Здравствуйте!

Я ознакомился с представленными Вами документами.

Применительно к ключевой претензии, которую Вы высказываете в своих жалобах (и которую отметили в своем письме), т.е. использованию преюдиции, я не усматривают никаких признаков нарушений прав, гарантированных Конвенцией о защите прав человека и основных свобод и Протоколами к ней, жалобы на которые рассматривает Европейский Суд по правам человека. Само по себе использование преюдиции (и каких бы то ни было в принципе презумпций) не противоречит Конвенции и Протоколам к ней, особенно если лицо имело возможность опровергнуть соответствующий факт.

Другое дело, что у человека, спор о гражданских правах и обязанностях которого разрешает суд, должна быть возможность реализовать все права, гарантированные, в частности, правом на справедливое судебное разбирательство, в т.ч. право на равенство сторон, которое предполагает, что ни одна из сторон разбирательства не должна быть поставлена в такое положение, которое дает ей существенное преимущество перед другой стороной, что, среди прочего, касается возможности обоснования наличия или отсутствия фактических обстоятельств, согласие суда с наличием или отсутствие которых способно изменить решение по существу спора, и право на состязательный процесс, предполагающее, что каждая из сторон имеет практическую возможность опровергнуть значимые аргументы другой стороны. Однако Вы имели возможность реализовать все права, гарантированные статьей 6 Конвенции, с целью опровержения факта приобретения квартиры на средства М. в рамках судебного разбирательства 2010 года. В частности, Вы имели возможность обжаловать решение суда от 02 июля 2010 года в кассационном порядке с целью изменения его мотивировочной части и исключения указания на признание им доказанным названного факта. Статья 362 ГПК РФ (в редакции, действующей в соответствующее время) предусматривала, что основанием для изменения решения суда в кассационном порядке может быть, в частности, недоказанность установленных судом первой инстанции обстоятельств, имеющих значение для дела. И мне известны, хоть и немногочисленные, случаи изменения судом второй инстанции исключительно мотивировочной части решения суда первой инстанции по соответствующей жалобе заинтересованного лица, в т.ч. в рамках гражданского судопроизводства (в арбитраже это в принципе весьма распространенная практика). Однако Вы в суд кассационной инстанции с жалобой на решение суда от 02 июля 2010 года не обратились, т.е. не исчерпали внутригосударственные средства правовой защиты от нарушений Ваших прав, которые могли быть допущены судом первой инстанции.

Что касается Вашей претензии, заключающейся в том, как судами был исчислен срок исковой давности, то здесь можно вести речь о нескольких взаимосвязанных нарушениях права на справедливое судебное разбирательство (в примерно схожих с точки зрения значимых фактических обстоятельств делах Европейский Суд по правам человека ссылается на те или и другие из них, поскольку они тесно связаны и пересекаются друг с другом). Во-первых, это право не подвергаться произволу, которое гарантировано Конвенцией в целом. Произвол может касаться как фактов, так и права. Произволом в части фактов называют такой вывод национальных судов о наличии или отсутствии критического фактического обстоятельства по делу (а то, когда начал речь срок исковой давности и, соответственно, когда он истек, без сомнения, является таким обстоятельствам, поскольку согласие с Вашими аргументами в пользу истечения срока исковой давности привело бы к прямо противоположному – по существу – исходу разбирательства), который со всей очевидностью противоречит доказательствам по делу или явно не подкреплен никакими доказательствами (в редких случаях можно вести речь об очевидно недостаточном количестве доказательств). Произволом в части права называют такую интерпретацию правовых норм, которая является абсолютно непредсказуемой (хотя бы в качестве одного из вариантов их интерпретации) заранее (имеется в виду, что она непредсказуема даже для юристов, к помощи которых может прибегнуть лицо). Соответственно, в Вашем случае применительно к произволу в интерпретации фактов можно вести речь о том, что вывод суда второй инстанции (а именно он является окончательным) о том, что срок исковой давности начал течь в январе 2009 году, не основан ни на каких доказательствах (если это действительно так, т.е. если таких доказательств в материалах дела абсолютно нет и, в частности, соответствующие аргументы не высказывались М. в рамках разбирательства в суде первой инстанции (я не могу судить об этом в силу отсутствия у меня копии протокола судебного заседания), в ее отзыве не Вашу кассационную жалобу (его копии у меня также, к сожалению, нет) или непосредственно в заседании суда второй инстанции (не неизвестно, велся ли там протокол, но если да, то необходимо ознакомиться с его копией). Произвол в интерпретации правых норм проявлен только судом первой инстанции, произвольно исчислившим срок давности. Однако это не имеет значения, т.к. в этой части решение суда первой инстанции было изменено судом второй инстанции, производство оценивается на предмет соблюдения права на справедливое судебное разбирательство в целом (т.е. если суд второй инстанции исправил нарушение, допущенное судом первой инстанции, пусть и допустив при этом другое нарушение, на нарушение, допущенное судом первой инстанции, уже нельзя жаловаться в Европейский Суд по правам человека), а интерпретация права судом второй инстанции уже не является произвольной – он исчисляет срок исковой давности с момента отказа вернуть деньги, что вполне соответствует национальному праву. Обращаю внимание, что само по себе фактическое изменение судом второй инстанции решения суда первой инстанции, что имело место предположительно с нарушением норм национального права, которые не допускают этого, не может являться нарушением права на справедливое судебное разбирательство, которое гарантировано статьей 6 Конвенции, т.к. эта статья не гарантирует ни соблюдения норм национального процессуального права (не считая тех из них, которые касаются «создания суда», т.е. назначения судей, формирования состава суда и отдельных аспектов подсудности, о чем в Вашем случае речи не идет), ни права на то, чтобы решение суда первой инстанции в своей мотивировочной части фактически не изменялось судом второй инстанции с сохранением самого решения суда первой инстанции без изменения, а жалобы на него – без удовлетворения. Но в связи с этим можно вести речь о других нарушениях – нарушении права представить свою позицию на равных условиях с другой стороной процесса, права представить критические аргументы и доказательства в свою пользу, права на состязательный процесс. Все эти права гарантированы пунктом 1 статьи 6 Конвенции. О нарушении можно вести речь, если способ исчисления судом второй инстанции срока исковой давности действительно был абсолютно непредсказуем до момента вынесения им решения по делу (или даже, возможно, получения его копии с полной мотивировкой, если в заседании была оглашена лишь резолютивная часть), т.е. он не обсуждался в судах первой и (или) второй инстанций, не был представлен в отзыве Магомедовой на Вашу кассационную жалобу. Только в этом случае Вы действительно не могли высказаться по поводу такого исчисления срока. То обстоятельство, что Вы смогли сделать это в надзорной жалобе, не имеет для Европейского Суда по правам человека никакого значения, т.к. к моменту ее подачи решение уже вступило в законную силу, а обращение с надзорной жалобой не считается им внутригосударственным средством правовой защиты от нарушений, предположительно допущенных нижестоящими судами. Кроме того, можно вести речь о том, что Вы фактически были лишены возможности высказаться о применимости положений ГК РФ, касающихся неосновательного обогащения (если вопрос об их применимости не был предметом разбирательства в судах первой и (или) второй инстанций и Вы также узнали о возможности их применения судом только собственно из кассационного определения).

Конечно, о том, что суды произвольно взяли ставку рефинансирования по состоянию на 25 февраля 2011 года, также можно говорить. Однако если бы они взяли ее по состоянию на день вынесения решения, сумма была бы еще больше (на 25 февраля 2011 года ставка была 7,75, а на 19 июля 2011 года – 8,25). Другое дело, что неясно, почему с Вас взыскали такую большую сумму по статье 395 ГК РФ, т.к. начиная с какого момента проценты начали начисляться (к сожалению, копии соответствующего  расчета, представленного в суд Магомедовой, Вы мне не предоставили). Однако к расчету Вами в кассационных жалобах никаких претензий не предъявляется (не считая примененной ставки рефинансирования), поэтому в любом случае жаловаться на что бы то ни было в Европейский Суд по правам человека в связи с этим невозможно.

Я не усматривают никаких обоснованных претензий в связи с применением судом статьи 15 ГК РФ, т.к. ее применение не только не противоречит статьей 100 ГПК РФ, но и, как разъяснял Конституционный Суд РФ, позволяет взыскивать издержки в тех случаях, в которых взыскание таковых не предусмотрено статьей 100 ГПК РФ (см, например, Определение от 19 января 2010 года N 88-О-О).

[дополение]

Я ознакомился со всеми присланными Вами документами (все нужные бумаги вполне читабельны). Действительно, ни об отказе вернуть в январе 2009 года деньги, ни о том, что с этой даты следует (возможно) исчислять срок исковой давности нигде в материалах дела до кассационного определения ничего не говорится.

У меня возник только вопрос по поводу кассационной жалобы. Ранее Вы представляли мне копию жалобы, датированной 01 августа 2011 года. Теперь Вы представили в виде копии документа из материалов дела жалобу, датированную 22 августа 2011 года. Тексты этих двух жалоб незначительно, но все же различаются. Правильно ли я понимаю, что мне следует использовать жалобу, датированную 22 августа 2011 года, т.к. именно на была подана в суд?

Что касается исчисления процентов по статье 395 ГК РФ, то все еще хуже, чем Вы пишете в своих жалобах. Во-первых, проценты по статье 395 ГК РФ исчисляются, исходя из ставки рефинансирования, действующей на один определенный день (либо день подачи иска, либо день вынесения решения). Проценты не высчитываются, исходя из «ставки в определенный год». Более того, такой ставки просто не существует. Ставка может быть определена только на определенный день, но никак не на год. В представленном же представителем истицы расчете проценты не только исчисляются «по годам», но и по неясной причине за ставку, соответствующую тому или иному году, берется ставка, действовавшая в некую часть года. Если, как указал суд в своем решении, принимать в качестве дня расчета 25 февраля 2011 года, то проценты могут вычисляться только (и исключительно) путем умножения ставки, действовавшей в этот день (7,75%), на количество дней, в течение которых предположительно имело место пользование чужими денежными средствами. То есть, принимая во внимание совместные разъяснения Пленумов ВС РФ и ВАС РФ, согласно которым год при исчислении ставки признается равным 360 дням, процент за период с 09 сентября 2005 года по 25 февраля 2011 года (1967 дней) составляет 523131,85 рубль, что на 210 с лишним тысяч рублей меньше взысканной с Вас суммы. Во-вторых, откуда суд взял 25 февраля 2011 года также неясно. Расчет, представленный представителем истицы, выполнен вплоть до 30 июня 2011 года. Это явно следует из того обстоятельства, что, полагая «процент рефинансирования в 2011 году» равным 8, он применительно к 2011 году принимает во внимание 4%, соответствующие половине года. При этом даже по состоянию на 30 июня 2011 года, принимая во внимание действовавшую на тот день ставку 8,25%, общий размер процентов за 2092 дня составляет 592271,35 рубль, то есть на 140 с лишним тысяч рублей меньше, чем взыскано с Вас. Однако, повторюсь, к сожалению, соответствующая аргументация в кассационной жалобе не представлена.

С уважением,

Олег Анищик