Уважаемая Е.!
Из представленных Вами материалов потенциально усматриваются следующие нарушения прав, гарантированных Конвенцией о защите прав человека и основных свобод.
Все нарушения касаются статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, но они достаточно разные, так как эта статья предусматривает значительное число различных прав.
1. Судебное заседание было закрытым в отсутствие оснований, предусмотренных пунктом 1 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, а именно: соответствующих соображений морали, общественного порядка либо национальной безопасности.
Очевидно, что первые два основания неприменимы к Вашему делу. Во всяком случае, на первый взгляд в представленных материалах ничего об этом не говорится. Надо полагать, что заседание было закрытым в связи с наличием в материалах дела результатов ОРД, которые (в силу соответствующего закона) формально считаются содержащими «государственную тайну». Следовательно, возникает вопрос о применимости третьего из предусмотренных пунктом 1 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод оснований, то есть «соображений национальной безопасности». Однако, во-первых, неясно, какие именно конкретные материалы, имеющиеся в деле, свидетельствовали о необходимости закрывать заседание, учитывая, что практически все результаты ОРД были рассекречены. Во-вторых, даже в случаях, когда имеются основания полагать, что те или иные материалы действительно содержат затрагивающие национальную безопасность сведения, суд должен проанализировать, как закрытие заседание повлияет на принцип гласности.
Полагаем, что этого сделано не было, а ссылка на «государственную тайну» была совершенно формальной. В-третьих (даже если интересы национальной безопасности затронуты), суд должен рассмотреть вопрос о том, почему необходимо закрывать весь процесс целиком, а не проводить одно (или несколько) судебных заседаний, в ходе которых могли бы быть рассмотрены те самые содержащие «государственную тайну» материалы. Безусловно, этого также не было сделано. Конечно, в ряде случаев открытое разбирательство в суде кассационной инстанции может исправить допущенное нарушение. Однако это не обязательно так, и, возможно, заседание суда второй инстанции тоже было закрытым (из кассационного определения это непонятно). При обосновании данного нарушения можно опираться на Постановление Европейского Суда по правам человека по делу «Белашев против России», хотя по этому вопросу у Страсбургского Суда в принципе имеется весьма богатая практика и в отношении других стран.
2. Использование в качестве критических доказательств по делу материалов, собранных в результате (тайных) оперативно-розыскных мероприятий, проведение которых не было обосновано наличием разумных подозрений в причастности лица к совершению преступления, является нарушением права на справедливое разбирательство, гарантированного пунктом 1 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.
Это довольно сложная, но при этом весьма перспективная логика, которая основана, в частности, на Решении Европейского Суда по правам человека по делу Джона Джеймса Шеннона, а также Постановлении по делу «В. против Финляндии». Кроме того, очень важным представляется Постановление по делу «Раманаускас против Литвы», так как в нем речь прямо идет о получении взятки.
Идея состоит в том, что проведение в отношении лица тайных мероприятий должно основываться на «разумных подозрениях» в причастности его к совершению преступления. Сведения, сообщенные каким-либо одним частным лицом, не соответствуют этому требованию, то есть не могут являться достаточным основанием для проведения тайных мероприятий, которые по определению способны затронуть целый ряд охраняемых прав. Не может являться достаточной и информация, полученная от частного лица, находящегося «в оперативной разработке». Перед началом осуществления тайных мероприятий соответствующие органы должны убедиться в разумности (обоснованности) подозрений в совершении лицом преступления, а только потом (с целью их проверки) проводить то или иное мероприятие, направленное на подтверждение или опровержение этих подозрений. В Вашем случае сначала информация (как заявляют сотрудники милиции) поступила от некоего «анонимного лица», а затем – от В., которая в некотором смысле сама находилась по меньшей мере «в оперативной разработке». Однако в плане подготовки жалобы важен не сам факт того, что в отношении Вас проводились тайные мероприятия, а обстоятельства использования их результатов в качестве критических доказательств по делу. Под ними понимаются такие доказательства, на которых в значительной степени построено обвинение (без которых обвинением просто не было бы обоснованным). В Вашем деле это по крайней мере сами деньги (предмет предполагаемой взятки), появившиеся (в качестве доказательств) именно благодаря оперативному мероприятию, а также сведения об обстоятельствах их передачи. Но критическое значение этих доказательств подлежит, конечно, отдельному обоснованию. Для этого необходимо:
определить предмет доказывания по делу,
соотнести каждое из обвинительных доказательств с каждым из элементов предмета доказывания,
сделать вывод о том, какое значение для обоснования тех или иных элементов имеют доказательства, полученных описанным выше путем (посредством оперативных мероприятий, для проведения которых не было достаточных разумных подозрений в совершении Вами преступления),
продемонстрировать, что их значение критическое в том смысле, что без них, исходя из закона и (или) сложившейся практики его применения, невозможно или очень затруднительно обоснование наличия тех элементов предмета доказывания, в отсутствие которых Вас должны были оправдать (или прекратить дело по тем или иным основаниям).
В отношении данного вопроса возникают определенные проблемы с обоснованием исчерпания средств правовой защиты от этого нарушения на национальном уровне, так как жалобы на это не были явно высказаны ни Вами, ни Вашими адвокатами ни в суде первой инстанции, ни в кассации. Однако все не выглядит абсолютно безнадежным. Мы скорее рекомендовали бы заявить о таком нарушении и хотя бы до какой-то степени попытаться обосновать, что средства защиты были исчерпаны.
3. Также можно попытаться доказать, что В. в определенном смысле была «агентом государства», ее показания являются практически единственным и потому критическим (с точки зрения возможности обоснования обвинительного приговора в их отсутствие) доказательством, а постановление приговора исключительно на их основании нарушает требования справедливости судебного разбирательства.
Конечно, обоснование того, что В. является «агентом государства» (так как в процессе осуществления оперативных мероприятий полностью действовала под контролем и в соответствии с указаниями сотрудников милиции), не свидетельствует о невозможности использования ее показаний в принципе. Однако в случае, если они являются единственным доказательством, обосновывающим предъявленное лицу уголовное обвинение, право на судебное разбирательство может быть нарушено. Наряду с обоснованием того факта, что В. является «агентом государства», необходимо проведение анализа доказательственной базы по делу, чтобы показать, что подавляющее большинство доказательств производны от ее показаний. «Показания» здесь, конечно, рассматриваются содержательно, а не в том смысле, который придается этому термину УПК РФ. Под показаниями мы понимаем любые относящиеся к делу сведения, сообщенные лицом кому бы то ни было и в какой бы то ни было форме (а не только при допросе) и использованные в качестве доказательства. Нетрудно заметить, что, например, показания всех других свидетелей обвинения о причастности Вас к получению взятки производны от слов В., которая сообщила им об этом. Таким образом, показания этих свидетелей – это те же слова В., форма которых многократно приумножена без изменения содержания. Другими словами, если я говорю А., Б. и В., что Х. – плохой человек, после чего сам повторяю эти слова в суде, а А., Б. и В. сообщают, что им я тоже об этом говорил, то формально против Х. имеются показания четырех свидетелей (в смысле четырех разных источников информации), которые за счет количества и соответствия друг другу вроде бы (по мнению российских судов) увеличивают вероятность того, что Х.- действительно плохой человек. Если присмотреться, то имеет место только один источник информации – мои собственные слова. Остальные три производны от этого источника и ничего не добавляют. Именно поэтому можно сделать вывод, что показания В., на основе которых построен ряд других обвинительных доказательств по делу, являются критическими и практически единственными, так как кроме них обвинение больше ничего не подтверждает. Здесь стоит добавить, что деньги (предмет предполагаемой взятки), равно как все другие данные, полученные оперативным путем (а никаких иных доказательств, кроме этих и показаний свидетелей, в деле нет), также производны от слов В., которая при не совсем выясненных обстоятельствах сообщила в милицию о том, что Вы требовали от нее взятку. Безусловно, все это требует обстоятельного, но лаконичного обоснования.
В качестве дополнительной (или альтернативной) логики можно доказывать, что В., чьи показания столь критичны для постановления обвинительного приговора, в некотором смысле была «соучастницей» предположительно имевшего место преступления. Конечно, формально в соответствии с УК РФ получение и дача взятки – это разные составы. Однако очевидно, что, во-первых, получение взятки без ее дачи невозможно, во-вторых, получение и дача «одной взятки» представляют собой единое событие. Именно в этом смысле В. можно назвать «соучастницей» условного выделяемого нами преступления под названием «взяточничество». Подобное обоснование может иметь смысл, так как в ряде случаев Европейский Суд по правам человека приходил к выводу, что использование в качестве критических доказательств при обвинении лица в совершении преступления показаний его соучастников может (особенно в совокупности с другими нарушениями статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод) свидетельствовать о нарушении права на справедливое судебное разбирательство. Здесь можно посмотреть хотя бы на Постановление по делу «Владимир Романов против России». Подобный вывод, в частности, основан на том, что «соучастник» сам является лицом, заинтересованным в определенном исходе дела, а привлечение его к ответственности за дачу ложных показаний не представляется возможным, так как ложь представляет собой одно из средств защиты. Уточним, что Страсбургский Суд в большинстве случаев склонен анализировать ситуацию содержательно, а не формально. Поэтому и здесь мы говорим о том, что для В., которая формально вроде бы не является ни подозреваемой, ни обвиняемой, ни подсудимой, данные ей показания являлись средством защиты от тех подозрений (в даче взятки), которые практически проявились в деятельности сотрудников милиции, проводивших с ней различные встречи, беседы и т.д. Вывод о том, что ее можно привлечь к ответственности за дачу заведомо ложных показаний (или заведомо ложный донос), так как формально она не обладает соответствующим статусом, также не столь очевиден, что содержательно сближает В. с «соучастницей преступления». Ее заинтересованность в исходе дела также может быть обоснована. Хотя бы со ссылкой на то, что сама она не была привлечена к ответственности за совершение преступления (пусть и с освобождением от нее), причем ни в части того эпизода, о котором идет речь в приговоре, ни в части предположительно имевших место ранее действий по передаче взяток. Конечно, все это требует серьезного обоснования.
4. Также в жалобе можно попытаться обосновать, что суд не был «создан на основании закона» в смысле пункта 1 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. К подобному выводу можно прийти в результате анализа практики Европейского Суда по правам человека, в соответствии с которой суд может не отвечать этому требованию, если конкретное дело рассматривается не тем судом, к которому оно отнесено по подсудности.
Здесь можно привлечь для обоснования, например, решение Комиссии по правам человека по делу «Занд против Австрии» 1977 года. Формально материалы Вашего уголовного дела содержали сведения, составляющие государственную тайну (во всяком случае, суд с этим согласился). Следовательно, на основании пункта 3 части 3 статьи 31 УПК РФ данное дело подсудно суду уровня субъекта Российской Федерации, а рассмотрено оно было районным судом.
Сформулированный в кассационных жалобах Ваших адвокатов вывод, что судья Р. в соответствии с частью 2 статьи 63 УПК РФ не мог рассматривать Ваше дело, представляется не совсем необоснованным. Во всяком случае, из части 2 статьи 63 УПК РФ и проанализированной нами практики Верховного и Конституционного Судов РФ это прямо не вытекает, а каких-либо обоснований в жалобах адвокатов не приведено (возможно, оно есть в других материалах дела). Поэтому, по нашему мнению, это не может рассматриваться в качестве дополнительного аргумента при доказывании того, что суд не был «создан на основании закона».
5. Безусловно, можно вести речь о том, что в нарушение права на справедливое судебное разбирательство суд не ответил на целый ряд представленных Вами и Вашими защитниками аргументов и доказательств, которые (отдельно и в совокупности) являлись критическими с точки зрения возможности прийти к выводу о Вашей виновности. Речь, в первую очередь, о Вашей версии событий, в рамках которой Вы вполне обоснованно (то есть со ссылками на доказательства) утверждали, что полученные Вашим мужем деньги были внесены в качестве предоплаты за заказанную для личных нужд мебель и возвращены из-за отказа от соответствующего заказа. Однако здесь необходим тщательный анализ предмета доказывания, всех обвинительных доказательств и каждого доказательства, на которое обращала внимание защита, с выяснением того, какие из последних не были приняты во внимание, и на что именно они влияли с точки зрения обоснования каждого из элементов предмета доказывания и (посредством этого) итогового вывода о виновности.
Кроме того, здесь же можно говорить о том, что в нарушение права на справедливое судебное разбирательство суд изначально придавал большее значение аргументам и доказательствам обвинения. Другими словами, суд фактически не решал вопрос о том, чья версия – обвинения или защиты – является более основанной (при том, что на стороне защиты «работает» презумпция невиновности), а задавался вопросом, смогла ли защита опровергнуть версию обвинения, как если бы ее правильность изначально предполагалась.
6. Наконец, можно вести речь о том, что искажение протокола судебного заседания фактически лишило Вас права на допрос показывающих против Вас свидетелей, прямо гарантированного пунктом D части 3 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, а также права на защиту в целом.
Это утверждение основано на том, что право на защиту становится практически бессмысленным, если влияющая на исход дела информация, получаемая в ходе ее осуществления (в том числе при допросе свидетелей), не фиксируется и (или) искажается в протоколе судебного заседания, а исправить ее не представляется возможным хотя бы по той причине, что суду фактически не с чем сравнить представленные замечания на протокол (кроме этого самого протокола и своей памяти), так как самостоятельно суд не ведет ни аудиозапись, ни полное стенографирование, а аудиозаписи, сделанные защитой, не принимает. Безусловно, это проблема не только Вашего дела, а в принципе российского судопроизводства. И мы надеемся, что рано или поздно к ней будет привлечено самое пристальное внимание Европейского Суда по правам человека. Возможно, с помощью Вашего дела.
Мы не ставим по данному делу вопрос о нарушении Вашего права на личную жизнь, гарантированного статьей 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, хотя в ходе оперативных мероприятий, результаты которых легли в обоснование приговора, тайно использовалась аудиозапись, что представляло собой вмешательство в личную жизнь в том смысле, который придает этому термину Европейский Суд по правам человека. Невозможность обращения в Страсбургский Суд с жалобой на нарушение статьи 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод вызвана, по нашему мнению, во-первых, тем, что вмешательство было осуществлено в личную жизнь Вашего мужа (а не Вас), которому были переданы деньги – предмет предполагаемой взятки, во-вторых, никаких жалоб на нарушение чьих бы то ни было прав (его или Ваших) в связи с применением тайной аудиозаписи никем и никогда по делу, судя по представленным материалам, не высказывалось.
Безусловно, все это лишь предварительный анализ. Не исключено, что мы не заметили тех или иных нарушений, которые могут быть выявлены при более тщательном анализе. Кроме того, в отношении каждого из приведенных Выше предложений необходимо с большой тщательностью ставить и разрешать вопросы о соблюдении всех критериев приемлемости жалобы, в частности, исчерпания средств правовой защиты. Наконец, анализ должен быть проведен на основе всех материалов дела (в данном случае он основан лишь на приговоре, кассационных жалобах и кассационном определении).
Вместе с тем подготовка жалобы по данному делу представляется, по нашему мнению, весьма перспективной.
С уважением,
Олег Анищик
Рассматривает ли Европейский суд дела о бездействии государственных органов (судебных приставов) и утраты денежных средств по их вине
Здравствуйте!
Европейский Суд по правам человека рассматривает только и исключительно жалобы на предполагаемые нарушения государством прав, гарантированных Конвенцией о защите прав человека и основных свобод и Протоколами к ней.
Судить по Вашему вопросу о наличии признаков каких бы то ни было нарушений и, соответственно, содержательно ответить на Ваш вопрос невозможно по причинам, изложенным в правилах сайта.
Олег Анищик
Уважаемый Олег Олегович, Волгоградский районный суд 30 мая 2010г. вынес решение об отмене завещания. 21 июляСудебная коллегия погрпажданским делам Волгоградского обл. суда оставила в силе решения суда 1 инстанции. 30 сентября 2011г. Зам. пред. Волгоградского обл. суда оставил решение суда 1инстанции в силе.
Когда подавал в ВС Надзорную жалобу, в приёмной мне предложили исправить название и написать Кассационная жалоба. 4 апреля 2012г. Зам пред. ВС Нечаев В.И. ответил отказом на мою Кассационную жалобу, оставив в силе решение суда 1 инстанции.
Срок подачи надо считать от решения кассации ВС (до 1 января 2012 г. писали Надзорная жалоба) или от кассации после суда 1 инстанции. Ведь по сути последняя кассация по факту от ВС.Спасибо В.А.
Здравствуйте!
Я не могу ответить на Ваш вопрос по причинам, прямо указанным в правилах сайта.
Обращаю внимание, что подача жалоб в надзорные инстанции российских судов общей юрисдикции в порядке, предусмотренном ГПК РФ в редакции, действовавшей до 01 января 2012 года, не влияет на течение срока на обращение в Европейский Суд по правам человека с жалобой на нарушения, предположительно допущенные судами первой и (или) второй инстанций, т.к. не считается внутренним средством правовой защиты от каких бы то ни было нарушений, а решения этих судов не рассматриваются в качестве окончательных решений по делу в смысле пункта 1 статьи 35 Конвенции о защите прав человека и основных свобод применительно к нарушениям, предположительно допущенным судами первой и (или) второй инстанций. См. соответствующее обоснование в разделе «Необходимость исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты перед обращением в Европейский Суд». В случае, если Европейский Суд по правам человека придет к аналогичным выводам в отношении кассации и надзора, предусмотренных ГПК РФ в редакции, действующей с 01 января 2012 года, вероятность чего весьма высока, все это будет в равной степени применимо к ним, о чем можно прочитать в том же разделе сайта. То, что теперь соответствующая жалоба называется не надзорной, а кассационной, само по себе не имеет никакого значения, т.к. Европейский Суд по правам человека признавал (по общему правилу) обращение с кассационной жалобой в порядке, предусмотренном ГПК РФ в редакции, действовавшей до 01 января 2012 года, внутренним средством правовой защиты от нарушений, предположительно допущенных судом первой инстанции, не потому что жалоба называлась кассационной, а потому что по существу, содержательно обращение с такой жалобой отвечало признакам внутригосударственного средства правовой защиты в смысле пункта 1 статьи 35 Конвенции, в то время как обращение с похожей лишь по своему названию жалобой в порядке, предусмотренном ГПК РФ в редакции, действующей с 01 января 2012 года, вызывает сомнения в том, что оно представляет собой внутригосударственное средство правовой защиты.
Олег Анищик
Здравствуйте! Не можете подсказать есть ли возможность узнать была ли доставлена жалоба в Суд, ответ на нее пришел вчера, в простом письме даже без номера для отслеживания. В письме- отказ на основании 34 и 35 статей, подпись единолично рассмотревшего человека- ксерокопирована, в общем на документе нет ни подписей ни печатей «живых» Это нормально? Не может ли быть такого что нашу жалобу не отправили в суд гос органы и прислали «липу» в ответ- требования были заявлены на 255 тысяч евро- сумма не маленькая, потому возникают опасения в том что все честно. Позвонить в суд и пообщаться с секретарем не можем, так как не владеем иностранными языками.
С уважением, Илья.
Здравствуйте!
Вы можете найти ответы на свои вопросы здесь, здесь, здесь и здесь.
Олег Анищик
Известно ли Вам решения ЕСПЧ связанные с нарушением прав лица в связи не обеспечением заявителю возможности знакомиться материалами дела на родном языке. Пример из практике: Россия намерена передать по запросу Турции гражданина Турции курдского происхождения. Заявитель, которому был обеспечен переводчик (переводивший устно) намерен обратиться в ЕСПЧ, поскольку материалы дела : решение Генеральной прокуратуры об его аресте, выдачи Турции и последующие решения и протоколы первой и кассационной инстанции судов не были представлены ему в письменном виде для ознакомления. В связи с этим, он был лишен возможности самостоятельно вести защиту, хотя его интересы защищал адвокат.
Здравствуйте!
Я не могу ответить на Ваш вопрос по причинам, изложенным в правилах сайта.
Я могу лишь сказать, что гарантии статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, предусматривающей право на справедливое судебное разбирательство, о возможном нарушении которого Вы фактически ведете речь, распространяются только на лиц, в отношении которых судами в рамках соответствующих разбирательств принимаются решения по существу предъявленных им уголовных обвинений, а также на лиц, споры о гражданских, частных, цивильных, непубличных правах и обязанностях которых разрешаются судами. Это достаточно явно следует прямо из текста статьи 6 Конвенции и подтверждается тысячами решений Страсбургского Суда. При этом разбирательство в запрашиваемом (а не запрашивающем) государстве, которое касается экстрадиции (выдачи, высылки, депортации и т.п.) лица, не считается Европейским Судом по правам человека ни разбирательством, в рамках которого разрешается судьба каких-либо гражданских прав или обязанностей этого лица в смысле пункта 1 статьи 6 Конвенции (см., например, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по правам человека по делу «Маматкулов и Аскаров против Турации» (Mamatkulov and Askarov v. Turkey, жалобы NN 46827/99 и 46951/99) от 04 февраля 2005 года (пункты 81-83)), ни разбирательством, в рамках которого принимается решение по существу предъявленного этому лицу уголовного обвинения (таковое имеет место в запрашивающем государстве; в запрашиваемом государстве в отношении лица не может быть нарушено право на защиту от предъявленного ему уголовного обвинения, т.к. оно ему в этом государстве не предъявлено и решение по нему судами этого государства не принимается; см., например, mutatis mutandis, Постановление Европейского Суда по правам человека по делу «Исмоилов и другие против России» (Ismoilov and Others v. Russia, жалоба N 2947/06) от 24 апреля 2008 года (пункт 162); в ряде случаев речь можно вести о применимости в запрашиваемом государстве права на соблюдение презумпции невиновности, однако Вами никаких претензий, касающихся его предполагаемых нарушений, не предъявляется).
Кроме того, даже в тех случаях, когда право защищать себя лично, гарантированное подпунктом С пункта 3 статьи 6 Конвенции, применимо (повторюсь, ничто в Вашем вопросе как таковом об этом не свидетельствует), оно не является абсолютным и может быть ограничено в интересах правосудия. Так, подпункт С пункта 3 статьи 6 Конвенции предусматривает право лица, которому предъявлено уголовное обвинение, «защищать себя лично или (NB — О.А.) через посредство выбранного им самим защитника или (NB — О.А.), при недостатке у него средств для оплаты услуг защитника, пользоваться услугами назначенного ему защитника бесплатно, когда того требуют интересы правосудия». Т.е. ограничение права лица защищать себя лично при обеспечении ему возможности защищать себя через посредство назначенного ему защитника может не представлять собой нарушения права на защиту (см., например, Решение Европейского Суда по права человека по делу «Коррейа де Матуш против Португалии» (Correia de Matos v. Portugal, жалоба N 48188/99) от 15 ноября 2001 года). Более того, подпункт Е пункта 3 статьи 6 Конвенции, гарантирующий лицу, которому предъявлено уголовное обвинение, право пользоваться бесплатной помощью переводчика, если он не понимает языка, используемого в суде, или не говорит на этом языке, предусматривает право на понимание содержания материалов дела, однако, во-первых, не всех (не любых), а во-вторых, не требует обязательного перевода, в т.ч. письменного, но лишь, повторюсь, обеспечения их понимания (см., например, Постановления Европейского Суда по правам человека по делу «Людике, Белкасим и Коч против Германии» (Luedicke, Belkacem and Koc v. Germany, жалобы NN 6210/73, 6877/75 и 7132/75) от 28 ноября 1978 и «Камасински против Австрии» (Kamasinski v. Austria, жалоба N 9783/82) от 19 декабря 1989 года, а также Постановление Большой Палаты Европейского Суда по правам человека по делу «Эрми против Италии» (Hermi v. Italy, жалоба N 18114/02) от 18 октября 2006 года).
Наконец, обращаю внимание, что в подавляющем большинстве случаев лица, которым грозит экстрадиция, могут подать в Страсбургский Суд обоснованные жалобы лишь на возможное нарушение запрашиваемым государством в случае их выдачи права не подвергаться пыткам, бесчеловечному или унижающему достоинство обращению, которым они могут быть подвергнуты в запрашивающей стране, гарантированного статьей 3 Конвенции (реже — права на жизнь, гарантированного статьей 2 Конвенции) и (или) права на справедливое судебное разбирательство по предъявленным им уголовным обвинениям в запрашивающем (а не запрашиваемом) государстве, гарантированного статьей 6 Конвенции, а также права на уважение личной и семейной жизни, гарантированного статьей 8 Конвенции. Иногда также усматриваются основания для заявления ходатайства о принятии обеспечительных мер в виде запрета экстрадиции лица до завершения рассмотрения его жалобы Страсбургским Судом (или момента, когда выяснится, что реальный риск нарушений названных выше прав в случае экстрадиции отсутствует либо сама экстрадиция более невозможна). Однако судить по Вашему вопросу о наличии как оснований для подачи соответствующей жалобы, так и оснований для заявления подобного ходатайства невозможно, о чем написано в самом начале данного ответа.
Олег Анищик
Спасибо за оперативный и развернутый ответ. Да, в своем вопросе не все моменты дела были отражены. Надеюсь Ваши рекомендации помогут нам оказать оперативную помощь лицу.
Здравствуйте!
Мною 12.01.2012 г. была отправлена в Европейский Суд почтой DHL посылка (3,2 кг) с полной жалобой на формуляре объемом 48 страниц, а также 164 приложения (документы-доказательства) к жалобе. Впоследствии я получила из Секретариата Суда письмо, датированное 16.02.2012 г. о том, что референт Суда подтверждает почему-то получение письма, на основании которого было заведено досье с номером, хотя в начале письма указано «ECHR-LRus 1.1, EKB/EV/nga, Жалоба №…..?
Далее, в тексте письма указано, чт «Вам необходимо в срок до 16.05.2012 г. направить Суду единый формуляр жалобы, содержащий краткое изложение (не более 10 печатных страниц) в хронологическом порядке существенных фактов и жалоб, на рассмотрении которых Вы настаиваете».
В связи с этим у меня возникли вопросы:
1. Означает ли это, что Суд принял ранее направленную жалобу как «предварительную жалобу»? Почему нет указания о 8-недельном сроке, а указан конкретный срок? На какой срок я должна ориентироваться на 8-недельный с даты отправки письма из Суда или на срок, указанный в письме — до 16.05.2012.?
2. Могу ли я попросить Суд о продлении предоставленного срока,если я не успею по срокам отправить им формуляр на 10 страницах? Какие для этого могут быть уважительные причины?
3. Для того, чтобы уложиться с текстом жалобы в 10 страниц могу ли я во II и III разделах формуляра привести краткое изложение сути этих разделов со ссылкой, что подробное их изложение см. на отдельных страницах/листах/? И как тогда эти отдельные странички нумеровать? Как страницу 3а, 3в, 3с, 3d и т.д.? Или лучше подробное изложение разделов вынести за пределы формуляра как Приложение к жалобе?
3. Посылать ли снова Доверенность или достаточно ранее высланной доверенности.
4. Посылать ли заново все ранее высланные приложения к Жалобе? если нет, то достаточно ли указать, что Приложения за этими же номерами ранее были высланы и получены судом?
Надеюсь на Ваш скорый ответ, т.к. 16.05. истекают сроки отправки формуляра.
С уважением, Вера.
Здравствуйте!
Ничто в Вашем сообщении не свидетельствует о том, что Ваша жалоба расценена как предварительная. Все указывает на то, что Ваша жалоба расценена как полная жалоба на формуляре, не соответствующая требованиям пункта 1 Правила 47 Регламента Европейского Суда по права человека, о чем можно прочитать здесь.
Вам следует ориентироваться на срок, прямо указанный в полученном Вами письме. Восьминедельный срок здесь неприменим, т.к. речь не идет о предварительной жалобе (хотя в принципе в подобных случаях фактически также может предоставляться 8 недель, у Вас срок другой).
Регламентом Европейского Суда по правам человека и другими документами, регулирующими его деятельность, не предусмотрено прямо право заявителя ходатайствовать о предоставлении ему дополнительного — по отношению к уже предоставленному — времени для подготовки документов, запрошенных Европейским Судом по правам человека, не считая меморандума (письменного отзыва) и, соответственно, направляемого одновременно с ним требования о справедливой компенсации (см. пункт 20 Практической инструкции по подаче письменных отзывов сторонами разбирательства в Европейском Суде по правам человека). Однако в практическом плане мне неизвестно случаев, когда Секретариат Европейского Суда по правам человека отказал бы заявителю или его представителю в удовлетворении просьбы о предоставлении дополнительного времени на подготовку и отправку жалобы или иного документа, если соответствующее ходатайство было направлено ему до истечения установленного срока на ее (его) подготовку и отправку. Поэтому я не усматриваю причин, по которым Секретариат должен был бы отказать Вам в предоставлении дополнительного времени. С другой стороны, Секретариат постоянно меняет правила работы с жалобами и далеко не всегда публикует информацию о соответствующих изменениях, примером чего является «Проект Правила 47», который, возможно, применен к Вашей жалобе (хотя не исключено, что Ваша жалоба касается нарушений ключевых прав, гарантированных статьями 2, 3, 4 и (или) 5 Конвенции, либо прав лица, лишенного свободы, либо по тем или иным причинам применительно к ней сделано исключение, предусмотренное «Проектом Правила 47», поскольку, в отличие от других жалоб, подпадающих под его действие, она зарегистрирована именно как полная жалоба на формуляре, о чем, в частности, прямо свидетельствует шифр полученного Вами письма: ECHR-LRus1.1; поэтому вполне возможно, что адресованные Вам требования вызваны той причиной, которой они вызывались до начала реализации «Проекта Правила 47», то есть нечитабельностью Вашей жалобы).
Поскольку право на заявление указанного выше ходатайства прямо не предусмотрено, никакие причины не могу быть сами по себе отнесены к уважительным или неуважительным с точки зрения возможности его подачи. Как Вы можете видеть, не обозначены таковые и в пункте 20 указанной выше Практической инструкции применительно к меморандуму (письменном отзыву), хотя прямо указано, что заявитель должен назвать их.
В любом случае обратите внимание, что письмо, которым заявителю или его представителю сообщается о продлении срока на подготовку и отправку жалобы или иного документа, может прийти ему всего за несколько дней до истечения нового срока, если продление предоставляется на месяц, как это часто бывает (это объясняется сроком доставки корреспонденции из Страсбурга в Россию). Поэтому Вам следует подготовить и отправить краткую жалобу при первой же возможности, не дожидаясь ответного письма на Ваше ходатайство, если Вы решите его заявить.
Как следует из пункта 11 Практической инструкции по обращению в Европейский Суд по правам человека (Практического руководства по подаче жалобы, как его называет Секретариат в своем переводе Правила 47 Регламента), на котором основано адресованное Вам требование, а также полученного Вами письма, краткая жалоба, не считая списка приложений к ней и самих приложений, должна быть выполнена не более чем на 10 страницах (при этом титульный лист, включая его оборотную сторону, вероятно, также не считается). Если Вы обозначите 39 из 48 страниц жалобы как «третьи страницы» (3a, 3b, 3c, 3d и т.д.), это не сделает жалобу 10-страничной. Поэтому все подробности должны быть выведены в приложения, если Вы в принципе считаете необходимыми их сохранить (напоминаю, что Вы уже подали подробную жалобу, где они содержатся; хотя, принимая во внимание, что, возможно, поданная Вами жалоба нечитабельна, не исключено, что Вы захотите ее переписать). Соответственно, страницы должны нумероваться следующим образом: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9 и 10 (если Вы нумеруете их арабскими цифрами). Обращаю внимание, что требований к размеру шрифта и полей формуляра жалобы не существует. Возможно, это обстоятельство позволит Вам уместить немного больше текста на 10 страницах, если Вам это потребуется.
Вы можете найти ответ на свой третий вопрос здесь.
Я не усматриваю необходимости в повторной отправке приложений к жалобе, если они надлежащим образом пронумерованы и Вы сможете при необходимости использовать эту нумерацию, чтобы ссылаться на соответствующие документы в той краткой жалобе, которую Вас просят представить.
Олег Анищик
Большое спасибо Вам за столь оперативный ответ. Жалоба действительно касалась большого числа нарушений ст.ст.5 и 6 Конвенции в отношении лица, лишенного свободы, поэтому она и занимала большой объем. Теперь последую Вашим советам и обязательно постараюсь уложиться в срок 15-16 мая…
Здравствуйте, Олег! Я к вам обращалась вчера со своими вопросами и Вы мне очень помогли. А сегодня возник другой вопрос, и наверное очень глупый вопрос. Я сегодня отправляла полную жалобу на формуляре как просил Европейский суд до 16 мая, но забыла поставить подпись. В таких случаях Жалоба не будет принята? Или может быть мне завтра, 16 мая, в последний день отправить еще один пакет документов с подписью? Как вы посоветуете?
Здравствуйте!
Подпись заявителя или его представителя является важным элементом жалобы, т.к. подпункт А пункта 2 статьи 35 Конвенции о защите прав человека и основных свобод запрещает Европейскому Суд по правам человека принимать к рассмотрению анонимные жалобы, в то время как в отсутствие подписи жалоба может быть расценена как анонимная (кроме того, жалоба должны быть подписана в соответствии с пунктом 1 Правила 45 Регламента Европейского Суда по правам человека). Хотя в Вашем случае вероятность этого не столь высока, т.к. Вы уже подали ранее подписанную жалобу, которая была зарегистрирована, чтобы полностью обезопасить себя, Вам лучше направить жалобу еще раз, предварительно подписав ее. Если пакет приложений к отправленной Вами сегодня жалобе очень большой, Вы можете направить подписанную жалобу без приложений, сопроводив ее письмом, в котором объяснить ситуацию и указать, что приложения были высланы ранее. В любом случая я рекомендую Вам сопроводить жалобу кратким письмом (в свободной форме), в котором объяснить, зачем Вы высылаете ее еще раз.
Олег Анищик
Спасибо Вам огромное, Олег! Вы лично и Ваш сайт очень здорово помогают нуждающимся в такой квалифицированной. Желаю Вам и вашим коллегам здоровья и процветания!!!
Здравствуйте Олег! Прошу Вас разъяснить, если не сложно как понять часть 2 статьи 1 Протокола № 1, согласно которой «Предыдущие положения не умаляют права государства обеспечивать выполнение таких законов, какие ему представляются необходимым для осуществления контроля за использованием собственности в соответствии с общими интересами или для обеспечения уплаты налогов или других сборов или штрафов». Означает ли это, что государство может лишить собственности именно в этих целях?
Здравствуйте!
Положения второго абзаца статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод, который процитирован Вами, не имеют отношения к лишению собственности (под ним понимается утрата титула собственника), которое допускается на основании второго предложения первого абзаца названной статьи «в интересах общества», определяемых в первую очередь самим государством. «В общих интересах или для обеспечения уплаты налогов или других сборов или штрафов» (хотя первый союз в этой фразе скорее следует понимать как выражение «в частности», а сами «общие интересы» также определяются государством, причем здесь оно пользуется максимальной свободой усмотрения, даже большей, чем когда речь идет о лишении имущества) может быть установлен контроль за использованием собственности. Впрочем, многие меры, направленные на установление такого контроля, могут показаться Вам лишением собственности, т.к. de facto лицо лишается ее. Например, конфискация имущества признается контролем в смысле второго абзаца, а не лишением имущества в смысле второго предложения первого абзаца статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции. Кроме того, указанная статья также допускает вмешательство в право на уважение имущества, которое не представляет собой ни лишения собственности, ни установления контроля над ней. Такое вмешательство возможно на основании первого предложения первого абзаца, которое является общей нормой по отношению к двум другим нормам статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции. По причине значительной свободы усмотрения государства при определении целей вмешательства в право на уважение имущества нарушить его по причине несоответствия цели требованиям статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции очень трудно. Вместе с тем нарушение может быть вызвано несоответствием заявленных государством или любых разумно предполагаемых целей, если прямо они государством не обозначены, и средств их достижения.
Олег Анищик
Здравствуйте Олег! Спасибо за ответ на мой вопрос. Как Вы считаете, есть ли перспектива обращения в ЕСПЧ, если судом первой и второй инстанции взыскана определенная сумма, а суд надзорной инстанции отменил, а точнее уменьшил взысканную сумму с вычетом налога. В результате та сумма, которая указана в решении суда, вступившего в законную силу уменьшена. Будет ли здесь нарушение статьи 1 Протокола 1 и статьи 6 Конвенции?
Здравствуйте!
Я не могу ответить на Ваш вопрос по причинам, изложенным в правилах сайта.
Хотя отмена в порядке надзора принятого в пользу лица и вступившего в законную силу решения суда общей юрисдикции при отсутствии исключительных обстоятельств, оправдывающих это, многократно признавалась Европейским Судом по правам человека нарушением принципа правовой определенности и права указанного лица на суд, являющегося элементом права на справедливое судебное разбирательство, гарантированного статьей 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (см., например, первое Постановление Европейского Суда по правам человека по данному вопросу в отношении России — «Рябых против России» (Ryabykh v. Russia, жалоба N 52854/99) от 24 июля 2003 года), по Вашему вопросу невозможно судить о том, охватывалось ли в принципе разбирательство, о котором в нем идет речь, гарантиями статьи 6 Конвенции, без чего нарушить таковые невозможно, в т.ч. названным выше образом. Например, рассмотрение судом налогового спора в отсутствие одновременно с этим признаков предъявления в его рамках и, соответственно, рассмотрения судом по существу уголовного обвинения в смысле пункта 1 статьи 6 Конвенции и (или) разрешения судом по существу наряду с налоговым спором спора о гражданских, т.е. частных, цивильных, непубличных — в отличие от налоговых — правах и обязанностях лица, не охватывается гарантиями статьи 6 Конвенции (см., например, Постановление Большой Палаты Европейского суда по правам человека по делу «Ферраццини против Италии» (Ferrazzini v. Italy, жалоба N 44759/98) от 12 июля 2001 года). Что, впрочем, не свидетельствует о неприменимости статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции к имуществу, присужденному лицу вступившим в законную силу судебным решением, принятым в рамках налогового спора, равно как о невозможности нарушить право на уважение этого имущества в результате отмены указанного судебного решения (см., например, Постановление Европейского Суда по правам человека по делу «Штере и другие против Румынии» (Stere and Others v. Romania, жалоба N 25632/02) от 23 февраля 2006 года), что в любом случае не влияет на мой ответ, т.к. я не могу оценить Вашу потенциальную жалобу на нарушение права на уважение имущества на предмет удовлетворения всем критериям приемлемости (в то время как в начале Вашего вопроса речь идет не только о наличии признаков нарушений, но и перспективах обращения с жалобой в Европейский Суд по правам человека в более широком смысле).
Олег Анищик
Здравствуйте Олег! Прошу Вас ответить, как толковать исчисление шестимесячного срока, если судебные решения приняты в апреле 2011 года, а определение Конституционного Суда вынесено 25 января 2012 года. Я хочу обжаловать именно определение КС от 25 января 2012 года, которое в свою очередь вынесено на основании судебных решений (суда первой инстанции и кассационной). Полагаю, что ЕСПЧ будет всё-таки исчислять срок с момента вступления в силу судебных решений.
Здравствуйте!
Я не могу ответить на Ваш вопрос по причинам, указанным в правилах сайта.
Обращаю внимание, что Европейский Суд по правам человека не рассматривает жалобы на решения национальных судов в том смысле, в котором это делают вышестоящие внутригосударственные судебные инстанции (хотя решения Конституционного Суда РФ не могут быть обжалованы и на национальном уровне). Страсбургский Суд рассматривает только и исключительно жалобы на нарушения прав, гарантированных Конвенцией о защите прав человека и основных свобод и Протоколами к ней. При этом я с трудом могу представить себе нарушение, которое было бы допущено Конституционным Судом РФ как таковым, учитывая его весьма специфическую юрисдикцию (нарушение может следовать из национальных законов, право толкования которых принадлежит Конституционному Суду РФ, однако само по себе это не означает, что нарушение допускается Конституционным Судом РФ). И я совершенно не могу представить себе ситуацию, при которой срок на обращение в Европейский Суд по правам человека с жалобой на нарушение, предположительно допущенное каким бы то ни было должностным лицом, органом или организацией, за которую государство несет ответственность, после вступления в законную силу решений судов общей юрисдикции первой и второй инстанций по некоему делу мог ли исчисляться со дня их вступления в силу, поскольку это возможно только в том случае, если обращение в суд первой и (или) второй инстанций по данному делу представляло собой последнее или единственное внутригосударственное средство правовой защиты от указанного нарушения, что невозможно в силу обратной хронологической последовательности этих явлений (исчерпание средства правовой защиты от предполагаемого нарушения не может предшествовать нарушению).
Олег Анищик
Здравствуйте, Олег.
20.12.2011г. ЕСПЧ приняло решение по делу «Финогенов и другие против России».
Я являюсь близким родственником одного из погибших в Норд-Осте, но жалобу в ЕСПЧ вместе с другими родственниками погибших по ряду причин в 2003 году подать не смогла. В настоящее время у меня на руках есть необходимые документы: свидетельство о смерти родственника, документы подтверждающие родство с ним, постановление о признании меня потерпевшей по уголовному делу о теракте. В отношении данного погибшего никто из других родственников или близких не заявлял о нарушении прав и ЕСПЧ не взыскал никакой компенсации.
1. Может ли моя жалоба в ЕСПЧ, поданная с той же мотивировкой, что и в принятом постановлении, рассматриваться в каком-нибудь упрощенном порядке, учитывая, что ЕСПЧ не стал устанавливать обстоятельства гибели каждого заложника, а его выводы об имевшем место нарушении прав относятся в том числе и ко мне, как близкому родственнику жертвы данного теракта, получившему от государства только ту компенсацию (100 000 руб.), которую ЕСПЧ учел при назначении справедливой компенсации.
2. Подпадает ли моя жалоба под «критерии приемлемости», т. е., есть ли необходимость перед подачей жалобы в ЕСПЧ обращаться в российский суд, чтобы получить отказ в удовлетворении иска о взыскании компенсации морального вреда, учитывая, что ряд заявителей в деле «Финогенов и другие» с таким требованием в суд не обращались, но жалобу от их имени суд рассматривал.
Здравствуйте!
Я не усматриваю разумных оснований для вывода о том, что Ваша жалоба в Европейский Суд по права человека, которая касалась бы нарушений, констатированных Европейским Судом по правам человека в Постановлении по делу «Финогенов и другие против России» (Finogenov and Others v. Russia, жалобы NN 18299/03 и 27311/03) от 20 декабря 2011 года, будучи поданной в настоящее время, удовлетворяла бы требованиям пункта 1 статьи 35 Конвенции о защите прав человека и основных свобод о необходимости исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты и шестимесячном сроке, независимо от того, попытаетесь ли Вы прибегнуть к обращению в соответствующие органы с заявлением о возбуждении уголовного дела (жалобой на решение прекратить расследование) и (или) в суд с требованием о присуждении компенсации (именно они были признаны Европейским Судом по правам человека двумя возможными и альтернативными по отношению друг к другу средствами правовой защиты от соответствующих нарушений; см. пункты 193-196 Решения Европейского Суда по правам человека по вопросам приемлемости жалоб «Финогенов и другие против России» (Finogenov and Others v. Russia, N 18299/03) и «Чернецова и другие против России» (Chernetsova and Others v. Russia, N 27311/03) от 18 марта 2010 года), т.к. подобные обращения, чтобы считаться внутренними средствами правовой защиты, должны быть не только формально доступными, но и эффективными, в то время как эффективность, т.е. не только теоретическая, но и практическая способность привести к констатации и исправлению нарушения в случае обращения в национальный суд вызывает серьезные сомнения, поскольку фактически находится в прямой зависимости от результатов расследования по соответствующему уголовному делу (см. пункт 284 Постановления Европейского Суда по правам человека от 20 декабря 2011 года), но никакого решения по уголовному делу, на основе которого можно было бы говорить об успехе обращения в суд с целью получения компенсации, у Вас, судя по заданному вопросу и обстоятельствам дел лиц, обратившихся ранее в Страсбургский Суд, у Вас нет (я уже не говорю о возможных препятствиях для вывода об эффективности данного предполагаемого средства правовой защиты в связи с возможным пропуском сроков исковой давности), а вывод о том, что обращение с заявлением или жалобой в соответствующие органы (а в случае отказа в проведении/возобновлении расследования — в суды) способен привести к эффективному расследованию еще более сомнителен, принимая во внимание не только то, что в отношении заявителей по рассматриваемому делу это не привело к эффективному расследованию, но и то, что сейчас его эффективности дополнительно препятствуют почти 10 лет, прошедших с момента событий, обстоятельства которых подлежат установлению, и, вполне возможно, дополнительно препятствуют сроки давности привлечения к уголовной ответственности, при том, что в отсутствие эффективных средств правовой защиты на национальном уровне заявитель может обратиться в Европейский Суд по правам человека только в течение шести месяцев с момента окончания нарушений (нарушение в виде неадекватного планирования и реализации спасательной операции завершилось более 9 лет назад, а в виде неэффективного расследование спасательной операции, судя по тексту Постановления, 16 октября 2003 года, когда было принято решение не продолжать расследование (самые поздние решения судов по жалобам заявителей, касающимся этого расследования и отказа продолжать его, были приняты в 2006 году) – определенно более 6 месяцев назад), в то время как Вами этот срок явно пропущен. Я могу лишь теоретически допустить возможность обращения в Европейский Суд по правам человека с соответствующей жалобой, если Вы сможете обосновать, что эффективным средством правовой защиты от допущенных в отношении Вас нарушений является обращение в национальный суд с иском, основанным, среди прочего, на Постановлении Европейского Суда по правам человека от 20 декабря 2011 года (когда и если оно вступит в силу). Например, если, принимая во внимание это обстоятельство, национальный суд действительно рассмотрит по существу Ваши требования и удовлетворит их, но явно в недостаточном объеме. Однако это представляется сомнительным. Кроме того, я не усматриваю причин, по которым Европейскому Суду по правам человека следовало бы быть весьма гибким в применении к Вашей потенциальной жалобе названных выше критериев приемлемости, принимая во внимание, что соответствующие нарушения в принципе им уже констатированы, а Ваше обращение в Страсбургский Суд, по сути, преследует лишь цель получения компенсации. Принимая во внимание написанное выше, я не усматриваю необходимости отвечать на Ваш первый вопрос. Я могу лишь сказать, что рассмотрение клоновых, повторяющихся дел лишь условно можно назвать более простым по сравнению с рассмотрением дел, не являющихся таковыми: по очевидным причинам оно просто требует относительно меньше работы и, соответственно, времени.
Олег Анищик
Уважаемый Олег Олегович! Несколько дней назад я задал свой вопрос по «клоновым» жалобам потерпевших при теракте на Дубровке («Норд-Ост») , но лишь сейчас обнаружил, что Вы уже частично на него ответили (письмо Анны от 15/05/2012).
Не являясь юристом, я лишь (возможно, ошибочно) полагаю, что «примкнувшие» Заявители, в т.ч. Анна, могут сослаться на Решение о приемлемости от 18/03/2010 по данной жалобе в части «исчерпания средств внутригосударственной защиты» и » соблюдения 6-мес. срока»:
«196. …Суд отмечает, что все заявители по данному делу принадлежат к довольно ограниченной группе: они либо потеряли своих родственников в результате событий, имевших место 23–26 октября 2002 г., либо лично пострадали от данных событий, так что их жалобы и правовой статус в основном совпадают. В данном качестве некоторые из них участвовали в уголовном расследовании, проведенном на национальном уровне, тогда как другие приняли участие в гражданском судопроизводстве. Оба средства правовой защиты, предусмотренные национальным законодательством, ни к чему не привели. В данных обстоятельствах те заявители, кто не прибег к какому-либо конкретному средству правовой защиты, оказались избавлены от необходимости его исчерпывать…
2. Соблюдение шестимесячного срока
197. В своих замечаниях по жалобе «Финогенов и Другие» Правительство утверждало, что заявители не соблюли шестимесячный срок, предусмотренный пунктом 1 статьи 35 Конвенции.
[расчётный закончился 27-го апреля 2003 г. — Д.М.]
199. …Даже если допустить, что дело было подано 15 января 2004 г., Суд отмечает, что в январе 2004 г. уголовное расследование внутри страны еще не было окончено,… »
Заявители могут также указать Суду, что уголовное дело 229133 не закрыто до сих пор.
Где мы ошибаемся?
Здравствуйте!
Из Вашего вопроса непонятно (и мне неизвестно), каким образом из Решения Европейского Суда по правам человека по вопросам приемлемости жалоб «Финогенов и другие против России» (Finogenov and Others v. Russia, N 18299/03) и «Чернецова и другие против России» (Chernetsova and Others v. Russia, N 27311/03) от 18 марта 2010 года может следовать, что жалобы жертв (родственников жертв) констатированных Страсбургским Судом нарушений статьи 2 Конвенции о защите прав человека и основных свобод по причине неадекватного планирования и реализации спасательной операции и (или) в связи с неэффективностью расследования обстоятельств спасательной операции, будучи поданными сегодня, могут удовлетворять правилу о шестимесячном сроке. Я не усматриваю в названном Решении вывода, что указанные нарушения не закончатся, пока идет (не «завершено окончательно») расследование, в частности, в пункте 199, в т.ч. в приведенной Вами (в немного ином переводе) фразе: «в январе 2004 года расследование по уголовному делу все еще продолжалось», — имеющей следующее окончание: «равно как производство по жалобе Финогенова в Замоскворецком районном суде… Статья 35 Конвенции не препятствует рассмотрению Судом жалоб, поданных до исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты, если таковые были исчерпаны на момент рассмотрения дела. Следовательно, возражение властей [о пропуске шестимесячного срока] должно быть отклонено».
Европейский Суд по правам человека не признавал, что на национальном уровне отсутствовали средства правовой защиты от признанных им нарушений статьи 2 Конвенции, хотя заявители, в частности, жаловались на это (см. пункты 163 и 221-227 названного выше Решения ЕСПЧ). Он указал, что обращение к обоим возможным внутригосударственным средствам правовой защиты (тех заявителей, которые обратились к ним) не увенчалось успехом. При этом шестимесячный срок, будучи исчисленным с момента, когда на национальном уровне завершились процедуры, обращение к которым представляло собой внутренние средства правовой защиты, не был нарушен, т.к. к моменту подачи жалоб, применительно к которым власти РФ заявили о пропуске шестимесячного срока, даже не начал течь. Рассмотрение на национальном уровне жалобы Финогенова завершилось 13 июля 2005 года (п. 120 названного выше Решения ЕСПЧ), Губаревой – 06 июля 2005 года (п. 124), Курбатовых – 29 ноября 2004 года (п. 128), Бурбан и Бурбан-Мишурис – 24 апреля 2006 года (п. 129). Рассмотрение дел тех, кто обратился к гражданско-правовым средствам защиты, завершилось 28 апреля 2003 года и в последующие месяцы (п.п. 136 и 140), 10 октября 2003 года (п. 141). При этом жалобы поданы 26 апреля и 18 августа 2003 года. И, как указал Страсбургский Суд, даже если допустить, что первая из жалоб подана позже (в январе 2004 года, когда был получен полный формуляр), к этому моменту не завершилось рассмотрение жалобы Финогенова и тем более других заявителей, обратившихся к уголовно-правовому внутригосударственному средству правовой защиты.
Судя по Постановлению Европейского Суда по правам человека по делу «Финогенов и другие против России» (Finogenov and Others v. Russia, жалобы NN 18299/03 и 27311/03) от 20 декабря 2011 года, расследование обстоятельств спасательной операции не просто не было эффективным, но, по сути, в принципе никогда не велось: дело было возбуждено по статьям 205 и 206 УК РФ, под которые действия властей не подпадают, план расследования также по большей части обстоятельств спасательной операции не касался, формула газа — один из важнейших фактов — так и не была раскрыта ФСБ РФ, многие лица не были допрошены, не было предпринято попыток установить многие важные фактические обстоятельства дела, касавшиеся именно обстоятельств спасительной операции, многие документы были уничтожены. При этом на момент оглашения ЕСПЧ Постановления по делу «Финогенов и другие против России» расследование было возобновлено, однако это обстоятельство никоим образом не повлияло на вывод об отсутствии эффективного и независимого расследования.
Хотя применительно к длящимся ситуациям (длящимся нарушениям) шестимесячный срок на обращение с жалобой на них в Европейский Суд по правам человека по общему правилу не начинает течь до момента окончания таких ситуаций (нарушений), причина этого состоит в том, что каждый новый день такие нарушения, можно сказать, происходят вновь и вновь, оставаясь неизменными (например, каждый новый день лицо вновь и вновь подпадает под действие сохраняющего свою силу закона, который и вызывает соответствующее нарушение его прав). Однако не все длящиеся ситуации (нарушения) одинаковы. Бывают ситуации (нарушения), применительно к которым течение времени влияет на их существо. Уголовно-правовые расследования представляют собой именно такие ситуации и именно такие нарушения, когда не являются эффективными: со временем свидетели забывают обстоятельства наблюдавшихся ими событий, могут умереть или по тем или иным причинам стать недоступными для органов расследования, собрать доказательства становится все труднее и надежда на эффективное расследование оказывается все меньше. В результате под угрозой оказывается даже возможность установления ЕСПЧ обстоятельств предполагаемых нарушений со стороны государства-ответчика права на эффективное расследование. Поэтому, по мнению Страсбургского Суда, если речь идет о предположительно неэффективном расследовании, заявители не могут бесконечно ждать, не обращаясь с жалобой в ЕСПЧ. Они должны проявить относительную расторопность и инициативность. См., в частности, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по правам человека по делу «Варнава и другие против Турции» (Varnava and Others v. Turkey, жалобы NN 16064/90 и др.) от 18 сентября 2009 года. В случае смерти родственников заявители должны наблюдать за расследованием обстоятельств их смерти (или убедиться в том, что оно не ведется) и подать жалобу в Страсбургский Суд в течение шести месяцев со дня, когда им стало очевидно или должно было стать очевидно, что эффективное расследование не ведется. См., в частности, Решения по вопросам приемлемости жалоб «Булут и Явуз против Турции (Bulut and Yavuz v. Turkey, жалоба N 73065/01) от 28 мая 2002 и «Байрам и Йылдырым против Турции (Bayram and Yıldırım v. Turkey, жалоба N 38587/97) от 29 января 2002 года. Также см. Решение Европейского Суда по правам человека по вопросу приемлемости жалобы «Кабардак и другие против Кипра» (Kabardak and Others v. Cyprus, жалоба N 76575/01) от 22 октября 2002 года, в котором Страсбургский Суд пришел к выводу о несоблюдении заявителями шестимесячного срока на обращение с жалобой, найдя необъяснимым чрезмерно длительный период, в течение которого они не обращались в ЕСПЧ, несмотря на понимание неэффективности расследования, которое должно было появиться у них задолго до дня подачи жалобы. Ср. с Постановлением по делу «Ер и другие против Турции» (Er and Other v. Turkey, жалоба N 23016/04) от 31 июля 2012 года, которым обращение заявителей с жалобой на неэффективное расследование даже через 10 лет после расследуемого события не было признано обращением с пропуском шестимесячного срока, поскольку расследование, пусть и не постоянно, но все же велось и было содержательным (кроме того, в данном случае на вывод Страсбургского Суда повлияли особенности расследуемого события, неприменимые к рассматриваемой нами ситуации).
Принимая во внимание, что из Постановления Европейского Суда по правам человека по делу «Финогенов и другие против России» следует, что расследование именно обстоятельств спасательной операции, по сути, никогда не проводилось, мне непонятно (неизвестно), каким образом те жертвы (родственники жертв), которые не обратились ранее с жалобой в Европейский Суд правам человека, собираются в случае обращения в него сегодня доказывать, что неэффективность расследования стала очевидной для них не более шести месяцев назад. Тем более я не понимаю, каким образом к жалобам указанных лиц может применяться аргументация, положенная Страсбургким Судом в основу вывода о соблюдении правила о шестимесячном сроке теми заявителями, жалобы которых он уже рассмотрел, то есть аргументация, согласно которой они обратились в ЕСПЧ никак не позже 6 месяцев со дня исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты (в результате обращения к которым нарушения не были ни признаны, ни исправлены) либо со дня, когда они поняли или должны были понять, что обращение к внутригосударственным средствам правовой защиты не может привести к признанию и, соответственно, исправлению нарушений (применительно к тем, кто не обращался к этим средствам), поскольку к настоящему моменту прошло много более 6 месяцев не только со дня, когда внутренние средства правовой защиты были исчерпаны теми, кто обратился к ним, не только со дня, когда остальным должно было стать ясно, что обращение к внутригосударственным средствам правовой защиты не приведет ни к какому результату, но даже со дня, когда Европейский Суд по правам человека признал это своим Решением от 18 марта 2010 года.
Наконец, и это, возможно, самое главное, как я уже написал в своем ответе Анне, я не усматриваю причин, по которым Европейскому Суду по правам человека следовало бы быть весьма гибким в применении к потенциальной жалобе жертв (родственников жертв), которые не обратились в него ранее, правила о шестимесячном сроке, принимая во внимание, что соответствующие нарушения применительно к этому самому, а не просто какому-то другому, схожему делу им уже констатированы.
Возможно, у Вас или Ваших представителей имеются аргументы в пользу интерпретации в Вашу пользу практики ЕСПЧ, в т.ч. значительного числа решений, касающихся исчисления шестимесячного срока на подачу жалоб на неэффективное расследование обстоятельств смерти родственников, однако Вы их не приводите, поэтому высказаться о них, в т.ч. о том, в чем они, возможно, с той или иной степенью вероятности могут быть ошибочны, у меня нет никакой возможности. Кроме того, я не располагаю никакими первоисточниками, касающимися обстоятельств расследования, и ориентируюсь только на то, о чем написано в решениях ЕСПЧ (что далеко не всегда соответствует действительности, в т.ч. из-за значительного числа допускаемых им ошибок, которых тем больше, чем сложнее дело, и что в любом случае не может отражать всю картину обстоятельств дела, особенно на период, непосредственно предшествующий вынесению Постановления, а тем более следующий за ним).
Олег Анищик
Спасибо за развёрнутый и основательный ответ. Единственное основание у потенциальных Заявителей «клоновой» жалобы в ЕСПЧ- то, что следствие на протяжении 10 лет не уведомляло их о принятых решениях (Постановлениях Моспрокуратуры), не говоря уже об ознакомлении с процессуальным документом, который можно было бы обжаловать в суде. Потерпевших стали уведомлять о приостановлениях / возобновлениях дела лишь с 2008 года. Посему многие из десятков разбросанных городков и по сей день уверены, что в соответствии с обещаниями ушедшего Авдюкова «всё расследуется».
P.S. В свете Ваших разъяснений- следует полагать, что рассмотрение коммуницированной 19-го декабря 2011 г. «клоновой» жалобы 16233/08 будет приостановлено на 3 года, предоставленные РФ для выполнения Решения по жалобе 18299/03 & 27311/03 ? (Жалоба 16233/08 была выделена Судом в отдельное досье в 2008 году (после коммуникации жалобы 27311/03) из-за допущенных технических ошибок в отношении трёх заявителей).
Здравствуйте!
Если постскриптум Вашего сообщения является вопросом, то я не могу на него ответить. Мне ничего не известно и не может быть известно о судьбе жалобы «Филиппова и другие против России» (Filippova and Others v. Russia, N 16233/08), коммуницированной властям Российской Федерации 02 декабря 2011 года: никакие сведения об этом Европейским Судом по правам человека, насколько мне известно, не публиковались, а доступом к материалам, предназначенным только для сторон разбирательства по указанному делу и (или) сотрудников Страсбургского Суда, я не располагаю. Более того, мне также ничего не известно ни о каких трех годах, предположительно предоставленных властям Российской Федерации для исполнения Постановления по делу «Финогенов и другие против России» (Finogenov and Others v. Russia, жалобы NN 18299/03 и 27311/03) от 20 декабря 2011 года (вероятно, в части, не касающейся выплаты присужденной Европейским Судом по правам человека справедливой компенсации, для которой установлен иной срок). Изредка Европейский Суд по правам человека действительно определяет прямо в своем Постановлении срок его исполнения (в части, не касающейся выплаты справедливой компенсации, срок которой всегда указывается прямо, а также исполнения вступивших в законную силу актов национальных судов, указание на срок которого не является редкостью), так или иначе отмечая при этом, что именно должно быть сделано, чтобы Постановление в соответствующей части считалось исполненным. В качестве примеров можно привести Постановления Европейского Суда по правам человека по делам «Бурдов против России (N 2)» (Burdov v. Russia (No. 2), жалоба N 33509/04) от 15 января 2009 года (пункт 6 резолютивной части) и «Ананьев и другие против России» (Ananyev and Others v. Russia, жалобы NN 42525/07 и 60800/08) от 10 января 2012 года (пункты 7-8 резолютивной части). Ничего подобного в Постановлении по делу «Финогенов и другие против России» я не вижу. Мне также ничего не известно ни о каких документах, которые были бы опубликованы Комитетом Министров Совета Европы, осуществляющим надзор за исполнением Постановлений Европейского Суда по правам человека, и касались Постановления по делу «Финогенов и другие против России», в частности, документов, которыми устанавливался бы трехлетний срок для исполнения указанного Постановления в какой бы то ни было части (на сайте отдела исполнения Постановлений Европейского Суда по правам человека Главного управления по правам человека и правовым вопросам Комитета Министров Совета Европы с этим делом не соассоциировано пока ни одного документа; не говоря уже о том, что установление конкретных сроков исполнения Постановлений ЕСПЧ не характерно для Комитета Министров).
Олег Анищик
Здравствуйте! прошу вашей помощи. 21 марта этого я направила факсом предварительную жалобу в еспч, 24 марта направила по почте саму жалобу. вчера пришло письмо с еспч, цитирую: ув.госпожа! подтверждаю получение вашей корреспонденции от 30 марта 2012г.
следует отметить, что несмотря на инструкции, содержащиеся в моем предыдущем письме, вы не предоставили всю необходимую информацию, требуемую правилами 47… и регламента суда. в частности вы не приложили копии документов, указанных в жалобе…..прошу вас дополнить жалобу и предоставить недостающие документыв срок до 14 июня.
Это первое письмо с еспч, никаких других писем я не получала. мне не понятно какую жалобу я должна дополнить предварительную или саму жалобу (я точно знаю что в полной жалобе все копии документов)? мне отправлять заново жалобу или можно сделать дополнение к жалобе? могу я позвонить в страсбург и узнать каких документов не хватает? в письме указан срок 14 июня, до которого я могу исправить, письмо должно дойти к 14 июня или я могу выслать например, 1 июня?
буду благодарна за ответ, спасибо!
Здравствуйте!
Я никоим образом не могу знать, в ответ на какую именно Вашу жалобу направлено полученное Вами письмо, особенно принимая во внимание, что ни одна из них не датирована 30 марта 2012 года. Я могу лишь сказать, что в силу скорости доставки факса письмо от 21 марта 2012 года, отправленное таким способом, должно быть получено в тот же день и едва ли может рассматриваться как письмо, датированное 30 марта 2012 года (в то время как письмо от 24 марта 2012 года, будучи отправленным экспресс-почтой (так ли это, мне неизвестно) и полученным 30 марта 2012 года, в принципе может быть названо письмом от 30 марта). Более того, если Вы отправили в Европейский Суд по правам человека всего два письма: первое по факсу 21 марта 2012 года и второе по почте 24 марта 2012 года, то ответ, в котором упомянуто предшествующее письмо из Секретариата, по очевидным причинам может касаться лишь Вашего второго письма.
Если с Вами согласятся обсуждать подобного рода вопрос по телефону, то Вы сможете получить ответ на него, если нет, то нет. Предоставлять ли ответы на те или иные вопросы по телефону (и обсуждать ли тот или иной вопрос с заявителем в принципе), полностью зависит от усмотрения работников Секретариата Европейского Суда по правам человека.
Я не могу ответить на Ваш третий вопрос. Учитывая, что, как Вы утверждаете, Вы уже подали жалобу, к которой точно приложены копии всех необходимых документов, мне неизвестно, что Вы собираетесь направлять в Европейский Суд по правам человека в этот раз. В любом случае о том, в каких случаях в Европейский Суд по правам человека следует подавать дополнение к жалобе, написано в соответствующем разделе сайта.
Вы можете найти ответ на свой последний вопрос здесь.
Олег Анищик
В связи с изменениями в ГПК РФ изменился ли порядок обращения в ЕСПЧ?
После какой инстанции теперь обращаться — после апелляции?
Или надо пройти кассацию, потом надзор — а в надзоре есть статья, позволяющая отменять ранее принятые решения, если есть нарушения международных договоров / обязательств Россией?
Здравствуйте!
Вы можете найти рекомендации, касающиеся того, следует ли обращаться в кассационные и надзорные инстанции российских судов общей юрисдикции в порядке, предусмотренном ГПК РФ в редакции, действующей с 01 января 2012 года, и о том, следует ли учитывать обращение в них при исчислении шестимесячного срока на подачу жалобы в Европейский Суд по правам человека, в разделе «Необходимость исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты перед обращением в Европейский Суд».
Олег Анищик
Здраствуйте, Олег!
Меня привлекли к налоговой ответственности за нарушение по ст. 122 п. 1. Основанием явилось не правомерное завышение налогового вычета заявленного при приобретении 1/2 доли квартиры в связи с осуществлением сделки купли-продажи между взаимозависимыми лицами.
Начальник ИФНС применил ко мне п. 3 п. 1 ст. 20 и пп. 2 п. 1 ст. 220 НК РФ, налоговая сылается на то, что я купила квартиру у взаимозависимого лица и не имею права на налоговый вычет, давая понятие взаимозависимого лица, законодатель в ст. 20 сделал ссылку на семейный кодекс, в семейном же кодексе также отсутствует данное понятие. Я не нашла ни одного закона РФ , который был дал понятие взаимозависимого лица. Я считаю, что положения НК РФ сформулированны таким образом, что простому человеку трудно определить должна ли я или нет платить налог в конкретном случае. Я прошла все судебные инстанции, везде отказали, вплоть до такого, что отсылают в толковый славарь Ожегова. По моему мнению законодатель должен был включить в закон исчерпывающий перечень лиц. Сейчас вот хочу подать жалобу в ЕСПЧ, но не могу определиться со статьями конвенции, которые я могу применить к своему случаю, чтобы жалоба была приемлимой. Пожет быть вы мне подскажите правильное направление, или в моем случае ни чего уже поделать нельзя.
Здравствуйте!
Я не могу Вам ничего подсказать по причинам, изложенным в правилах сайта.
Олег Анищик