Уважаемая Е.!
Из представленных Вами материалов потенциально усматриваются следующие нарушения прав, гарантированных Конвенцией о защите прав человека и основных свобод.
Все нарушения касаются статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, но они достаточно разные, так как эта статья предусматривает значительное число различных прав.
1. Судебное заседание было закрытым в отсутствие оснований, предусмотренных пунктом 1 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, а именно: соответствующих соображений морали, общественного порядка либо национальной безопасности.
Очевидно, что первые два основания неприменимы к Вашему делу. Во всяком случае, на первый взгляд в представленных материалах ничего об этом не говорится. Надо полагать, что заседание было закрытым в связи с наличием в материалах дела результатов ОРД, которые (в силу соответствующего закона) формально считаются содержащими «государственную тайну». Следовательно, возникает вопрос о применимости третьего из предусмотренных пунктом 1 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод оснований, то есть «соображений национальной безопасности». Однако, во-первых, неясно, какие именно конкретные материалы, имеющиеся в деле, свидетельствовали о необходимости закрывать заседание, учитывая, что практически все результаты ОРД были рассекречены. Во-вторых, даже в случаях, когда имеются основания полагать, что те или иные материалы действительно содержат затрагивающие национальную безопасность сведения, суд должен проанализировать, как закрытие заседание повлияет на принцип гласности.
Полагаем, что этого сделано не было, а ссылка на «государственную тайну» была совершенно формальной. В-третьих (даже если интересы национальной безопасности затронуты), суд должен рассмотреть вопрос о том, почему необходимо закрывать весь процесс целиком, а не проводить одно (или несколько) судебных заседаний, в ходе которых могли бы быть рассмотрены те самые содержащие «государственную тайну» материалы. Безусловно, этого также не было сделано. Конечно, в ряде случаев открытое разбирательство в суде кассационной инстанции может исправить допущенное нарушение. Однако это не обязательно так, и, возможно, заседание суда второй инстанции тоже было закрытым (из кассационного определения это непонятно). При обосновании данного нарушения можно опираться на Постановление Европейского Суда по правам человека по делу «Белашев против России», хотя по этому вопросу у Страсбургского Суда в принципе имеется весьма богатая практика и в отношении других стран.
2. Использование в качестве критических доказательств по делу материалов, собранных в результате (тайных) оперативно-розыскных мероприятий, проведение которых не было обосновано наличием разумных подозрений в причастности лица к совершению преступления, является нарушением права на справедливое разбирательство, гарантированного пунктом 1 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.
Это довольно сложная, но при этом весьма перспективная логика, которая основана, в частности, на Решении Европейского Суда по правам человека по делу Джона Джеймса Шеннона, а также Постановлении по делу «В. против Финляндии». Кроме того, очень важным представляется Постановление по делу «Раманаускас против Литвы», так как в нем речь прямо идет о получении взятки.
Идея состоит в том, что проведение в отношении лица тайных мероприятий должно основываться на «разумных подозрениях» в причастности его к совершению преступления. Сведения, сообщенные каким-либо одним частным лицом, не соответствуют этому требованию, то есть не могут являться достаточным основанием для проведения тайных мероприятий, которые по определению способны затронуть целый ряд охраняемых прав. Не может являться достаточной и информация, полученная от частного лица, находящегося «в оперативной разработке». Перед началом осуществления тайных мероприятий соответствующие органы должны убедиться в разумности (обоснованности) подозрений в совершении лицом преступления, а только потом (с целью их проверки) проводить то или иное мероприятие, направленное на подтверждение или опровержение этих подозрений. В Вашем случае сначала информация (как заявляют сотрудники милиции) поступила от некоего «анонимного лица», а затем – от В., которая в некотором смысле сама находилась по меньшей мере «в оперативной разработке». Однако в плане подготовки жалобы важен не сам факт того, что в отношении Вас проводились тайные мероприятия, а обстоятельства использования их результатов в качестве критических доказательств по делу. Под ними понимаются такие доказательства, на которых в значительной степени построено обвинение (без которых обвинением просто не было бы обоснованным). В Вашем деле это по крайней мере сами деньги (предмет предполагаемой взятки), появившиеся (в качестве доказательств) именно благодаря оперативному мероприятию, а также сведения об обстоятельствах их передачи. Но критическое значение этих доказательств подлежит, конечно, отдельному обоснованию. Для этого необходимо:
определить предмет доказывания по делу,
соотнести каждое из обвинительных доказательств с каждым из элементов предмета доказывания,
сделать вывод о том, какое значение для обоснования тех или иных элементов имеют доказательства, полученных описанным выше путем (посредством оперативных мероприятий, для проведения которых не было достаточных разумных подозрений в совершении Вами преступления),
продемонстрировать, что их значение критическое в том смысле, что без них, исходя из закона и (или) сложившейся практики его применения, невозможно или очень затруднительно обоснование наличия тех элементов предмета доказывания, в отсутствие которых Вас должны были оправдать (или прекратить дело по тем или иным основаниям).
В отношении данного вопроса возникают определенные проблемы с обоснованием исчерпания средств правовой защиты от этого нарушения на национальном уровне, так как жалобы на это не были явно высказаны ни Вами, ни Вашими адвокатами ни в суде первой инстанции, ни в кассации. Однако все не выглядит абсолютно безнадежным. Мы скорее рекомендовали бы заявить о таком нарушении и хотя бы до какой-то степени попытаться обосновать, что средства защиты были исчерпаны.
3. Также можно попытаться доказать, что В. в определенном смысле была «агентом государства», ее показания являются практически единственным и потому критическим (с точки зрения возможности обоснования обвинительного приговора в их отсутствие) доказательством, а постановление приговора исключительно на их основании нарушает требования справедливости судебного разбирательства.
Конечно, обоснование того, что В. является «агентом государства» (так как в процессе осуществления оперативных мероприятий полностью действовала под контролем и в соответствии с указаниями сотрудников милиции), не свидетельствует о невозможности использования ее показаний в принципе. Однако в случае, если они являются единственным доказательством, обосновывающим предъявленное лицу уголовное обвинение, право на судебное разбирательство может быть нарушено. Наряду с обоснованием того факта, что В. является «агентом государства», необходимо проведение анализа доказательственной базы по делу, чтобы показать, что подавляющее большинство доказательств производны от ее показаний. «Показания» здесь, конечно, рассматриваются содержательно, а не в том смысле, который придается этому термину УПК РФ. Под показаниями мы понимаем любые относящиеся к делу сведения, сообщенные лицом кому бы то ни было и в какой бы то ни было форме (а не только при допросе) и использованные в качестве доказательства. Нетрудно заметить, что, например, показания всех других свидетелей обвинения о причастности Вас к получению взятки производны от слов В., которая сообщила им об этом. Таким образом, показания этих свидетелей – это те же слова В., форма которых многократно приумножена без изменения содержания. Другими словами, если я говорю А., Б. и В., что Х. – плохой человек, после чего сам повторяю эти слова в суде, а А., Б. и В. сообщают, что им я тоже об этом говорил, то формально против Х. имеются показания четырех свидетелей (в смысле четырех разных источников информации), которые за счет количества и соответствия друг другу вроде бы (по мнению российских судов) увеличивают вероятность того, что Х.- действительно плохой человек. Если присмотреться, то имеет место только один источник информации – мои собственные слова. Остальные три производны от этого источника и ничего не добавляют. Именно поэтому можно сделать вывод, что показания В., на основе которых построен ряд других обвинительных доказательств по делу, являются критическими и практически единственными, так как кроме них обвинение больше ничего не подтверждает. Здесь стоит добавить, что деньги (предмет предполагаемой взятки), равно как все другие данные, полученные оперативным путем (а никаких иных доказательств, кроме этих и показаний свидетелей, в деле нет), также производны от слов В., которая при не совсем выясненных обстоятельствах сообщила в милицию о том, что Вы требовали от нее взятку. Безусловно, все это требует обстоятельного, но лаконичного обоснования.
В качестве дополнительной (или альтернативной) логики можно доказывать, что В., чьи показания столь критичны для постановления обвинительного приговора, в некотором смысле была «соучастницей» предположительно имевшего место преступления. Конечно, формально в соответствии с УК РФ получение и дача взятки – это разные составы. Однако очевидно, что, во-первых, получение взятки без ее дачи невозможно, во-вторых, получение и дача «одной взятки» представляют собой единое событие. Именно в этом смысле В. можно назвать «соучастницей» условного выделяемого нами преступления под названием «взяточничество». Подобное обоснование может иметь смысл, так как в ряде случаев Европейский Суд по правам человека приходил к выводу, что использование в качестве критических доказательств при обвинении лица в совершении преступления показаний его соучастников может (особенно в совокупности с другими нарушениями статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод) свидетельствовать о нарушении права на справедливое судебное разбирательство. Здесь можно посмотреть хотя бы на Постановление по делу «Владимир Романов против России». Подобный вывод, в частности, основан на том, что «соучастник» сам является лицом, заинтересованным в определенном исходе дела, а привлечение его к ответственности за дачу ложных показаний не представляется возможным, так как ложь представляет собой одно из средств защиты. Уточним, что Страсбургский Суд в большинстве случаев склонен анализировать ситуацию содержательно, а не формально. Поэтому и здесь мы говорим о том, что для В., которая формально вроде бы не является ни подозреваемой, ни обвиняемой, ни подсудимой, данные ей показания являлись средством защиты от тех подозрений (в даче взятки), которые практически проявились в деятельности сотрудников милиции, проводивших с ней различные встречи, беседы и т.д. Вывод о том, что ее можно привлечь к ответственности за дачу заведомо ложных показаний (или заведомо ложный донос), так как формально она не обладает соответствующим статусом, также не столь очевиден, что содержательно сближает В. с «соучастницей преступления». Ее заинтересованность в исходе дела также может быть обоснована. Хотя бы со ссылкой на то, что сама она не была привлечена к ответственности за совершение преступления (пусть и с освобождением от нее), причем ни в части того эпизода, о котором идет речь в приговоре, ни в части предположительно имевших место ранее действий по передаче взяток. Конечно, все это требует серьезного обоснования.
4. Также в жалобе можно попытаться обосновать, что суд не был «создан на основании закона» в смысле пункта 1 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. К подобному выводу можно прийти в результате анализа практики Европейского Суда по правам человека, в соответствии с которой суд может не отвечать этому требованию, если конкретное дело рассматривается не тем судом, к которому оно отнесено по подсудности.
Здесь можно привлечь для обоснования, например, решение Комиссии по правам человека по делу «Занд против Австрии» 1977 года. Формально материалы Вашего уголовного дела содержали сведения, составляющие государственную тайну (во всяком случае, суд с этим согласился). Следовательно, на основании пункта 3 части 3 статьи 31 УПК РФ данное дело подсудно суду уровня субъекта Российской Федерации, а рассмотрено оно было районным судом.
Сформулированный в кассационных жалобах Ваших адвокатов вывод, что судья Р. в соответствии с частью 2 статьи 63 УПК РФ не мог рассматривать Ваше дело, представляется не совсем необоснованным. Во всяком случае, из части 2 статьи 63 УПК РФ и проанализированной нами практики Верховного и Конституционного Судов РФ это прямо не вытекает, а каких-либо обоснований в жалобах адвокатов не приведено (возможно, оно есть в других материалах дела). Поэтому, по нашему мнению, это не может рассматриваться в качестве дополнительного аргумента при доказывании того, что суд не был «создан на основании закона».
5. Безусловно, можно вести речь о том, что в нарушение права на справедливое судебное разбирательство суд не ответил на целый ряд представленных Вами и Вашими защитниками аргументов и доказательств, которые (отдельно и в совокупности) являлись критическими с точки зрения возможности прийти к выводу о Вашей виновности. Речь, в первую очередь, о Вашей версии событий, в рамках которой Вы вполне обоснованно (то есть со ссылками на доказательства) утверждали, что полученные Вашим мужем деньги были внесены в качестве предоплаты за заказанную для личных нужд мебель и возвращены из-за отказа от соответствующего заказа. Однако здесь необходим тщательный анализ предмета доказывания, всех обвинительных доказательств и каждого доказательства, на которое обращала внимание защита, с выяснением того, какие из последних не были приняты во внимание, и на что именно они влияли с точки зрения обоснования каждого из элементов предмета доказывания и (посредством этого) итогового вывода о виновности.
Кроме того, здесь же можно говорить о том, что в нарушение права на справедливое судебное разбирательство суд изначально придавал большее значение аргументам и доказательствам обвинения. Другими словами, суд фактически не решал вопрос о том, чья версия – обвинения или защиты – является более основанной (при том, что на стороне защиты «работает» презумпция невиновности), а задавался вопросом, смогла ли защита опровергнуть версию обвинения, как если бы ее правильность изначально предполагалась.
6. Наконец, можно вести речь о том, что искажение протокола судебного заседания фактически лишило Вас права на допрос показывающих против Вас свидетелей, прямо гарантированного пунктом D части 3 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, а также права на защиту в целом.
Это утверждение основано на том, что право на защиту становится практически бессмысленным, если влияющая на исход дела информация, получаемая в ходе ее осуществления (в том числе при допросе свидетелей), не фиксируется и (или) искажается в протоколе судебного заседания, а исправить ее не представляется возможным хотя бы по той причине, что суду фактически не с чем сравнить представленные замечания на протокол (кроме этого самого протокола и своей памяти), так как самостоятельно суд не ведет ни аудиозапись, ни полное стенографирование, а аудиозаписи, сделанные защитой, не принимает. Безусловно, это проблема не только Вашего дела, а в принципе российского судопроизводства. И мы надеемся, что рано или поздно к ней будет привлечено самое пристальное внимание Европейского Суда по правам человека. Возможно, с помощью Вашего дела.
Мы не ставим по данному делу вопрос о нарушении Вашего права на личную жизнь, гарантированного статьей 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, хотя в ходе оперативных мероприятий, результаты которых легли в обоснование приговора, тайно использовалась аудиозапись, что представляло собой вмешательство в личную жизнь в том смысле, который придает этому термину Европейский Суд по правам человека. Невозможность обращения в Страсбургский Суд с жалобой на нарушение статьи 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод вызвана, по нашему мнению, во-первых, тем, что вмешательство было осуществлено в личную жизнь Вашего мужа (а не Вас), которому были переданы деньги – предмет предполагаемой взятки, во-вторых, никаких жалоб на нарушение чьих бы то ни было прав (его или Ваших) в связи с применением тайной аудиозаписи никем и никогда по делу, судя по представленным материалам, не высказывалось.
Безусловно, все это лишь предварительный анализ. Не исключено, что мы не заметили тех или иных нарушений, которые могут быть выявлены при более тщательном анализе. Кроме того, в отношении каждого из приведенных Выше предложений необходимо с большой тщательностью ставить и разрешать вопросы о соблюдении всех критериев приемлемости жалобы, в частности, исчерпания средств правовой защиты. Наконец, анализ должен быть проведен на основе всех материалов дела (в данном случае он основан лишь на приговоре, кассационных жалобах и кассационном определении).
Вместе с тем подготовка жалобы по данному делу представляется, по нашему мнению, весьма перспективной.
С уважением,
Олег Анищик
Уважаемый Олег! Можете ли вы назвать постановление Европейского Суда, установившего нарушение части 1 статьи 6 Конвенции применительно к процедуре, предусмотренной статьей 125 УПК РФ.
Уважаемый Андрей!
Для того, чтобы Европейский Суд по правам человека имел в принципе возможность констатировать нарушение права на справедливое судебное разбирательство по предъявленному уголовному обвинению применительно к процедуре рассмотрения национальным судом жалоб, подаваемых в порядке, предусмотренном статьей 125 УПК РФ, необходимо, чтобы эта процедура подпадала под действие статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Однако сама по себе, отдельно от разбирательства по предъявленному лицу уголовному обвинению в целом, она не подпадает под действие гарантий статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Но при этом данная процедура является частью разбирательства, в целом охватываемого статьей 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Чтобы объяснить этот «парадокс», необходимо дать некоторые комментарии, касающиеся сферы действия названной статьи Конвенции о защите прав человека и основных свобод. В конце данного ответа мы напишем, что (применительно к Вашему вопросу) следует из приведенных ниже рассуждений.
Название статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод — «право на справедливое судебное разбирательство» — часто вводит людей в заблуждение. Многие полагают, что она предусматривает необходимость соблюдения ряда минимальных гарантий при любом разбирательстве, происходящем в суде. Однако это не так. В первой части статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод указано, что ее действие распространяется всего на два вида разбирательств. К первому из них относятся разбирательства споров о гражданских правах и обязанностях. Ко второму — разбирательства по предъявленным лицам уголовным обвинениям. Оба термина – «спор о гражданских правах и обязанностях» и «уголовное обвинение» — являются специальными, и право их толкования принадлежит в силу статьи 32 Конвенции о защите прав человека и основных свобод исключительно самому Европейского Суду по правам человека. Более того, термин «уголовное обвинение» не является единым, а состоит из двух самостоятельных терминов с собственными значениями: «уголовное» и «обвинение». Другими словами, у Европейского Суда по правам человека есть как практика, касающаяся определения того, какое обвинение является «уголовным», так и решения, исходя из которых можно понять, идет ли речь о предъявлении «обвинения» (даже если у него «уголовный» характер) или нет.
Судя по Вашему «Живому журналу», Вы находитесь в СИЗО. Следовательно, по меньшей мере являетесь подозреваемым, а если находитесь в нем более 10 дней (по ряду статей – 30), то обвиняемым (конечно, если не были нарушены предусмотренные статьей 100 УПК РФ сроки предъявления обвинения). Европейский Суд по правам человека считает уголовными любые обвинения, которые рассматриваются в качестве таковых на национальном уровне (хотя и не ограничивает понятие «уголовное» этими случаями, что применительно к ответу на Ваш вопрос не имеет значения). Что касается наличия «обвинения», то этому условию Ваше разбирательство тоже соответствует, так как действие гарантий статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод начинается в тот момент, когда государственные органы начинают производить действия, из которых следует, что в отношении лица имеется хотя бы подозрение. Заключение под стражу определенно входит в число таковых, хотя мы полагаем, что этим дело не ограничилось. В любом случае, мы можем сделать вывод, что в принципе в настоящее время Вам предъявлено «уголовное обвинение» в смысле статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, и все разбирательство по нему должно соответствовать предусмотренным ей гарантиям.
Однако пока что мы разобрались только с моментом начала действия статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод применительно к ситуации, в которой Вы оказались. Необходимо также понять, когда действие предусмотренного этой статьей права заканчивается. Его действие завершается, когда по данному обвинению принято окончательное решение, например, дело прекращено или вынесен приговор. Статья 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод формально не гарантирует даже права на пересмотр окончательных решений, однако продолжает действовать в том случае, если такое право предоставлено национальным законодательством. Именно по этой причине российское производство в суде второй инстанции охватывается гарантиями статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.
Теперь мы подошли к самому главному. Процедура, предусмотренная статьей 125 УПК РФ, в большинстве случаев является промежуточной. Конечно, иногда это не так, например, в случае обжалования постановления о прекращении уголовного дела. Однако этот этап разбирательства подпадает под действие статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод лишь по той причине, что является, по сути, гарантированной национальным правом процедурой пересмотра (в первой инстанции) окончательного решения, принятого по уголовному обвинению. Мы не будем подробно анализировать эти исключения и предположим, что Вас интересует предусмотренная статьей 125 УПК РФ процедура применительно к тем случаям, когда она является промежуточной, то есть тогда, когда уголовное обвинение уже возникло, но окончательного решения по нему не принято.
Повторимся, что на данное разбирательство в целом действительно распространяются гарантии статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Но именно как на единое разбирательство. Другими словами, сделать вывод о том, нарушены ли предусмотренные статьей 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод права можно только тогда, когда разбирательство завершится. Вот тогда для его оценки в целом, возможно, будет иметь значение и то, каким образом были разрешены те или иные жалобы, поданные в соответствии со статьей 125 УПК РФ. Исключение составляют лишь жалобы на чрезмерную длительность судебного разбирательства. По очевидным причинам они могут быть поданы до его завершения и именно по потому, что разбирательство идет слишком долго и никак не завершается.
Путаницу в понимание специфики применения статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод может вносить то обстоятельство, что, как некоторые думают, предусмотренные ей гарантии применимы к разбирательствам, касающимся избрания и продления меры пресечения в виде заключения под стражу. Однако гарантии статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод не распространяются, вопреки распространенному мнению, на этот тип судебных разбирательств. Вместо этого они охватываются статьей 5 Конвенции, которая сама по себе гарантирует многие права, включенные в статью 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (однако далеко не все).
Таким образом, не исключено, что те или иные нарушения национального закона, предположительно допущенные в ходе разбирательства по жалобе, поданной в порядке статьи 125 УПК РФ, могут повлиять на оценку разбирательства по предъявленному лицу уголовному обвинению в целом как несправедливого в смысле статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Но говорить об этом до его завершения не представляется возможным. Также обратим внимание на то, что указанная статья Конвенции о защите прав человека и основных свобод не гарантирует как таковое соблюдение российских законов. Другими словами, например, не все нарушения УПК РФ, даже если никто не спорит, что они были допущены, одновременно свидетельствуют о нарушении права на справедливое судебное разбирательство. Конечно, обратная логика тоже справедлива. Если в соответствии с российским правом и практикой его применения считается, что нарушений не было допущено, это не значит, что право, гарантированное Конвенцией о защите прав человека и основных свобод, не пострадало.
Отметим также, что все эти рассуждения применимы только к предположительно имевшим место нарушениям права на справедливое разбирательство (статья 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод), которого касался заданный вопрос. В отношении ряда прав, гарантированных другими статьями Конвенции о защите прав человека и основных свобод, например, права не подвергаться пыткам в процессе получения показаний (статья 3) или права на личную жизнь, которое может пострадать в результате неправомерных прослушиваний телефонных переговоров или обысков (статья 8), процедура, предусмотренная статьей 125 УПК РФ, в ряде случаев может рассматриваться как (предположительно) эффективное и доступное средство защиты от соответствующих нарушений. Другими словами, эта процедура приобретает совсем другой смысл, хотя и остается промежуточной в составе судебного разбирательства по предъявленному уголовному обвинению в целом (и здесь имеет свое значение, о котором было сказано выше). В качестве предполагаемого средства защиты от соответствующих нарушений статья 125 УПК РФ действительно упоминается в ряде Решений по вопросам приемлемости и Постановлений по существу Европейского Суда по правам человека в отношении России (в общей сложности мы обнаружили ссылки на нее в 106 решениях).
Если что-то в этом ответе показалось Вам непонятным, пожалуйста, дайте нам знать, и мы постараемся уточнить (прояснить) тот или иной момент.
С уважением,
Олег Анищик
Уважаемый Олег! Я ознакомился с Вашим ответом на мой вопрос от 21.06.10. и должен признаться, не удовлетворен им. Я осознаю, что мой вопрос был для Вас несколько неудобным, однако это обстоятельство не может оправдывать явную противоречивость, нелогичность и слабую обоснованность некоторых Ваших суждений, если иметь в виду Ваш высокий уровень профессиональной подготовки и соответствующую ему квалификацию.
Итак, о противоречиях, нелогичности и необоснованности. Абзац 1 Вашего ответа содержит утверждение, что судебная процедура, предусмотренная статьей 125 УПК РФ, сама по себе, отдельно от разбирательства по предъявлененому лицу уголовному обвинению, не подпадает под действие гарантий статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Сразу обратите внимание, что в моем вопросе акцент был сделан на части 1 названной статьи, а не в целом на статью 6 Конвенции. Это существенное обстоятельство, поскольку части статьи 6 Конвенции, как Вам известно, имеют разноплановый характер. Далее. Процедура, предусмотренная статьей 125 УПК РФ, может быть, а может и не быть частью общего судебного разбирательства. Однако это не является правовым или фактическим основанием для исключения той или иной разновидности рассматриваемой судебной процедуры из числа защищаемых частью 1 статьи 6 Конвенции. Разве не так? Если не согласны, обоснуйте, но не абстрактными ссылками на исключительность права толкования терминов Европейским Судом, а судебными прецедентами, о которых я спрашивал 21.06.10.
Чтобы конкретизировать ситуацию, давайте будем иметь в виду лишь споры о гражданских правах и обязанностях. Скажем, гражданин официально обратился в орган, полномочный осуществлять уголовно-процессуальную деятельность, с заявлением о преступлении в отношении конкретного лица по конкретному факту, указав в этом заявлении уголовно-процессуально значимые признаки конкретного состава преступления. Полномочный орган отказал в принятии заявления о преступлении, завуалировав незаконность отказа письмом следователя. Гражданин не согласился с нарушением его права на доступ к провосудию, поскольку рассчитывал получить не письмо, а то или иное постановление следователя: о возбуждении уголовного дела или об отказе в этом. Отсутствие постановления не позволило гражданину оспорить его в суде, как это прямо предусмотрено частью 1 статьи 125 УПК РФ. Заявитель вправе знать основания, предусмотренные законом, которыми руководствовался следователь, фактически принявший решение не возбуждать уголовное дело, но процессуально не оформивший это решение, что сделало невозможным для заявителя его оспаривание в суде. Заявитель ввиду отсутствия возможности оспорить уголовно-процессуальные основания фактически принятого, но процессуально неформленного решения следователя не возбуждать уголовное дело, был вынужден обратиться в суд в порядке статьи 125 УПК РФ на незаконное и необоснованное процессуальное бездействие следователя.
В связи с изложенным вопрос: если суды 1 и 2 инстанции не признают незаконным и необоснованным названное бездействие следователя и не обязывают его соблюсти предусмотренную уголовно-процессуальным законом процедуру приема, регистрации, проверки и процессуального разрешения заявления о преступлении, подпадают ли результаты указанных выше деяний официальных властей под юрисдикцию части 1 статьи 6 Конвенции и если да, то известны ли Вам по этому поводу прецеденты Европейского суда, назвовите их. Заранее благодарен за ответ. С уважением, Андрей.
Уважаемый Андрей!
Мы действительно написали в своем ответе, что «…сама по себе, отдельно от разбирательства по предъявленному лицу уголовному обвинению, [процедура рассмотрения национальным судом жалоб, подаваемых в порядке, предусмотренном статьей 125 УПК РФ] не подпадает под действие гарантий статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод». Пожалуйста, обратите внимание, что в этом утверждении речь идет про «разбирательство по предъявленному лицу уголовному обвинению», а не про «разбирательство споров о гражданских правах и обязанностях». Обоснование данного утверждения предполагало, по нашему мнению, необходимость объяснения того, что представляет собой «разбирательство по предъявленному лицу уголовному обвинению», равно как уточнение момента его начала и окончания.
С учетом сказанного о существе и временнЫх рамках «разбирательства по предъявленному лицу уголовному обвинению», а также
в связи с тем, что в большинстве случаев процедура, предусмотренная статьей 125 УПК РФ, не завершает собой «разбирательство по предъявленному лицу обвинению» (об исключениях нами было сказано отдельно), и,
следовательно, на его последующих этапах могут быть предприняты действия, которые исправляют те нарушения, которые, возможно, были допущены в рамках процедуры, предусмотренной статьей 125 УПК РФ,
мы пришли к выводу, что она не может самостоятельно, сама по себе, вне всего «разбирательства по предъявленному лицу уголовному обвинению» подпадать под действие статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Однако в составе такого «разбирательства», безусловно, должна приниматься во внимание при оценке того, имели ли место нарушения права на справедливое судебное разбирательство в целом.
Так как речь, повторимся, шла о «разбирательстве по предъявленному уголовному обвинению», мы не разделяли гарантии, предусмотренные пунктом 1 статьи 6 и те, которые изложены в пункте 3 той же статьи Конвенции о защите прав человека и основных свобод, так как к «разбирательствам по предъявленному лицу уголовному обвинению» одновременно применимы оба пункта, а все гарантии, предусмотренные пунктом 3, рассматриваются в свете прав, изложенных в пункте 1 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Более того, в этом не было никакой необходимости, так как мы не анализировали ни одной конкретной гарантии, а вели речь о применимости статьи 6 к процедуре, предусмотренной статьей 125 УПК РФ, в принципе.
Так как в Вашем вопросе не было указания на то, интересует ли Вас в плане процедуры, гарантированной статьей 125 УПК РФ, применимость статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод в части регулирования прав лица, которому «предъявлено уголовное обвинение», либо же того, чей «спор о гражданских права и обязанностях» является предметом разбирательства, мы сделали вывод, что речь шла о первом из этих двух видов разбирательств, исходя из чего и построили свой ответ. Это не только вытекает из существа приведенных рассуждений, но и прямо было сказано нами: «Мы… предположим, что Вас интересует предусмотренная статьей 125 УПК РФ процедура применительно к тем случаям, когда она является промежуточной, то есть тогда, когда уголовное обвинение уже возникло, но окончательного решения по нему не принято». Пожалуйста, обратите внимание не только на то, что наш ответ касался процедуры, регулируемой статьей 125 УПК РФ, как промежуточной, но и имел отношение исключительно к «уголовному обвинению», то есть к праву на справедливое судебное разбирательство того лица, которому предъявлено уголовное обвинение.
Таким образом, ответ не касался применения статьи 6 Конвенции о защите прав и основных свобод к «спору о гражданских правах и обязанностях», независимо от того, какое место в нем занимает разбирательство, предусмотренное статей 125 УПК РФ. То обстоятельство, что Вас интересует именно этот аспект статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, выяснилось только из Вашего уточнения, данного после подготовки нами ответа.
В целом заметим, что в ответах на вопросы, оставленные на этом сайте, мы вынуждены вводить многочисленные оговорки и предположения. Часто нам приходится сначала переформулировать вопрос с тем, чтобы сузить и конкретизировать его, а только затем отвечать на вопрос в своей собственной формулировке. Это вызвано тем, что содержательно и качественно ответить на вопросы пользователей, изложенные с использованием всего нескольких десятков символов, не представляется возможным. Конкретные ситуации абстрагируются с помощью вопросов до такой степени, что если на них и можно ответить, то лишь весьма неконкретно. Более того, зачастую подобный ответ должен был бы излагаться на десятках листов. И это при том, что мы лишь предполагали бы, что именно хотел узнать человек, задавший свой вопрос. Однако каждый может, ознакомившись с ответом, не согласиться с нашим изложением его собственного вопроса и уточнить его. Нередко мы прямо предлагаем пользователям сделать это.
Что касается Вашего уточнения, то даже с учетом него мы не можем ответить на Ваш вопрос, так как по предоставленной информации невозможно сделать вывод, идет ли речь про «спор о гражданских правах и обязанностях». Конечно, нередко сам факт предположительно совершенного преступления уже порождает гражданское право предположительной жертвы (потенциального потерпевшего) на возмещение причиненного ему вреда, которое является «гражданским» по своей сути. Однако, с учетом предшествующего негативного опыта предоставления Вам ответов, построенных на ряде предположений, допущений и оговорок, мы воздержимся от ответа на этот вопрос. Также заметим, что в полной мере (конечно, по нашей оценке) профессиональный и квалифицированный ответ на вопрос может быть предоставлен лицу только (по меньшей мере) на основе изучения всех материалов его дела и проведения, в случае необходимости, ряда интервью, а также при условии определения цели, которой он стремится достичь, и лишь в результате, то есть по окончании, подготовки соответствующих документов, если работа состоит в этом. Тем, кто готов прислушиваться к нашим предварительным ответам, которые предоставляются, исходя из имеющейся информации, объем и содержание которой определяется задающим вопрос самостоятельно, мы готовы давать их и дальше. Полагаем, что предоставляемые ответы хотя бы в ряде случаев окажутся более содержательными, чем те, которые человек может обычно получить или найти в интернете, а также доступных ему книгах и иных источниках информации.
Сожалеем, что не сможем ответить на Ваши вопросы.
С уважением,
Олег Анищик
Уважаемый Олег.
В связи с тем, что в открытых базах Европейского Суда не имеется информации о моей жалобе, я хочу обратиться непосредственно к секретарю Первой Секции (Палаты) Европейского суда по правам человека г-ну Сорену Вильсону с просьбой о розыске моей жалобы. Я прошу Вас сообщить мне как правильно сделать это обращение и на каком языке.
По сути моей жалобы, если она будет признана справедливой, с каждым годом задержки рассмотрения жалобы увеличивается долг России.
С уважением Станислав Савич
Уважаемый Станислав!
Как мы уже писали в предшествующих ответах, информация о поданной в Европейский Суд по правам человека жалобе появляется в открытых базах данных Страсбургского Суда только в следующих случаях.
1. Если жалоба коммуницирована государству-ответчику, то есть о ней сообщено представителям властей Российской Федерации.
2. Если в отношении жалобы принято Решение по вопросам приемлемости или Постановление по существу.
В настоящее время жалобы на Российскую Федерацию могут ожидать в очереди на рассмотрение от нескольких недель до четырех-пяти лет. Относительно коротким срок ожидания будет в случаях, когда жалобе предоставлен приоритет по отношению к обращениям, поступившим в Страсбургский Суд раньше нее. Это бывает, например, в ситуациях, когда жизни или здоровью лица угрожает непосредственная опасность, в случаях принятия решения о выдаче человека стране, где он может подвергнуться пыткам, когда жалоба затрагивает вопрос, вызывающий значительный общественный интерес. Такие ситуации – отнюдь не редкость. И Европейский Суд по правам человека по понятным причинам рассматривает подобные вопросы в первоочередном порядке. Мы просим также обратить внимание на то обстоятельство, что Российская Федерация является не единственной страной-членом Совета Европы, на которую Страсбургский Суд принимает жалобы. Данная международная организация включает 47 государств, под юрисдикцией которых находится 800 миллионов человек, имеющих право на обращение в Страсбургский Суд. Секретариат Европейского Суда по правам человека ежедневно получает около 150 жалоб, а в целом – порядка 1500 единиц корреспонденции. Со всей этой массой обращений работают 270 юристов Секретариата и 370 человек, помогающих им. Однако и их возможности не безграничны. Также в настоящее время достаточно быстро решения принимаются по явно неприемлемым жалобам, если они поданы относительно недавно.
В течение всего времени ожидания в очереди на рассмотрение информация о жалобе не может появиться в открытых базах данных Европейского Суда по правам человека, так как по ней не принимается никаких решений.
Учитывая то обстоятельство, что Вы знаете номер своего досье, Ваша жалоба поступила в Европейский Суд по правам человека, была должным образом зарегистрирована, о чем Вы были уведомлены в надлежащем порядке. Страсбургский Суд не теряет поступивших жалоб, а потому отсутствует необходимость в их розыске.
Безусловно, мы не можем препятствовать Вашему обращению по данному вопросу к г-ну Сёрену Нильсену или кому-либо еще. Однако, с учетом сказанного, мы не можем предоставить Вам каких бы то ни было рекомендаций в связи с подобным запросом.
С уважением,
Олег Анищик
Уважаемый Олег.
В своём ответе Вы сообщаете, что в Европейским Судом предоставляются приоритеты в сроках рассмотрения жалобы, вызывающей значительный общественный интерес.
Каким образом Суд определяет имеет ли жалоба значительный общественный интерес или нет?
Результат рассмотрения в Европейском Суде моей жалобы интересует огромное количество пожилых российских граждан оставленных без средств на существование во время реформаторской деятельности правительства РФ и до сих пор не рассчитавшегося с ними по возвращению Внутреннего государственного долга, установленного существующими законами РФ.
С уважением Станислав Савич.
Уважаемый Станислав!
Чтобы понять, какие дела вызывают значительный общественный интерес, достаточно в любой поисковой системе — Yandex, Google, Rambler и.т. д. — осуществить поиск по ключевой фразе «Европейский Суд». Вы обнаружите, что люди обсуждают сообщение властям Российской Федерации о жалобе, поданной в Европейский Суд по правам человека в середине 2008 года Эдуардом Лимоновым и затрагивающей мэра города Москвы Юрия Лужкова. Народ готов говорить о «Свидетелях Иеговы», хотя жалоба этой организации рассматривалась по ряду причин очень долго. Общество активно обсуждает перспективы жалобы, направленной компанией «ЮКОС» (она также давно ожидает своего рассмотрения; и новая система определения последовательности рассмотрения жалоб в Страсбургском Суде призвана отказаться от хронологического подхода к этому вопросу как основного). Если Вы полагаете, что Ваша жалоба также способна, в случае сообщения о ней властям Российской Федерации, вынесения Решения по вопросам приемлемости или Постановления по существу, вызвать подобный общественный резонанс, тогда, возможно, Ваше дело относится к числу тех, которым следует предоставить приоритет. Если это действительно так, то Секретариат Европейского Суда по правам человека способен определить это самостоятельно, так как общественный интерес по определению активно проявляется вовне.
С уважением,
Олег Анищик
По общему правилу, доказательственное значение в обосновании приговора, могут быть положены только показания, данные потерпевшим или свидетелем лично перед лицом суда. Эти нормы пунктам в УПК РФ, но не работают!
Правда ли что Европейским судом вынесено постановление или предписание-рекомендации специально для Российских судов, касаемо выше указанной проблеме?
Уважаемый Андрей!
Несмотря на то, что мы не стали отвечать на этот вопрос по причинам, изложенным здесь, не можем не обратить Ваше внимание на соответствующую часть Постановления Европейского Суда по правам человека по делу «Самошенков и Строков против России».
С уважением,
Олег Анищик
Подскажите, пожалуйста! При подаче жалобы не просили справедливую компенсацию. Через какое-то время обвиняемая решила попросить суд об этом. Сейчас необходимо написать дополнение к жалобе или суд автоматически присудит справедливую компенсацию?
Алексей, добрый день!
Если в своей жалобе, направленной в Европейский Суд по правам человека, заявитель не указал, что он желает получить справедливую компенсацию, либо же не конкретизировал и (или) не обосновал свои требования, направлять в Страсбургский Суд дополнения к такой жалобе не требуется.
Это связано с особенностями процедуры рассмотрения всех жалоб в Европейском Суде по правам человека. На первом этапе разбирательства, когда на уровне Комитета из трех Судей (единоличного Судьи) Страсбургского Суда решается вопрос о том, следует ли признать жалобу неприемлемой или по тем или иным причинам исключить ее из списка подлежащих рассмотрению дел, либо же ее необходимо направить для рассмотрения в Палату Европейского Суда по правам человека или рассмотреть по существу на уровне Комитета из трех Судей, наличие или отсутствие требований о справедливой компенсации никоим образом не влияет и не может повлиять на выбор соответствующего решения.
Если жалоба будет направлена для рассмотрения в Палату Европейского Суда по правам человека или для рассмотрения по существу в Комитет из трех Судей, то после получения письменного отзыва (меморандума) на нее представителей властей Российской Федерации Секретариат Страсбургского Суда автоматически в силу предписанной процедуры одновременно с направлением заявителю копии этого меморандума предложит ему представить свой собственный письменный отзыв, а также требования, касающиеся справедливой компенсации. Это будет сделано совершенно независимо от того, были ли они сформулированы в жалобе.
С уважением,
Олег Анищик
Уважаемый Олег! подскажите как узнать получили ли дополнение к жалобе от 03.03.2010, досье 50534/07 Sokolov v. Russia (отправлено заказным письмом штамп 13.03. квиток № 741, докум 31401 на 21 листе)
Уважаемая Полина!
Вы уже задавали вчера этот вопрос в другом разделе сайта, где Вам и был предоставлен ответ.
С уважением,
Олег Анищик
Уважаемый Олег,
спасибо за Ваш ответ. Буду пробовать другие варианты решения моей проблемы.
Всего Вам доброго.
С уважением,
Альфия Ялышева.
Здравствуйте!
Моего отца лишили избирательных прав на выборах мэра в 2009 году- удаление с избирательного участка, фальсификация данных.
Суд первой и второй инстанции определили — лишили по закону и сослался на отсутствующее в деле (не писал отец никаких заявлений) заявление. За написанное моим отцом заявление, на основании которого приняли решение, приняли подкинутое в ходе судебного рассмотрения зам председателем избирательной комиссии фальшивое заявление, о чем указано в решение суда. Кроме того в ходе рассмотрения выяснилось, что члены избирательных комиссий посещали избирателей на дому (если они действительно их посещали — к отцу не пришли) без переносного ящика для голосования. На преодоление расстояния 438 метров до дома моего отца им понадобилось то ли идти, то ли ехать на машине более двух часов. В суде было отказано в существенных ходатайствах — например о списке проголосовавших, в поликлиннику. Были представлены документы в суд о том, что на 25 избирателей проголосовало 40 бюллетеней (один избиратель получал один бюллетень). Было доказано, что в организации выборов принимали участие неуполномоченные организации — Совет ветеранов, который составлял списки «чтоб пришли домой с урной» по анонимным звонкам. Суд назвал эти факты несущественными, не влияющими на исход дела.
Кассационное определение не выдавали три месяца — передали все документы в областной суд. При попытке получить кассационное определение в областном суде меня выставили из кабинета председателя областного суда с приставами (я спокойно разговаривала).
Какой срок подачи и международный суд и какой процедурой лучше воспользоваться.
Заранее благодарю.
С уважением Лилия.
Уважаемый Олег! Здравствуйте!
Благодаря Вам я получил радость нового интеллектуального знания от ПОНИМАНИЯ СУТИ ДЕЛА после ЗНАКОМСТВА С ВЫВЕРЕННОЙ ФОРМУЛИРОВКОЙ ПОНЯТИЯ «ДЛЯЩЕЕСЯ ПРАВОНАРУШЕНИЕ» и СВЯЗЬ ЭТОГО ПОНЯТИЯ С КРИТЕРИЕМ ПРЕМЛИМОСТИ.
СПАСИБО!
Ниже приведенный отрывок (мне он очень дорог) дал мне прямой ответ на вопрос, который я Вам задавал «прилипчиво».
Если посчитать, что я «нашел ответ самостоятельно», то это делает еще более высоким Ваш педагогический, тренерский и наставнический Дар.
Теперь Я принципиально готов «закатать рукава» и «пахать», то есть Я МОГУ ПРИСТУПИТЬ К СОЗДАНИЮ СВОЕГО ЭССЕ, максимально приближаясь к сути, форме, содержанию дела.
Необходимым ИНСТРУМЕНТАРИЕМ Вы меня вооружили.(ВЫ ДАЕТЕ МНЕ ВСЕ, И ДЕЛО ТОЛЬКО ЗА МНОЙ, СМОГУ ЛИ Я ВЗЯТЬ ЭТО ВСЕ).
СПАСИБО!
Я знаю, что моя эйфория вовсе не обязательно приведет к Получении компенсации, но теперь по крайней мере я знаю, что мои шансы не равны НУЛЮ «ПО КЕЛЬВИНУ», какими они были еще вчера.
Вы и «дали мне рыбу» и «научили меня ловить рыбу». СПАСИБО!
_______________________
Шесть месяцев начинают течь со дня, когда жертва нарушения или ее
представитель в национальных инстанциях узнали о существе окончательного
решения по делу. Этот срок пресекается подачей полной жалобы на
формуляре или предварительной жалобы в Европейский Суд по правам
человека.
В случае отсутствия средств правовой защиты на национальном уровне,
шестимесячный срок начинает течь со дня, когда лицо узнало о нарушении
принадлежащего ему конвенционного права.
Правило о шестимесячном сроке неприменимо, если:
нарушение носит длящийся характер,
но не закончилось к моменту подачи жалобы, и одновременно
от этого нарушения нет средств правовой защиты на национальном уровне.
В этой ситуации лицо может обратиться с жалобой в Европейский Суд по
правам человека в любое время, пока длится нарушение. Если длящееся
нарушение в какой-то момент завершится, жалоба должна быть подана в
течение шести месяцев с этого момента.
__________________________
Я считаю, что Я узнал о нарушении принадлежащего мне конвенционного права , НАПРИМЕР, 24 июня 2010 года или 24 июля 2010 года. Обе эти даты не столь уж далеки от истины.(НО КТО КРОМЕ МЕНЯ ЗНАЕТ, ЧТО И КОГДА Я УЗНАЛ).
Является ли новый закон средством правовой защиты на национальном уровне — это вопрос не однозначный. Ответа на него сегодня по- видимому не даст никто.
С благодарностью и уважением.
Владимир.
24 июня 2010 года
—Р.С : «Для графа Монте-Кристо из России правоприменение стало понятнее»
Здравствуйте Олег! У нас с сыном очень трудная ситуация и не знаем , что делать. 8 мая 2009 года подали в суд исковое заявление о признании нас лицами подвергшимися радиационному воздействию вследствие ядерных испытаний на Семипалатинском полигоне и обязывании включить нас в реестр и выдать удосоверения единого образца на основании удостоверений и справовк о дозе воздействия,выданные уполномоченным органом Республики Казахстан,где и имело место исспытания ядерного оружия. Не буду долго описывать все издевательства судьи над нами(это не велся протокол, изменила нам места рождения , а мне еще и дату рождения, каким то таинственным образом мы оба подвергались взрыву 1949 года, когда нас еще и на свете не было и т.д.) Вообщем потом это отменила и в марте вообще отказала.В решении написано , что по такому роду дел подлежат доказыванию два обстоятельства- проживание в Республике Казахстан до 1990 года и наличие болезни или инвалидности вследствие ядерных исспытаний на Семипалатинском полигоне, а так же написала что мы не предоставили сведений об индивидуальных дозах полученных при проживании в городе Усть-Каменогорск. В наших справках и удостоверениях написано, что мы пострадавшие и что Усть-Каменогорск расположен в зоне повышенного радиационного риска с дозой воздействия на население от 7 до 35 бэр в годы ядерных исспытаний с 1949 по1990гг. Поясняю- Республика Казахстан образовалась как государство после 1990 года, утвержденного перечня заболеваний или инвалидности вследствие исспытаний на Семипалатинском полигоне в РФ нет.А наличие индивидуальной дозы не предусмотрено Федеральных законом 2ФЗ от 10.01.2002г.Населенные пункты разбиты на те , где население получило 5-25 и на те. что свыше 25 бэр .Перечень этот утвержден Распоряжением Правительства. Распоряжения Правителства в силу 23ст ФКЗ О правительсте РФ не являются нормативными правовыми актами, а являются актами по текущим и оперативным вопросам.Подали кассацию- кассация молодую коллегу поддержала.Подали надзорную и вот на днях пришел отказ в передаче в Президиум для рассмотрения отказать. И в этом отказе ляпы- мы просили проверить законность и обоснованность и пересмотреть решение, а судья установила , что мы просим отменить все судебные постановления.Да еще установила , что сын 1984 года рождения не предоставил сведний о полученной дозе облучения за период проживания с 1965 по 1990 годы. В 1965 году мне его матери было 2 года. На кассационном суде я спросила у Председательствующего Судьи , мол почему в других регионах по таким же как у нас документам(удостоверение и справк РК) в судах люди получают признание подвергшимися, а у нас нет. Судья ответила:»В других городах вас из Казахстана мало наехало, судьи ручки подняли и проголосовали. А здесьсвоих с Алтайского края много и вас наехало и все на бюджет»( мы живем в Горно-Алтайске).Другой судья предложил нам где-нибудь найти денег и сдать анализы крови и тогда нас признают подвергшимися.Анализ стоит 12000рублей плюс дорога до Москвы и обратно 20000рублей плюс проживание и питание 2-3 дня и это на одного человека.А высуживаем социальную поддержку в рзмере 2-3тыс в месяц.Мы в шоке.Решили подать в Европейский Суд. Что скажите? Заранее спасибо Светлана
Светлана, добрый день!
Вот, что мы поняли из Вашего вопроса и смогли дополнительно установить на основе этой информации.
Какое-то время Вы жили в Усть-Каменогорске.
Усть-Каменогорск, по мнению властей Казахстана, расположен в зоне повышенного радиационного риска с дозой воздействия на население от 7 до 35 бэр в период проведения ядерных испытаний в 1949 – 1990 годах.
Усть-Каменогорск не входит в «Перечень населенных пунктов бывшей Казахской ССР, подвергшихся радиационному воздействию вследствие ядерных испытаний на Семипалатинском полигоне», утвержденный распоряжением Правительства РФ от 15 марта 1995 года N 356-р.
Федеральный закон «О социальных гарантиях гражданам, подвергшимся радиационному воздействию вследствие ядерных испытаний на Семипалатинском полигоне» от 10 января 2002 года N 2-ФЗ предусматривает предоставление мер социальной поддержки тем гражданам Российской Федерации (мы предполагаем, что Вы к ним сейчас относитесь), которые
(а) проживали в 1949 — 1963 годах в населенных пунктах на территории Российской Федерации и за ее пределами, включенных в указанный выше Перечень, и
(б) получили суммарную (накопленную) эффективную дозу облучения более 5 бэр,
а также детям в возрасте до 18 лет первого и второго поколения указанных граждан, страдающим заболеваниями вследствие радиационного воздействия на одного из родителей.
При этом фактически имеет значение только пункт (а), так как в соответствии с «Правилами отнесения граждан к категории лиц, подвергшихся радиационному воздействию вследствие ядерных испытаний на Семипалатинском полигоне», утвержденными Постановлением Правительства РФ от 15 ноября 2004 года N 634, отнесение граждан к категории лиц, подвергшихся радиационному воздействию вследствие ядерных испытаний на Семипалатинском полигоне, получивших суммарную (накопленную) эффективную дозу облучения более 5 бэр, осуществляется на основании сведений об их проживании в 1949 — 1963 годах в населенных пунктах, подвергшихся радиационному воздействию вследствие ядерных испытаний на Семипалатинском полигоне, включенных в перечни, утверждаемые в установленном порядке.
Однако, в соответствии со смыслом Федерального закона N 2-ФЗ, выявленным в Определении Конституционного Суда РФ от 04 декабря 2007 года N 960-О-П, социальные гарантии предоставляются и тем, кто не проживал в населенных пунктах, включенных в указанный выше Перечень, но все же
(а) получил суммарную (накопленную) эффективную дозу облучения более 5 бэр
(б) вследствие ядерных испытаний на Семипалатинском полигоне. (Кстати, Конституционный Суд выносил целый ряд аналогичных Определений, одно из которых касалось заявительницы, также проживавшей в Усть-Каменогорске, — от 25 декабря 2008 года N 1082-О-О).
При этом не стоит забывать и об Определении Конституционного Суда РФ от 14 декабря 1999 года N 197-О, которым выявлен смысл не действующего ныне, но регулировавшего те же отношения Федерального закона «О социальной защите граждан, подвергшихся радиационному воздействию вследствие ядерных испытаний на Семипалатинском полигоне» от 19 августа 1995 года N 149-ФЗ, в соответствии с которым соответствующие социальные гарантии могут быть распространены по решению суда общей юрисдикции и на граждан, проживавших на зараженной территории после 1963 года, которые получили соответствующее облучение вследствие ядерных испытаний на Семипалатинском полигоне.
С учетом всех приведенных выше нормативных положений мы приходим к следующим выводам.
В случае проживания граждан в 1949 – 1963 годах в населенных пунктах, указанных в Перечне, утвержденном Правительством РФ, подтверждение чего они могут представить, у них нет необходимости доказывать, что они получили соответствующую дозу облучения, так как это предполагается (презюмируется). В случае, если граждане не проживали в указанные годы в населенных пунктах, включенных в Перечень, и (или) проживали в них или даже вне них после 1963 года, им необходимо доказать в суде первой инстанции, что они получили суммарную (накопленную) эффективную дозу облучения более 5 бэр вследствие ядерных испытаний на Семипалатинском полигоне, а применительно к детям в возрасте до 18 лет первого и второго поколения указанных граждан — наличие у них заболевания вследствие радиационного воздействия на одного из родителей.
Из всего этого следует, что Вы должны были доказать в суде
в отношении себя, что
Вами была получена суммарная (накопленная) эффективная доза облучения более 5 бэр вследствие ядерных испытаний на Семипалатинском полигоне, а
в отношении Вашего сына, что
им тоже была получена суммарная (накопленная) эффективная доза облучения более 5 бэр вследствие ядерных испытаний на Семипалатинском полигоне, либо
у него имеется заболевание вследствие радиационного воздействия на Вас или на его отца.
Судя по тому, что Вы пишете, Вы не доказали ничего из этого, то есть не смогли представить соответствующих документов. Повторимся, что, с учетом приведенных выше нормативных положений, сам факт проживания на территории, которая могла быть подвержена радиационному заражению, если только соответствующий населенный пункт прямо не включен в Перечень, утвержденный распоряжением Правительства РФ, и одновременно с этим речь не идет о периоде с 1949 по 1963 года, не свидетельствует о том, что Вы имеете право на признанием Вас лицами, подвергшимися радиационному воздействию вследствие ядерных испытаний на Семипалатинском полигоне. Конечно, Вы пишете в самом начале вопроса, что в Ваших удостоверениях и справках, выданных уполномоченными органами Казахстана, сказано о дозах воздействия. Однако далее уточняете, что речь в них идет о дозах воздействия на население указанного региона в принципе. Конечно, необходимо анализировать точный текст этих удостоверений и справок, а также, возможно, практику судов Вашего и других регионов в части вынесения ими решений на основе подобных документов, однако пока что из сказанного Вами и в отсутствие сведений об иной практике отказ суда принять решение о том, что Вы и (или) Ваш сын лично подверглись такому воздействию, выглядит вполне обоснованным.
Что касается возможности обращения в Европейский Суд по правам человека, то в принципе можно попытаться доказать, что имевшее место судебное разбирательство представляло собой спор о Ваших с сыном гражданских правах в смысле пункта 1 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, равно как попытаться обосновать, что было затронуто гарантированное статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод право на соответствующие социальные льготы, которые представляют собой «собственность» в виде основанного на законе (т.е. всей совокупности приведенных выше положений) ожидания получения соответствующих льгот. Тем более, что, по сути, это не столько социальная льгота, сколько возмещение причиненного государством вреда, обличенное в форму «социальных гарантий».
Вы спрашивали, есть ли у Европейского Суда по правам человека практика по этому вопросу. Да, она есть. На уровне Палаты (Секции) Европейского Суда по правам человека были рассмотрены две соответствующие жалобы. Обе они признаны неприемлемыми. Однако в первом случае заявитель не обжаловал решение суда в кассационном порядке, а во втором – заявитель пропустил шестимесячный срок на обращение в Страсбургский Суд, так как ожидал результатов рассмотрения его жалобы в порядке надзора.
В связи с этим сразу отметим, что если с момента вынесения решения суда кассационной инстанции по Вашей кассационной жалобе прошло более шести месяцев, Вы в любом случае не можете обратиться в Европейский Суд по правам человека (Вы не указали дату его вынесения, но написали, что обратились с жалобой в порядке надзора и уже получили решение по ней, что могло потребовать значительного времени).
Если Вы не пропустили шестимесячный срок, то указанные Решения Европейского Суда по правам человека по вопросам приемлемости не должны смущать Вас, так как Страсбургский Суд не стал отвечать на вопрос, являются ли такие дела спорами о гражданских правах и обязанностях, хотя и указал, что это должно быть определено в рамках рассмотрения подобных жалоб. Таким образом, несмотря на отсутствие положительного ответа, отрицательного тоже не было дано, что оставляет возможности для обоснования жалобы в этой части.
Однако само по себе обоснование того факта, что Ваш спор был спором о гражданских правах и обязанностях и затрагивал Ваше право собственности, не свидетельствует о том, что суды допустили нарушение хотя бы одного из этих прав.
Право на справедливое судебное разбирательство – это не право на получение соответствующего результата (удовлетворения Ваших требований). Это – право на процедурные гарантии, то есть право на то, что Ваши аргументы будут выслушаны, доказательства рассмотрены, решение будет обоснованным и мотивированным и так далее. Ничего из того, что Вы написали, не указывает, что суд допустил такие нарушения, которые свидетельствовали бы о том, что разбирательство в отношении Вас не было справедливым в смысле гарантий статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (смотрите выше рассуждения, касающиеся выданных Вам в Казахстане удостоверений и справок; в принципе, повторимся, здесь может быть зацепка, если их точный текст и соответствующая практика российских судов – пусть и других регионов – допускают удовлетворение требований на основании таких документов, но тогда Вы должны были прямо приводить соответствующие обоснования в ходе судебного разбирательства, чего, как мы опасаемся, сделано не было). То обстоятельство, что судьи допустили целый ряд тех или иных неточностей, а возможно, и нарушений национального, российского процессуального законодательства, о которых Вы пишете (не велся протокол, были перепутаны места и даты рождения и т.д.), никоим образом не свидетельствует, что разбирательство не было справедливым в смысле статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Главный вывод, к которому, судя по приведенной Вами информации, пришел суд, -это отсутствие (непредставление Вами) доказательств того, что Вы получили соответствующую дозу облучения. И это, надо полагать, действительно так. И без этого, судя по изученному нами законодательству, принять решение об удовлетворении Ваших требований суд не мог (точнее, мог не принять).
Аналогичная проблема возникает и с правом собственности. Вы могли бы обосновывать, что оно было нарушено, во-первых, несоблюдением национального закона, однако этого не усматривается, во-вторых, нарушением права на справедливое судебное разбирательство (другими словами, из-за того, что процесс не был справедливым, пострадало то право, по поводу которого он происходил), однако и это пока не находит подтверждений, в-третьих, что законодательство не является настолько определенным, чтобы прийти к выводу, при каких условиях и в каком порядке Вы можете получить соответствующие льготы. Однако тот факт, что нам удалось определить это буквально в течение одного часа, показывает, что законодательство имеется, в принципе доступно и понятно. Конечно, право собственности может быть нарушено многочисленными способами, но никаких других вариантов нарушений в описанной Вами ситуации мы пока не усматриваем.
Отдельной проблемой в Вашем деле является то обстоятельство, что Вы не имеете возможности оплатить производство экспертизы, результаты которой, судя по всему, являются единственным доказательством, которое действительно будет принято судом. Однако это требует одновременного обоснования того, что
(а) все другие (менее дорогостоящие, т.е. доступные Вам) способы доказывания фактически не способны привести к искомому решению суда, либо же их не существует вообще;
(б) у Вас действительно абсолютно нет возможности оплатить такую экспертизу, которая действительно может быть сделана только там, где Вы указываете, и только по той цене, о которой Вы пишете;
(в) Вы предприняли усилия, направленные на обоснование перед судами первой и второй инстанций необходимости назначения соответствующей экспертизы и отнесения расходов на ее производство на федеральный бюджет, либо же можете доказать, что подобные усилия были обречены на неудачу, учитывая сложившуюся практику и (или) прямые законодательные запреты;
(г) Вы указали судам первой и второй инстанций на то, что отказ назначить соответствующую экспертизу фактически означает для Вас, с учетом имущественного положения, абсолютную невозможность получения искомого решения суда, либо же можете доказать, что приведение подобного обоснования, с учетом сложившейся практики и (или) законодательного регулирования, не могло привести ни к какому положительному результату.
При всех этих условиях (и это не полный список) Вы можете попытаться доказать, что у Вас не было никаких шансов получить искомое решение, то есть добиться разрешения в Вашу пользу спора о гражданских правах и обязанностях, что само по себе может представлять нарушение права, предусмотренного статьей 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, однако, определенно, это не самое легкое доказывание.
Надеемся, что этот ответ поможет Вам определиться по вопросу о возможности обращения с жалобой в Европейский Суд по правам человека. Если что-то в нем покажется неясным и (или) мы неверно поняли Вашу ситуацию (пожалуйста, примите во внимание, что при формулировании ответа мы можем ориентироваться лишь на те весьма небольшие тексты, в которых пользователи сайта пытаются уместить изложение сложных жизненных ситуаций), пожалуйста, напишите об этом.
С уважением,
Олег Анищик