ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА

ПЕРВАЯ СЕКЦИЯ

ДЕЛО "БУРДОВ ПРОТИВ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ (N 2)" 

(Burdov v. Russia (N 2))

(Жалоба N 33509/04)

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

Страсбург, 15 января 2009 года

(Извлечения в части, касающейся нарушения права заявителя на средство правовой защиты от чрезмерной длительности исполнения (неисполнения) судебных решений и мер общего характера, которые должны быть предприняты Российской Федерации с тем, чтобы не допустить подобных нарушений в будущем)

II. Наличие эффективных внутренних средств правовой защиты, предусмотренных статьей 13 Конвенции

89. Заявитель не ссылался на отсутствие внутренних средств правовой защиты в отношении его жалобы на длительное неисполнение властями решений национальных судов, вынесенных в его пользу. Европейский суд, тем не менее, отмечает, что предполагаемая неэффективность внутренних средств правовой защиты все чаще обжалуется в представленных Европейскому суду делах о неисполнении или несвоевременном исполнении решений национальных судов. Таким образом, он решил по своей инициативе рассмотреть вопрос с точки зрения статьи 13 Конвенции в настоящем деле и предложил сторонам представить в связи с этим объяснения. Статья 13 Конвенции предусматривает следующее:

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".

B. Мнение Европейского суда

1. Общие принципы

96. Европейский суд напоминает, что статья 13 Конвенции прямо указывает на обязанность государств, закрепленную в статье 1 Конвенции, по защите прав человека, прежде всего и главным образом, в рамках своей правовой системы. Она, следовательно, требует обеспечения государствами наличия внутренних средств правовой защиты в отношении существа "доказуемой жалобы" в соответствии с Конвенцией и предоставления соответствующего возмещения (см. Постановление Большой палаты по делу "Кудла против Польши" ({Kudla} v. Poland), жалоба N 30210/96, § 152, ECHR 2000-XI).

97. Объем обязательств государств-участников с точки зрения статьи 13 Конвенции различен в зависимости от характера жалобы заявителя; "эффективность средства правовой защиты" в значении статьи 13 Конвенции не зависит от определенности благоприятного исхода для заявителя. В то же время средство правовой защиты, предусмотренное статьей 13 Конвенции, должно быть эффективным на практике, как и в законодательстве, в смысле воспрепятствования предполагаемому нарушению или сохранению оспариваемого положения дел или предоставления адекватного возмещения за любое нарушение, которое уже случилось. Если одно из средств правовой защиты в отдельности не удовлетворяет требованиям статьи 13 Конвенции, совокупность средств правовой защиты, предусмотренных национальным законодательством, может им отвечать (см. упоминавшееся выше Постановление Большой палаты по делу "Кудла против Польши", § 157 — 158; и Постановление Европейского суда от 10 апреля 2008 г. по делу "Вассерман против Российской Федерации" (Wasserman v. Russia) (N 2), жалоба N 21071/05, § 45).

98. Что касается частного вопроса о длительности разбирательства дел, наиболее эффективным решением является средство правовой защиты, направленное на ускорение разбирательств с целью исключения их чрезмерной продолжительности (см. Постановление Большой палаты по делу "Скордино против Италии" (Scordino v. Italy) (N 1), жалоба N 36813/97, § 183, ECHR 2006-…). В делах, касающихся неисполнения решения, любые национальные средства, препятствующие нарушению путем обеспечения своевременного исполнения, в принципе имеют наибольшую ценность. Однако если решение вынесено в пользу лица против государства, взыскатель в принципе не обязан прибегать к использованию таких средств (см., с необходимыми изменениями, упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу "Метаксас против Греции", § 19): бремя исполнения такого решения возлагается, прежде всего, на государственные органы, которые обязаны использовать все предусмотренные в национальной правовой системе средства для ускорения исполнения, предупреждая тем самым нарушения Конвенции (см., с необходимыми изменениями, упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу "Акашев против Российской Федерации", § 21 — 22).

99. Государства вправе также ввести только компенсаторное средство правовой защиты, что не делает это средство правовой защиты неэффективным. Если в национальной правовой системе доступно компенсаторное средство правовой защиты, Европейский суд должен признать за государством широкие пределы усмотрения, которые позволяют ему организовать средство правовой защиты способом, совместимым с его правовой системой и традициями и отвечающим уровню жизни в данной стране. Тем не менее Европейский суд должен удостовериться в том, что способ толкования национального законодательства и последствия применяемых процедур согласуются с принципами Конвенции, истолкованными в свете прецедентной практики Европейского суда (см. упоминавшееся выше Постановление Большой палаты по делу "Скордино против Италии", § 187 — 191). Европейский суд установил ключевые критерии для проверки эффективности компенсаторного средства правовой защиты в отношения чрезмерной длительности судебного разбирательства. Эти критерии, которые применимы также к делам о неисполнении решения (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу "Вассерман против Российской Федерации" [речь идет о деле "Вассерман против Российской Федерации" (N 2) (прим. переводчика)], § 49 и 51), суть следующие:

иск о компенсации должен быть рассмотрен в разумный срок (см. упоминавшееся выше Постановление Большой палаты по делу "Скордино против Италии", § 195 последняя часть);

компенсация должна быть выплачена безотлагательно и, как правило, не позднее шести месяцев с даты, в которую решение о присуждении компенсации вступило в силу (там же, § 198);

процессуальные правила, регулирующие иск о взыскании компенсации, должны соответствовать принципу справедливости, гарантированной статьей 6 Конвенции (там же, § 200);

правила относительно юридических издержек не должны создавать чрезмерное бремя для сторон в случае, когда иск является обоснованным (там же, § 201);

размер компенсации не должен быть неразумным в сравнении с компенсациями, присуждаемыми Европейским судом в аналогичных делах (там же, § 202 — 206 и 213).

100. В отношении последнего критерия Европейский суд указал, что в отношении материального ущерба суды страны очевидно находятся в лучшем положении для установления его наличия и размера. Однако в отношении морального вреда складывается иная ситуация. Существует сильная, но опровержимая презумпция того, что чрезмерно длительное разбирательство причиняет моральный вред (см. упоминавшееся выше Постановление Большой палаты по делу "Скордино против Италии", § 203 — 204; и упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу "Вассерман против Российской Федерации", § 50). Европейский суд находит эту презумпцию особенно сильной в случае чрезмерной задержки исполнения государством решения, вынесенного против него, с учетом неизбежного разочарования, вызванного неуважением со стороны государства его обязанности исполнять долг и тем фактом, что заявитель уже перенес судебное разбирательство, которое было для него успешным.

2. Применение принципов в настоящем деле

a) Превентивные средства правовой защиты

101. Европейский суд напоминает, что он уже устанавливал в ряде дел, что в российской правовой системе отсутствует превентивное средство правовой защиты, которое позволяет ускорить исполнение решений, вынесенных против государственного органа (см. Постановление Европейского суда от 14 декабря 2006 г. по делу "Лосицкий против Российской Федерации" (Lositskiy v. Russia), жалоба N 24395/02, § 29 — 31; и Постановление Европейского суда от 19 июня 2008 г. по делу "Исаков против Российской Федерации" (Isakov v. Russia), жалоба N 20745/04, § 21 — 22). Он, в частности, признавал, что судебные приставы-исполнители не имеют полномочий по принуждению государства к выплате присужденных сумм.

102. Неспособность судебных приставов-исполнителей повлиять каким-либо образом на исполнение решений, вынесенных в пользу заявителя, не говоря о предоставлении ему возмещения, проявилась также в настоящем деле. В апреле и июне 2004 г. служба судебных приставов возбудила исполнительное производство в отношении решений от 14 апреля и 4 декабря 2003 г. В июле 2004 г. оно было прекращено в отсутствие взыскания. Письмом от 12 июля 2004 г. Управление Министерства юстиции по Ростовской области уведомило заявителя о том, что судебные приставы-исполнители не вправе налагать арест на средства, находящиеся на лицевом счету органа-должника, в то время как на расчетном счету, с которого судебные приставы-исполнители вправе списывать денежные суммы, какие-либо средства отсутствуют.

103. Власти Российской Федерации также полагали, что превентивный эффект могло иметь еще одно средство правовой защиты, предусмотренное главой 25 Гражданского процессуального кодекса. Однако Европейский суд уже оценивал его эффективность и заключил, что судебное обжалование бездействия органа-должника могло обеспечить вынесение деклараторного решения, напоминающего то, что в любом случае очевидно из первоначального решения, а именно об обязанности государства погасить имеющуюся у него задолженность (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу "Мороко против Российской Федерации", § 25). Что касается возможности вынесения судами решения о восстановлении прав согласно статье 258 Гражданского процессуального кодекса, это новое решение не приблизило бы заявителя к цели, то есть к реальной выплате присужденной суммы (см. Решение Европейского суда от 24 октября 2000 г. по делу "Ясюнене против Литвы" ({Jasiuniene} v. Lithuania), жалоба N 41510/98; и Постановление Европейского суда от 24 февраля 2005 г. по делу "Плотниковы против Российской Федерации" (Plotnikovy v. Russia), жалоба N 43883/02, § 16). Характерно, что в единственном примере применения этого положения, представленном в Европейский суд (см. § 91 настоящего Постановления), власти Российской Федерации не указали, исполнил ли орган-ответчик указание национального суда о выплате присужденной суммы в течение одного рабочего дня. Европейский суд, таким образом, полагает, что это средство правовой защиты не обеспечивает эффективного предупреждения нарушения в связи с неисполнением решения, вынесенного против государства.

104. Что касается статьи 315 Уголовного кодекса, упомянутой властями Российской Федерации и широкого диапазона санкций, которые она предусматривает, Европейский суд не исключает того, что такое принудительное действие могло бы обеспечить изменение отношения лиц, допускающих неприемлемые просрочки исполнения решений. Европейскому суду, однако, не представлены доказательства ее эффективности на практике. Напротив, попытки применения этого положения не были отмечены, несмотря на неоднократные жалобы заявителя в компетентные органы, включая прокуратуру (см. § 80 настоящего Постановления). При таких обстоятельствах Европейский суд не может рассматривать это положение как эффективное в теории и на практике, как того требует статья 13 Конвенции.

b) Компенсаторные средства правовой защиты

i) Материальный ущерб

105. Европейский суд неоднократно рассматривал также вопрос об эффективности ряда компенсаторных средств правовой защиты, на которые ссылались власти Российской Федерации.

106. Что касается компенсации материального ущерба в связи с задержками исполнения, власти Российской Федерации указывали на возможности, содержащиеся в статье 395 Гражданского кодекса и статье 208 Гражданского процессуального кодекса. Что касается первой, Европейскому суду представлено недостаточно доказательств эффективности этого средства правовой защиты. Два решения, на которые ссылались власти Российской Федерации, едва ли могут рассматриваться как подтверждение распространенной и последовательной прецедентной практики в этом отношении. Напротив, в одном из этих упомянутых дел нижестоящие суды трижды отклоняли иск о компенсации, предъявленный на основании статьи 395, на том основании, что кредитор не доказал, что организация-должник использовала невыплаченную сумму в своих интересах и потому несет ответственность в соответствии с данным положением. В этой связи Европейский суд ссылается на свой вывод о том, что средство правовой защиты, применение которого зависит от вины должника, не является пригодным в делах о неисполнении решений государством (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу "Мороко против Российской Федерации", § 29, и изложенные ниже пункты 111 — 113).

107. Иная ситуация сложилась в отношении средства правовой защиты, предусмотренного статьей 208 Гражданского процессуального кодекса, допускающего индексацию присужденных сумм. Европейский суд отмечает, что лицам, находящимся в положении заявителя, часто присуждались компенсации инфляционных потерь на основании статьи 208 Гражданского процессуального кодекса. Особое значение имеет тот факт, подчеркиваемый властями Российской Федерации и иллюстрированный конкретными примерами, что эти компенсации рассчитывались и присуждались непосредственно, в отсутствие вины или незаконных действий властей, а также обязанности доказывания этих обстоятельств истцом. Европейский суд также отмечает, что эти компенсации исчислялись на основании объективного официального индекса розничных цен, который отражал обесценение национальной валюты (см. для сравнения Постановление Европейского суда от 9 июля 1997 г. по делу "Аккуш против Турции" ({Akkus} v. Turkey), § 30 — 31, Reports 1997-IV; и Постановление Европейского суда от 23 сентября 1998 г. по делу "Ака против Турции" (Aka v. Turkey), § 48 — 51, Reports 1998-VI). Таким образом, это средство правовой защиты могло адекватно компенсировать инфляционные потери. Тот факт, что заявителю неоднократно присуждались такие компенсации, также может подтверждать, что это положение применимо к делам о неисполнении решений.

108. С другой стороны, выплата такой компенсации была в настоящем деле просрочена, что серьезно подорвало эффективность этого средства правовой защиты на практике. Европейский суд признает, что властям требовалось время для осуществления выплат. Однако он напоминает, что этот период не может превышать шести месяцев с даты, когда решение о присуждении компенсации вступило в силу (см. упоминавшееся выше Постановление Большой палаты по делу "Скордино против Италии", § 198). С учетом представленных материалов Европейский суд не убежден, что это требование всегда достигалось в отношении выплаты компенсации, присужденной судами страны в соответствии со статьей 208 Гражданского процессуального кодекса. Вместе с тем даже если предположить, что требование о безотлагательности выплаты компенсации достигнуто, это средство правовой защиты само по себе не представляет достаточного возмещения, поскольку компенсирует ущерб, вызванный только обесценением валюты (см. § 59 настоящего Постановления).

ii) Моральный вред

109. Далее Европейский суд рассмотрит вопрос о том, составляет ли глава 59 Гражданского кодекса, на которую ссылались власти Российской Федерации, эффективное средство правовой защиты для компенсации морального вреда в случае неисполнения судебного решения. Европейский суд напоминает, что он уже оценивал эффективность этого средства правовой защиты в ряде недавно рассмотренных дел в контексте пункта 1 статьи 35 и статьи 13 Конвенции.

110. Европейский суд установил, что, хотя возможность такой компенсации не исключалась полностью, это средство правовой защиты не обеспечивало разумной перспективы успеха, поскольку полностью зависело от установления вины властей (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу "Мороко против Российской Федерации", § 28 — 29). Власти Российской Федерации не оспаривали в настоящем деле, что компенсации, взыскиваемые на основании главы 59, зависели от достижения этого условия, в отличие от индексации на основании статьи 208 Гражданского процессуального кодекса (см. § 107 настоящего Постановления).

111. Европейский суд отмечает в этом отношении существование весьма сильной, хотя и опровержимой презумпции о том, что чрезмерная задержка исполнения вступившего в силу решения причиняет моральный вред (см. § 100 настоящего Постановления). Зависимость компенсации морального вреда в делах о неисполнении решения от вины органа-должника плохо согласуется с этой презумпцией. Действительно, задержки исполнения, установленные Европейским судом, не обязательно вызываются упущениями органа-должника в конкретном деле, но могут объясняться дефектными механизмами на федеральном и/или местном уровнях, а также чрезмерными сложностями и формализмом бюджетных и финансовых процедур, которые в значительной степени задерживают перевод средств между различными органами и их последующую выплату конечным получателям.

112. Европейский суд отмечает, что Гражданский кодекс содержит весьма ограниченный перечень случаев взыскания компенсации морального вреда независимо от вины ответчика (прежде всего, в пункте 1 статьи 1070 и статье 1100). Ни чрезмерная продолжительность разбирательства, ни задержки исполнения судебных решений в этот перечень не включены. Кроме того, Кодекс устанавливает, что вред, причиненный при осуществлении правосудия, подлежит возмещению, если вина судьи установлена вступившим в силу приговором суда (пункт 2 статьи 1070).

113. При таких обстоятельствах Конституционный Суд постановил в 2001 году, что конституционное право на возмещение государством вреда за вред, причиненный процессуальными действиями, включая чрезмерную длительность разбирательства, не ставится в зависимость от вины конкретного судьи. Сославшись, в частности, на статью 6 Конвенции, Конституционный Суд указал, что парламент должен принять законодательный акт об основаниях и порядке такой компенсации. Европейский суд отмечает, однако, что такой акт до сих пор не принят.

114. Тем не менее власти Российской Федерации утверждали, что глава 59 успешно применяется на практике, сославшись на ряд примеров из национальной прецедентной практики. Европейский суд отмечает, что власти Российской Федерации приводили те же примеры в других аналогичных делах, и подтверждает свое мнение о том, что они выглядят исключительными и изолированными примерами, а не доказательствами существования распространенной и последовательной прецедентной практики. Они не могут изменить ранее сделанного Европейским судом вывода о том, что указанное средство правовой защиты не является эффективным в теории и на практике.

115. Кроме того, Европейский суд отмечает, что даже в таких исключительных случаях применения главы 59 размер присужденной компенсации морального вреда иногда составлял неразумно малую сумму в сравнении с компенсациями, присуждаемыми Европейским судом по аналогичным делам о неисполнении решений. Например, в деле Бутко, на которое ссылались власти Российской Федерации, в пользу истца были присуждены 2000 рублей (55 евро) в качестве компенсации морального вреда (Решение от 3 августа 2004 г.). Та же сумма была присуждена по данному основанию в пользу В. Мухлыновой по делу Акугиновой и других, также упоминавшемуся властями Российской Федерации (Решение от 22 января 2006 г.). Европейский суд также напоминает, что он ранее устанавливал в двух делах, что суммы, присужденные заявителям в качестве компенсации морального вреда, причиненного несвоевременным исполнением решений суда, были явно неразумными с учетом прецедентной практики Европейского суда (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу "Вассерман против Российской Федерации" [речь идет о деле "Вассерман против Российской Федерации" (N 2) (прим. переводчика)], § 56; и Постановление Европейского суда от 25 марта 2008 г. по делу "Гайворонский против Российской Федерации" (Gayvoronskiy v. Russia), жалоба N 13519/02, § 39). Кроме того, компенсация была присуждена в рамках чрезвычайно длительного судебного разбирательства по первому делу и была выплачена со значительной просрочкой по второму.

116. С учетом вышеупомянутых недостатков Европейский суд полагает, что средство правовой защиты, предусмотренное главой 59 Гражданского кодекса, не может считаться эффективным в теории и на практике, как того требует статья 13 Конвенции.

c) Вывод

117. Европейский суд заключает, что отсутствовало эффективное внутреннее средство правовой защиты, превентивное или компенсаторное, обеспечивавшее адекватное и достаточное возмещение в связи с длительным неисполнением судебных решений, вынесенных против государства или его органов. Соответственно, имело место нарушение статьи 13 Конвенции.

V. Применение статьи 46 Конвенции

122. Европейский суд, прежде всего, отмечает, что неисполнение или несвоевременное исполнение решений национальных судов представляет постоянную проблему России, которая повлекла многочисленные нарушения Конвенции. Европейский суд уже установил такие нарушения более чем в 200 постановлениях после вывода, сделанного по делу Бурдова в 2002 году. В связи с этим Европейский суд находит своевременным и целесообразным рассмотреть данное второе дело, инициированное тем же заявителем, с точки зрения статьи 46 Конвенции, которая предусматривает следующее:

Статья 46 Обязательная сила и исполнение постановлений

"1. Высокие Договаривающиеся Стороны обязуются исполнять окончательные постановления суда по делам, в которых они являются сторонами.

2. Окончательное постановление суда направляется Комитету министров, который осуществляет надзор за его исполнением".

B. Мнение Европейского суда

1. Общие принципы

125. Европейский суд напоминает, что статья 46 Конвенции, толкуемая с учетом статьи 1 Конвенции, возлагает на государство-ответчика правовую обязанность принять под надзором Комитета министров целесообразные меры общего и/или индивидуального характера для обеспечения права заявителя, которое Европейский суд признал нарушенным. Такие меры должны быть также приняты в отношении других лиц, находящихся в положении заявителя, особенно путем устранения проблем, которые повлекли вывод Европейского суда (см. Постановление Большой палаты по делу "Скоццари и Джунта против Италии" (Scozzari and Giunta v. Italy), жалобы N 39221/98 и 41963/98, § 249, ECHR 2000-VIII; Постановление Большой палаты по делу "Кристин Гудвин против Соединенного Королевства" (Christine Goodwin v. United Kingdom), жалоба N 28957/95, § 120, ECHR 2002-VI; Постановление Европейского суда по делу "Лукенда против Словении" (Lukenda v. Slovenia), жалоба N 23032/02, § 94, ECHR 2005-X; и Постановление Большой палаты по делу "S. и Марпер против Соединенного Королевства" (S. and Marper v. United Kingdom), жалобы N 30562/04 и 30566/04, § 134, ECHR 2008…). Эта обязанность последовательно подчеркивается Комитетом министров при осуществлении надзора за исполнением постановлений Европейского суда (см., в частности, Предварительные Резолюции DH (97) 336 по делам, связанным с длительностью разбирательств в Италии; DH (99) 434 по делам, связанным с деятельностью сил безопасности в Турции; ResDH (2001) 65 по делу "Скоццари и Джунта против Италии; ResDH (2006) 1 по делам Рябых и Волковой).

126. С целью содействия эффективному исполнению своих постановлений в этом контексте Европейский суд может использовать процедуру пилотного постановления, позволяющую ему прямо указать в постановлении на существование структурных проблем, составляющих основу нарушений, и указать конкретные меры или действия, которые следует принять государству-ответчику для их устранения (см. Постановление Большой палаты по делу "Брониовский против Польши" (Broniowski v. Poland), жалоба N 31443/96, § 189 — 194 и резолютивная часть, ECHR 2004-V; и Постановление Большой палаты по делу "Хуттен-Чапская против Польши" (Hutten-Czapska v. Poland), жалоба N 35014/97, ECHR 2006-… § 231 — 239 и резолютивная часть). Этот судебный подход применяется с надлежащим соблюдением соответствующих функций конвенционных органов: Комитет министров оценивает исполнение индивидуальных и общих мер в соответствии с пунктом 2 статьи 46 Конвенции (см., с необходимыми изменениями, Постановление Большой палаты по делу "Брониовский против Польши" (Broniowski v. Poland) (мировое соглашение), жалоба N 31443/96, § 42, ECHR 2005-IX; и Постановление Большой палаты от 28 апреля 2008 г. по делу "Хуттен-Чапская против Польши" (Hutten-Czapska v. Poland) (мировое соглашение), жалоба N 35014/97, § 42).

127. Другой важной целью процедуры пилотного постановления является побуждение государства-ответчика к разрешению большого количества индивидуальных дел, вытекающих из той же структурной проблемы на национальном уровне, что соответствует принципу субсидиарности, который лежит в основе конвенционной системы. Действительно, задача Европейского суда, как определено статьей 19 Конвенции, то есть "обеспечение соблюдения обязательств, принятых на себя Высокими Договаривающимися Сторонами по настоящей Конвенции и Протоколам к ней", не обязательно наилучшим образом решается путем повторения тех же выводов в целом ряде дел (см., с необходимыми изменениями, Решение Европейского суда от 23 сентября 2008 г. по делу "E.G. против Польши" (E.G. v. Poland), жалоба N 50425/99, § 27). Цель процедуры пилотного постановления заключается в содействии скорейшему и наиболее эффективному устранению сбоев, затрагивающих защиту указанных прав в национальном правопорядке (см. Решение Европейского суда по делу "Волькенберг и другие против Польши" (Wolkenberg и Others v. Poland), жалоба N 50003/99, § 34, ECHR 2007-… (извлечения)). В то время как действия государства-ответчика должны быть направлены, прежде всего, на устранение такого сбоя и на введение, если это целесообразно, эффективных внутренних средств правовой защиты в отношении указанных нарушений, они также могут включать специальные решения, такие как мировые соглашения с заявителями или односторонние меры по возмещению, соответствующие требованиям Конвенции. Европейский суд может решить отложить рассмотрение всех аналогичных дел, таким образом предоставив государству-ответчику возможность урегулировать их различными подобными способами (см., с необходимыми изменениями, упоминавшееся выше Постановление Большой палаты по делу "Брониовский против Польши", § 198; и Постановление Европейского суда от 22 декабря 2005 г. по делу "Ксенидес-Арестис против Турции" (Xenides-Arestis v. Turkey), жалоба N 46347/99, § 50).

128. Однако если государство-ответчик не принимает такие меры после вынесения пилотного постановления и продолжает нарушать Конвенцию, Европейский суд вынужден возобновлять рассмотрение всех аналогичных поступивших жалоб и принимать по ним постановления с целью обеспечения эффективного соблюдения Конвенции (см., с необходимыми изменениями, упоминавшееся выше Решение Европейского суда по делу "E.G. против Польши", § 28).

2. Применение принципов в настоящем деле

a) Применение процедуры пилотного постановления

129. Европейский суд отмечает, что настоящее дело может отличаться в некоторых отношениях от ряда предыдущих "пилотных дел", таких как, например, дела Брониовского и Хуттен-Чапской. Лица, находящиеся в положении заявителя, не обязательно должны принадлежать к "определенному классу граждан" (см. для сравнения упоминавшееся выше Постановление Большой палаты по делу "Брониовский против Польши", § 189; и упоминавшееся выше Постановление Большой палаты по делу "Хуттен-Чапская против Польши", § 229). Кроме того, два вышеупомянутых постановления ранее определили структурные проблемы в качестве основы многочисленных последующих дел, в то время как настоящее дело принято к рассмотрению после того, как примерно 200 постановлений всесторонне раскрыли проблему неисполнения решений в России.

130. Несмотря на эти различия, Европейский суд считает целесообразным применение в данном деле процедуры пилотного постановления, особенно с учетом повторяющейся и постоянной природы лежащих в основе проблем, большого числа лиц, затронутых ими в России, и неотложной необходимости предоставить им безотлагательное и адекватное возмещение на национальном уровне.

b) Существование практики, несовместимой с Конвенцией

131. Европейский суд, прежде всего, находит, что нарушения, установленные настоящим Постановлением, не были вызваны изолированным происшествием и не объясняются особым стечением обстоятельств в данном деле, но были следствием обычных недостатков и/или административного поведения властей при исполнении вступивших в силу решений о взыскании денежных выплат с государственных органов (см. для сравнения упоминавшееся выше Постановление Большой палаты по делу "Брониовский против Польши", § 189; и упоминавшееся выше Постановление Большой палаты по делу "Хуттен-Чапская против Польши", § 229).

132. Хотя власти Российской Федерации отрицали такую ситуацию в своих дополнительных объяснениях, их доводы в настоящем деле, по-видимому, противоречат почти бесспорному признанию на национальном и международном уровнях существования структурных проблем в этой сфере (см. § 25 и 38 — 45 настоящего Постановления). Кроме того, проблемы, по-видимому, признаны и российскими компетентными органами (см. особенно упоминавшееся выше CM/Inf/DH(2006)45) и систематически подчеркивались Комитетом министров. В последних решениях Комитета, в частности, отмечается, что данные структурные проблемы в российской правовой системе серьезно затрагивают по своей природе и масштабам ее эффективность и вызывают весьма многочисленные нарушения Конвенции (см. § 39 настоящего Постановления).

133. Высказываемая озабоченность и выводы различных органов и учреждений согласуются примерно с 200 постановлениями Европейского суда, в которых вскрыты многочисленные аспекты основополагающих структурных проблем, затрагивающих не только потерпевших от аварии на ЧАЭС, как в настоящем деле, но также другие большие группы российского населения, включая ряд особенно уязвимых групп. Так, государство весьма часто признавалось допустившим значительные задержки исполнения судебных решений, обязывающих к выплате социальных пособий, таких как пенсии или детские пособия, компенсации за вред, причиненный при прохождении военной службы или компенсации за незаконное привлечение к уголовной ответственности. Европейский суд не может пренебречь тем обстоятельством, что примерно 700 жалоб в настоящее время поданы против Российской Федерации, и некоторые из этих дел, как настоящее, вынуждают Европейский суд повторно устанавливать нарушения прав тех же заявителей (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу "Вассерман против Российской Федерации" (N 2); и Постановление Европейского суда от 24 июля 2008 г. по делу "Кукало против Российской Федерации" (Kukalo v. Russia) (N 2), жалоба N 11319/04). Кроме того, жертвы неисполнения решения или его несвоевременного исполнения не располагают эффективным средством правовой защиты, превентивным или компенсаторным, которое обеспечило бы им адекватное и достаточное возмещение на национальном уровне (см. § 101 — 117 настоящего Постановления).

134. Таким образом, выводы Европейского суда во взаимосвязи с другими материалами, представленными ему, ясно указывают, что такие нарушения отражают постоянный структурный сбой. Европейский суд с большой озабоченностью отмечает, что нарушения, установленные в настоящем Постановлении, имели место через несколько лет после его первого Постановления от 7 мая 2002 г., несмотря на обязательство России в соответствии со статьей 46 Конвенции принять необходимые компенсационные и превентивные меры, на индивидуальном и на общем уровнях. Европейский суд отмечает, что, в частности, неисполнение одного из решений, вынесенных в пользу заявителя, продолжалось до августа 2007 г., не в последнюю очередь вследствие уклонения властей от принятия необходимых процедур (см. § 80 — 81 настоящего Постановления).

135. С учетом вышеизложенного Европейский суд заключает, что существующая ситуация должна квалифицироваться как не совместимая на практике с Конвенцией (см. Постановление Большой палаты по делу "Ботацци против Италии" (Bottazzi v. Italy), жалоба N 34884/97, § 22, ECHR 1999-V).

c) Меры общего характера

136. Европейский суд отмечает, что проблемы, лежащие в основе нарушений статьи 6 и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции, которые установлены в настоящем деле, являются широкомасштабными и сложными по природе. Действительно, они не вытекают из конкретного законодательного или регулятивного положения или конкретного пробела в российском законодательстве. Они, соответственно, требуют применения всеобъемлющих и сложных мер, возможно, законодательного и административного характера со стороны различных органов власти на федеральном и местном уровнях. Под надзором Комитета министров государство-ответчик сохраняет свободу выбора средств, позволяющих исполнить свою правовую обязанность в соответствии со статьей 46 Конвенции, при условии, что эти средства совместимы с выводами, сделанными в Постановлении Европейского суда (см. упоминавшееся выше Постановление Большой палаты по делу "Скоццари и Джунта против Италии", § 249).

137. Европейский суд отмечает, что принятие таких мер внимательно рассматривается Комитетом министров в сотрудничестве с российскими компетентными органами (см. решения и документы, упомянутые в пунктах 39 — 40 настоящего Постановления). Решения и документы Комитета свидетельствуют о том, что, хотя принятие необходимых мер далеко не завершено, дополнительные действия рассматриваются или принимаются в этом отношении (см. основные средства, указанные в пункте 40 настоящего Постановления). Европейский суд отмечает, что этот процесс затрагивает ряд сложных и практических вопросов, которые, в принципе, выходят за рамки судебной функции Европейского суда. При таких обстоятельствах он воздержится от указания какой-либо конкретной меры общего характера, требующей принятия. Комитет министров находится в лучшем положении для наблюдения за необходимыми реформами, которые России следует принять в этом отношении. Поэтому Европейский суд предоставляет Комитету министров обеспечить принятие Российской Федерацией в соответствии с ее обязательствами с точки зрения Конвенции необходимых мер, согласующихся с выводами Европейского суда по настоящему делу.

138. Европейский суд, однако, отмечает, что складывается иная ситуация в отношении нарушения статьи 13 Конвенции в связи с отсутствием эффективных внутренних средств правовой защиты. В соответствии со статьей 46 Конвенции выводы Европейского суда, содержащиеся в пунктах 101 — 117 настоящего Постановления, ясно указывают на необходимость введения эффективного внутреннего средства правовой защиты или комбинации средств правовой защиты, обеспечивающих предоставление адекватного и достаточного возмещения большому числу лиц, затронутых данными нарушениями. С учетом выводов Европейского суда представляется крайне сомнительным, что такое эффективное средство правовой защиты может быть создано без изменения национального законодательства в ряде конкретных направлений.

139. В этом отношении Европейский суд обращает особое внимание на выводы Конституционного Суда Российской Федерации, который в январе 2001 г. предложил парламенту установить порядок компенсации вреда, причиненного, в частности, чрезмерно длительным разбирательством. Особое значение имеет вывод, сделанный со ссылкой на статью 6 Конвенции, о том, что такая компенсация не может ставиться в зависимость от установления вины (см. § 32 — 33 настоящего Постановления). Европейский суд также приветствует законодательную инициативу, с которой недавно выступил в этом отношении Верховный суд, и принимает к сведению законопроекты, внесенные в парламент 30 сентября 2008 г. с целью введения средств правовой защиты от указанных нарушений (см. § 34 — 36 настоящего Постановления). Европейский суд с интересом отмечает ссылки на конвенционные стандарты в качестве основы для определения компенсации за причиненный вред, и то, что средние суммы компенсации за задержку исполнения решения рассчитывались со ссылкой на прецедентную практику Европейского суда (см. § 35 и 36 настоящего Постановления).

140. Задачей Европейского суда, однако, не являются оценка общей адекватности продолжающейся реформы или указание наиболее целесообразного способа введения необходимых внутренних средств правовой защиты (см. упоминавшееся выше Постановление Большой палаты по делу "Хуттен-Чапская против Польши", § 239). Государство может внести изменения в существующий набор средств правовой защиты или добавить новые средства для обеспечения реально эффективного возмещения в связи с нарушением указанных конвенционных прав (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу "Лукенда против Словении", § 98; упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу "Ксенидес-Арестис против Турции", § 40). Именно государство должно обеспечить под надзором Комитета министров соблюдение новых средств правовой защиты или комбинаций таких средств в теории и на практике требований Конвенции, изложенных в настоящем Постановлении (см., прежде всего, § 96 — 100). При этом власти могут также учесть рекомендацию Комитета министров Rec(2004)6 государствам-участникам об улучшении средств правовой защиты.

141. Европейский суд, соответственно, заключает, что государство-ответчик должно ввести средство правовой защиты, которое обеспечивает действительно эффективное возмещение для нарушений Конвенции в связи с длительным неисполнением судебных решений, вынесенных против государства или его органов. Такое средство правовой защиты должно соответствовать конвенционным принципам, в частности, установленным в настоящем Постановлении, и оно должно быть введено в течение шести месяцев с даты вступления в силу настоящего Постановления (см. для сравнения упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу "Ксенидес-Арестис против Турции", § 40 и пункт 5 резолютивной части).

d) Возмещение, которое должно быть предоставлено в аналогичных делах

142. Европейский суд напоминает, что одной из целей процедуры пилотного постановления является содействие скорейшему возможному возмещению, предоставляемому на национальном уровне большому числу лиц, страдающих от структурной проблемы, выявленной в пилотном постановлении (см. § 127 настоящего Постановления). Таким образом, пилотным постановлением может быть предусмотрено, что все дела, вытекающие из той же структурной проблемы, подлежат отложению до принятия необходимых мер государством-ответчиком. Европейский суд находит целесообразным принять аналогичный подход после настоящего Постановления, различая дела, уже находящиеся на рассмотрении в Европейском суде, и те, которые могут возникнуть в будущем.

i) Жалобы, поданные после вынесения настоящего Постановления

143. Европейский суд отложит разбирательства всех новых жалоб, поданных в Европейский суд после вынесения настоящего Постановления, в которых заявители жалуются исключительно на неисполнение решений и/или задержку исполнения решений национальных судов о взыскании денежных средств с государственных органов. Это отложение будет действовать в течение одного года с даты вступления в силу настоящего Постановления. Заявители по этим делам получат соответствующее уведомление.

ii) Жалобы, поданные до вынесения настоящего Постановления

144. Европейский суд находит нужным принять иной подход в отношении жалоб, поданных до вынесения настоящего Постановления. По мнению Европейского суда, было бы несправедливо, если бы заявители по таким делам, которые предположительно претерпевали многолетнее нарушение своих прав на судебную защиту и обратились за возмещением в Европейский суд, были бы вынуждены повторно подавать жалобы в национальные органы, будь то в связи с введением нового средства правовой защиты или по иным причинам.

145. Европейский суд соответственно полагает, что государство-ответчик должно предоставить в течение года с даты, когда Постановление вступит в силу, адекватное и достаточное возмещение всем жертвам неисполнения или необоснованно просроченного исполнения государственными органами решениями судов о выплате в их пользу денежных средств, которые подали жалобы в Европейский суд до вынесения настоящего Постановления, и жалобы которых были коммуницированы властям Российской Федерации в соответствии с подпунктом "b" пункта 2 правила 54 Регламента Суда. Следует иметь в виду, что эти задержки исполнения решений должны рассчитываться и оцениваться в соответствии с Конвенционными требованиями и, особенно, в соответствии с критериями, изложенными в настоящем Постановлении (см., в частности, пункты 66 — 67 и 73 настоящего Постановления). По мнению Европейского суда, такое возмещение может быть достигнуто властями по собственной инициативе путем внедрения эффективного внутреннего средства правовой защиты по таким делам или за счет специальных решений, таких, как мировые соглашения с заявителями или односторонние предложения по возмещению, соответствующие конвенционным требованиям (см. § 127 настоящего Постановления).

146. До принятия национальных компенсационных мер российскими властями Европейский суд откладывает состязательное разбирательство по всем этим делам до истечения года с момента, когда Постановление вступит в силу. Это решение не исключает права Европейского суда признать любую такую жалобу неприемлемой или исключить ее из списка дел, подлежащих рассмотрению после заключения мирового соглашения между сторонами или урегулирования вопроса любым другим способом в соответствии со статьями 37 или 39 Конвенции.

НА ОСНОВАНИИ ИЗЛОЖЕННОГО СУД ЕДИНОГЛАСНО:

4) постановил, что имело место нарушение статьи 13 Конвенции в части отсутствия эффективных внутренних средств правовой защиты в отношении неисполнения или несвоевременного исполнения решений, вынесенных в пользу заявителя;

5) постановил, что указанные выше нарушения вытекают из практики, несовместимой с Конвенцией, которая заключается в систематическом уклонении государства от погашения задолженности по судебным решениям, и в отношении которой стороны не располагают эффективным внутренним средством правовой защиты;

6) постановил, что власти государства-ответчика обязаны ввести в течение шести месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции эффективное внутреннее средство правовой защиты или комбинацию таких средств правовой защиты, которые обеспечат адекватное и достаточное возмещение в связи с неисполнением или несвоевременным исполнением решений национальных судов с учетом конвенционных принципов, установленных в прецедентной практике Европейского суда;

7) постановил, что власти государства-ответчика обязаны предоставить такое возмещение в течение одного года со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции всем жертвам невыплаты или необоснованно просроченной выплаты государственными органами сумм, присужденных решениями судов, вынесенных в их пользу, которые подали жалобы в Европейский суд до вынесения настоящего Постановления и чьи жалобы коммуницированы властям Российской Федерации в соответствии с подпунктом "b" пункта 2 правила 54 Регламента Суда;

8) постановил, что до принятия вышеупомянутых мер Европейский суд отложит на один год со дня вступления настоящего Постановления в силу разбирательства по всем делам, затрагивающим исключительно неисполнение и/или несвоевременное исполнение решений национальных судов о взыскании денежных средств с государственных органов, что не лишает Европейский суд права в любое время признать неприемлемой любую такую жалобу или исключать ее из списка дел, подлежащих рассмотрению, после заключения мирового соглашения между сторонами или урегулирования вопроса иными средствами в соответствии со статьями 37 или 39 Конвенции;

Источник публикации перевода: Российская хроника Европейского суда. Приложение к "Бюллетеню Европейского суда по правам человека". Специальный выпуск. 2009. N 4. С. 79 — 106.