Уважаемая Е.!
Из представленных Вами материалов потенциально усматриваются следующие нарушения прав, гарантированных Конвенцией о защите прав человека и основных свобод.
Все нарушения касаются статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, но они достаточно разные, так как эта статья предусматривает значительное число различных прав.
1. Судебное заседание было закрытым в отсутствие оснований, предусмотренных пунктом 1 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, а именно: соответствующих соображений морали, общественного порядка либо национальной безопасности.
Очевидно, что первые два основания неприменимы к Вашему делу. Во всяком случае, на первый взгляд в представленных материалах ничего об этом не говорится. Надо полагать, что заседание было закрытым в связи с наличием в материалах дела результатов ОРД, которые (в силу соответствующего закона) формально считаются содержащими «государственную тайну». Следовательно, возникает вопрос о применимости третьего из предусмотренных пунктом 1 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод оснований, то есть «соображений национальной безопасности». Однако, во-первых, неясно, какие именно конкретные материалы, имеющиеся в деле, свидетельствовали о необходимости закрывать заседание, учитывая, что практически все результаты ОРД были рассекречены. Во-вторых, даже в случаях, когда имеются основания полагать, что те или иные материалы действительно содержат затрагивающие национальную безопасность сведения, суд должен проанализировать, как закрытие заседание повлияет на принцип гласности.
Полагаем, что этого сделано не было, а ссылка на «государственную тайну» была совершенно формальной. В-третьих (даже если интересы национальной безопасности затронуты), суд должен рассмотреть вопрос о том, почему необходимо закрывать весь процесс целиком, а не проводить одно (или несколько) судебных заседаний, в ходе которых могли бы быть рассмотрены те самые содержащие «государственную тайну» материалы. Безусловно, этого также не было сделано. Конечно, в ряде случаев открытое разбирательство в суде кассационной инстанции может исправить допущенное нарушение. Однако это не обязательно так, и, возможно, заседание суда второй инстанции тоже было закрытым (из кассационного определения это непонятно). При обосновании данного нарушения можно опираться на Постановление Европейского Суда по правам человека по делу «Белашев против России», хотя по этому вопросу у Страсбургского Суда в принципе имеется весьма богатая практика и в отношении других стран.
2. Использование в качестве критических доказательств по делу материалов, собранных в результате (тайных) оперативно-розыскных мероприятий, проведение которых не было обосновано наличием разумных подозрений в причастности лица к совершению преступления, является нарушением права на справедливое разбирательство, гарантированного пунктом 1 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.
Это довольно сложная, но при этом весьма перспективная логика, которая основана, в частности, на Решении Европейского Суда по правам человека по делу Джона Джеймса Шеннона, а также Постановлении по делу «В. против Финляндии». Кроме того, очень важным представляется Постановление по делу «Раманаускас против Литвы», так как в нем речь прямо идет о получении взятки.
Идея состоит в том, что проведение в отношении лица тайных мероприятий должно основываться на «разумных подозрениях» в причастности его к совершению преступления. Сведения, сообщенные каким-либо одним частным лицом, не соответствуют этому требованию, то есть не могут являться достаточным основанием для проведения тайных мероприятий, которые по определению способны затронуть целый ряд охраняемых прав. Не может являться достаточной и информация, полученная от частного лица, находящегося «в оперативной разработке». Перед началом осуществления тайных мероприятий соответствующие органы должны убедиться в разумности (обоснованности) подозрений в совершении лицом преступления, а только потом (с целью их проверки) проводить то или иное мероприятие, направленное на подтверждение или опровержение этих подозрений. В Вашем случае сначала информация (как заявляют сотрудники милиции) поступила от некоего «анонимного лица», а затем – от В., которая в некотором смысле сама находилась по меньшей мере «в оперативной разработке». Однако в плане подготовки жалобы важен не сам факт того, что в отношении Вас проводились тайные мероприятия, а обстоятельства использования их результатов в качестве критических доказательств по делу. Под ними понимаются такие доказательства, на которых в значительной степени построено обвинение (без которых обвинением просто не было бы обоснованным). В Вашем деле это по крайней мере сами деньги (предмет предполагаемой взятки), появившиеся (в качестве доказательств) именно благодаря оперативному мероприятию, а также сведения об обстоятельствах их передачи. Но критическое значение этих доказательств подлежит, конечно, отдельному обоснованию. Для этого необходимо:
определить предмет доказывания по делу,
соотнести каждое из обвинительных доказательств с каждым из элементов предмета доказывания,
сделать вывод о том, какое значение для обоснования тех или иных элементов имеют доказательства, полученных описанным выше путем (посредством оперативных мероприятий, для проведения которых не было достаточных разумных подозрений в совершении Вами преступления),
продемонстрировать, что их значение критическое в том смысле, что без них, исходя из закона и (или) сложившейся практики его применения, невозможно или очень затруднительно обоснование наличия тех элементов предмета доказывания, в отсутствие которых Вас должны были оправдать (или прекратить дело по тем или иным основаниям).
В отношении данного вопроса возникают определенные проблемы с обоснованием исчерпания средств правовой защиты от этого нарушения на национальном уровне, так как жалобы на это не были явно высказаны ни Вами, ни Вашими адвокатами ни в суде первой инстанции, ни в кассации. Однако все не выглядит абсолютно безнадежным. Мы скорее рекомендовали бы заявить о таком нарушении и хотя бы до какой-то степени попытаться обосновать, что средства защиты были исчерпаны.
3. Также можно попытаться доказать, что В. в определенном смысле была «агентом государства», ее показания являются практически единственным и потому критическим (с точки зрения возможности обоснования обвинительного приговора в их отсутствие) доказательством, а постановление приговора исключительно на их основании нарушает требования справедливости судебного разбирательства.
Конечно, обоснование того, что В. является «агентом государства» (так как в процессе осуществления оперативных мероприятий полностью действовала под контролем и в соответствии с указаниями сотрудников милиции), не свидетельствует о невозможности использования ее показаний в принципе. Однако в случае, если они являются единственным доказательством, обосновывающим предъявленное лицу уголовное обвинение, право на судебное разбирательство может быть нарушено. Наряду с обоснованием того факта, что В. является «агентом государства», необходимо проведение анализа доказательственной базы по делу, чтобы показать, что подавляющее большинство доказательств производны от ее показаний. «Показания» здесь, конечно, рассматриваются содержательно, а не в том смысле, который придается этому термину УПК РФ. Под показаниями мы понимаем любые относящиеся к делу сведения, сообщенные лицом кому бы то ни было и в какой бы то ни было форме (а не только при допросе) и использованные в качестве доказательства. Нетрудно заметить, что, например, показания всех других свидетелей обвинения о причастности Вас к получению взятки производны от слов В., которая сообщила им об этом. Таким образом, показания этих свидетелей – это те же слова В., форма которых многократно приумножена без изменения содержания. Другими словами, если я говорю А., Б. и В., что Х. – плохой человек, после чего сам повторяю эти слова в суде, а А., Б. и В. сообщают, что им я тоже об этом говорил, то формально против Х. имеются показания четырех свидетелей (в смысле четырех разных источников информации), которые за счет количества и соответствия друг другу вроде бы (по мнению российских судов) увеличивают вероятность того, что Х.- действительно плохой человек. Если присмотреться, то имеет место только один источник информации – мои собственные слова. Остальные три производны от этого источника и ничего не добавляют. Именно поэтому можно сделать вывод, что показания В., на основе которых построен ряд других обвинительных доказательств по делу, являются критическими и практически единственными, так как кроме них обвинение больше ничего не подтверждает. Здесь стоит добавить, что деньги (предмет предполагаемой взятки), равно как все другие данные, полученные оперативным путем (а никаких иных доказательств, кроме этих и показаний свидетелей, в деле нет), также производны от слов В., которая при не совсем выясненных обстоятельствах сообщила в милицию о том, что Вы требовали от нее взятку. Безусловно, все это требует обстоятельного, но лаконичного обоснования.
В качестве дополнительной (или альтернативной) логики можно доказывать, что В., чьи показания столь критичны для постановления обвинительного приговора, в некотором смысле была «соучастницей» предположительно имевшего место преступления. Конечно, формально в соответствии с УК РФ получение и дача взятки – это разные составы. Однако очевидно, что, во-первых, получение взятки без ее дачи невозможно, во-вторых, получение и дача «одной взятки» представляют собой единое событие. Именно в этом смысле В. можно назвать «соучастницей» условного выделяемого нами преступления под названием «взяточничество». Подобное обоснование может иметь смысл, так как в ряде случаев Европейский Суд по правам человека приходил к выводу, что использование в качестве критических доказательств при обвинении лица в совершении преступления показаний его соучастников может (особенно в совокупности с другими нарушениями статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод) свидетельствовать о нарушении права на справедливое судебное разбирательство. Здесь можно посмотреть хотя бы на Постановление по делу «Владимир Романов против России». Подобный вывод, в частности, основан на том, что «соучастник» сам является лицом, заинтересованным в определенном исходе дела, а привлечение его к ответственности за дачу ложных показаний не представляется возможным, так как ложь представляет собой одно из средств защиты. Уточним, что Страсбургский Суд в большинстве случаев склонен анализировать ситуацию содержательно, а не формально. Поэтому и здесь мы говорим о том, что для В., которая формально вроде бы не является ни подозреваемой, ни обвиняемой, ни подсудимой, данные ей показания являлись средством защиты от тех подозрений (в даче взятки), которые практически проявились в деятельности сотрудников милиции, проводивших с ней различные встречи, беседы и т.д. Вывод о том, что ее можно привлечь к ответственности за дачу заведомо ложных показаний (или заведомо ложный донос), так как формально она не обладает соответствующим статусом, также не столь очевиден, что содержательно сближает В. с «соучастницей преступления». Ее заинтересованность в исходе дела также может быть обоснована. Хотя бы со ссылкой на то, что сама она не была привлечена к ответственности за совершение преступления (пусть и с освобождением от нее), причем ни в части того эпизода, о котором идет речь в приговоре, ни в части предположительно имевших место ранее действий по передаче взяток. Конечно, все это требует серьезного обоснования.
4. Также в жалобе можно попытаться обосновать, что суд не был «создан на основании закона» в смысле пункта 1 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. К подобному выводу можно прийти в результате анализа практики Европейского Суда по правам человека, в соответствии с которой суд может не отвечать этому требованию, если конкретное дело рассматривается не тем судом, к которому оно отнесено по подсудности.
Здесь можно привлечь для обоснования, например, решение Комиссии по правам человека по делу «Занд против Австрии» 1977 года. Формально материалы Вашего уголовного дела содержали сведения, составляющие государственную тайну (во всяком случае, суд с этим согласился). Следовательно, на основании пункта 3 части 3 статьи 31 УПК РФ данное дело подсудно суду уровня субъекта Российской Федерации, а рассмотрено оно было районным судом.
Сформулированный в кассационных жалобах Ваших адвокатов вывод, что судья Р. в соответствии с частью 2 статьи 63 УПК РФ не мог рассматривать Ваше дело, представляется не совсем необоснованным. Во всяком случае, из части 2 статьи 63 УПК РФ и проанализированной нами практики Верховного и Конституционного Судов РФ это прямо не вытекает, а каких-либо обоснований в жалобах адвокатов не приведено (возможно, оно есть в других материалах дела). Поэтому, по нашему мнению, это не может рассматриваться в качестве дополнительного аргумента при доказывании того, что суд не был «создан на основании закона».
5. Безусловно, можно вести речь о том, что в нарушение права на справедливое судебное разбирательство суд не ответил на целый ряд представленных Вами и Вашими защитниками аргументов и доказательств, которые (отдельно и в совокупности) являлись критическими с точки зрения возможности прийти к выводу о Вашей виновности. Речь, в первую очередь, о Вашей версии событий, в рамках которой Вы вполне обоснованно (то есть со ссылками на доказательства) утверждали, что полученные Вашим мужем деньги были внесены в качестве предоплаты за заказанную для личных нужд мебель и возвращены из-за отказа от соответствующего заказа. Однако здесь необходим тщательный анализ предмета доказывания, всех обвинительных доказательств и каждого доказательства, на которое обращала внимание защита, с выяснением того, какие из последних не были приняты во внимание, и на что именно они влияли с точки зрения обоснования каждого из элементов предмета доказывания и (посредством этого) итогового вывода о виновности.
Кроме того, здесь же можно говорить о том, что в нарушение права на справедливое судебное разбирательство суд изначально придавал большее значение аргументам и доказательствам обвинения. Другими словами, суд фактически не решал вопрос о том, чья версия – обвинения или защиты – является более основанной (при том, что на стороне защиты «работает» презумпция невиновности), а задавался вопросом, смогла ли защита опровергнуть версию обвинения, как если бы ее правильность изначально предполагалась.
6. Наконец, можно вести речь о том, что искажение протокола судебного заседания фактически лишило Вас права на допрос показывающих против Вас свидетелей, прямо гарантированного пунктом D части 3 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, а также права на защиту в целом.
Это утверждение основано на том, что право на защиту становится практически бессмысленным, если влияющая на исход дела информация, получаемая в ходе ее осуществления (в том числе при допросе свидетелей), не фиксируется и (или) искажается в протоколе судебного заседания, а исправить ее не представляется возможным хотя бы по той причине, что суду фактически не с чем сравнить представленные замечания на протокол (кроме этого самого протокола и своей памяти), так как самостоятельно суд не ведет ни аудиозапись, ни полное стенографирование, а аудиозаписи, сделанные защитой, не принимает. Безусловно, это проблема не только Вашего дела, а в принципе российского судопроизводства. И мы надеемся, что рано или поздно к ней будет привлечено самое пристальное внимание Европейского Суда по правам человека. Возможно, с помощью Вашего дела.
Мы не ставим по данному делу вопрос о нарушении Вашего права на личную жизнь, гарантированного статьей 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, хотя в ходе оперативных мероприятий, результаты которых легли в обоснование приговора, тайно использовалась аудиозапись, что представляло собой вмешательство в личную жизнь в том смысле, который придает этому термину Европейский Суд по правам человека. Невозможность обращения в Страсбургский Суд с жалобой на нарушение статьи 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод вызвана, по нашему мнению, во-первых, тем, что вмешательство было осуществлено в личную жизнь Вашего мужа (а не Вас), которому были переданы деньги – предмет предполагаемой взятки, во-вторых, никаких жалоб на нарушение чьих бы то ни было прав (его или Ваших) в связи с применением тайной аудиозаписи никем и никогда по делу, судя по представленным материалам, не высказывалось.
Безусловно, все это лишь предварительный анализ. Не исключено, что мы не заметили тех или иных нарушений, которые могут быть выявлены при более тщательном анализе. Кроме того, в отношении каждого из приведенных Выше предложений необходимо с большой тщательностью ставить и разрешать вопросы о соблюдении всех критериев приемлемости жалобы, в частности, исчерпания средств правовой защиты. Наконец, анализ должен быть проведен на основе всех материалов дела (в данном случае он основан лишь на приговоре, кассационных жалобах и кассационном определении).
Вместе с тем подготовка жалобы по данному делу представляется, по нашему мнению, весьма перспективной.
С уважением,
Олег Анищик
Здравствуйте, скажите пожалуйста, можно ли требовать в качестве справедливой компенсации возврат земельного участка в собственность заявителя, если ранее этот з/у был истребован из «незаконного» владения заявителя и передан в собственность муниципального образования? Или же справедливая компенсация подразумевает возмещение лишь в денежном эквиваленте?
Второй вопрос: если не возможно требовать в качестве справедливой компенсации возврат земельного участка в собственность, то возможно ли предоставлять в качестве обоснования размера требуемой суммы компенсации оценку рыночной стоимость з/у или же суд будет принимать во внимание кадастровую стоимость з/у (или стоимость з/у по договору купли-продажи з/у, по которому было приобретено право собственности)? Большое спасибо.
Здравствуйте!
В принципе заявитель может требовать в качестве справедливой компенсации вернуть земельный участок в его собственность. Конечно, если утрата собственности на этот земельный участок находится в причинной связи с нарушением, на которое подана жалоба (в противном случае невозможно присуждение никакой справедливой компенсации убытков, в т.ч. в форме реституции), возврат земельного участка без вмешательства Европейского Суда по правам человека, т.е. на основе норм национального права и факта признания им нарушения (когда и если таковое будет признано), невозможен (т.к. присуждение справедливой компенсации убытков, в т.ч. в форме реституции, возможно лишь в случае, если реституция невозможна сама по себе; читайте об этом здесь; хотя из общего правила могут быть сделаны исключения, например, применительно к заявителям весьма преклонного возраста, особенно если они чрезвычайно долго добивались признания нарушения), и возврат имущества в принципе физически возможен (см. в качестве примера обратного Постановление ЕСПЧ по делу «Ткачевы против России» (Tkachevy v. Russia, жалоба N 35430/05) от 04 апреля 2013 года (пункты 9-10)). Возможность заявления требования о возврате земельного участка в собственность вытекает из общего правила о том, что заявитель должен быть, насколько это возможно, возвращен в ситуацию, которая соответствовала бы положению вещей в отсутствие нарушения (restitutio in integrum), прямо упомянутого в пункте 10 Практической инструкции о подаче в Европейский Суд требований о справедливой компенсации, в то время как применительно к утрате права собственности на имущество в нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод Европейский Суд по правам человека считает восстановление в утраченном праве наиболее предпочтительным способом исправления нарушения (см., например, пункт 34 Постановления ЕСПЧ по делу «Папамихалопулос и другие против Греции» (Papamichalopoulos and Others v. Greece, жалоба N ) от 31 октября 1995 года). В качестве примера Постановления ЕСПЧ, на основании которого государство-ответчик должно вернуть заявителю земельный участок в натуре, см. Постановление по делу «Дриза против Албании» (Driza v. Albania, жалоба N 33771/02) от 13 ноября 2007 года. Обращаю внимание, что в ряде случаев Европейский Суд по правам человека может не присуждать справедливую компенсацию в форме реституции сразу, а предоставить заявителю и государству-ответчику на основании пункта 1 Правила 75 Регламента ЕСПЧ возможность самостоятельно договориться на этот счет, вернувшись к вопросу о справедливой компенсации лишь в том случае, если в определенный для этого срок договоренность не будет достигнута (если будет, то жалоба исключается из списка подлежащих рассмотрению дел). Это же касается и случаев спора о размере убытков, особенно когда речь идет о значительной разнице в оценке таковых заявителем и властями государства-ответчика.
Применительно к размеру справедливой компенсации убытков в денежном выражении Европейский Суд по правам человека обычно не использует понятие рыночной стоимости имущества, хотя так или иначе оно в аргументации сторон и мотивировке решения Страсбургского Суда, конечно, может быть упомянуто (кроме того, это понятие активно используется при определении пропорциональности вмешательства в право на уважение имущества). Принципы, в соответствии с которым определяется размер справедливой компенсации убытков, сформулированы в самом общем виде в пункте 12 Практической инструкции о подаче в Европейский Суд требований о справедливой компенсации. При этом Европейский Суд по правам человека зачастую не приводит конкретную мотивировку того, как именно он определил размер справедливой компенсации убытков (если он отличается от основанного на тех или иных документах расчета, представленного стороной разбирательства, с которым ЕСПЧ согласился, или на заключении эксперта, когда проведение экспертизы было назначено самим ЕСПЧ). Страсбургский Суд может просто указать, что считает компенсацию в таком-то размере справедливой. В любом случае, размер справедливой компенсации убытков этот такой же потенциальный предмет спора между сторонами разбирательства, как и удовлетворение жалобы критериям приемлемости и наличие признаков нарушений прав и свобод заявителя. И заявитель в принципе может представлять в обоснование требуемой справедливой компенсации любые документы, в т.ч. названные Вами, равно как приводить любые аргументы. При этом заявитель должен быть готов к возражениям властей государства ответчика и (или) представлению ими иных документов и соответствующих расчетов.
Если Вы только еще собираетесь подать жалобу в Европейский Суд по правам человека, обращаю внимание, что она не предназначена для формулирования развернутых (с расчетами и доказательствами) требований, касающихся справедливой компенсации. Более того, включение в жалобу расчета справедливой компенсации и соответствующего обоснования не имеет смысла, т.к. до возможного коммуницирования жалобы их никто не будет читать, а в случае коммуницирования жалобы заявитель должен представить отдельный документ с соответствующими требованиями (см. Правило 60 Регламента ЕСПЧ, воспроизведенное в пункте 5 Практической инструкции по заявлению в Европейский Суд требований о справедливой компенсации). Если такой документ не будет представлен, то в удовлетворении требований о справедливой компенсации может быть отказано, даже если они были включены в текст жалобы (см., например, Постановление ЕСПЧ по делу «Милтаев и Милтаева против России» (Miltayev and Meltayeva v. Russia, жалоба N 8455/06) от 15 января 2013 года; исключение может быть сделано для справедливой компенсации морального вреда, однако таковая может быть в порядке исключения присуждена и вовсе без предъявления заявителем соответствующего требования).
Олег Анищик
Мой вопрос: я отправила свои документы в Евросуд 21. 01 2013 г., но на почтовой квитанции мне ошибочно поставили дату 22.01.2013 года…Скажите, пожалуйста, будет или это расценено Евросудом как нарушение мною сроков отправления послания? И обязательно ли Евросуд уведомляет подателя жалобы о том, что его документы получены с указанием сроков рассмотрения жалобы?
Здравствуйте!
Если Ваш вопрос (единственный, который соответствует правилам данного сайта) фактически заключается в том, посчитает ли Европейский Суд по правам человека, что жалоба была отправлена Вами 22, а не 21 января 2013 года, то в Вашем вопросе как таковом я не усматриваю причин для такого вывода, поскольку Вы ведете речь об ошибке в почтовой квитанции, которая, надо полагать, находится у Вас на руках, а не у Европейского Суда по правам человека, в то время как о возможной ошибке в (на) оттиске почтового штемпеля на конверте, по которому по общему правилу определяется день отправки жалобы, Вы ничего не пишете.
Олег Анищик
Здравствуйте!
Я отправил жалобу на формуляре в ЕСПЧ, без предварительного письма. Жалоба получилась довольно объёмной (14 страниц) ввдлинных списков прилагемых копий и решений судов. Из ЕСПЧ получил ответ, в котором мне сообщается о необходимости заполнения присланного с ответом формуляра и отправкой его в течении 8 недель в Суд. Значит ли это, что мне необходимо «продублировать» свою жалобу на формуляре (вероятно в более сжатом объёме)? Если да, то стоит ли мне повторно прикладывать копии решений и документов (более 100 страниц)?
Здравствуйте!
Вам необходимо сделать то, что Вас требует Европейский Суд по правам человека. Если он требует от Вас заполнить и выслать ему формуляр жалобы в течении 8 недель и Вы этого еще не сделали, — т.е. речь не идет, например, о том, что ранее Вы отправили в Страсбург жалобу на формуляре и по факсу, и по почте, не указав при этом в факсимильном сообщении (т.е. в самой жалобе на формуляре, отправленной по факсу, или сопроводительном письме к ней), что жалоба направляется одновременно и по факсу, и по почте (при том, что ЕСПЧ может проигнорировать такую информацию, даже когда она включена в жалобу или сопроводительное письмо), в результате чего Страсбургский Суд, получив жалобу на формуляре по факсу и посчитав, что она выслана только по факсу, отравил в ответ требование выслать ему эту же жалобу по почте, поскольку жалоба на формуляре должна быть подана в бумажном виде, в то время как Вы уже выслали полную жалобу на формуляре по почте, — Вам необходимо сделать это. Идет ли речь о том, что отправленная Вами ранее жалоба была выполнена на формуляре, заполненном не в соответствии с предъявляемыми к нему требованиями, мне неизвестно и не может быть известно. Просит ли Вас Европейский Суд по правам человека представить жалобу «в более сжатом объеме», мне также неизвестно, поскольку мне неизвестно полное содержание полученного Вами письма. Во всяком случае, Вы об этом не пишете, в то время как Европейский Суд по правам человека прямо указывает, что жалобу на формуляре (точнее, существенные факты в хронологическом порядке и жалобы, на которых настаивает заявитель) необходимо изложить не более чем на 10 печатных страницах, когда он хочет, чтобы жалоба на формуляре была изложена не более чем на 10 печатных страницах. Если в полученном Вами письме об этом ничего не говорится, но Вы хотите максимально обезопасить себя, не превышайте 10 страниц при подготовке нового варианта жалобы на формуляре (хотя согласно пункту 11 Практического руководства по подаче жалобы (Практической инструкции по обращению в Европейский Суд по правам человека) при исчислении размера (объема) жалобы список приложений к ней, за счет которого, как Вы указываете, размер (объем) Вашей жалобы оказался относительно большим, не учитывается). О том, какие требования к размеру (объему) жалобы в настоящее время прямо или косвенно предъявляются Европейским Судом по правам человека, можно прочитать здесь.
Вы можете найти ответ на второй свой вопрос здесь (хотя это ответ на вопрос о том, следует ли прикладывать к полной жалобе на формуляре копии документов, которые уже были приложены к отправленной ранее в ЕСПЧ предварительной жалобе, по существу он в полной мере применим и к Вашему вопросу).
Олег Анищик
я сам являюсь заявителем. суд до 2 июля предложил россии заключить мировое соглашение. если нет, то в сентябре начинается рассмотрение. вопрос, каким образом проходит процедура мирового соглашения? на практике в россии?
Здравствуйте!
Если власти Российской Федерации в принципе готовы заключить мировое соглашение с заявителем (а при отсутствии такого желания они могут не предпринимать к этому никаких попыток, просто уведомив Европейский Суд по правам человека, что считают заключение такового невозможным), то они в лице соответствующих органов, выбор которых зависит от существа нарушений и места нахождения заявителя, ведут с последним переговоры о том, на каких условиях мировое соглашение могло бы быть заключено, и если стороны приходят к такому соглашению, то они подписывают его (со стороны Российской Федерации при этом выступает ее Уполномоченный при ЕСПЧ), о чем уведомляют Европейский Суд по правам человека, а если не приходят к указанному соглашению, то стороны сообщают Страсбургскому Суду, что они не пришли к мировому соглашению.
Олег Анищик
Здравствуй Олег!
Существуют ли какие либо решения Европейского Суда по компенсации морального вреда, связанного с утратой здоровья (приобретение тяжких заболеваний ставших причиной инвалидности) в местах лиишения свободы.
Если да, то как с ними можно ознакомиться?
Зарание благодарен, Константин.
Здравствуйте!
Я не могу ответить на Ваш вопрос по причинам, изложенным в правилах сайта, в частности, из-за того, что Вами в принципе не называются никакие — хотя бы даже предполагаемые — нарушения со стороны государства прав, гарантированных Вам Конвенцией о защите прав человека и основных свобод и Протоколами к ней, жалобы на которые рассматривает Европейский Суд по правам человека, признание которых может привести к присуждению справедливой компенсации морального вреда (как таковые требования о присуждении справедливой компенсации морального вреда Страсбургский Суд не рассматривает). Ни «утрата здоровья», ни «приобретение тяжких заболеваний, ставших причиной инвалидности», ни сама эта инвалидность нарушениями не являются и являться не могут. Они могут быть лишь последствиями неких неизвестных предполагаемых нарушений, которые Вами не называются. А могут и не находиться в причинной связи с какими бы то ни было нарушениями со стороны государства каких-либо прав.
Олег Анищик
Здравствуйте! Я прошел все инстанции. Все решения по жалобе оставлены без изменения. Я лишен права управления транспортным средством на 1,5 года. Дело в том, что в суд сотрудники ГИБДД и понятые не вызывались, а врач-нарколог проигнорировал явиться в судебное заседание. Кроме этого, понятые в протоколах вписаны вторые участники ДТП, т.е. водитель он же потерпевший и его пассажир. С моей стороны были вызваны и опрошены свидетели, но их показания судьи не стали принимать во внимание, ссылаясь на то, что они носят защитный характер в мой адрес, а в надзорной инстанции доводы моей жалобы судьи не стали рассматривать. Так же имеются противоречия по несоответствию времени, а именно в рапортах сотрудников ГИБДД указана одна дата и время, а в протоколах другое, однако противоречия в суде устранены не были. Подскажите пожалуйста, на какую статью Конвенции ссылаться по которой права мои нарушены, так как я собираюсь подать жалобу в ЕСПЧ. Так же подскажите, ЕСПЧ запрашивает административный материал из мирового суда, или нужно прикладывать к жалобе его копии, которые снимал в суде при ознакомлении. Заранее благодарен.
Здравствуйте!
Я не могу ответить на Ваш первый вопрос, т.к. он предполагает, что Ваши права, гарантированные Конвенцией о защите прав человека и основных свобод и Протоколами к ней, действительно были нарушены, в то время как в Вашем вопросе как таковом об этом ничто не свидетельствует, а оценить разбирательство по делу на предмет наличия признаков нарушений каких бы то ни было прав по подобного рода вопросам в принципе невозможно, о чем написано в правилах сайта. В частности, в Вашем вопросе не усматривается признаков нарушений права на справедливое судебное разбирательство, которое гарантировано статьей 6 Конвенции, даже если допустить, что указанное разбирательство охватывалось ее гарантиями. Статья 6 Конвенции не гарантирует как такового права на вызов и (или) допрос любого свидетеля, которого хочет вызвать и (или) допросить сторона разбирательства (здесь и ниже это выражение используется в широком смысле). Понятые и врач-нарколог исключения не составляют. Вопреки распространенному заблуждению, право на вызов и допрос любого свидетеля, которого хотела бы вызвать и (или) допросить сторона защиты, не гарантировано даже подпунктом D пункта 3 статьи 6 Конвенции (см., например, Постановление Европейского Суда по правам человека по делу «Энгель и другие против Нидерландов» (Engel and Others v. the Netherlands, жалоба N 5100/71) от 8 июня 1976 года (пункт 91)). Статья 6 Конвенции гарантирует лишь право на вызов и допрос свидетелей на условиях состязательности и равенства сторон. То есть ни одна сторона процесса не должна ставиться в неблагоприятную позицию по отношению к другой стороне, что может быть вызвано, например, отказом в предоставлении возможности допросить ключевого, критического — с точки зрения определяющей исход разбирательства значимости его потенциальных показаний – свидетеля (лица в том или ином процессуальном статусе) и, как следствие, надлежащим образом представить свою позицию по делу. Ничто в Вашем вопросе как таковом не свидетельствует о том, что речь о подобного рода случае. Статья 6 Конвенции также не предъявляет никаких требований к понятым, не запрещает кому бы то ни было быть понятым и даже не запрещает собственно использования для обоснования вывода о виновности лица недопустимых доказательств, т.е. доказательств, которые не соответствуют нормам национального права (см., например, пункт 119 Постановления ЕСПЧ по делу «Ефименко против России» (Yefimenko v. Russia, жалоба N 152/04) от 12 февраля 2013 года). Ваше утверждение, что судьи «не стали принимать во внимание» показания свидетелей, показывающих в Вашу пользу, противоречит написанному Вами же. Вы сами прямо указываете, что эти доказательства оценены судом. Как недостоверные. Следовательно, они приняты во внимание. Однако, будучи признанными недостоверными, повлиять на вывод суда по существу разбирательства они не могли, что совершенно логично. Права на то, чтобы те или иные доказательства не могли быть признаны недостоверными, статья 6 Конвенции не гарантирует. Ни статья 6 Конвенции, ни другие статьи Конвенции и Протоколов к ней также не гарантируют права на то, чтобы в доказательствах не было тех или иных противоречий, равно как не запрещают использования для обоснования выводов по делу доказательств, содержащих те или иные противоречия (по сравнению друг с другом). Ничто в Вашем вопросе как таковом не свидетельствует о том, что эти противоречия (и (или) использование противоречивых показаний) повлияли на возможность реализации тех или иных прав, действительно гарантированных Конвенцией и Протоколами к ней, например, лишили Вас возможности защищаться. Не идет речи и о том, что эти противоречия, если они, исходя из всей совокупности значимых фактических обстоятельств дела, действительно серьезные, были положены в основу аргументов защиты в пользу признания соответствующих доказательств недопустимыми, однако суд никоим образом не высказался по этому поводу, отказался рассматривать этот аргумент. Или о чем-то подобном. Ни о чем больше Вы в своем вопросе в принципе речи не ведете.
Вы можете найти ответ на второй свой вопрос здесь.
Олег Анищик
Здравствуйте, Олег Олегович!
После заседания суда кассационной инстанции в 2011 году в ЕСПЧ была направлена жалоба, которой присвоен номер.
Осужденный продолжал писать жалобы в России, надзорная инстанция отменила кассационное определение по причине ненадлежащего извещения адвокатов по соглашению о дате судебного заседания в кассации.
Кассационная инстанция (судебная коллегия по уголовным делам по старой редакции УПК РФ) недавно вторично вынесла аналогичное решение, как и первая кассация, — во всем отказала.
Возникают вопросы.
Первое. В силе ли теперь жалоба в ЕСПЧ о нарушении конвенционных прав при вынесении приговора и первого решения суда кассационной инстанции? Не сочтет ли Европейский Суд по правам человека, что теперь полученную от осужденного жалобу нет смысла рассматривать?
Второе. Имеет ли смысл писать новую жалобу в ЕСПЧ после второй кассации, или надо отправить это второе решение суда кассационной инстанции, копии жалоб стороны защиты как дополнительные материалы к первой жалобе в ЕСПЧ?
В принципе, доводы осужденного в жалобе в ЕСПЧ о нарушении его прав так и не были надлежаще рассмотрены судом кассационной инстанции, они остались неразрешенными. Ничего не изменилось, хотя судебная коллегия заседала уже второй раз. Наоборот, добавились дополнительные нарушения…
С уважением, Алена
Здравствуйте!
Я не могу ответить на Ваш первый вопрос, т.к. не понимаю его. Мне не известно выражение «[жалоба] в силе» (равно как выражение «жалоба не в силе» или какое-либо подобное).
Любая зарегистрированная жалоба будет в обязательном порядке рассмотрена Европейским Судом по правам человека. Она может быть либо удовлетворена (полностью или в части; конечно, при условии признания ее полностью или в указанной части приемлемой соответственно), либо исключена из списка подлежащих рассмотрению дел (полностью или в части), либо признана неприемлемой (также полностью или в части). Это – полный список всех возможных вариантов. Поэтому Ваш вопрос о том, «не сочтет ли Европейский Суд по правам человека, что теперь полученную от осужденного жалобу нет смысла рассматривать», можно понимать либо как вопрос о том, появились ли в результате отмены кассационного определения и пересмотра дела судом второй инстанции с вынесением нового кассационного определения основания для исключения жалобы из списка подлежащих рассмотрению дел, либо как вопрос о том, появились ли в результате этого основания для вывода о неприемлемости жалобы. Если Ваш вопрос заключается в том, усматриваются ли основания для исключения жалобы из списка подлежащих рассмотрению дел, то, исходя из Вашего вопроса, я таковых не усматриваю. Оснований для исключения жалобы из списка подлежащих рассмотрению дел всего три. Все они приведены в статье 37 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (там из-за перевода они называются основаниями прекращения производства по делу). Ничто в Вашем вопросе не свидетельствует о применимости какого-либо из этих оснований, т.е. о том, что заявитель более не намерен добиваться рассмотрения своей жалобы, спор между заявителем и государством-ответчиком был урегулирован или имеет место иная причина, по которой дальнейшее рассмотрение жалобы является неоправданным, под которыми в настоящее время понимаются почти исключительно случаи признания государством-ответчиком нарушений с предложением адекватной компенсации за них, когда речь идет о нарушениях, по которым в ЕСПЧ уже сложилась практика (и иные ситуации, когда спор так или иначе был разрешен), а также случаи смерти заявителя, когда никто из близких не выражает желания продолжать поддерживать поданную жалобу и ЕСПЧ признает дальнейшее рассмотрение дела неоправданным (это основание применимо еще в ряде весьма специфических случаев, однако я не усматриваю необходимости вести речь о них, т.к. не усматриваю никаких признаков их применимости). Если Ваш вопрос заключается в том, усматриваются ли основания для признания жалобы неприемлемой, то едва ли не единственный критерий приемлемости, которому жалоба могла перестать отвечать в результате отмены кассационного определения и пересмотра дела судом второй инстанции с вынесением нового определения (если условно допустить, что жалоба отвечала ему ранее) – это критерий, согласно которому у заявителя должен быть и сохраняться в течение всего времени рассмотрения жалобы Европейским Судом по правам человека статус жертвы нарушений, на которые была подана жалоба. Это не означает, что поданная жалоба ранее отвечала другим критериям приемлемости. Судить об этом по Вашему вопросу невозможно. Речь идет лишь о том, что могло измениться в результате отмены кассационного определения и пересмотра дела судом второй инстанции с вынесением нового определения. Конечно, в результате этого также обнулился шестимесячный срок на обращение в Европейский Суд по правам человека с жалобой на ряд возможных нарушений, в частности, нарушений права лица на справедливое судебное разбирательство по предъявленному ему уголовному обвинению, а заявитель в результате отмены кассационного определения получил возможность исчерпать внутренние средства правовой защиты от некоторых нарушений, в отношении которых они могли быть не исчерпаны ранее. Однако едва ли Ваш вопрос касается этих аспектов, поскольку все это работает на заявителя и никоим образом не на увеличение вероятности того, что его жалоба, поданная ранее, будет объявлена Европейским Судом по правам человека неприемлемой. Что же касается возможной утраты статуса жертвы, то я не могу судить об этом, т.к. Вы не называете ни одного конкретного предполагаемого нарушения, которого касалась жалоба, поданная ранее в Европейский Суд по правам человека, в то время как говорить о сохранении или утрате статуса жертвы можно только в отношении каждого конкретного нарушения, кроме того, неизвестно содержание нового кассационного определения и жалоб(ы), по результатам рассмотрения которой(ых) оно было принято, равно как и все остальные фактические обстоятельства, без которых ответить на Ваш вопрос о сохранении или утрате статуса жертвы невозможно. Если у Вас есть основания полагать, что ни одно нарушение, которого касалась жалоба, поданная в Европейский Суд по правам человека, не было признано и (или) исправлено в результате отмены кассационного определения, повторного рассмотрения дела судом второй инстанции и вынесения им нового кассационного определения (и Вы понимаете, что применительно к праву на справедливое судебное разбирательство это разбирательство оценивается на предмет его справедливости почти всегда только и исключительно в целом, от начала и до конца, т.е. до принятия окончательного решения по делу, а в случае отмены такового — до принятия нового окончательного решения по делу), и Европейский Суд по правам человека согласится с Вами, то, следовательно, заявитель не утратил статус жертвы каких-либо нарушений, которых касалась поданная им жалоба. При желании Вы можете прочитать о некоторой практике Европейского Суда по правам человека, касающейся этого критерия приемлемости, например, здесь.
О том, как определить, следует ли (стоит ли) подавать в Европейский Суд по правам человека новую (вторую или любую последующую) жалобу, подробно написано в разделе «Можно ли дополнить жалобу, поданную в Европейский Суд?». О том, следует ли – в любом случае – тем или иным образом уведомить Европейский Суд по правам человека о новых решениях по делу, предоставив их копии, написано в пункте 6 Правила 47 Регламента ЕСПЧ.
Олег Анищик
Если в тексте жалобы есть ссылки на интернет источники, достаточно ли этого или надо приложить принтскрины этих страничек.
Спасибо
Здравствуйте!
Вы можете найти ответ на свой вопрос здесь.
Олег Анищик
30.11.2008 г. между мной и ООО «Дельта Сервис», входящей на тот момент в состав Холдинга «Гема-Моторс», был заключен Договор на покупку автомобиля и 01.12.2008 г. был внесен аванс в сумме 400 тыс. руб. по счету 121/2 от 01.12.2008 г. Автомобиль был продан другому лицу и я потребовал возврата денег. Деньги не вернули, ООО «Дельта-Сервис»закрыли, создав на этой же территории новую фирму, того же назначения. Я обратился в суд и 20 сентября 2011 г. суд вынес решение взыскать с ООО «Дельта- Сервис»сумму в 400 тыс. руб. без возврата затрат на адвоката и юридические услуги. Но «Дельта-Сервис» силами «Гема-Моторс» обанкрочена, но приставы не понимают, или не хотят понимать, что на счете черной печатью выдавлено ГЕМА-МОТОРС ООО «Дельта-Сервис», т.е. на момент осуществления платежа это бала совместная организация. Я обращался к прокурору г.Москвы трижды, в Генеральную прокуратуру, об изменении ответчика по взысканию выплаченного аванса. Но всё безрезультатно! По материалам дела мне рекомендовано подать в суд на суд, за ненадлежащее исполнение своих обязанностей! Это, конечно, забавно, но подавать в суд на суд или на прокуратуру так же бессмысленно, как и писать Президенту- всё возвращается в орган, который не в СОСТОЯНИИ выполнить решение суда! Есть ли смысл в обращении за защитой моих прав в Международный суд? Или всё так же вернется в Генеральную прокуратуру? Мне 15 июля 70 лет и обидно, что на старости лет приходится с трудом заработанные деньги терять от «Законного Беззакония»
С уважением Н.Обрезков
Здравствуйте!
В Вашем вопросе как таковом не усматривается никаких признаков нарушений со стороны Российской Федерации прав, гарантированных Вам Конвенцией о защите прав человека и основных свобод и Протоколами к ней, жалобы на которые рассматривает Европейский Суд по правам человека, и, соответственно, оснований для обращения в него. Ничто в Вашем вопросе не свидетельствует о том, что государство несет ответственность за ООО «Дельта Сервис», т.е. о том, что ООО «Дельта Сервис» не является частным лицом. За неисполнение денежных обязательств частных лиц по причине отсутствия у них средств государство ответственности не несет. Здесь можно прочитать о пределах ответственности государства за обеспечение исполнения вступивших в законную силу судебных решений, на основании которых обязательство должно быть выполнено частным лицом. Ничто в Вашем вопросе не свидетельствует о том, что государство, в т.ч. в лице судебных приставов-исполнителей, не предприняло (не предприняло вовремя) каких бы то ни было мер, которые позволили бы Вам взыскать задолженность с ООО «Дельта Сервис». Также ничто в Вашем вопросе не свидетельствует о том, что у Вас имеется исполнительный документ о взыскании какой-либо суммы с какого-либо иного лица, применительно к которому государство не оказывает Вам надлежащее содействие во взыскании. Более того, ничто не свидетельствует и о том, что какая-либо другая организация в составе Холдинга «Гема-Моторс» на каком-либо основании в принципе должна нести ответственность по обязательствам перед Вами ООО «Дельта Сервис», которые оно не может выполнить, в т.ч. о том, что у Вас имеются надлежащие документы, подтверждающие, что ООО «Дельта Сервис» стало банкротом по вине основной организации, равно как о том, что сделка между Вами и ООО «Дельта Сервис» была заключена во исполнение указаний основной организации, даже если имеются основания для вывода о том, что ООО «Дельта Сервис» являлось дочерним обществом по отношению к той или иной основной организации в составе холдинга. Тем более ничто в Вашем вопросе не свидетельствует о том, что Холдинг «Гема-Моторс» — это организация, т.е. юридическое лицо, а не название группы юридических лиц (одним из которых являлось ООО «Дельта Сервис»), не являющейся юридическим лицом, а потому не способной иметь и исполнять какие-либо обязательства как юридическое лицо. Соответственно, невозможно вести речь о том, что государство не оказывает Вам надлежащего содействия во взыскании денег с того, кто не должен их Вам на основании исполнительных документов. Отказ прокурора города Москвы и Генеральной прокуратуры в удовлетворении Вашей просьбы «об изменении ответчика по взысканию выплаченного аванса», которая может быть адресована только суду, поскольку органы прокуратуры не имеют никаких полномочий по самостоятельному изменению судебных актов, никаких нарушений Ваших прав в принципе не образует. Ни о чем больше в Вашем вопросе речи не идет.
Олег Анищик
Здравствуйте! Олег пожалуйста подскажите в графе» место и дата2, которая находится после графы «дата первого обращения», какое место и какую дату надо писать в доверенности в Европейский суд?
Здравствуйте!
Вы можете найти ответ на свой вопрос в разделе «Формуляр доверенности в Европейский Суд».
Олег Анищик