Уважаемая Е.!
Из представленных Вами материалов потенциально усматриваются следующие нарушения прав, гарантированных Конвенцией о защите прав человека и основных свобод.
Все нарушения касаются статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, но они достаточно разные, так как эта статья предусматривает значительное число различных прав.
1. Судебное заседание было закрытым в отсутствие оснований, предусмотренных пунктом 1 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, а именно: соответствующих соображений морали, общественного порядка либо национальной безопасности.
Очевидно, что первые два основания неприменимы к Вашему делу. Во всяком случае, на первый взгляд в представленных материалах ничего об этом не говорится. Надо полагать, что заседание было закрытым в связи с наличием в материалах дела результатов ОРД, которые (в силу соответствующего закона) формально считаются содержащими «государственную тайну». Следовательно, возникает вопрос о применимости третьего из предусмотренных пунктом 1 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод оснований, то есть «соображений национальной безопасности». Однако, во-первых, неясно, какие именно конкретные материалы, имеющиеся в деле, свидетельствовали о необходимости закрывать заседание, учитывая, что практически все результаты ОРД были рассекречены. Во-вторых, даже в случаях, когда имеются основания полагать, что те или иные материалы действительно содержат затрагивающие национальную безопасность сведения, суд должен проанализировать, как закрытие заседание повлияет на принцип гласности.
Полагаем, что этого сделано не было, а ссылка на «государственную тайну» была совершенно формальной. В-третьих (даже если интересы национальной безопасности затронуты), суд должен рассмотреть вопрос о том, почему необходимо закрывать весь процесс целиком, а не проводить одно (или несколько) судебных заседаний, в ходе которых могли бы быть рассмотрены те самые содержащие «государственную тайну» материалы. Безусловно, этого также не было сделано. Конечно, в ряде случаев открытое разбирательство в суде кассационной инстанции может исправить допущенное нарушение. Однако это не обязательно так, и, возможно, заседание суда второй инстанции тоже было закрытым (из кассационного определения это непонятно). При обосновании данного нарушения можно опираться на Постановление Европейского Суда по правам человека по делу «Белашев против России», хотя по этому вопросу у Страсбургского Суда в принципе имеется весьма богатая практика и в отношении других стран.
2. Использование в качестве критических доказательств по делу материалов, собранных в результате (тайных) оперативно-розыскных мероприятий, проведение которых не было обосновано наличием разумных подозрений в причастности лица к совершению преступления, является нарушением права на справедливое разбирательство, гарантированного пунктом 1 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.
Это довольно сложная, но при этом весьма перспективная логика, которая основана, в частности, на Решении Европейского Суда по правам человека по делу Джона Джеймса Шеннона, а также Постановлении по делу «В. против Финляндии». Кроме того, очень важным представляется Постановление по делу «Раманаускас против Литвы», так как в нем речь прямо идет о получении взятки.
Идея состоит в том, что проведение в отношении лица тайных мероприятий должно основываться на «разумных подозрениях» в причастности его к совершению преступления. Сведения, сообщенные каким-либо одним частным лицом, не соответствуют этому требованию, то есть не могут являться достаточным основанием для проведения тайных мероприятий, которые по определению способны затронуть целый ряд охраняемых прав. Не может являться достаточной и информация, полученная от частного лица, находящегося «в оперативной разработке». Перед началом осуществления тайных мероприятий соответствующие органы должны убедиться в разумности (обоснованности) подозрений в совершении лицом преступления, а только потом (с целью их проверки) проводить то или иное мероприятие, направленное на подтверждение или опровержение этих подозрений. В Вашем случае сначала информация (как заявляют сотрудники милиции) поступила от некоего «анонимного лица», а затем – от В., которая в некотором смысле сама находилась по меньшей мере «в оперативной разработке». Однако в плане подготовки жалобы важен не сам факт того, что в отношении Вас проводились тайные мероприятия, а обстоятельства использования их результатов в качестве критических доказательств по делу. Под ними понимаются такие доказательства, на которых в значительной степени построено обвинение (без которых обвинением просто не было бы обоснованным). В Вашем деле это по крайней мере сами деньги (предмет предполагаемой взятки), появившиеся (в качестве доказательств) именно благодаря оперативному мероприятию, а также сведения об обстоятельствах их передачи. Но критическое значение этих доказательств подлежит, конечно, отдельному обоснованию. Для этого необходимо:
определить предмет доказывания по делу,
соотнести каждое из обвинительных доказательств с каждым из элементов предмета доказывания,
сделать вывод о том, какое значение для обоснования тех или иных элементов имеют доказательства, полученных описанным выше путем (посредством оперативных мероприятий, для проведения которых не было достаточных разумных подозрений в совершении Вами преступления),
продемонстрировать, что их значение критическое в том смысле, что без них, исходя из закона и (или) сложившейся практики его применения, невозможно или очень затруднительно обоснование наличия тех элементов предмета доказывания, в отсутствие которых Вас должны были оправдать (или прекратить дело по тем или иным основаниям).
В отношении данного вопроса возникают определенные проблемы с обоснованием исчерпания средств правовой защиты от этого нарушения на национальном уровне, так как жалобы на это не были явно высказаны ни Вами, ни Вашими адвокатами ни в суде первой инстанции, ни в кассации. Однако все не выглядит абсолютно безнадежным. Мы скорее рекомендовали бы заявить о таком нарушении и хотя бы до какой-то степени попытаться обосновать, что средства защиты были исчерпаны.
3. Также можно попытаться доказать, что В. в определенном смысле была «агентом государства», ее показания являются практически единственным и потому критическим (с точки зрения возможности обоснования обвинительного приговора в их отсутствие) доказательством, а постановление приговора исключительно на их основании нарушает требования справедливости судебного разбирательства.
Конечно, обоснование того, что В. является «агентом государства» (так как в процессе осуществления оперативных мероприятий полностью действовала под контролем и в соответствии с указаниями сотрудников милиции), не свидетельствует о невозможности использования ее показаний в принципе. Однако в случае, если они являются единственным доказательством, обосновывающим предъявленное лицу уголовное обвинение, право на судебное разбирательство может быть нарушено. Наряду с обоснованием того факта, что В. является «агентом государства», необходимо проведение анализа доказательственной базы по делу, чтобы показать, что подавляющее большинство доказательств производны от ее показаний. «Показания» здесь, конечно, рассматриваются содержательно, а не в том смысле, который придается этому термину УПК РФ. Под показаниями мы понимаем любые относящиеся к делу сведения, сообщенные лицом кому бы то ни было и в какой бы то ни было форме (а не только при допросе) и использованные в качестве доказательства. Нетрудно заметить, что, например, показания всех других свидетелей обвинения о причастности Вас к получению взятки производны от слов В., которая сообщила им об этом. Таким образом, показания этих свидетелей – это те же слова В., форма которых многократно приумножена без изменения содержания. Другими словами, если я говорю А., Б. и В., что Х. – плохой человек, после чего сам повторяю эти слова в суде, а А., Б. и В. сообщают, что им я тоже об этом говорил, то формально против Х. имеются показания четырех свидетелей (в смысле четырех разных источников информации), которые за счет количества и соответствия друг другу вроде бы (по мнению российских судов) увеличивают вероятность того, что Х.- действительно плохой человек. Если присмотреться, то имеет место только один источник информации – мои собственные слова. Остальные три производны от этого источника и ничего не добавляют. Именно поэтому можно сделать вывод, что показания В., на основе которых построен ряд других обвинительных доказательств по делу, являются критическими и практически единственными, так как кроме них обвинение больше ничего не подтверждает. Здесь стоит добавить, что деньги (предмет предполагаемой взятки), равно как все другие данные, полученные оперативным путем (а никаких иных доказательств, кроме этих и показаний свидетелей, в деле нет), также производны от слов В., которая при не совсем выясненных обстоятельствах сообщила в милицию о том, что Вы требовали от нее взятку. Безусловно, все это требует обстоятельного, но лаконичного обоснования.
В качестве дополнительной (или альтернативной) логики можно доказывать, что В., чьи показания столь критичны для постановления обвинительного приговора, в некотором смысле была «соучастницей» предположительно имевшего место преступления. Конечно, формально в соответствии с УК РФ получение и дача взятки – это разные составы. Однако очевидно, что, во-первых, получение взятки без ее дачи невозможно, во-вторых, получение и дача «одной взятки» представляют собой единое событие. Именно в этом смысле В. можно назвать «соучастницей» условного выделяемого нами преступления под названием «взяточничество». Подобное обоснование может иметь смысл, так как в ряде случаев Европейский Суд по правам человека приходил к выводу, что использование в качестве критических доказательств при обвинении лица в совершении преступления показаний его соучастников может (особенно в совокупности с другими нарушениями статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод) свидетельствовать о нарушении права на справедливое судебное разбирательство. Здесь можно посмотреть хотя бы на Постановление по делу «Владимир Романов против России». Подобный вывод, в частности, основан на том, что «соучастник» сам является лицом, заинтересованным в определенном исходе дела, а привлечение его к ответственности за дачу ложных показаний не представляется возможным, так как ложь представляет собой одно из средств защиты. Уточним, что Страсбургский Суд в большинстве случаев склонен анализировать ситуацию содержательно, а не формально. Поэтому и здесь мы говорим о том, что для В., которая формально вроде бы не является ни подозреваемой, ни обвиняемой, ни подсудимой, данные ей показания являлись средством защиты от тех подозрений (в даче взятки), которые практически проявились в деятельности сотрудников милиции, проводивших с ней различные встречи, беседы и т.д. Вывод о том, что ее можно привлечь к ответственности за дачу заведомо ложных показаний (или заведомо ложный донос), так как формально она не обладает соответствующим статусом, также не столь очевиден, что содержательно сближает В. с «соучастницей преступления». Ее заинтересованность в исходе дела также может быть обоснована. Хотя бы со ссылкой на то, что сама она не была привлечена к ответственности за совершение преступления (пусть и с освобождением от нее), причем ни в части того эпизода, о котором идет речь в приговоре, ни в части предположительно имевших место ранее действий по передаче взяток. Конечно, все это требует серьезного обоснования.
4. Также в жалобе можно попытаться обосновать, что суд не был «создан на основании закона» в смысле пункта 1 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. К подобному выводу можно прийти в результате анализа практики Европейского Суда по правам человека, в соответствии с которой суд может не отвечать этому требованию, если конкретное дело рассматривается не тем судом, к которому оно отнесено по подсудности.
Здесь можно привлечь для обоснования, например, решение Комиссии по правам человека по делу «Занд против Австрии» 1977 года. Формально материалы Вашего уголовного дела содержали сведения, составляющие государственную тайну (во всяком случае, суд с этим согласился). Следовательно, на основании пункта 3 части 3 статьи 31 УПК РФ данное дело подсудно суду уровня субъекта Российской Федерации, а рассмотрено оно было районным судом.
Сформулированный в кассационных жалобах Ваших адвокатов вывод, что судья Р. в соответствии с частью 2 статьи 63 УПК РФ не мог рассматривать Ваше дело, представляется не совсем необоснованным. Во всяком случае, из части 2 статьи 63 УПК РФ и проанализированной нами практики Верховного и Конституционного Судов РФ это прямо не вытекает, а каких-либо обоснований в жалобах адвокатов не приведено (возможно, оно есть в других материалах дела). Поэтому, по нашему мнению, это не может рассматриваться в качестве дополнительного аргумента при доказывании того, что суд не был «создан на основании закона».
5. Безусловно, можно вести речь о том, что в нарушение права на справедливое судебное разбирательство суд не ответил на целый ряд представленных Вами и Вашими защитниками аргументов и доказательств, которые (отдельно и в совокупности) являлись критическими с точки зрения возможности прийти к выводу о Вашей виновности. Речь, в первую очередь, о Вашей версии событий, в рамках которой Вы вполне обоснованно (то есть со ссылками на доказательства) утверждали, что полученные Вашим мужем деньги были внесены в качестве предоплаты за заказанную для личных нужд мебель и возвращены из-за отказа от соответствующего заказа. Однако здесь необходим тщательный анализ предмета доказывания, всех обвинительных доказательств и каждого доказательства, на которое обращала внимание защита, с выяснением того, какие из последних не были приняты во внимание, и на что именно они влияли с точки зрения обоснования каждого из элементов предмета доказывания и (посредством этого) итогового вывода о виновности.
Кроме того, здесь же можно говорить о том, что в нарушение права на справедливое судебное разбирательство суд изначально придавал большее значение аргументам и доказательствам обвинения. Другими словами, суд фактически не решал вопрос о том, чья версия – обвинения или защиты – является более основанной (при том, что на стороне защиты «работает» презумпция невиновности), а задавался вопросом, смогла ли защита опровергнуть версию обвинения, как если бы ее правильность изначально предполагалась.
6. Наконец, можно вести речь о том, что искажение протокола судебного заседания фактически лишило Вас права на допрос показывающих против Вас свидетелей, прямо гарантированного пунктом D части 3 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, а также права на защиту в целом.
Это утверждение основано на том, что право на защиту становится практически бессмысленным, если влияющая на исход дела информация, получаемая в ходе ее осуществления (в том числе при допросе свидетелей), не фиксируется и (или) искажается в протоколе судебного заседания, а исправить ее не представляется возможным хотя бы по той причине, что суду фактически не с чем сравнить представленные замечания на протокол (кроме этого самого протокола и своей памяти), так как самостоятельно суд не ведет ни аудиозапись, ни полное стенографирование, а аудиозаписи, сделанные защитой, не принимает. Безусловно, это проблема не только Вашего дела, а в принципе российского судопроизводства. И мы надеемся, что рано или поздно к ней будет привлечено самое пристальное внимание Европейского Суда по правам человека. Возможно, с помощью Вашего дела.
Мы не ставим по данному делу вопрос о нарушении Вашего права на личную жизнь, гарантированного статьей 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, хотя в ходе оперативных мероприятий, результаты которых легли в обоснование приговора, тайно использовалась аудиозапись, что представляло собой вмешательство в личную жизнь в том смысле, который придает этому термину Европейский Суд по правам человека. Невозможность обращения в Страсбургский Суд с жалобой на нарушение статьи 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод вызвана, по нашему мнению, во-первых, тем, что вмешательство было осуществлено в личную жизнь Вашего мужа (а не Вас), которому были переданы деньги – предмет предполагаемой взятки, во-вторых, никаких жалоб на нарушение чьих бы то ни было прав (его или Ваших) в связи с применением тайной аудиозаписи никем и никогда по делу, судя по представленным материалам, не высказывалось.
Безусловно, все это лишь предварительный анализ. Не исключено, что мы не заметили тех или иных нарушений, которые могут быть выявлены при более тщательном анализе. Кроме того, в отношении каждого из приведенных Выше предложений необходимо с большой тщательностью ставить и разрешать вопросы о соблюдении всех критериев приемлемости жалобы, в частности, исчерпания средств правовой защиты. Наконец, анализ должен быть проведен на основе всех материалов дела (в данном случае он основан лишь на приговоре, кассационных жалобах и кассационном определении).
Вместе с тем подготовка жалобы по данному делу представляется, по нашему мнению, весьма перспективной.
С уважением,
Олег Анищик
Здравствуйте Олег. В марте 2012г. в ходе судебного заседания по ст.79 УК РФ /удо /мною было заявлено ходотайство-(…в ходе судебного заседания при рассмотрении материалов личного дела и вынесении Постановления ,прошу руководствоваться рекомендацией Rec(2003)22 комитета министров совета Европы со всеми перечисленными рекомендациями и резолюциюми)-данное ходотайство — было удоволетворено и приобщено к материалам дела,но в вынесенном Постановлении даже и не упоминается о данном ходотайстве — вопрос — так как судья явно проигнорировал данную рекомендацию могу ли я это обжаловать в ЕСПЧ как нарушение — так как исходя из положения /сборника документов совета европы, касающиеся исполнения наказаний и иных мер уголовно-правового характера,обращения с правонарушителями и содержания под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений /- следует -Рекомендации имеют обязательный характер в части сформулированных в них основных принципов . Спасибо
Здравствуйте!
Европейский Суд по правам человека рассматривает только и исключительно жалобы на предполагаемые нарушения государством прав, гарантированных Конвенцией о защите прав человека и основных свобод и Протоколами к ней.
По Вашему вопросу не представляется возможным понять, о предполагаемом нарушении какого именно права, гарантированного Вам Конвенцией или Протоколом к ней, идет речь. Я признаков применимости каких бы то ни было конвенционных прав, не говоря уже об их нарушениях, в Вашем вопросе как таковом не усматриваю.
По меньшей мере по этой причине я не могу содержательно ответить на Ваш вопрос.
Обращаю внимание, что Статья 6 Конвенции, о которой Вы, возможно, ведете речь, гарантирует справедливость судебного разбирательства только в двух случаях: при рассмотрении спора, в рамках которого может быть принято решение, являющееся определяющим для гражданских, частных, цивильных, «непубличных» прав и обязанностей лица, а также при рассмотрении по существу предъявленного лицу уголовного обвинения. Остальные судебные разбирательства не охватываются гарантиями статьи 6 Конвенции. Судебное разбирательство, о котором Вы ведете речь, не охватывается гарантиями статьи 6 Конвенции, т.к. в рамках него не решается судьба каких бы то ни было принадлежащих Вам гражданских прав и обязанностей в смысле пункта 1 статьи 6 Конвенции (во всяком случае, в Вашем вопросе об этом ничто не свидетельствует), равно как не принимается никаких решений по существу какого бы то ни было предъявленного Вам уголовного обвинения (поскольку таковые приняты задолго до рассмотрения вопроса о возможности УДО и лежат в основе отбывания наказания). См., например, Решения Комиссии по правам человека по вопросам приемлемости жалоб «Блэксток против Соединенного Королевства» (Blackstock v. the United Kingdom, N 38697/97) от 09 сентября 1998 года и «B. против Соединенного Королевства» (B. v. the United Kingdom, N 11616/85) от 06 мая 1986 года, Решение Европейского Суда по правам человека по вопросам приемлемости жалобы «Живулинскас против Литвы» «Zivulinskas v. Lithuania, 34096/02) от 12 декабря 2006 года. В силу неприменимости к указанному Вами разбирательству статьи 6 Конвенции она не могла быть нарушена в его рамках. В силу этого я не усматриваю необходимости рассматривать вопрос о том, могли ли названная Вами рекомендация Комитета Министров Совета Европы иметь какое бы то ни было содержательное значение с точки зрения рассмотренного судом вопроса и, соответственно, повлияло ли каким-либо образом ее возможное игнорирование судом на принятое им решение.
Олег Анищик
в интернете в различных источника есть информация:»Европейский суд по правам человека вынес решение, что Россия не является виновной в расстреле польских офицеров под Катынью. По мнению судей, не установлено, что СССР (и Россия, как его правопреемник) является виновником трагедии.
Как сообщают СМИ, принимать к рассмотрению документы российской стороны, появившиеся из архивов в 90-е годы, которые свидетельствуют о том, что приказ расстрелять военнопленных отдавался советским командованием, судьи после проведения экспертизы отказались. В тоже время доказательства того, что расстрел был совершён немецкими войсками, суд принял во внимание. Таким образом, ЕСПЧ отказал в удовлетворении иска 20-ти польских семей расстрелянных офицеров, которые требовали от России 2 млрд. долларов компенсации, а также претензии Польши в размере 100 млрд. долларов.»
Хотелось бы увидеть ссылку на решение. Узнать правда или нет.
Здравствуйте!
Сведения, содержащиеся в приведенной Вами цитате, не соответствуют действительности в полном объеме.
О том, что Европейский Суд по правам человека не только не принимал решения, что «Россия не является виновной в расстреле польских офицеров под Катынью», но даже не рассматривал этот вопрос, т.к. он перед ним заявителями не ставился и в любом случае выходит за пределы его временнОй юрисдикции, можно прочитать в новостном сообщении «ЕСПЧ рассмотрел жалобы родственников жертв Катынского расстрела». При этом Страсбургский Суд прямо признал в пункте 140 своего Постановления, что Катынский расстрел является совершенным советскими властями военным преступлением в смысле IV Гаагской Конвенции о законах и обычаях сухопутной войны 1907 года и Женевской Конвенции об обращении с военнопленными 1929 года, хотя это не было решением по существу разбирательства, но лишь промежуточным выводом в цепочке рассуждений, касающихся вопроса о возможности рассмотрения по существу жалобы на нарушение права на расследование этого преступления, которое может быть гарантировано статьей 2 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, предусматривающей право на жизнь. Что касается собственно этого нарушения, то Страсбургский Суд пришел к выводу, что он не имеет права рассматривать по существу жалобу в этой части также из-за ее несоответствия критерию времени).
Утверждения, что «принимать к рассмотрению документы российской стороны, появившиеся из архивов в 90-е годы, которые свидетельствуют о том, что приказ расстрелять военнопленных отдавался советским командованием, судьи [Европейского Суда по правам человека] после проведения экспертизы отказались; [и в то же] время доказательства того, что расстрел был совершён немецкими войсками, суд принял во внимание», не соответствуют действительности. Ничто в Постановлении Страсбургского Суда не свидетельствует об этом. Более того, Россия была признана ЕСПЧ нарушившей статью 38 Конвенции в связи с отказом предоставить ему копию вынесенного в 2004 году постановления о прекращении уголовного дела – прямо запрошенного у нее документа. В любом случае названные в приведенной Вами цитате документы не имели никакого значения с точки зрения результатов разбирательства по данному делу в Европейском Суде по правам человека. Право на эффективное и независимое расследование обстоятельств гибели поляков, признания нарушения которого добивались заявители, является процедурным, процессуальным. Это не право признать кого бы то ни было виновным в их гибели. Это именно право провести расследование с целью установления обстоятельств гибели людей. Наконец, сам по себе факт согласия Страсбургского Суда с тем, что речь идет о советском военном преступлении, о чем написано выше, противоречит процитированным Вами утверждениям. Добавлю, что на общедоступные (опубликованные в интернете властями РФ) документы Европейский Суд по правам человека в своем Постановлении достаточно прямо ссылается (отдельные документы могут не называться, но указывается их источник — данные Федерального архивного агентства).
Что касается размеров компенсаций, которые просили заявители и — предположительно — Польша, то господа Janowiec и Trybowski просили присудить им по 50000 евро в возмещение морального вреда, господин Jerzy Malewicz просил присудить ему 1048800 евро в возмещение убытков (утрата заработка погибшего отца за 19 лет плюс проценты) и еще столько же в возмещение морального вреда, а остальные заявители оставили решение вопроса о справедливой компенсации (на случай признания нарушений) на усмотрение Страсбургского Суда. Также заявители просили присудить им в общей сложности немногим более 40000 евро в возмещение издержек (речь про оплату юридических и переводческих услуг, транспортные расходы). Польша у России через ЕСПЧ ничего не просила, т.к. стороной разбирательства по данному делу не являлась. Она являлась третьей стороной по делу, воспользовавшись своим правом быть таковой, предусмотренным пунктом 1 статьи 36 Конвенции (как государство гражданства заявителей). Никаких самостоятельных требований Польша не предъявляла и не могла предъявлять, т.к. третьи стороны в рамках разбирательства в ЕСПЧ в принципе не могут предъявлять государству-ответчику каких-либо требований. В результате рассмотрения дела заявителям, принимая во внимание результаты разбирательства, были лишь частично компенсированы издержки (5000 евро всем вместе и еще отдельно 1500 евро одному из заявителей). Признание нарушения в отношении ряда из них статьи 3 Конвенции, по мнению Страсбургского Суда, само по себе являлось достаточной справедливой компенсацией.
Т.к. сегодня, 25 июня 2012 года, Европейский Суд по правам человека запустил новую версию базы своих решений, все старые ссылки, размещенные на сайте, не действуют. Текст Постановления по делу «Яновец и другие против России» (на английском языке; его перевод пока никто не подготовил) теперь можно найти здесь. Обращаю внимание, что данное Постановление не вступило в силу.
Олег Анищик
Здравствуйте вы попросили прислать документы, как вам их прислать.
Здравствуйте!
Вы можете найти ответ на свой вопрос в разделе «Мои контакты».
Олег Анищик
Добрый день! Подскажите, в чем заключается ужесточение правил подачи исков в ЕСПЧ для россиян с июня 2012 года? Каковы принципиальные отличия и где с ними можно ознакомиться?
Заранее спасибо!
Здравствуйте!
Вы можете найти ответы на свои вопросы здесь.
Олег Анищик
правила подачи иска в европейский суд
Здравствуйте!
См. раздел «Порядок обращения в Европейский Суд».
Олег Анищик
Доброе утро, Олег!
Я-предприниматель. Договор на аренду земли под торговый киоск администрацией города не продлен. Все суды я проиграла. Другого места не дают. Может ли помочь мне Страстбургский суд?
Здравствуйте!
Я не могу ответить на Ваш вопрос по причинам, изложенным в правилах сайта.
Олег Анищик
Писали, что ЕСПЧ изменил правила приема жалоб от россиян. Какие это изменения?
Здравствуйте!
Вы можете найти ответ на свой вопрос здесь.
Олег Анищик
Олег, здравствуйте!
У меня к Вам просьба, не могли бы Вы прислать или указать ссылку на решения ЕСПЧ по делам: «Калинкин и др. против России» и «Илюшкин и др. против России».
Также, кроме этого не могли бы Вы объяснить, при обращении в ЕСПЧ с жалобой возможно ли ссылаться на аналогичные решения (прецеденты) или же такая практика запрещена?
С уважением, Сергей.
Здравствуйте!
Вы можете найти ссылки на тексты Постановлений Европейского Суда по правам человека по названным Вами делам здесь (обращаю внимание, что они доступны только на французском языке).
Никакие документы, регулирующие порядок обращения с жалобой в Страсбургский Суд, не запрещают ссылаться в жалобе на практику Страсбургского Суда (равно как не требуют делать этого).
Олег Анищик
Здравствуйте, Олег!
Возможно ли подать жалобу в Европейский Суд по правам человека по ст. 159 ч.3, если были проведены грубейшие нарушения в судебном заседании и аргументы обвинения носили явно сфальсифицированный характер?
Здравствуйте!
Я не могу ответить на Ваш вопрос по причинам, изложенным здесь и в правилах сайта.
Олег Анищик
Здравствуйте!
Вопрос1: Является ли поводом для подачи жалобы в ЕСПЧ на несправедливое судебное разбирательство необоснованный,незаконный и несправедливый приговор, вынесенный из-за несоответствия выводов суда,изложенных в приговоре,фактическим обстоятельствам уголовного дела,из-за нарушения уголовно-процессуального закона,неправильного применения уголовного закона(так ли это на самом деле,это уже тема для другого вопроса,касающегося оценки перспектив обращения в ЕСПЧ) ? А пока это мнение защиты,а так же гос.обвинитель в кассационном представлении просил отменить приговор вследствие нарушения уголовно-процессуального законодательства.
И 2 вопрос:Является ли лишение свободы в результате такого приговора «длящейся ситуацией»?
Исчерпаны все средства правовой защиты,также пройдены все надзорные инстанции.Людей признали виновными по двум особо тяжким статьям на основании первоначальных показаний самих обвиняемых (от которых они впоследствии отказались), а так же предположений(экспертизы,основанной на предположениях;выводах суда ,основанных так же на необоснованных предположениях)
Здравствуйте!
Я не могу ответить на Ваши вопросы по причинам, подробно изложенным в правилах сайта.
Олег Анищик