Уважаемая Е.!
Из представленных Вами материалов потенциально усматриваются следующие нарушения прав, гарантированных Конвенцией о защите прав человека и основных свобод.
Все нарушения касаются статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, но они достаточно разные, так как эта статья предусматривает значительное число различных прав.
1. Судебное заседание было закрытым в отсутствие оснований, предусмотренных пунктом 1 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, а именно: соответствующих соображений морали, общественного порядка либо национальной безопасности.
Очевидно, что первые два основания неприменимы к Вашему делу. Во всяком случае, на первый взгляд в представленных материалах ничего об этом не говорится. Надо полагать, что заседание было закрытым в связи с наличием в материалах дела результатов ОРД, которые (в силу соответствующего закона) формально считаются содержащими «государственную тайну». Следовательно, возникает вопрос о применимости третьего из предусмотренных пунктом 1 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод оснований, то есть «соображений национальной безопасности». Однако, во-первых, неясно, какие именно конкретные материалы, имеющиеся в деле, свидетельствовали о необходимости закрывать заседание, учитывая, что практически все результаты ОРД были рассекречены. Во-вторых, даже в случаях, когда имеются основания полагать, что те или иные материалы действительно содержат затрагивающие национальную безопасность сведения, суд должен проанализировать, как закрытие заседание повлияет на принцип гласности.
Полагаем, что этого сделано не было, а ссылка на «государственную тайну» была совершенно формальной. В-третьих (даже если интересы национальной безопасности затронуты), суд должен рассмотреть вопрос о том, почему необходимо закрывать весь процесс целиком, а не проводить одно (или несколько) судебных заседаний, в ходе которых могли бы быть рассмотрены те самые содержащие «государственную тайну» материалы. Безусловно, этого также не было сделано. Конечно, в ряде случаев открытое разбирательство в суде кассационной инстанции может исправить допущенное нарушение. Однако это не обязательно так, и, возможно, заседание суда второй инстанции тоже было закрытым (из кассационного определения это непонятно). При обосновании данного нарушения можно опираться на Постановление Европейского Суда по правам человека по делу «Белашев против России», хотя по этому вопросу у Страсбургского Суда в принципе имеется весьма богатая практика и в отношении других стран.
2. Использование в качестве критических доказательств по делу материалов, собранных в результате (тайных) оперативно-розыскных мероприятий, проведение которых не было обосновано наличием разумных подозрений в причастности лица к совершению преступления, является нарушением права на справедливое разбирательство, гарантированного пунктом 1 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.
Это довольно сложная, но при этом весьма перспективная логика, которая основана, в частности, на Решении Европейского Суда по правам человека по делу Джона Джеймса Шеннона, а также Постановлении по делу «В. против Финляндии». Кроме того, очень важным представляется Постановление по делу «Раманаускас против Литвы», так как в нем речь прямо идет о получении взятки.
Идея состоит в том, что проведение в отношении лица тайных мероприятий должно основываться на «разумных подозрениях» в причастности его к совершению преступления. Сведения, сообщенные каким-либо одним частным лицом, не соответствуют этому требованию, то есть не могут являться достаточным основанием для проведения тайных мероприятий, которые по определению способны затронуть целый ряд охраняемых прав. Не может являться достаточной и информация, полученная от частного лица, находящегося «в оперативной разработке». Перед началом осуществления тайных мероприятий соответствующие органы должны убедиться в разумности (обоснованности) подозрений в совершении лицом преступления, а только потом (с целью их проверки) проводить то или иное мероприятие, направленное на подтверждение или опровержение этих подозрений. В Вашем случае сначала информация (как заявляют сотрудники милиции) поступила от некоего «анонимного лица», а затем – от В., которая в некотором смысле сама находилась по меньшей мере «в оперативной разработке». Однако в плане подготовки жалобы важен не сам факт того, что в отношении Вас проводились тайные мероприятия, а обстоятельства использования их результатов в качестве критических доказательств по делу. Под ними понимаются такие доказательства, на которых в значительной степени построено обвинение (без которых обвинением просто не было бы обоснованным). В Вашем деле это по крайней мере сами деньги (предмет предполагаемой взятки), появившиеся (в качестве доказательств) именно благодаря оперативному мероприятию, а также сведения об обстоятельствах их передачи. Но критическое значение этих доказательств подлежит, конечно, отдельному обоснованию. Для этого необходимо:
определить предмет доказывания по делу,
соотнести каждое из обвинительных доказательств с каждым из элементов предмета доказывания,
сделать вывод о том, какое значение для обоснования тех или иных элементов имеют доказательства, полученных описанным выше путем (посредством оперативных мероприятий, для проведения которых не было достаточных разумных подозрений в совершении Вами преступления),
продемонстрировать, что их значение критическое в том смысле, что без них, исходя из закона и (или) сложившейся практики его применения, невозможно или очень затруднительно обоснование наличия тех элементов предмета доказывания, в отсутствие которых Вас должны были оправдать (или прекратить дело по тем или иным основаниям).
В отношении данного вопроса возникают определенные проблемы с обоснованием исчерпания средств правовой защиты от этого нарушения на национальном уровне, так как жалобы на это не были явно высказаны ни Вами, ни Вашими адвокатами ни в суде первой инстанции, ни в кассации. Однако все не выглядит абсолютно безнадежным. Мы скорее рекомендовали бы заявить о таком нарушении и хотя бы до какой-то степени попытаться обосновать, что средства защиты были исчерпаны.
3. Также можно попытаться доказать, что В. в определенном смысле была «агентом государства», ее показания являются практически единственным и потому критическим (с точки зрения возможности обоснования обвинительного приговора в их отсутствие) доказательством, а постановление приговора исключительно на их основании нарушает требования справедливости судебного разбирательства.
Конечно, обоснование того, что В. является «агентом государства» (так как в процессе осуществления оперативных мероприятий полностью действовала под контролем и в соответствии с указаниями сотрудников милиции), не свидетельствует о невозможности использования ее показаний в принципе. Однако в случае, если они являются единственным доказательством, обосновывающим предъявленное лицу уголовное обвинение, право на судебное разбирательство может быть нарушено. Наряду с обоснованием того факта, что В. является «агентом государства», необходимо проведение анализа доказательственной базы по делу, чтобы показать, что подавляющее большинство доказательств производны от ее показаний. «Показания» здесь, конечно, рассматриваются содержательно, а не в том смысле, который придается этому термину УПК РФ. Под показаниями мы понимаем любые относящиеся к делу сведения, сообщенные лицом кому бы то ни было и в какой бы то ни было форме (а не только при допросе) и использованные в качестве доказательства. Нетрудно заметить, что, например, показания всех других свидетелей обвинения о причастности Вас к получению взятки производны от слов В., которая сообщила им об этом. Таким образом, показания этих свидетелей – это те же слова В., форма которых многократно приумножена без изменения содержания. Другими словами, если я говорю А., Б. и В., что Х. – плохой человек, после чего сам повторяю эти слова в суде, а А., Б. и В. сообщают, что им я тоже об этом говорил, то формально против Х. имеются показания четырех свидетелей (в смысле четырех разных источников информации), которые за счет количества и соответствия друг другу вроде бы (по мнению российских судов) увеличивают вероятность того, что Х.- действительно плохой человек. Если присмотреться, то имеет место только один источник информации – мои собственные слова. Остальные три производны от этого источника и ничего не добавляют. Именно поэтому можно сделать вывод, что показания В., на основе которых построен ряд других обвинительных доказательств по делу, являются критическими и практически единственными, так как кроме них обвинение больше ничего не подтверждает. Здесь стоит добавить, что деньги (предмет предполагаемой взятки), равно как все другие данные, полученные оперативным путем (а никаких иных доказательств, кроме этих и показаний свидетелей, в деле нет), также производны от слов В., которая при не совсем выясненных обстоятельствах сообщила в милицию о том, что Вы требовали от нее взятку. Безусловно, все это требует обстоятельного, но лаконичного обоснования.
В качестве дополнительной (или альтернативной) логики можно доказывать, что В., чьи показания столь критичны для постановления обвинительного приговора, в некотором смысле была «соучастницей» предположительно имевшего место преступления. Конечно, формально в соответствии с УК РФ получение и дача взятки – это разные составы. Однако очевидно, что, во-первых, получение взятки без ее дачи невозможно, во-вторых, получение и дача «одной взятки» представляют собой единое событие. Именно в этом смысле В. можно назвать «соучастницей» условного выделяемого нами преступления под названием «взяточничество». Подобное обоснование может иметь смысл, так как в ряде случаев Европейский Суд по правам человека приходил к выводу, что использование в качестве критических доказательств при обвинении лица в совершении преступления показаний его соучастников может (особенно в совокупности с другими нарушениями статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод) свидетельствовать о нарушении права на справедливое судебное разбирательство. Здесь можно посмотреть хотя бы на Постановление по делу «Владимир Романов против России». Подобный вывод, в частности, основан на том, что «соучастник» сам является лицом, заинтересованным в определенном исходе дела, а привлечение его к ответственности за дачу ложных показаний не представляется возможным, так как ложь представляет собой одно из средств защиты. Уточним, что Страсбургский Суд в большинстве случаев склонен анализировать ситуацию содержательно, а не формально. Поэтому и здесь мы говорим о том, что для В., которая формально вроде бы не является ни подозреваемой, ни обвиняемой, ни подсудимой, данные ей показания являлись средством защиты от тех подозрений (в даче взятки), которые практически проявились в деятельности сотрудников милиции, проводивших с ней различные встречи, беседы и т.д. Вывод о том, что ее можно привлечь к ответственности за дачу заведомо ложных показаний (или заведомо ложный донос), так как формально она не обладает соответствующим статусом, также не столь очевиден, что содержательно сближает В. с «соучастницей преступления». Ее заинтересованность в исходе дела также может быть обоснована. Хотя бы со ссылкой на то, что сама она не была привлечена к ответственности за совершение преступления (пусть и с освобождением от нее), причем ни в части того эпизода, о котором идет речь в приговоре, ни в части предположительно имевших место ранее действий по передаче взяток. Конечно, все это требует серьезного обоснования.
4. Также в жалобе можно попытаться обосновать, что суд не был «создан на основании закона» в смысле пункта 1 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. К подобному выводу можно прийти в результате анализа практики Европейского Суда по правам человека, в соответствии с которой суд может не отвечать этому требованию, если конкретное дело рассматривается не тем судом, к которому оно отнесено по подсудности.
Здесь можно привлечь для обоснования, например, решение Комиссии по правам человека по делу «Занд против Австрии» 1977 года. Формально материалы Вашего уголовного дела содержали сведения, составляющие государственную тайну (во всяком случае, суд с этим согласился). Следовательно, на основании пункта 3 части 3 статьи 31 УПК РФ данное дело подсудно суду уровня субъекта Российской Федерации, а рассмотрено оно было районным судом.
Сформулированный в кассационных жалобах Ваших адвокатов вывод, что судья Р. в соответствии с частью 2 статьи 63 УПК РФ не мог рассматривать Ваше дело, представляется не совсем необоснованным. Во всяком случае, из части 2 статьи 63 УПК РФ и проанализированной нами практики Верховного и Конституционного Судов РФ это прямо не вытекает, а каких-либо обоснований в жалобах адвокатов не приведено (возможно, оно есть в других материалах дела). Поэтому, по нашему мнению, это не может рассматриваться в качестве дополнительного аргумента при доказывании того, что суд не был «создан на основании закона».
5. Безусловно, можно вести речь о том, что в нарушение права на справедливое судебное разбирательство суд не ответил на целый ряд представленных Вами и Вашими защитниками аргументов и доказательств, которые (отдельно и в совокупности) являлись критическими с точки зрения возможности прийти к выводу о Вашей виновности. Речь, в первую очередь, о Вашей версии событий, в рамках которой Вы вполне обоснованно (то есть со ссылками на доказательства) утверждали, что полученные Вашим мужем деньги были внесены в качестве предоплаты за заказанную для личных нужд мебель и возвращены из-за отказа от соответствующего заказа. Однако здесь необходим тщательный анализ предмета доказывания, всех обвинительных доказательств и каждого доказательства, на которое обращала внимание защита, с выяснением того, какие из последних не были приняты во внимание, и на что именно они влияли с точки зрения обоснования каждого из элементов предмета доказывания и (посредством этого) итогового вывода о виновности.
Кроме того, здесь же можно говорить о том, что в нарушение права на справедливое судебное разбирательство суд изначально придавал большее значение аргументам и доказательствам обвинения. Другими словами, суд фактически не решал вопрос о том, чья версия – обвинения или защиты – является более основанной (при том, что на стороне защиты «работает» презумпция невиновности), а задавался вопросом, смогла ли защита опровергнуть версию обвинения, как если бы ее правильность изначально предполагалась.
6. Наконец, можно вести речь о том, что искажение протокола судебного заседания фактически лишило Вас права на допрос показывающих против Вас свидетелей, прямо гарантированного пунктом D части 3 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, а также права на защиту в целом.
Это утверждение основано на том, что право на защиту становится практически бессмысленным, если влияющая на исход дела информация, получаемая в ходе ее осуществления (в том числе при допросе свидетелей), не фиксируется и (или) искажается в протоколе судебного заседания, а исправить ее не представляется возможным хотя бы по той причине, что суду фактически не с чем сравнить представленные замечания на протокол (кроме этого самого протокола и своей памяти), так как самостоятельно суд не ведет ни аудиозапись, ни полное стенографирование, а аудиозаписи, сделанные защитой, не принимает. Безусловно, это проблема не только Вашего дела, а в принципе российского судопроизводства. И мы надеемся, что рано или поздно к ней будет привлечено самое пристальное внимание Европейского Суда по правам человека. Возможно, с помощью Вашего дела.
Мы не ставим по данному делу вопрос о нарушении Вашего права на личную жизнь, гарантированного статьей 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, хотя в ходе оперативных мероприятий, результаты которых легли в обоснование приговора, тайно использовалась аудиозапись, что представляло собой вмешательство в личную жизнь в том смысле, который придает этому термину Европейский Суд по правам человека. Невозможность обращения в Страсбургский Суд с жалобой на нарушение статьи 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод вызвана, по нашему мнению, во-первых, тем, что вмешательство было осуществлено в личную жизнь Вашего мужа (а не Вас), которому были переданы деньги – предмет предполагаемой взятки, во-вторых, никаких жалоб на нарушение чьих бы то ни было прав (его или Ваших) в связи с применением тайной аудиозаписи никем и никогда по делу, судя по представленным материалам, не высказывалось.
Безусловно, все это лишь предварительный анализ. Не исключено, что мы не заметили тех или иных нарушений, которые могут быть выявлены при более тщательном анализе. Кроме того, в отношении каждого из приведенных Выше предложений необходимо с большой тщательностью ставить и разрешать вопросы о соблюдении всех критериев приемлемости жалобы, в частности, исчерпания средств правовой защиты. Наконец, анализ должен быть проведен на основе всех материалов дела (в данном случае он основан лишь на приговоре, кассационных жалобах и кассационном определении).
Вместе с тем подготовка жалобы по данному делу представляется, по нашему мнению, весьма перспективной.
С уважением,
Олег Анищик
Здравствуйте. Наша жалоба в ЕСПЧ отправлена в 2010г. В 2011г ЕСПЧ вынес решение по аналогичному делу. Т.о. наша жалоба является клоном. Как изменился порядок работы ЕСПЧ с жалобами-клонами в связи с реформой ЕСПЧ в 2012г? Спасибо.
Здравствуйте!
Я не могу ответить на Ваш вопрос, поскольку жалоба не становится «жалобой-клоном» из-за того, что, по мнению заявителя, Европейский Суд по правам человека «вынес решение по аналогичному делу», и никаких «реформ ЕСПЧ», которые были бы датированы именно 2012 годом, мне неизвестно.
«Жалоба-клон» — это не какое-то официальное понятие. Часто так называют жалобы на нарушения, в отношении которых практика Европейского Суда по правам человека более или менее устоялась, когда Страсбургским Судом приняты решения по ряду дел, фактические обстоятельства которых несколько различаются, но при этом касаются какой-то одной, часто распространенной, системной, структурной проблемы. Иногда так именуют жалобы, подпадающие под действие пилотных Постановлений ЕСПЧ, а в ряде случаев — просто жалобы по делам, значимые фактические обстоятельства которых действительно соответствуют обстоятельствам, получившим свою оценку со стороны Страсбургского Суда (если при этом в деле нет иных значимых обстоятельств, равно как таковыми не отличались рассмотренные ЕСПЧ случаи, т.е. имеет место «полная аналогия»).
В любом случае никаких изменений в порядке рассмотрения жалоб Европейским Судом по правам человека, в т.ч. жалоб-клонов, что бы таковыми не называлось, в 2012 году не было (не считая, возможно, вступления в силу с 01 июня 2012 года положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод, позволяющих единоличным Судьям объявлять жалобы неприемлемыми на основании вывода о том, что заявители не понесли значительного ущерба). Немного изменился лишь фактический порядок регистрации жалоб. Однако это произошло в конце 2011 года, о чем подробно написано здесь.
Как и прежде, судьба любой единичной жалобы-клона (в том или ином из указанных выше смыслов) может быть весьма разнообразна: от использования в качестве основы для вынесения пилотного Постановления Страсбургского Суда до исключения из списка подлежащих рассмотрению дел на основании односторонней декларации государства-ответчика (конечно, все это при условии приемлемости). Безусловно, жалоба-клон может быть рассмотрена в рамках совершенно обычной процедуры, как если бы она не была клоном.
Олег Анищик
Здраствуйте Олег.По моей Жалобе «Vitalij Dmitrenro v. Russia №10403/04 и другие 18.09.2012г. ЕСПЧ вынес решение в соответствие ст37(1) конвенции,применив «термин_декларация» ЕСПЧ прикратил дальнейшее производство по делу.Однако мне не совсем понятно «такое «прекращение производства!Означает ли это то,что «государство_ответчик»обязано исполнить свои обязательства в декларации на основе которой ЕСПЧ вынес решение или же решение ЕСПЧ на основе односторонней декларации ответчика,_снимает всякии обязательства с «ответчика»-без какой либо компенсации заявителю?
Здравствуйте!
Принятое по Вашему делу Решение Европейского Суда по правам человека в части прекращения производства по жалобе в связи с исключением ее из списка подлежащих рассмотрению дел на основании односторонней декларации (заявления) государства-ответчика само по себе не налагает на государство какие бы то ни было обязательства, равно как не освобождает его от таковых. Однако государство-ответчик добровольно приняло на себя обязательства, сформулированные им в односторонней декларации (заявлении), и обязано их исполнить. Контроль за исполнением указанных обязательств на основании статьи 46 Конвенции о защите прав человека и основных свобод осуществляет Комитет Министров Совета Европы, но не в рамках производства по Вашему делу (поскольку Постановления по нему не выносилось), а в рамках надзора за исполнением соответствующего пилотного Постановления Европейского Суда по правам человека. В данном случае — Постановления по делу «Ананьев и другие против России» (Ananyev and Others v. Russia, жалобы NN 42525/07 и 60800/08) от 10 января 2012 года (см. ответ Страсбургского Суда на вопросы заявителей, аналогичные заданному Вами, в Решении об исключении из списка подлежащих рассмотрению дел жалобы «Соболь против России и 35 других жалоб против России» (Sobol v. Russia and 35 other application v. Russia, жалобы NN 11373/03 и др.) от 24 июня 2010 года). Кроме того, Решение об исключении жалоб из списка дел, подлежащих рассмотрению, не препятствует восстановлению таковой в этом списке в соответствии с пунктом 2 статьи 37 Конвенции.
Олег Анищик
Если жалоба в ЕСПЧ подается от осужденного, должна ли она пройти через спец. часть учреждения , или её можно передать родственникам, а те отправят с курьером с любого города?
Здравствуйте!
При наличии доверенности от заявителя любое другое лицо может отправить в Европейский Суд по правам человека жалобу от его имени. Обращаю внимание, что Страсбургский Суд не требует, чтобы доверенность, выданная заявителем, отбывающим наказание в виде лишения свободы, была удостоверена начальником места лишения свободы или каким бы то ни было иным образом. Жалоба может быть направлена в ЕСПЧ из любого места (города, страны), независимо от того, кем и против какого государства-ответчика она подается. Безусловно, заявитель может обратиться в Европейский Суд по правам человека и непосредственно. Обращаю внимание, что в соответствии с частью 2 статьи 91 УИК РФ переписка осужденного с Европейским Судом по правам человека цензуре не подлежит, хотя эта норма соблюдается, к сожалению, не всегда (вскрытие такой переписки в ряде случаев может образовывать самостоятельное нарушение статьи 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод).
Олег Анищик
Скажите пожалуйста я гражданка Рф проживаю в Казахстане, могу ли я пожать жалобу в Европейский суд по правам человека, по гражданскому делу связанным с лишением меня и моего сына жилья. Ребенок тоже является гражданином Рф.
Здравствуйте!
Если Ваш вопрос заключался в том, можете ли Вы обратиться в Европейский Суд по правам человека при таком месте жительства и (или) гражданстве, то Вы можете найти ответ на него в разделе «Кто может обратиться с жалобой в Европейский Суд», а если в том, можете ли Вы подать жалобу на Республику Казахстан, то в разделе «На кого можно жаловаться в Европейский Суд».
Олег Анищик
Суд первой инстанции вынес решение в мою пользу. Кассационная инстанция отменила решение первой инстанции превысив свои полномочия по ч. 3 ст. 196 ГПК РФ, чем судьи нарушили ч. 2 ст. 120 Конституции РФ. все вышестоящие суды оставили кассационное решение без изменения, таким образом также в нарушение закона РФ. Соти ли обращаться в ЕСПЧ. в данной ситуации, если там рассматриваются только 5-6% жалоб? Спасибо
Здравствуйте!
Я не могу ответить на Ваш вопрос по причинам, изложенным в правилах сайта.
Олег Анищик
Здравствуйте.Прошу Вас ответить мне на следующий вопрос.Мой адвокат отправил жалобу в ЕСПЧ 27.08.10г.на несправедливое судебное решение.Меня осудили на показаниях 2х свидетелей которые дали свои показания на следствии,а на первом-же суде эти свидетели отказались от них,и показали суду что они меня оговорили под психологическим воздействием сотрудников милиции,и дали показания в суде что я данного преступления не совершал.Но суд не принял ихние показания во внимание и осудил меня 09.11.09г.В 11г.одна из свидетельниц написала явку с повинной что она меня оговорила,т.к.узнала что я отбываю наказания,но по ее заявлению были одни отказы.все это было отправлено в ЕСПЧ.Все обвинение держалось только на ихних показаниях.Скажите,есть ли успех в этом деле и жалобе?И на сколько я знаю ЕСПЧ не оправдывает,а какие он принимает меры то что меня так несправедливо осудили?Спасибо.
Здравствуйте!
Я не оцениваю перспективы жалоб, поданных в Европейский Суд по правам человека, ни по собственно жалобам, ни тем более по подобного рода вопросам. Я могу лишь сказать, что в Вашем вопросе как таковом ничто не свидетельствует о каких бы то ни было нарушениях прав, гарантированных Конвенцией о защите прав человека и основных свобод, жалобы на которые рассматривает Европейский Суд по правам человека, в т.ч. статьи 6 Конвенции, гарантирующей право на справедливое судебное разбирательство, т.к. указанные международные договоры не запрещают как таковое использование показаний свидетелей, данных ими на предварительном следствии, от которых они отказались в суде, равно как не требует, чтобы национальные суды отдавали предпочтение показаниям свидетелей, которые те дали в ходе судебного следствия, перед полученными в рамках предварительного расследования (см., например, пункты 122-127 Постановления Европейского Суда по правам человека по делу «Климентьев против России» (Klimentyev v. Russia, жалоба N 46503/99) от 16 ноября 2006 года (в части, касающейся показаний Р., А. и М.); исключение из этого правила сделано в отношении показаний свидетелей, полученных под пытками в смысле статьи 3 Конвенции, когда таковые признаны самим Страсбургским Судом или национальными судами (см., например, пункты 58-66 Постановления ЕСПЧ по делу «Харутюнян против Армении» (Harutyunyan v. Armenia, жалоба N 36549/03) от 28 июня 2007 года, однако ничто в Вашем вопросе не свидетельствует о применении к свидетелями именно пыток). Также Конвенция и Протоколы к ней не гарантируют права на пересмотр вступивших в законную силу судебных актов, в т.ч. приговоров, в частности по вновь открывшимся обстоятельствам (см., например, Решение Комиссии по правам человека по вопросам приемлемости жалобы «Обершлик против Австрии» (Oberschlick v. Austria, жалобы NN 19255/92 и 21655/93) от 16 мая 1995 года). Кроме того, указанные международные договоры не гарантируют никому как такового права на возбуждение уголовного дела против частного или должностного лица или права на привлечение его к уголовной ответственности (см., например, Постановления Европейского Суда по правам человека по делам «Стефано против Греции» (Stefanou v. Greece, жалоба N 2954/07) от 22 апреля 2010 года (пункт 84) и «Крзак против Польши» (Krzak v. Poland, жалоба N 51515/99) от 06 апреля 2004 года (пункт 24)), в т.ч. они не гарантируют такого права осужденному в отношении свидетеля, предположительно оговорившего его. Наконец, на момент подачи свидетельницей заявления действие гарантированного Вам права на справедливое судебное разбирательство по предъявленному уголовному обвинению прекратилось, поскольку к тому времени уголовное дело было рассмотрено по существу с вынесением окончательного решения, об изменении или отмене которого ничто в Вашем вопросе не свидетельствует, а потому действия (бездействие) властей в отношении этого заявления уже не могли никоим образом повлиять на указанное право (см., mutatis mutandis, Решения Комиссии по правам человека по делам «Х. против Австрии» (X. v. Austria, жалоба N 7761/77) от 8 мая 1978 года и «Руиз Матеос и другие против Испании» (Ruiz-Mateos and Others v. Spain, жалоба N 24469/94) от 2 декабря 1994 года, Решение Европейского Суда по правам человека по вопросам приемлемости жалобы «Рудан против Хорватии» (Rudan v. Croatia, жалоба N 45943/99) от 13 сентября 2001 года, Постановления Европейского Суда по правам человека по делам «Никитин против России» (Nikitin v. Russia, жалоба N 50178/99) от 20 июля 2004 года (пункт 60)).
При наличии на то оснований и удовлетворении жалобы всем критериям приемлемости Европейский Суд по правам человека может признать нарушение права, гарантированного Конвенцией или Протоколом к ней. По общему правилу (исключения из него чрезвычайно редки (см., например, Постановление ЕСПЧ по делу «Алексанян против России» (Aleksanyan v. Russia, жалоба N 46468/06) от 22 декабря 2008 года (пункт 239)) и пока не делались применительно к случаям признания нарушений Россией права на справедливое судебное разбирательство при предъявлении лицу уголовного обвинения) выбор способов исполнения в смысле пункта 1 статьи 46 Конвенции Постановления Европейского Суда по правам человека, которым констатировано нарушение, в том числе мер индивидуального характера, которые, возможно, следует предпринять с целью исправления выявленного Европейским Судом по правам человека нарушения, остается на усмотрение государства-ответчика, а решение о том, соответствуют ли предпринятые им меры Постановлению Европейского Суда по правам человека, принимается Комитетом Министров Совета Европы (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по правам человека по делам «Скоццари и Джунта» (пункт 249) и «Сейдович против Италии» (Sejdovic v. Italy, жалоба N 56581/00) от 17 ноября 2004 года (пункт 119), а также Постановление Европейского Суда по правам человека по делу «Алексанян против России» (пункт 238)). Обращаю внимание, что пунктом 2 части 4 статьи 413 УПК РФ предусмотрена возможность возобновления производства по уголовному делу ввиду установления Европейским Судом по правам человека нарушений Конвенции и (или) Протоколов к ней.
Олег Анищик
Здравствуйте! После какой инстанции и в какие сроки и отправляется жалоба в ЕСПЧ? Спасибо.
Здравствуйте!
См. разделы «Необходимость исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты перед обращением в Европейский Суд» и «Шестимесячный срок на обращение с жалобой в Европейский Суд».
Олег Анищик
здравствуйте! скажи пожалуйста, 1)при присуждении национальным судом компенсации морального вреда за причинении смерти родственнику агентами государства, исключается ли возможность обращения в ЕСПЧ за нарушения ст.2 Конвенции? 2) может ли ЕСЧП отдельно присудить компенсацию за нарушение ст. 13 Конвенции независимо от того присуждена компенсация морального вреда за причинения смерти родственнику в национальном суде или нет? т.е. это к тому, что бывают случае когда уголовное дело приостановлено за не установлением виновных, а гражданский суд несмотря на решение следствия присуждает компенсацию морального вреда за причинение смерти.
рассматривается ли отдельно вопрос о нарушении ст. 13 Конвенции и может ли ЕСПЧ за одно нарушение названной статьи присудить компнсацию или данный вопрос решается только в совокупности с другими статьями, например ст.2 Конвенции?
как быть в том случае, если один из родственников обратился в ЕСЧП, который присудил компенсацию за убийство за убийство родственника, после чего другой из родственников тоже захотел обратится в ЕСЧП для получения компенсации? ему откажут на основании чего? спасибо!
Здравствуйте!
В случае, если на национальном уровне признано нарушение права, гарантированного Конвенцией о защите прав человека и основных свобод или Протоколом к ней, исправление этого нарушения возможно посредством присуждения компенсации (и не требует каких-либо иных действий) и жертве нарушения предоставлена достаточная компенсация, жертва нарушения утрачивает свой статус жертвы, сохранение которого является одним из условий приемлемости жалобы в Европейский Суд по правам человека. Нарушения статьи 2 Конвенции не являются исключением. Если, несмотря на присуждение компенсации, нарушение не признается (компенсация присуждается не за него) или признается, но только лишь присуждение компенсации не может его исправить, а иных мер, направленных на исправление нарушения не предпринимается, либо компенсация является очевидно неадекватной, жертва нарушения не утрачивает свой статус жертвы.
Европейский Суд по правам человека может присудить справедливую компенсацию морального вреда в случае констатации нарушения, что предполагает необходимость объявления жалобы приемлемой (в соответствующей части). Как я уже написал выше, если присуждение компенсации на национальном уровне лишает заявителя статуса жертвы нарушения, его жалоба на это нарушение объявляется неприемлемой, что делает признание нарушения и, соответственно, присуждение справедливой компенсации морального вреда невозможным. Если присуждение компенсации на национальном уровне не лишает заявителя статуса жертвы нарушения (при условии, что он в принципе обладает им), его жалоба в соответствующей части отвечает всем остальным критериям приемлемости, и Европейский Суд по правам человека констатирует нарушение, он может — при наличии оснований — присудить жертве нарушения справедливую компенсацию морального вреда. Нарушения статьи 13 Конвенции исключением не являются.
Статья 13 Конвенции не может быть нарушена сама по себе, но лишь в сочетании с другой статьей Конвенции или Протокола к ней, т.к. конструкция гарантированного ею права на внутреннее средство правовой защиты от предположительно имевшего место нарушения иного права, гарантированного Конвенцией или Протоколом к ней, требует указания на другое, второе гарантированное Конвенций или Протоколом к ней право, в отношении предполагаемого нарушения которого предположительно нет внутригосударственных средств правовой защиты, и, соответственно, статьи Конвенции или Протокола к ней, которые гарантируют его соблюдение. Это правило действует даже в том случае, когда формально в резолютивной части Постановления Европейского Суда по правам человека указано на признание нарушения статьи 13 Конвенции как таковой, поскольку даже в этом случае из резолютивной и (или) мотивировочной частей Постановления следует, что статья 13 Конвенции рассмотрена в сочетании с той или иной другой статьей Конвенции (с тем или иным другим правом, гарантированным Конвенцией или Протоколом к ней). Соответственно, присуждение справедливой компенсации за нарушение как таковой статьи 13 Конвенции невозможно, т.к. фактически — с учетом сделанных выше оговорок — невозможно признание нарушенной этой статьи самой по себе.
Европейский Суд по правам человека не является кассой, в которую обращаются за компенсациями. Присуждение Европейским Судом по правам человека справедливой компенсации возможно только в случае признания нарушения права заявителя, а это возможно только в случае признания его жалобы приемлемой. Вопрос о справедливой компенсации в принципе не рассматривается, если нарушение не признано. В признании нарушения отказывается в случае вывода об отсутствии признаков нарушения. Жалоба не рассматривается на предмет наличия признаков нарушения, если Страсбургский Суд приходит к выводу о ее неприемлемости. Никаких иных оснований для «отказа» в чем бы то ни было (не считая отказа в регистрации жалобы) быть не может. Если заявитель обращается в Европейский Суд по правам человека с жалобой, в отношении которой последний приходит к выводу о ее приемлемости и констатирует нарушение права, гарантированного Конвенцией или Проколом к ней, он может присудить заявителю справедливую компенсацию. Если нет, то нет.
Олег Анищик
Чем вы можете объяснить что Европейский суд по правам человека не принимает к рассмотрению жалобу гражданина если он не прошел все национальные инстанции призванные защищать его права?
Здравствуйте!
Пунктом 1 статьи 35 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, если под «национальными инстанциями, призванными защищать… права» понимаются внутренние средства правовой защиты (если под ними подразумевается что-то другое, то подобного правила не существует, а потому объяснить его невозможно).
Олег Анищик
В каком возрасте может быть подана жалоба в Европейский суд по правам человека?
Здравствуйте!
Предусмотренное статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод право лица на обращение с жалобой в Европейский Суд по правам человека не ограничено каким бы то ни было возрастом. Даже ребенок, если физически он может написать и подписать жалобу, имеет прав обратиться в Страсбургский Суд непосредственно. Например, Европейский Суд по правам человека рассматривал жалобы заявителей 10 и 13 лет, поданные ими самостоятельно (см. Постановления Европейского Суда по правам человека по делам «А. против Соединенного Королевства» (A. v. the United Kingdom, жалоба N 25599/94) от 23 сентября 1998 года и «Нильсен против Дании» (Nielsen v. Denmark, жалоба N 10929/84) от 28 ноября 1988 года соответственно).
Олег Анищик