Здравствуйте!

Мы ознакомились с предоставленными Вами материалами.

Мы усматриваем возможность обращения в Европейский Суд по правам человека с жалобой на три нарушения статьи 3 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (два нарушения по существу и одно нарушение процессуальных гарантий), гарантирующей право не подвергаться пыткам, бесчеловечному или унижающему достоинство обращению, и несколько нарушений отдельных аспектов права на справедливое судебное разбирательство, которое гарантировано статьей 6 Конвенции.

В части статьи 3 Конвенции речь идет, во-первых, об избиении Вашего внука, во-вторых, о содержании его без пищи, воды и отдыха в течение порядка 31 часа. При этом питание лиц, находящихся в отделе милиции в статусе, подобном статусу Вашего внука, законодательством не предусмотрено, сведений о том, что его кормили нет. Он также пишет про отсутствие доступа к воде. За указанное выше время ему давали отдыхать всего порядка 3 часов, причем явно в условиях, в которых нормальный отдых не мог быть обеспечен, т.к. иных условий в отделе милиции не бывает. Третьим – процессуальным – нарушением статьи 3 Конвенции является нарушение обязательств провести эффективное расследование по жалобам на бесчеловечное или унижающее достоинство обращение, а также по явным признакам такового. В частности, речь идет про отказ допросить адвокатов, родственников и знакомых Вашего внука, которые могут подтвердить, когда у него не было повреждений, а когда и какие были, отказ от фиксации следов побоев в надлежащий срок, а также от проведения иного рода мероприятий, направленных на эффективного расследования, например, опроса/допроса сокамерников и т.д. Конечно, нехорошо, что ни Ваш внук, ни его защитники никогда не обращались в суд с жалобами на отказ в возбуждении уголовного дела по указанным выше фактам, т.к. именно обращение с жалобами в порядке статьи 125 УПК РФ по общему правилу признается Европейским Судом по правам человека эффективным средством защиты от указанных выше нарушений, которое заявитель обязан исчерпать перед обращением с жалобой в Европейский Суд по правам человека в соответствии с пунктом 1 статьи 35 Конвенции. Однако, с учетом обстоятельств дела и практики Европейского Суда по правам человека, имеется возможность доказать, что обращение в суд в принципе не было бы эффективным, т.к. постановления об отказе в возбуждении уголовного дела трижды отменялись, что все равно не привело к проведению эффективного расследования, в результате чего ничто не свидетельствует о том, что оно было бы проведено в случае признания судом неправомерным вынесения постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела, в частности, четвертого постановления, остающегося в настоящее время в силе. Кроме того, в качестве альтернативы можно доказывать, что заявление о фактах бесчеловечного или унижающего достоинство обращения в суде, рассматривавшем по существу предъявленное Вашему внуку уголовное обвинение, а затем в кассационной жалобе на приговор представляло собой средство правовой защиты, которое в результате было исчерпано. Конечно, нельзя сказать, что обстоятельства дела однозначно указывают на нарушения статьи 3 Конвенции. Например, на фотографиях от 16 июня, когда, судя по утверждениям Вашего внука, его адвоката и родственников, он уже был избит, что отразилось в т.ч. на лице, ничего подобного не видно. Однако в принципе дело не представляется безнадежным.

В части нарушения статьи 6 Конвенции, конечно, можно вести речь об использовании доказательств, полученных с нарушением статьи 3 Конвенции. В принципе статье 6 Конвенции прямо не соответствует только использование доказательств, полученных под пытками, а использование доказательств, полученных в результате бесчеловечного или унижающего достоинство обращения, не всегда противоречит статье 6 Конвенции. Однако, во-первых, можно пытаться доказать, что имели место именно пытки, а, во-вторых, в качестве альтернативы допустить, что имело место по меньшей мере бесчеловечное или унижающее достоинство обращение, однако использование полученных доказательств все равно недопустимо, в частности, по причине критического значения признательных показаний (не только данных в ходе «явки с повинной» и допросов, но и в ходе проверки показаний на месте и иных следственных действий, в рамках которых были получены доказательства, положенные в основу вывода суда о виновности Вашего внука в совершении преступления) для вынесения обвинительного приговора.

Также можно вести речь о весьма специфическом нарушении подпункта D пункта 3 статьи 6 Конвенции, который предусматривает право лица «допрашивать показывающих против него свидетелей или иметь право на то, чтобы эти свидетели были допрошены, и иметь право на вызов и допрос свидетелей в его пользу на тех же условиях, что и для свидетелей, показывающих против него». Несмотря на то, что фактически речь в нем идет только о «свидетелях», Европейский Суд по правам человека рассматривает эту гарантию как распространяющуюся на любые доказательства, независимо от того,  в какую форму они облечены. Фактически речь идет о праве на возможность подвергнуть сомнению любое доказательство и о праве представить любое доказательство в свою пользу на равных с обвинением условиях. В Вашем случае фактически невозможно было защититься от заключения эксперта (по трупу), т.к. суд одновременно отказался назначать дополнительную или повторную экспертизу, равно как отказался рассматривать в качестве доказательства заключение специалиста (при этом дав весьма произвольную интерпретацию УПК РФ). Таким образом, с заключением эксперта фактически невозможно было спорить, т.к., согласно мнению суда, его можно было оспорить только с помощью другого заключения эксперта, в то время как назначить проведение экспертизы защита не может, а суд отказался. Более того, невозможно было представить доказательство защиты – заключение специалиста – на условиях, равных с обвинением. В данном случае это достаточно важная претензия, т.к. заключение специалиста содержит выводы, которые значительно влияют, если принять их во внимание, на выводы о времени смерти и обстоятельствах ее причинения, по причине чего, соответственно, в критической степени влияют и на возможность обвинения Вашего внука в совершении преступления.

Наконец, отдельно можно говорить о нарушении судами обеих инстанций права на мотивированное судебное решение. Статья 6 Конвенции не требует, чтобы суд отвечал на каждый аргумент защиты и соответствующие ему доказательства, однако гарантирует ответы на критические аргументы. Конечно, для того, чтобы обосновать критическое значение соответствующих аргументов и доказательств необходимо провести полную раскладку всей доказательственной базы, которая была использована судом при обосновании вывода о виновности. С учетом обстоятельств дела, в частности, критическими являются аргументы о том, что в детализации телефонных соединений указано московское время (безусловно, необходимо прямо обосновывать, почему это имеет столько важное значение, например, только с помощью неверно интерпретированной детализации судом были отвергнуты показания друга Вашего внука, который встречался с ним на остановке), а также об одновременном соединении и телефона Вашего внука, находящегося в одном районе города, и предположительно имевшегося у него же в то же самое время телефона покойной, находившегося при этом в другом районе города. Кроме того, можно анализировать многочисленные противоречия «признательных показаний» Вашего внука и других доказательств по делу (например, в части наличия в квартире убитой всего одного ножа, который там же и был обнаружен, а потому не мог быть выкинут в контейнер, в части места, где предположительно были спрятаны вещи в домике в саду, и т.д.).

Отдельно можно говорить о нарушении права на разбирательство спора о гражданских правах и обязанностях в смысле статьи 6 Конвенции по той причине, что с Вашего внука взыскали стоимость вещей, возвращенных потерпевшим в натуре, однако на уголовное обвинение это никак не влияет (также обращаем внимание, что не следует путать ущерб в смысле квалифицирующего признака состава преступления и ущерб в смысле гражданско-правовой категории; то обстоятельство, что вещи возвращаются потерпевшим ни в коей мере не означает, что в смысле квалифицирующего признака состава преступления им не был причинен ущерб).

Обращаем внимание, что статья 6 Конвенции не гарантирует соблюдение как такового национального процессуального закона, т.е. УПК РФ. Поэтому даже обоснованные претензии, касающиеся нарушения УПК РФ, если они одновременно не являются претензиями, касающимися нарушения статьи 6 Конвенции, не должны включаться в жалобу в Европейский Суд по правам человека. Включение претензий, касающихся нарушения УПК РФ, может крайне негативно отразиться на судьбе жалобы, т.к. за счет этого она может показаться читателю явно необоснованной. Обращаем внимание, что Европейский Суд по правам человека признает неприемлемыми на первом же этапе производства порядка 90% поступающих жалоб, т.к. он может обработать не более 10% жалоб, которые подаются в него, и нацелен на избавление от как можно большего числа жалоб на первом же этапе производства.

Также обращаем внимание, что в связи с требованием пункта 1 статьи 35 Конвенции об исчерпании внутригосударственных средств правовой защиты мы можем лишь интерпретировать в смысле Конвенции те или иные претензии, которые были высказаны Вашим внуком, Вами и другими его защитниками национальным органам власти, в т.ч. судам. Ничего нового писать в жалобе в Европейский Суд по правам человека не представляется возможным. Поэтому даже если мы усматриваем те или иные нарушения, но о них было так или иначе сказано в кассационных жалобах, говорить о них в аспекте обращения в Европейский Суд по правам человека не имеет смысла. Равным образом не имеет значение содержание надзорной жалобы, т.к. обращение в суд надзорной инстанции не признается Европейским Судом по правам человека эффективным средством защиты от нарушений, предположительно допущенных судами первой и второй инстанций. 

Как мы уже сообщали Вам ранее, срок на обращение в Европейский Суд по правам человека с жалобой на нарушения статьи 5 Конвенции, к сожалению, пропущен. В жалобе также может быть обосновано нарушение статьи 13 Конвенции в совокупности со статьей 3 Конвенции. Однако по содержанию это практически то же самое нарушение, что и нарушение процессуальных гарантий по статье 3 Конвенции. О нарушении статьи 6 Конвенции в совокупности со статьей 13 Конвенции говорить невозможно, т.к. статья 6 Конвенции поглощает статью 13 в смысле тех нарушений статьи 6 Конвенции, о идет речь выше. Также ничто не свидетельствует о нарушении статьи 2 Протокола N 7 к Конвенции. 

Что касается Вашего вопроса о возможности подготовки надзорной жалобы, то мы можем написать ее только на основе жалобы в Европейский Суд по правам человека в случае, если Вы обратитесь к нам за ее составлением. К сожалению, мы не имеем возможности подготовить надзорную жалобу отдельно из-за большой очереди ожидающих подготовки жалоб в Европейский Суд по правам человека и в связи с тем, что для нас это является приоритетным направлением работы. В случае же подготовки надзорной жалобы на базе жалобы в Европейский Суд по правам человека времени на это необходимо в несколько раз меньше.

С уважением,

Олег Анищик