаченной заработной платы надлежит учитывать, что заявление работодателя о пропуске работником срока на обращение в суд само по себе не может служить основанием для отказа в удовлетворении требования, поскольку в указанном случае срок на обращение в суд не пропущен, так как нарушение носит длящийся характер и обязанность работодателя по своевременной и в полном объеме выплате работнику заработной платы, а тем более задержанных сумм, сохраняется в течение всего периода действия трудового договора.»
Таким образом, исковые требования работника были удовлетворены в полном объеме.
Каждый из других работников, которые все это время трудились у этого работодателя, и условия труда которых все это время ничем не отличались от условий труда работника, выйгравшего оба иска, поспешил обратиться в суд с требованиями к работодателю о следующем:
1) обязать ответчика устранить дискриминацию и начислять заработную плату в размере не менее размера заработной платы, которая начисляется работнику, выйгравшему оба иска.
2) взыскать с ответчика неначисленные и невыплаченные за срок более 1 года части заработной платы, которые в сумме составляли разницу между суммой всех начисленных за указанный срок заработных плат работника, выйгравшего оба иска, и суммой всех фактически выплаченных истцу заработных плат.
В рамках каждого иска работодатель обратился в суд с заявлением о применении последствий пропуска трехмесячного срока, определенного статьей 392 ТК РФ для обращения работника в суд за разрешением индивидуального трудового спора.
Суд нашел завление работодателя подлежащим удовлетворению, основываясь на том, что п. 56 Постановления ВС РФ содержит указание на начисленную и невыплаченную заработную плату, но не содержит никаких указаний на счет неначисленной и невыплаченной заработной платы.
Каждый истец просил суд отказать работаделю в удовлетворении его заявления, ссылаясь на ст. 14 Конвенции, взятой в сочетании со ст. 1 Протокола 1 к Конвенции, конретезируя это тем, что применяемый подход суда к интерпретации позиции ВС РФ, изложенной в п. 56, является сугубо формальным и допускает дискриминацию в зависимости от наличия факта начисления заработной платы, что не является объективным признаком, который мог бы в достаточной мере обоснованно применяться с тем, чтобы установливать различия в правах лиц, объктивно находящихся в одинаковой ситуации, на собственность в виде заработной платы.
Суд не принял такие доводы во внимание.
Таким образом, суд удовлетворил исковые требования частично, и взыскал задолженность по недоначисленной заработной плате в пределах трех месяев, предшевствующих обращению в суд.
Кассационая инстанция оставила решение без изменений.
Олег, имеются ли с учетом изложенных обстоятельств перспективы обжаловать в ЕСПЧ действия России на предположительно допущенные наршения ст. 14 Конвенции, взятой в сочетании со ст. 1 Протокола 1 к Конвенции, которые возникли в результате ограничения права на собственность в виде заработной платы в зависимости от наличия факта ее начисления?
Здравствуйте!
Мы не усматриваем в Вашем вопросе признаков дискриминации в пользовании правом собственности в нарушение статьи 14 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, взятой в совокупности со статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции, и, соответственно, оснований для обращения с жалобой в Европейский Суд по правам человека.
Статья 1 Протокола N 1 к Конвенции, гарантирующая право собственности, не предусматривает права на получение имущества, которым лицо не располагает. Другими словами, она гарантирует защиту лишь имеющегося у лица имущества, а не право на получение имущества, которого у него нет (см., например, Решение Европейского Суда по правам человека по вопросу приемлемости жалобы «Сардин против России» (Sardin v. Russia, жалоба N 69582/01) от 12 февраля 2004 года и пункт 31 Постановления Европейского Суда по правам человека по делу «Булгакова против России» (Bulgakova v. Russia, жалоба N 69524/01) от 18 января 2007 года).
В Вашем вопросе не усматривается признаков наличия у работников собственности, защищаемой статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции, применительно к пользованию которой они могли бы быть дискриминированы, т.е. собственности, имущества в виде разницы в полученной заработной платой и той, на которую они претендуют, которая не только не была им выплачена, но даже не начислялась, без чего дискриминация, запрещенная статьей 14 Конвенции, взятой в совокупности со статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции, невозможна в силу неприменимости последней из-за отсутствия собственности, имущества.
Даже если условно допустить, что у работников, обратившихся в суд, имеется собственность в виде разницы в заработной плате, в отношении которой они имеют основанное на законе право ее требования через суд (что достаточно сомнительно, принимая во внимание, что законом как таковым, судя по Вашему вопросу, заработная плата в требуемом размере не была им гарантирована, равно как не была гарантирована заработная плата в том же размере, в котором она начислялась и впоследствии была выплачена первому работнику), на возможность признания которой имуществом в смысле статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции истечение срока на обращение в суд не влияет (см., например, пункты 57-58 Постановления Европейского Суда по правам человека по делу «Лелас против Хорватии» (Lelas v. Croatia, жалоба N 55555/08) от 20 мая 2010 года), мы все равно не усматриваем признаков дискриминации, т.к. дискриминация — это разное отношение по тому или иному основанию к лицам, находящимся в одинаковой ситуации, в отсутствие объективных причин для различия в отношении к ним, в то время как ничто в описанной Вами ситуации не свидетельствует о том, что лица, которым заработная плата (соответствующая разница) начислена, но не выплачена, находятся в одинаковой ситуации с теми лицами, которым заработная плата даже не начислена. А даже если допустить, что они находятся в одинаковой ситуации, ничто не свидетельствует о том, что различное отношение к ним не обусловлено объективными причинами. Так, применительно к работнику, которому часть заработной платы в первый месяц начислена, но не выплачена (допустим, к 5-му числу следующего месяца), эта часть заработной платы длительное время остается невыплаченной, т.е. к десятому месяцу (допустим, тому же 5-му числу) она остается невыплаченной на протяжении всех этих 8 месяцев, в то время как «неначисление» части заработной платы такого длящегося характера не носит: если часть заработной платы за первый месяц не начислена, то это одномоментное нарушение, начавшееся и завершившееся в тот день, в который начисляется заработная плата за этот месяц.
Олег Анищик
Здравствуйте! К Вам обращается фельдшер отделения «скорой медицинской помощи».Мой стаж лечебной и иной трудовой деятельности составляет 24г.6мес.С 1987г.по 2009г.работала фельдшером в выездной бригаде скорой медицинской помощи. Самоотверженно спасая людей работа на колесах, носилки тяжелобольных ,подорвало мое здоровье и мне была сделана операция на позвоночнике . 2009г.была переведена на должность фельдшера по приему и передачи вызовов.
В2011г наступило право на назначении пенсии ,по выслуге лет.24 июня 2011 подала заявление в Управление пенсионного фонда Р.Ф.где получила отказ. Пенсионным фондом не засчитан период трудовой деятельности 2009г. по 2011г в должности фельдшера по приему и передачи вызовов, ссылаясь на то что моя работа не связана с лечебной и иной деятельностью.
Характер моей работы и условия труда были изучены «государственной зкспертизой труда департамента Краснодарского края.
Выводы: Характер и условия труда Кияшко Т.А.с 06.04.1987г. по настоящее время соответствуют требованиям законодательных и иных нормативных правовых актов Р.Ф.предъявляемым к досрочному назначению трудовой пенсии по старости.
В сельской местности не хватает врачей,и больны е обращаются за мед. помощью непосредственно в отделение скорой помощи (для доказательства имеется амбулаторный журнал)
• 4 августа 2011г был подан иск в районный суд к Управлению пенсионного фонда Р.Ф. о признании незаконным решении комиссии по рассмотрению прав граждан. Иск был удовлетворен в полном объеме .Пенсионным фонд подает кассационную жалобу. 15.09.2011г.Краевой суд удовлетворяет кассационную жалобу пенсионного фонда и не поддерживает решение суда .Подскажите ,что делать дальше?Я уверена ,что дальнейшие суды ,будут не в мою пользу. Одна из коллег дошла до Верховного Суда и все проиграла.
может ли моя коллега подать после Верховного суд,жалобу в Европейский суд?каковы шансы на успех?Спасибо.
Здравствуйте!
Мы не можем содержательно ответить на Ваш вопрос о том, «что делать дальше», т.к. по нему невозможно судить о том, с какой целью Вам следовало или не следовало бы делать что бы то ни было в принципе. Тем более ничто в этом вопросе не свидетельствует о том, что он относится к тематике данного сайта.
Мы также не можем ответить на Ваш вопрос о том, «может ли [Ваша] коллега подать после Верховного [С]уда [РФ] жалобу в Европейский [С]уд [по правам человека]», т.к. обстоятельства ее дела нам неизвестны, равно как и то, с жалобой на нарушения каких именно прав, гарантированных Конвенцией о защите прав человека и основных свобод и Протоколами к ней, она хотела бы обратиться в Европейский Суд по правам человека.
Обращаем внимание, что прямой связи между обращениями в Верховный Суд РФ и Европейский Суд по правам человека нет. Например, обращение в Верховный Суд РФ с надзорной жалобой (на основании ГПК РФ в редакции, действовавшей до 01 января 2012 года) не является условием подачи жалобы в Страсбургский Суд (и не влияет на исчисление шестимесячного срока на обращение в него с жалобой на нарушения, предположительно допущенные нижестоящими судами), а обращение в Верховный Суд РФ с кассационной жалобой на решение, вынесенное судом уровня субъекта РФ, напротив, является средством правовой защиты от нарушений, предположительно допущенных последним, и должно предшествовать подаче жалобы в Европейский Суд по правам человека.
Олег Анищик
Прошу совета — можно ли обратиться в ЕС по поводу невыплаты средств вложенных в кредитный союз? Есть решения судов, открыто и потом закрыто исполнительное производство, так как нет достаточных средств на счетах кредитного союза. Практически кредитный союз банкрот. Заведены уголовные дела руководителей кредитного союза, но возмещения ущерба не последовало.
Спасибо!
Здравствуйте!
Европейский Суд по правам человека рассматривает только жалобы на предполагаемые нарушения государством прав, гарантированных Конвенцией о защите прав человека и основных свобод и Протоколами к ней.
Ничто в Вашем вопросе не свидетельствует о том, что государство в лице своих должностных лиц, органов или организаций, за которые оно несет ответственность, нарушило Ваши права, гарантированные Конвенцией и Протоколами к ней. Государство не несет ответственность за неисполнение денежных обязательств частных лиц по причине отсутствия у них средств. О пределах ответственности государства за обеспечение исполнения вступивших в законную силу судебных решений, на основании которых обязательство должно быть выполнено частным лицом, можно прочитать здесь.
Таким образом, мы не усматриваем в Вашем вопросе оснований для обращения с жалобой в Европейский Суд по правам человека.
С уважением,
Олег Анищик