Уважаемая Е.!
Из представленных Вами материалов потенциально усматриваются следующие нарушения прав, гарантированных Конвенцией о защите прав человека и основных свобод.
Все нарушения касаются статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, но они достаточно разные, так как эта статья предусматривает значительное число различных прав.
1. Судебное заседание было закрытым в отсутствие оснований, предусмотренных пунктом 1 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, а именно: соответствующих соображений морали, общественного порядка либо национальной безопасности.
Очевидно, что первые два основания неприменимы к Вашему делу. Во всяком случае, на первый взгляд в представленных материалах ничего об этом не говорится. Надо полагать, что заседание было закрытым в связи с наличием в материалах дела результатов ОРД, которые (в силу соответствующего закона) формально считаются содержащими «государственную тайну». Следовательно, возникает вопрос о применимости третьего из предусмотренных пунктом 1 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод оснований, то есть «соображений национальной безопасности». Однако, во-первых, неясно, какие именно конкретные материалы, имеющиеся в деле, свидетельствовали о необходимости закрывать заседание, учитывая, что практически все результаты ОРД были рассекречены. Во-вторых, даже в случаях, когда имеются основания полагать, что те или иные материалы действительно содержат затрагивающие национальную безопасность сведения, суд должен проанализировать, как закрытие заседание повлияет на принцип гласности.
Полагаем, что этого сделано не было, а ссылка на «государственную тайну» была совершенно формальной. В-третьих (даже если интересы национальной безопасности затронуты), суд должен рассмотреть вопрос о том, почему необходимо закрывать весь процесс целиком, а не проводить одно (или несколько) судебных заседаний, в ходе которых могли бы быть рассмотрены те самые содержащие «государственную тайну» материалы. Безусловно, этого также не было сделано. Конечно, в ряде случаев открытое разбирательство в суде кассационной инстанции может исправить допущенное нарушение. Однако это не обязательно так, и, возможно, заседание суда второй инстанции тоже было закрытым (из кассационного определения это непонятно). При обосновании данного нарушения можно опираться на Постановление Европейского Суда по правам человека по делу «Белашев против России», хотя по этому вопросу у Страсбургского Суда в принципе имеется весьма богатая практика и в отношении других стран.
2. Использование в качестве критических доказательств по делу материалов, собранных в результате (тайных) оперативно-розыскных мероприятий, проведение которых не было обосновано наличием разумных подозрений в причастности лица к совершению преступления, является нарушением права на справедливое разбирательство, гарантированного пунктом 1 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.
Это довольно сложная, но при этом весьма перспективная логика, которая основана, в частности, на Решении Европейского Суда по правам человека по делу Джона Джеймса Шеннона, а также Постановлении по делу «В. против Финляндии». Кроме того, очень важным представляется Постановление по делу «Раманаускас против Литвы», так как в нем речь прямо идет о получении взятки.
Идея состоит в том, что проведение в отношении лица тайных мероприятий должно основываться на «разумных подозрениях» в причастности его к совершению преступления. Сведения, сообщенные каким-либо одним частным лицом, не соответствуют этому требованию, то есть не могут являться достаточным основанием для проведения тайных мероприятий, которые по определению способны затронуть целый ряд охраняемых прав. Не может являться достаточной и информация, полученная от частного лица, находящегося «в оперативной разработке». Перед началом осуществления тайных мероприятий соответствующие органы должны убедиться в разумности (обоснованности) подозрений в совершении лицом преступления, а только потом (с целью их проверки) проводить то или иное мероприятие, направленное на подтверждение или опровержение этих подозрений. В Вашем случае сначала информация (как заявляют сотрудники милиции) поступила от некоего «анонимного лица», а затем – от В., которая в некотором смысле сама находилась по меньшей мере «в оперативной разработке». Однако в плане подготовки жалобы важен не сам факт того, что в отношении Вас проводились тайные мероприятия, а обстоятельства использования их результатов в качестве критических доказательств по делу. Под ними понимаются такие доказательства, на которых в значительной степени построено обвинение (без которых обвинением просто не было бы обоснованным). В Вашем деле это по крайней мере сами деньги (предмет предполагаемой взятки), появившиеся (в качестве доказательств) именно благодаря оперативному мероприятию, а также сведения об обстоятельствах их передачи. Но критическое значение этих доказательств подлежит, конечно, отдельному обоснованию. Для этого необходимо:
определить предмет доказывания по делу,
соотнести каждое из обвинительных доказательств с каждым из элементов предмета доказывания,
сделать вывод о том, какое значение для обоснования тех или иных элементов имеют доказательства, полученных описанным выше путем (посредством оперативных мероприятий, для проведения которых не было достаточных разумных подозрений в совершении Вами преступления),
продемонстрировать, что их значение критическое в том смысле, что без них, исходя из закона и (или) сложившейся практики его применения, невозможно или очень затруднительно обоснование наличия тех элементов предмета доказывания, в отсутствие которых Вас должны были оправдать (или прекратить дело по тем или иным основаниям).
В отношении данного вопроса возникают определенные проблемы с обоснованием исчерпания средств правовой защиты от этого нарушения на национальном уровне, так как жалобы на это не были явно высказаны ни Вами, ни Вашими адвокатами ни в суде первой инстанции, ни в кассации. Однако все не выглядит абсолютно безнадежным. Мы скорее рекомендовали бы заявить о таком нарушении и хотя бы до какой-то степени попытаться обосновать, что средства защиты были исчерпаны.
3. Также можно попытаться доказать, что В. в определенном смысле была «агентом государства», ее показания являются практически единственным и потому критическим (с точки зрения возможности обоснования обвинительного приговора в их отсутствие) доказательством, а постановление приговора исключительно на их основании нарушает требования справедливости судебного разбирательства.
Конечно, обоснование того, что В. является «агентом государства» (так как в процессе осуществления оперативных мероприятий полностью действовала под контролем и в соответствии с указаниями сотрудников милиции), не свидетельствует о невозможности использования ее показаний в принципе. Однако в случае, если они являются единственным доказательством, обосновывающим предъявленное лицу уголовное обвинение, право на судебное разбирательство может быть нарушено. Наряду с обоснованием того факта, что В. является «агентом государства», необходимо проведение анализа доказательственной базы по делу, чтобы показать, что подавляющее большинство доказательств производны от ее показаний. «Показания» здесь, конечно, рассматриваются содержательно, а не в том смысле, который придается этому термину УПК РФ. Под показаниями мы понимаем любые относящиеся к делу сведения, сообщенные лицом кому бы то ни было и в какой бы то ни было форме (а не только при допросе) и использованные в качестве доказательства. Нетрудно заметить, что, например, показания всех других свидетелей обвинения о причастности Вас к получению взятки производны от слов В., которая сообщила им об этом. Таким образом, показания этих свидетелей – это те же слова В., форма которых многократно приумножена без изменения содержания. Другими словами, если я говорю А., Б. и В., что Х. – плохой человек, после чего сам повторяю эти слова в суде, а А., Б. и В. сообщают, что им я тоже об этом говорил, то формально против Х. имеются показания четырех свидетелей (в смысле четырех разных источников информации), которые за счет количества и соответствия друг другу вроде бы (по мнению российских судов) увеличивают вероятность того, что Х.- действительно плохой человек. Если присмотреться, то имеет место только один источник информации – мои собственные слова. Остальные три производны от этого источника и ничего не добавляют. Именно поэтому можно сделать вывод, что показания В., на основе которых построен ряд других обвинительных доказательств по делу, являются критическими и практически единственными, так как кроме них обвинение больше ничего не подтверждает. Здесь стоит добавить, что деньги (предмет предполагаемой взятки), равно как все другие данные, полученные оперативным путем (а никаких иных доказательств, кроме этих и показаний свидетелей, в деле нет), также производны от слов В., которая при не совсем выясненных обстоятельствах сообщила в милицию о том, что Вы требовали от нее взятку. Безусловно, все это требует обстоятельного, но лаконичного обоснования.
В качестве дополнительной (или альтернативной) логики можно доказывать, что В., чьи показания столь критичны для постановления обвинительного приговора, в некотором смысле была «соучастницей» предположительно имевшего место преступления. Конечно, формально в соответствии с УК РФ получение и дача взятки – это разные составы. Однако очевидно, что, во-первых, получение взятки без ее дачи невозможно, во-вторых, получение и дача «одной взятки» представляют собой единое событие. Именно в этом смысле В. можно назвать «соучастницей» условного выделяемого нами преступления под названием «взяточничество». Подобное обоснование может иметь смысл, так как в ряде случаев Европейский Суд по правам человека приходил к выводу, что использование в качестве критических доказательств при обвинении лица в совершении преступления показаний его соучастников может (особенно в совокупности с другими нарушениями статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод) свидетельствовать о нарушении права на справедливое судебное разбирательство. Здесь можно посмотреть хотя бы на Постановление по делу «Владимир Романов против России». Подобный вывод, в частности, основан на том, что «соучастник» сам является лицом, заинтересованным в определенном исходе дела, а привлечение его к ответственности за дачу ложных показаний не представляется возможным, так как ложь представляет собой одно из средств защиты. Уточним, что Страсбургский Суд в большинстве случаев склонен анализировать ситуацию содержательно, а не формально. Поэтому и здесь мы говорим о том, что для В., которая формально вроде бы не является ни подозреваемой, ни обвиняемой, ни подсудимой, данные ей показания являлись средством защиты от тех подозрений (в даче взятки), которые практически проявились в деятельности сотрудников милиции, проводивших с ней различные встречи, беседы и т.д. Вывод о том, что ее можно привлечь к ответственности за дачу заведомо ложных показаний (или заведомо ложный донос), так как формально она не обладает соответствующим статусом, также не столь очевиден, что содержательно сближает В. с «соучастницей преступления». Ее заинтересованность в исходе дела также может быть обоснована. Хотя бы со ссылкой на то, что сама она не была привлечена к ответственности за совершение преступления (пусть и с освобождением от нее), причем ни в части того эпизода, о котором идет речь в приговоре, ни в части предположительно имевших место ранее действий по передаче взяток. Конечно, все это требует серьезного обоснования.
4. Также в жалобе можно попытаться обосновать, что суд не был «создан на основании закона» в смысле пункта 1 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. К подобному выводу можно прийти в результате анализа практики Европейского Суда по правам человека, в соответствии с которой суд может не отвечать этому требованию, если конкретное дело рассматривается не тем судом, к которому оно отнесено по подсудности.
Здесь можно привлечь для обоснования, например, решение Комиссии по правам человека по делу «Занд против Австрии» 1977 года. Формально материалы Вашего уголовного дела содержали сведения, составляющие государственную тайну (во всяком случае, суд с этим согласился). Следовательно, на основании пункта 3 части 3 статьи 31 УПК РФ данное дело подсудно суду уровня субъекта Российской Федерации, а рассмотрено оно было районным судом.
Сформулированный в кассационных жалобах Ваших адвокатов вывод, что судья Р. в соответствии с частью 2 статьи 63 УПК РФ не мог рассматривать Ваше дело, представляется не совсем необоснованным. Во всяком случае, из части 2 статьи 63 УПК РФ и проанализированной нами практики Верховного и Конституционного Судов РФ это прямо не вытекает, а каких-либо обоснований в жалобах адвокатов не приведено (возможно, оно есть в других материалах дела). Поэтому, по нашему мнению, это не может рассматриваться в качестве дополнительного аргумента при доказывании того, что суд не был «создан на основании закона».
5. Безусловно, можно вести речь о том, что в нарушение права на справедливое судебное разбирательство суд не ответил на целый ряд представленных Вами и Вашими защитниками аргументов и доказательств, которые (отдельно и в совокупности) являлись критическими с точки зрения возможности прийти к выводу о Вашей виновности. Речь, в первую очередь, о Вашей версии событий, в рамках которой Вы вполне обоснованно (то есть со ссылками на доказательства) утверждали, что полученные Вашим мужем деньги были внесены в качестве предоплаты за заказанную для личных нужд мебель и возвращены из-за отказа от соответствующего заказа. Однако здесь необходим тщательный анализ предмета доказывания, всех обвинительных доказательств и каждого доказательства, на которое обращала внимание защита, с выяснением того, какие из последних не были приняты во внимание, и на что именно они влияли с точки зрения обоснования каждого из элементов предмета доказывания и (посредством этого) итогового вывода о виновности.
Кроме того, здесь же можно говорить о том, что в нарушение права на справедливое судебное разбирательство суд изначально придавал большее значение аргументам и доказательствам обвинения. Другими словами, суд фактически не решал вопрос о том, чья версия – обвинения или защиты – является более основанной (при том, что на стороне защиты «работает» презумпция невиновности), а задавался вопросом, смогла ли защита опровергнуть версию обвинения, как если бы ее правильность изначально предполагалась.
6. Наконец, можно вести речь о том, что искажение протокола судебного заседания фактически лишило Вас права на допрос показывающих против Вас свидетелей, прямо гарантированного пунктом D части 3 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, а также права на защиту в целом.
Это утверждение основано на том, что право на защиту становится практически бессмысленным, если влияющая на исход дела информация, получаемая в ходе ее осуществления (в том числе при допросе свидетелей), не фиксируется и (или) искажается в протоколе судебного заседания, а исправить ее не представляется возможным хотя бы по той причине, что суду фактически не с чем сравнить представленные замечания на протокол (кроме этого самого протокола и своей памяти), так как самостоятельно суд не ведет ни аудиозапись, ни полное стенографирование, а аудиозаписи, сделанные защитой, не принимает. Безусловно, это проблема не только Вашего дела, а в принципе российского судопроизводства. И мы надеемся, что рано или поздно к ней будет привлечено самое пристальное внимание Европейского Суда по правам человека. Возможно, с помощью Вашего дела.
Мы не ставим по данному делу вопрос о нарушении Вашего права на личную жизнь, гарантированного статьей 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, хотя в ходе оперативных мероприятий, результаты которых легли в обоснование приговора, тайно использовалась аудиозапись, что представляло собой вмешательство в личную жизнь в том смысле, который придает этому термину Европейский Суд по правам человека. Невозможность обращения в Страсбургский Суд с жалобой на нарушение статьи 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод вызвана, по нашему мнению, во-первых, тем, что вмешательство было осуществлено в личную жизнь Вашего мужа (а не Вас), которому были переданы деньги – предмет предполагаемой взятки, во-вторых, никаких жалоб на нарушение чьих бы то ни было прав (его или Ваших) в связи с применением тайной аудиозаписи никем и никогда по делу, судя по представленным материалам, не высказывалось.
Безусловно, все это лишь предварительный анализ. Не исключено, что мы не заметили тех или иных нарушений, которые могут быть выявлены при более тщательном анализе. Кроме того, в отношении каждого из приведенных Выше предложений необходимо с большой тщательностью ставить и разрешать вопросы о соблюдении всех критериев приемлемости жалобы, в частности, исчерпания средств правовой защиты. Наконец, анализ должен быть проведен на основе всех материалов дела (в данном случае он основан лишь на приговоре, кассационных жалобах и кассационном определении).
Вместе с тем подготовка жалобы по данному делу представляется, по нашему мнению, весьма перспективной.
С уважением,
Олег Анищик
Здравствуйте Олег! Подскажите пожалуйста, в каких случаях происходит коmmунициирование жалобы государству ответчику и при этоm сведения о коmmунициировании не вносятся в базу данных суда на сайте?
Здравствуйте!
Вы можете найти ответ на свой вопрос в разделе «Как узнать судьбу жалобы, направленной в Европейский Суд».
Олег Анищик
Здравствуйте! Подскажите, пожалуйста: жалоба была направлена в Европейский суд после кассационной инстанции. В жалобе указано об отсутствии в государстве-ответчике эффективных средств правовой защиты. Однако после жалобы в Европейский суд, была пройдена надзорная инстанция, которая отказалась рассматривать жалобу в надзорном порядке в связи с тем, что решение суда первой инстанции оправдано, мотивировано и т.д. Вопрос — стоит ли посылать в Европейский суд постановления суда надзорной инстанции? Понятно, что на вопрос приемлемости жалобы это не повлияет, зато подтвердит то, что в государстве-ответчике действительно отсутствуют средства правовой защиты после кассационной инстанции. И не расценит ли это Европейский суд, как введение его в заблуждение относительно того, что истец ранее указал, что уверен в отсутствии у него средств правовой защиты, однако в надзорную инстанцию жалобу всё-таки подал (значит считал, что эти средства защиты у него есть)? Спасибо.
Здравствуйте!
Вы можете найти ответ на свой вопрос здесь.
О том, что обращение в надзорные инстанции судов общей юрисдикции в порядке, предусмотренном ГПК РФ и УПК РФ, не представляет собой внутреннее средство правовой защиты в смысле пункта 1 статьи 35 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, независимо от того, о предполагаемых нарушениях каких именно прав идет речь, Европейскому Суду по правам человека прекрасно известно, т.к. именно он и только он может делать вывод о том, является ли оно внутренним средством правовой защиты, Европейский Суд по правам человека всегда неизменно приходил по данному вопросу к одному и тому же выводу, несмотря на периодический – по мере изменения российского законодательства и практики его применения – возврат к его рассмотрению (ср. с пересмотром в 2009 году его позиции по вопросу о том, является ли внутренним средством правой защиты обращение с заявлением о пересмотре в порядке надзора вступивших в законную силу судебных актов в Высший Арбитражный Суд РФ — читайте обо всем этом подробно в разделе «Необходимость исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты перед обращением с жалобой в Европейский Суд»). Поэтому доказывать Европейскому Суду по правам человека с помощью тех или иных фактов конкретного дела то, что не зависит от этих фактов, поскольку объясняется национальным законодательством и практикой его применения в целом, оцененным Европейским Судом по правам человека соответствующим образом, не имеет смысла. При желании Вы можете сослаться на последнее принятое им решение по вопросу о том, является ли обращение в надзорную инстанцию российского суда общей юрисдикции — в зависимости от того, о каком виде судопроизводства идет речь — внутренним средством правовой защиты, хотя и это, по сути, излишне.
Обращение заявителя в надзорную инстанцию суда общей юрисдикции, во-первых, никоим образом не свидетельствует о том, что он признает его именно внутренним средством правовой защиты от предполагаемых нарушений прав, гарантированных Конвенцией и Протоколами к ней, в смысле пункта 1 статьи 35 Конвенции, а не просто надеется на изменение или отмену решений по делу по каким-то иным причинам, никоим образом не связанным с Конвенцией и Европейским Судом по правам человека, во-вторых, даже если заявитель считает обращение в надзорную инстанцию суда общей юрисдикции внутренним средством правовой защиты в указанном выше смысле, его мнение по данному вопросу как таковое не имеет значения, т.к. Европейский Суд по правам человека в настоящее время не признает любое обращение в надзорную инстанцию российского суда общей юрисдикции в порядке, предусмотренном ГПК РФ и УПК РФ, внутренним средством правовой защиты от каких бы то ни было нарушений, по причинам, никак не связанным с обстоятельствами конкретного дела, а заключающимся в законодательстве и практике его применения.
Олег Анищик
Уважаемый Олег!
Бесценный материал представленный на Вашем сайте позволил мне понять, что в Европейский Суд имеет смысл жаловаться только на критические факты указанные в кассационной жалобе, не рассмотренные/опровергнутые областным судом.
А можно ли жаловаться на факты указанные в кассационном представлении прокурора, но которые были пропущены в кас. жалобе защиты?
Спасибо!
С уважением, Сергей.
Здравствуйте!
Пункт 1 статьи 35 Конвенции о защите прав человека и основных свобод требует исчерпать внутригосударственные средства правовой защиты от каждого предполагаемого нарушения права, гарантированного Конвенцией или Протоколом к ней, перед обращением с жалобой на него в Европейский Суд по правам человека. Фактически это означает, что государству должна быть предоставлена возможность признать и исправить нарушение. И только в случае, если государство не воспользовалось возможностью сделать это на национальном уровне, соответствующая жалоба может быть рассмотрена Европейским Судом по правам человека.
По общему правилу именно заявитель должен исчерпать внутригосударственные средства правовой защиты от предполагаемого нарушения его права, т.е. предоставить государству возможность признать и исправить его. Однако суть требования пункта 1 статьи 35 Конвенции состоит все же в предоставлении государству возможности сделать это в принципе. Поэтому если другой участник процесса предоставил государству такую возможность, т.е. соответствующая претензия была рассмотрена судом, обращение в который представляло собой внутреннее средство правовой защиты от нарушения, однако была оставлена им без удовлетворения, и ничто не свидетельствует о том, что если бы такая же претензия была высказана самим заявителем, который не высказал ее, суд признал и исправил бы нарушение (положил начало его исправлению), вывод о том, что жалоба заявителя на это нарушение, поданная в Европейский Суд по правам человека, не отвечает требованию о необходимости исчерпания внутренних средств правовой защиты, представляется чрезмерным формализмом. Так, в своем Постановлении по делу «D. H. и другие против Чехии» (D.H. and Others v. the Czech Republic [GC], no. 57325/00, ECHR 2007-…) Большая Палата Европейского Суда по правам человека пришла к выводу об исчерпании всеми заявителями по делу средств правовой защиты от допущенных в отношении них нарушений, хотя не все из них обратились в Конституционный Суд, предположительно предоставлявший соответствующее средство правовой защиты. Данный вывод был сделан на том основании, что часть заявителей обратилась в Конституционный Суд, однако это не привело к признанию и исправлению нарушений, в то время как государству-ответчику все же была предоставлена соответствующая возможность.
Таким образом, теоретически мы не исключаем возможность того, что Европейский Суд по правам человека согласится с аргументами заявителя в пользу того, что его жалоба удовлетворяет требованию пункта 1 статьи 35 Конвенции о необходимости исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты, если о нарушении, которого она касается, ничего не говорилось в поданной им (его представителем/защитником) кассационной жалобе и непосредственно в заседании суда кассационной инстанции, обращение в который представляло собой внутреннее средство правовой защиты от этого нарушения, однако о нем было заявлено в кассационном представлении прокурора, которое в этой части было рассмотрено судом второй инстанции, отказавшимся признать и (или) исправить нарушение, и ничто не указывает на то, что результаты рассмотрения этой претензии были бы иными, если бы она была высказана самим заявителем. Соответственно, при этих условиях и с приведением соответствующего обоснования мы не исключаем возможности обращения в Европейский Суд по правам человека с жалобой, соответствующей всем остальным критериям приемлемости. Однако, безусловно, решение этого вопроса относится к исключительной юрисдикции Европейского Суда по правам человека. Более того, если он не будет готов признать нарушение как таковое, вряд ли он увидит смысл признавать жалобу приемлемой, т.е., в частности, соглашаться с подобным обоснованием соблюдения требования о необходимости исчерпания внутренних средств правовой защиты.
Обращаем внимание, что нам неизвестно значение выражения «жаловаться [в Европейский Суд по правам человека] на критические факты». В Европейский Суд по правам человека можно жаловаться только на предполагаемые нарушения прав, гарантированных Конвенцией и Протоколами к ней.
С уважением,
Олег Анищик
Огромное спасибо за ответ.
Здравствуйте Олег!
Наш благотворительный фонд инвалидов был выселен из единственного арендуемого помещения, предоставленного городскими властями, районным агентством КУГИ, предворительно отказавшимся продлить аренду без объяснения причин. То есть в отношении нашего Фонда не соблюдены государственные гарантии деятельности подобных организаций утверждённых в в соответствии с преамбулой, пунктами 1 и 12 ст. 5 и ст.33 Федерального закона от 24.11.1995 N 181-ФЗ»О социальной защите инвалидов в Российской Федерации»,и статьей 18 Федерального закона N 135-ФЗ от 11 августа 1995 года «О благотворительной деятельности» Все суды, включая апелляционный и кассационный, мы проиграли. Так как в решении одного из судов была ссылка на определение Верховного арбитражного суда (далее ВАС) об отказе принятия к рассмотрению жалобы инвалидной организации, так же выселенной из арендуемого помещения, и дана самостоятельная оценка ВАС содержанию и смыслу закона №181-ФЗ, обращение в ВАС не имело смысла.
В этой связи мы обратились жалобой в Конституционной суд РФ, где указали на нарушения ст. 125 (часть 4) Конституции, т.е. неприменение судами законов РФ указанных в наших ходатайствах. Кроме этого мы обратили внимание на игнорирование арбитражными судами позиции самого Конституционного суда РФ по судопроизводству, изложенных в его многочисленных решениях по ряду дел.
Однако мы получили определение Конституционного суда РФ об отказе в принятии нашей жалобы к рассмотрению, основанном на новых поправках, принятых а ноябре 2010 г., к содержанию статей 96 и 97 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации». Безусловно, сутью поправок, является невозможность граждан противостоять произволу судов, путём обращения в Конституционный суд, в части неприменения судами определённых законов, затрагивающих конституционные права и свободы граждан. Эти поправки приняты, как мы полагаем, в нарушение ст. 55 Конституции РФ, так как являются отменяющими и умаляющими права и свободы человека и гражданина относительно редакции закона «О Конституционном Суде Российской Федерации до принятия поправок, что противоречит ст.17 Конвенции «О Защите прав человека и основных свобод»
В результате нарушено право всех граждан России на справедливое судебное разбирательство, закреплённое в ст.6 Конвенции «О Защите прав человека и основных свобод»
В праве ли Европейский по правам человека суд рассмотреть наше дело в данном ракурсе?
С уважением, президент СПб регионального благотворительно фонда инвалидов Валерий Козлов. 2
Здравствуйте!
Если Ваш вопрос заключается в том, усматриваются ли в Вашем сообщении признаки нарушения Конституционным Судом РФ права Вашей организации на справедливое судебное разбирательство, гарантированного статьей 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, в связи с отказом в принятии жалобы (обращения) к рассмотрению, то таковых не усматривается (если Ваш вопрос состоит в чем-то другом, пожалуйста, переформулируйте его).
Для того, чтобы при принятии решения по жалобе Вашей организации Конституционный Суд РФ в принципе мог нарушить право на справедливое судебное разбирательство, гарантированное статьей 6 Конвенции, рассмотрение этой жалобы должно было охватываться гарантиями статьи 6 Конвенции, поскольку в рамках разбирательства, которое не охватывается гарантиями статьи 6 Конвенции, нарушить предусмотренное ей право на справедливое судебное разбирательство невозможно.
Статья 6 Конвенции гарантирует справедливость не любого судебного разбирательства. Во-первых, она гарантирует лицу, которому предъявлено уголовное обвинение, справедливость судебного разбирательства по существу этого обвинения, что по очевидным причинам не имеет отношения к Вашему делу. Во-вторых, статья 6 Конвенции гарантирует справедливость судебного разбирательства лицу, спор о гражданских, то есть цивильных, частных, правах которого разрешается (может быть разрешен) в рамках данного разбирательства по существу или судьба которого по меньшей мере предопределяется в рамках этого разбирательства, пусть даже формально принятие решения о судьбе спора находится за его рамками. Справедливость иных судебных разбирательств статьей 6 Конвенции не гарантирована.
Ничто в Вашем вопросе не свидетельствует о том, что в результате обращения с жалобой в Конституционный Суд РФ спор о гражданских, цивильных, частных правах Вашей организации, касающихся права на аренду помещения, мог быть разрешен по существу либо судьба этого спора могла быть предопределена, хотя бы уже по той причине, что этот спор был окончательно разрешен арбитражными судами еще до обращения Вашей организации с жалобой в Конституционный Суд РФ. Другими словами, еще до обращения с жалобой в Конституционный Суд РФ Ваша организация реализовала свое право на доступ к суду с целью разрешения спора о принадлежащих ей гражданских правах и обязанностях в смысле статьи 6 Конвенции.
Таким образом, Конституционный Суд РФ в принципе не мог нарушить право Вашей организации на справедливое судебное разбирательство, какое бы решение он не принял по ее жалобе, т.к. разбирательство по ней гарантиями статьи 6 Конвенции не охватывалось.
На случай, если Вы полагаете, что право Вашей организации на справедливое судебное разбирательство было (также) нарушено арбитражными судами, обращаем внимание, что согласно пункту 1 статьи 35 Конвенции жалоба может быть подана в Европейский Суд по правам человека только при условии исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты от нарушений, которых она касается, если такие средства защиты существуют на национальном уровне. Согласно практике Европейского Суда по правам человека, по общему правилу – оснований для отступления от которого мы в Вашем вопросе не усматриваем — обращение в ВАС РФ признается внутригосударственным средством правовой защиты от нарушений прав, гарантированных Конвенцией и Протоколами к ней, в т.ч. статьей 6 Конвенции, которые предположительно были допущены нижестоящими арбитражными судами (см. соответствующее обоснование в разделе «Необходимость исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты перед обращением в Европейский Суд»). Судя по заданному вопросу, Ваша организация с заявлением о пересмотре вступивших в законную силу судебных актов в ВАС РФ не обращалась. Таким образом, если Вашей организацией пропущен срок на обращение в ВАС РФ с таким заявлением, она не может подать в Европейский Суд по правам человека жалобу на нарушения ее права на справедливое судебное разбирательство, предположительно допущенные нижестоящими арбитражными судами, по причине неисчерпания внутригосударственных средств правовой защиты. Другими словами, в случае подачи такая жалоба будет признана неприемлемой.
С уважением,
Олег Анищик
Здравствуйте уважаемый Олег. Является ли в Арбитражном процессе отказ в ходатайстве о вызове свидетелей нарушением п. 1. ст. 6 о праве на справедливое судебное разбирательство. Если да, то по возможности прошу это подтвердить соответствующей практикой ЕСПЧ. Заранее спасибо…
Здравствуйте!
Пункт 1 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод не предусматривает права на вызов и (или) допрос любых свидетелей, которых хочет вызвать и (или) допросить сторона процесса, независимо от того, о каком виде судопроизводства идет речь. Поэтому как таковой отказ в удовлетворении ходатайства о вызове и (или) допросе любого свидетеля, которого хочет вызвать и (или) допросить сторона процесса, не может представлять собой нарушение ее права на справедливое судебное разбирательство, в т.ч. в рамках арбитражного судопроизводства, когда на него распространяются гарантии пункта 1 статьи 6 Конвенции.
Право на вызов и допрос любого свидетеля не гарантировано даже подпунктом D пункта 3 статьи 6 Конвенции, применимым, когда речь идет о разбирательстве по предъявленному лицу уголовному обвинению, хотя многие, ознакомившись с его текстом, ошибочно считают иначе (см., например, Постановление Европейского Суда по правам человека по делу «Энгель и другие против Нидерландов» (Engel and Others v. the Netherlands, жалоба N 5100/71) от 8 июня 1976 года (пункт 91)).
Однако статья 6 Конвенции гарантирует (в том числе, принимая во внимание практику Европейского Суда по правам человека, при рассмотрении спора о гражданских правах и обязанностях лица) право на вызов и допрос свидетелей на условиях состязательности и равенства сторон. То есть ни одна сторона процесса не должна ставиться в неблагоприятную позицию по отношению к другой, что может в некоторых случаях быть вызвано отказом в предоставлении возможности допросить ключевого, критического — с точки зрения значимости его потенциальных показаний — свидетеля и, как следствие, надлежащим образом представить свою позицию по делу. Поэтому если речь идет о таком свидетеле, не исключено, что отказ в удовлетворении ходатайства о его вызове и (или) допросе может представлять собой нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции.
С уважением,
Олег Анищик
22.07.2011 из Страсбурга пришло письмо от юридического референта ЕСПЧ из которого следует, что жалоба моя получена, заведено досье с соответствующим номером. Между тем, более никакой информации из Страсбурга я не получал. В течение которого времени суд рассматривает вопрос о соответствии жалобы критериям приемлемости? Спасибо…
19.12.2011г.
Здравствуйте!
О сроках рассмотрения жалоб Европейским Судом по правам человека, в том числе на отдельных этапах производства по ним, можно прочитать здесь.
Обращаем внимание, что, вопреки расхожему мнению, в настоящее время Европейский Суд по правам человека чрезвычайно редко выносит отдельные решения по вопросам приемлемости жалобы, если речь не идет о признании жалобы полностью неприемлемой. Другими словами, если жалоба не признается полностью неприемлемой, то в большинстве случаев она рассматривается на предмет приемлемости и по существу не последовательно, а одновременно. Рекомендуем Вам ознакомиться с разделом «Процедура рассмотрения жалоб Европейским Судом», где написано, в каких случаях Европейский Суд по правам человека в принципе выносит отдельные решения по вопросам приемлемости жалобы.
Олег Анищик
Хочу узнать о судьбе моёй жалобы № 43207/07 Последняя жалоба отправлена 14.19.11г. Корешок письма ЕСПЧ получен. Как можно узнать о сроке рассмотрения, если судом ЕСПЧ принято к рассмотрению в 2007 году. И мной пройдено 2 круга Правозащитных организаций РФ. Начиная от районного до Президиума Верховного суда, включая Прокуратуру, Москрвскую организацию по Правам человека. Президентов; Путина В.В. и Медведева А.Д.
Здравствуйте!
О том, можно ли узнать, когда по жалобе будет принято решение, можно прочитать здесь.
О сроках рассмотрения жалоб Европейским Судом по правам человека можно прочитать здесь.
О том, как узнать о судьбе жалобы, поданной в Европейский Суд по правам человека, можно прочитать в разделе «Как узнать судьбу жалобы, направленной в Европейский Суд».
Олег Анищик
Распространяется ли срок давности на дела лиц подвергшихся репрессиям и геноциду, при рассмотрении их судом ЕСПЧ, при требовании этими лицами компенсации за материальный ущерб и моральный вред в связи репрессиями и за утраченное имущество?
Здравствуйте!
Европейский Суд по правам человека не рассматривает как таковые требования о присуждении компенсации морального вреда или ущерба. Он рассматривает только и исключительно жалобы на нарушения прав, гарантированных Конвенцией о защите прав человека и основных свобод и Протоколами к ней, в случае признания которых может присудить жертве нарушения справедливую компенсацию, в том числе морального вреда и ущерба.
Мы не можем судить по утверждению о том, что некие лица «подверглись репрессиям и геноциду», о наличии признаков нарушений каких бы то ни было прав, гарантированных Конвенцией и Протоколами к ней. В текстах этих международных договоров таких слов не встречается в принципе.
Т.к. нам неизвестно, о каких предполагаемых нарушениях прав, гарантированных Конвенцией и Протоколами к ней, с жалобой на которые Вы, возможно, хотели бы обратиться в Европейский Суд по права человека, идет речь, мы не можем ответить на Ваш вопрос о том, как исчисляется срок на обращение с такой жалобой.
В принципе о сроках обращения с жалобами в Европейский Суд по правам человека можно прочитать в разделе «Шестимесячный срок на обращение с жалобой в Европейский Суд».
Олег Анищик
Здравствуйте, уважаемые господа.Я обращаюсь к Вам с вопросом.Дело о нарушении моих прав в Российской Федерации, ответчик Сберегательный Банк Российской Федерации и Правительство Российской Федерации нарушены права на Крайнем Севере в Оймяконском районе посёлке Дражный дело находится на рассмотрении в суде города Страсбурга.Дело№53715/09.Прошу Вас ответить как мне узнать результат рассмотрения дела.Капустин Дмитрий Владиславович. Дмитрий Бездомный из Оймякона.Поэт,пкреводчик с английского языка.
Здравствуйте!
Пожалуйста, обратитесь к разделу «Как узнать судьбу жалобы, направленной в Европейский Суд».
С уважением,
Олег Анищик