Уважаемая Е.!
Из представленных Вами материалов потенциально усматриваются следующие нарушения прав, гарантированных Конвенцией о защите прав человека и основных свобод.
Все нарушения касаются статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, но они достаточно разные, так как эта статья предусматривает значительное число различных прав.
1. Судебное заседание было закрытым в отсутствие оснований, предусмотренных пунктом 1 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, а именно: соответствующих соображений морали, общественного порядка либо национальной безопасности.
Очевидно, что первые два основания неприменимы к Вашему делу. Во всяком случае, на первый взгляд в представленных материалах ничего об этом не говорится. Надо полагать, что заседание было закрытым в связи с наличием в материалах дела результатов ОРД, которые (в силу соответствующего закона) формально считаются содержащими «государственную тайну». Следовательно, возникает вопрос о применимости третьего из предусмотренных пунктом 1 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод оснований, то есть «соображений национальной безопасности». Однако, во-первых, неясно, какие именно конкретные материалы, имеющиеся в деле, свидетельствовали о необходимости закрывать заседание, учитывая, что практически все результаты ОРД были рассекречены. Во-вторых, даже в случаях, когда имеются основания полагать, что те или иные материалы действительно содержат затрагивающие национальную безопасность сведения, суд должен проанализировать, как закрытие заседание повлияет на принцип гласности.
Полагаем, что этого сделано не было, а ссылка на «государственную тайну» была совершенно формальной. В-третьих (даже если интересы национальной безопасности затронуты), суд должен рассмотреть вопрос о том, почему необходимо закрывать весь процесс целиком, а не проводить одно (или несколько) судебных заседаний, в ходе которых могли бы быть рассмотрены те самые содержащие «государственную тайну» материалы. Безусловно, этого также не было сделано. Конечно, в ряде случаев открытое разбирательство в суде кассационной инстанции может исправить допущенное нарушение. Однако это не обязательно так, и, возможно, заседание суда второй инстанции тоже было закрытым (из кассационного определения это непонятно). При обосновании данного нарушения можно опираться на Постановление Европейского Суда по правам человека по делу «Белашев против России», хотя по этому вопросу у Страсбургского Суда в принципе имеется весьма богатая практика и в отношении других стран.
2. Использование в качестве критических доказательств по делу материалов, собранных в результате (тайных) оперативно-розыскных мероприятий, проведение которых не было обосновано наличием разумных подозрений в причастности лица к совершению преступления, является нарушением права на справедливое разбирательство, гарантированного пунктом 1 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.
Это довольно сложная, но при этом весьма перспективная логика, которая основана, в частности, на Решении Европейского Суда по правам человека по делу Джона Джеймса Шеннона, а также Постановлении по делу «В. против Финляндии». Кроме того, очень важным представляется Постановление по делу «Раманаускас против Литвы», так как в нем речь прямо идет о получении взятки.
Идея состоит в том, что проведение в отношении лица тайных мероприятий должно основываться на «разумных подозрениях» в причастности его к совершению преступления. Сведения, сообщенные каким-либо одним частным лицом, не соответствуют этому требованию, то есть не могут являться достаточным основанием для проведения тайных мероприятий, которые по определению способны затронуть целый ряд охраняемых прав. Не может являться достаточной и информация, полученная от частного лица, находящегося «в оперативной разработке». Перед началом осуществления тайных мероприятий соответствующие органы должны убедиться в разумности (обоснованности) подозрений в совершении лицом преступления, а только потом (с целью их проверки) проводить то или иное мероприятие, направленное на подтверждение или опровержение этих подозрений. В Вашем случае сначала информация (как заявляют сотрудники милиции) поступила от некоего «анонимного лица», а затем – от В., которая в некотором смысле сама находилась по меньшей мере «в оперативной разработке». Однако в плане подготовки жалобы важен не сам факт того, что в отношении Вас проводились тайные мероприятия, а обстоятельства использования их результатов в качестве критических доказательств по делу. Под ними понимаются такие доказательства, на которых в значительной степени построено обвинение (без которых обвинением просто не было бы обоснованным). В Вашем деле это по крайней мере сами деньги (предмет предполагаемой взятки), появившиеся (в качестве доказательств) именно благодаря оперативному мероприятию, а также сведения об обстоятельствах их передачи. Но критическое значение этих доказательств подлежит, конечно, отдельному обоснованию. Для этого необходимо:
определить предмет доказывания по делу,
соотнести каждое из обвинительных доказательств с каждым из элементов предмета доказывания,
сделать вывод о том, какое значение для обоснования тех или иных элементов имеют доказательства, полученных описанным выше путем (посредством оперативных мероприятий, для проведения которых не было достаточных разумных подозрений в совершении Вами преступления),
продемонстрировать, что их значение критическое в том смысле, что без них, исходя из закона и (или) сложившейся практики его применения, невозможно или очень затруднительно обоснование наличия тех элементов предмета доказывания, в отсутствие которых Вас должны были оправдать (или прекратить дело по тем или иным основаниям).
В отношении данного вопроса возникают определенные проблемы с обоснованием исчерпания средств правовой защиты от этого нарушения на национальном уровне, так как жалобы на это не были явно высказаны ни Вами, ни Вашими адвокатами ни в суде первой инстанции, ни в кассации. Однако все не выглядит абсолютно безнадежным. Мы скорее рекомендовали бы заявить о таком нарушении и хотя бы до какой-то степени попытаться обосновать, что средства защиты были исчерпаны.
3. Также можно попытаться доказать, что В. в определенном смысле была «агентом государства», ее показания являются практически единственным и потому критическим (с точки зрения возможности обоснования обвинительного приговора в их отсутствие) доказательством, а постановление приговора исключительно на их основании нарушает требования справедливости судебного разбирательства.
Конечно, обоснование того, что В. является «агентом государства» (так как в процессе осуществления оперативных мероприятий полностью действовала под контролем и в соответствии с указаниями сотрудников милиции), не свидетельствует о невозможности использования ее показаний в принципе. Однако в случае, если они являются единственным доказательством, обосновывающим предъявленное лицу уголовное обвинение, право на судебное разбирательство может быть нарушено. Наряду с обоснованием того факта, что В. является «агентом государства», необходимо проведение анализа доказательственной базы по делу, чтобы показать, что подавляющее большинство доказательств производны от ее показаний. «Показания» здесь, конечно, рассматриваются содержательно, а не в том смысле, который придается этому термину УПК РФ. Под показаниями мы понимаем любые относящиеся к делу сведения, сообщенные лицом кому бы то ни было и в какой бы то ни было форме (а не только при допросе) и использованные в качестве доказательства. Нетрудно заметить, что, например, показания всех других свидетелей обвинения о причастности Вас к получению взятки производны от слов В., которая сообщила им об этом. Таким образом, показания этих свидетелей – это те же слова В., форма которых многократно приумножена без изменения содержания. Другими словами, если я говорю А., Б. и В., что Х. – плохой человек, после чего сам повторяю эти слова в суде, а А., Б. и В. сообщают, что им я тоже об этом говорил, то формально против Х. имеются показания четырех свидетелей (в смысле четырех разных источников информации), которые за счет количества и соответствия друг другу вроде бы (по мнению российских судов) увеличивают вероятность того, что Х.- действительно плохой человек. Если присмотреться, то имеет место только один источник информации – мои собственные слова. Остальные три производны от этого источника и ничего не добавляют. Именно поэтому можно сделать вывод, что показания В., на основе которых построен ряд других обвинительных доказательств по делу, являются критическими и практически единственными, так как кроме них обвинение больше ничего не подтверждает. Здесь стоит добавить, что деньги (предмет предполагаемой взятки), равно как все другие данные, полученные оперативным путем (а никаких иных доказательств, кроме этих и показаний свидетелей, в деле нет), также производны от слов В., которая при не совсем выясненных обстоятельствах сообщила в милицию о том, что Вы требовали от нее взятку. Безусловно, все это требует обстоятельного, но лаконичного обоснования.
В качестве дополнительной (или альтернативной) логики можно доказывать, что В., чьи показания столь критичны для постановления обвинительного приговора, в некотором смысле была «соучастницей» предположительно имевшего место преступления. Конечно, формально в соответствии с УК РФ получение и дача взятки – это разные составы. Однако очевидно, что, во-первых, получение взятки без ее дачи невозможно, во-вторых, получение и дача «одной взятки» представляют собой единое событие. Именно в этом смысле В. можно назвать «соучастницей» условного выделяемого нами преступления под названием «взяточничество». Подобное обоснование может иметь смысл, так как в ряде случаев Европейский Суд по правам человека приходил к выводу, что использование в качестве критических доказательств при обвинении лица в совершении преступления показаний его соучастников может (особенно в совокупности с другими нарушениями статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод) свидетельствовать о нарушении права на справедливое судебное разбирательство. Здесь можно посмотреть хотя бы на Постановление по делу «Владимир Романов против России». Подобный вывод, в частности, основан на том, что «соучастник» сам является лицом, заинтересованным в определенном исходе дела, а привлечение его к ответственности за дачу ложных показаний не представляется возможным, так как ложь представляет собой одно из средств защиты. Уточним, что Страсбургский Суд в большинстве случаев склонен анализировать ситуацию содержательно, а не формально. Поэтому и здесь мы говорим о том, что для В., которая формально вроде бы не является ни подозреваемой, ни обвиняемой, ни подсудимой, данные ей показания являлись средством защиты от тех подозрений (в даче взятки), которые практически проявились в деятельности сотрудников милиции, проводивших с ней различные встречи, беседы и т.д. Вывод о том, что ее можно привлечь к ответственности за дачу заведомо ложных показаний (или заведомо ложный донос), так как формально она не обладает соответствующим статусом, также не столь очевиден, что содержательно сближает В. с «соучастницей преступления». Ее заинтересованность в исходе дела также может быть обоснована. Хотя бы со ссылкой на то, что сама она не была привлечена к ответственности за совершение преступления (пусть и с освобождением от нее), причем ни в части того эпизода, о котором идет речь в приговоре, ни в части предположительно имевших место ранее действий по передаче взяток. Конечно, все это требует серьезного обоснования.
4. Также в жалобе можно попытаться обосновать, что суд не был «создан на основании закона» в смысле пункта 1 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. К подобному выводу можно прийти в результате анализа практики Европейского Суда по правам человека, в соответствии с которой суд может не отвечать этому требованию, если конкретное дело рассматривается не тем судом, к которому оно отнесено по подсудности.
Здесь можно привлечь для обоснования, например, решение Комиссии по правам человека по делу «Занд против Австрии» 1977 года. Формально материалы Вашего уголовного дела содержали сведения, составляющие государственную тайну (во всяком случае, суд с этим согласился). Следовательно, на основании пункта 3 части 3 статьи 31 УПК РФ данное дело подсудно суду уровня субъекта Российской Федерации, а рассмотрено оно было районным судом.
Сформулированный в кассационных жалобах Ваших адвокатов вывод, что судья Р. в соответствии с частью 2 статьи 63 УПК РФ не мог рассматривать Ваше дело, представляется не совсем необоснованным. Во всяком случае, из части 2 статьи 63 УПК РФ и проанализированной нами практики Верховного и Конституционного Судов РФ это прямо не вытекает, а каких-либо обоснований в жалобах адвокатов не приведено (возможно, оно есть в других материалах дела). Поэтому, по нашему мнению, это не может рассматриваться в качестве дополнительного аргумента при доказывании того, что суд не был «создан на основании закона».
5. Безусловно, можно вести речь о том, что в нарушение права на справедливое судебное разбирательство суд не ответил на целый ряд представленных Вами и Вашими защитниками аргументов и доказательств, которые (отдельно и в совокупности) являлись критическими с точки зрения возможности прийти к выводу о Вашей виновности. Речь, в первую очередь, о Вашей версии событий, в рамках которой Вы вполне обоснованно (то есть со ссылками на доказательства) утверждали, что полученные Вашим мужем деньги были внесены в качестве предоплаты за заказанную для личных нужд мебель и возвращены из-за отказа от соответствующего заказа. Однако здесь необходим тщательный анализ предмета доказывания, всех обвинительных доказательств и каждого доказательства, на которое обращала внимание защита, с выяснением того, какие из последних не были приняты во внимание, и на что именно они влияли с точки зрения обоснования каждого из элементов предмета доказывания и (посредством этого) итогового вывода о виновности.
Кроме того, здесь же можно говорить о том, что в нарушение права на справедливое судебное разбирательство суд изначально придавал большее значение аргументам и доказательствам обвинения. Другими словами, суд фактически не решал вопрос о том, чья версия – обвинения или защиты – является более основанной (при том, что на стороне защиты «работает» презумпция невиновности), а задавался вопросом, смогла ли защита опровергнуть версию обвинения, как если бы ее правильность изначально предполагалась.
6. Наконец, можно вести речь о том, что искажение протокола судебного заседания фактически лишило Вас права на допрос показывающих против Вас свидетелей, прямо гарантированного пунктом D части 3 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, а также права на защиту в целом.
Это утверждение основано на том, что право на защиту становится практически бессмысленным, если влияющая на исход дела информация, получаемая в ходе ее осуществления (в том числе при допросе свидетелей), не фиксируется и (или) искажается в протоколе судебного заседания, а исправить ее не представляется возможным хотя бы по той причине, что суду фактически не с чем сравнить представленные замечания на протокол (кроме этого самого протокола и своей памяти), так как самостоятельно суд не ведет ни аудиозапись, ни полное стенографирование, а аудиозаписи, сделанные защитой, не принимает. Безусловно, это проблема не только Вашего дела, а в принципе российского судопроизводства. И мы надеемся, что рано или поздно к ней будет привлечено самое пристальное внимание Европейского Суда по правам человека. Возможно, с помощью Вашего дела.
Мы не ставим по данному делу вопрос о нарушении Вашего права на личную жизнь, гарантированного статьей 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, хотя в ходе оперативных мероприятий, результаты которых легли в обоснование приговора, тайно использовалась аудиозапись, что представляло собой вмешательство в личную жизнь в том смысле, который придает этому термину Европейский Суд по правам человека. Невозможность обращения в Страсбургский Суд с жалобой на нарушение статьи 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод вызвана, по нашему мнению, во-первых, тем, что вмешательство было осуществлено в личную жизнь Вашего мужа (а не Вас), которому были переданы деньги – предмет предполагаемой взятки, во-вторых, никаких жалоб на нарушение чьих бы то ни было прав (его или Ваших) в связи с применением тайной аудиозаписи никем и никогда по делу, судя по представленным материалам, не высказывалось.
Безусловно, все это лишь предварительный анализ. Не исключено, что мы не заметили тех или иных нарушений, которые могут быть выявлены при более тщательном анализе. Кроме того, в отношении каждого из приведенных Выше предложений необходимо с большой тщательностью ставить и разрешать вопросы о соблюдении всех критериев приемлемости жалобы, в частности, исчерпания средств правовой защиты. Наконец, анализ должен быть проведен на основе всех материалов дела (в данном случае он основан лишь на приговоре, кассационных жалобах и кассационном определении).
Вместе с тем подготовка жалобы по данному делу представляется, по нашему мнению, весьма перспективной.
С уважением,
Олег Анищик
Добрый день! 25 февраля в наше отсутствие Городской суд вынес определение нашу кассационную жалобу оставить без удовлетворения. Об этом я узнала и получила на руки это определение 20 мая. Когда последний срок подачи жалобы в Страсбурский суд? Шесть месяцев исчисляется с 25 февраля или 20 мая? Укажите, пожалуйста, окончательную дату нашего обращения.
С уважением, Светлана
Если возможно, ответьте сегодня, т.к. мы можем пропустить установленные сроки
Уважаемая Светлана!
Вопросы определения соответствия жалобы требованию пункта 1 статьи 35 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, касающегося шестимесячного срока, находятся в исключительном ведении Европейского Суда по правам человека. Заявитель может лишь обосновать в своей жалобе, каким образом, по его мнению, данный срок должен исчисляться.
По общему правилу он действительно начинает течь со дня вынесения так называемого «окончательного решения по делу». Так как обращение с надзорными жалобами в порядке, предусмотренном ГПК РФ (мы полагаем, что в Вашем случае речь идет о гражданском судопроизводстве), не считается Европейским Судом по правам человека средством правовой защиты в смысле пункта 1 статьи 35 Конвенции, то в случае, когда заявитель может обратиться в суд с кассационной жалобой, именно кассационное определение, принятое по результатам ее рассмотрения, будет «окончательным» решением по делу.
Однако в случае, когда ни заявитель, ни его представитель (в национальных судах) не присутствовали при разбирательстве жалобы в суде кассационной инстанции, можно говорить о необходимости исчисления шестимесячного срока, предусмотренного пунктом 1 статьи 35 Конвенции, с даты, когда они получили копию кассационного определения. Если быть более точными, то в ряде случаев об этом можно говорить даже тогда, когда заявитель и (или) его представитель присутствовали при рассмотрении их жалобы в суде второй инстанции, однако определение (или его резолютивная часть) было оглашено лишь устно.
Европейский Суд по правам человека несколько раз рассматривал подобные ситуации. Так, в Постановлении по делу «Ворм против Австрии» (Worm v. Austria, жалоба N 22714/93) от 29 августа 1997 года Европейский Суд по правам человека указал (пункты 33-34), что в случае, когда национальным законодательством предусмотрено уведомление лица об «окончательном решении» (в смысле пункта 1 статьи 35 Конвенции), а за задержку в таком уведомлении ответственны органы государства (суды), шестимесячный срок может исчисляться с даты получения заявителем копии этого «окончательного решения по делу». Кроме того, на позицию Страсбургского Суда повлияло (хотя бы формально) то обстоятельство, что австрийское законодательство предусматривало исчисление срока на обжалование судебного решения на национальном уровне именно с даты получения лицом его копии. На решение Европейского Суда по правам человека не повлиял даже тот факт, что заявитель присутствовал в судебном заседании, а решение было оглашено устно, так как он счел, что в случае, когда затрагиваются сложные юридические вопросы, заявитель не может подготовить жалобу в Страсбургский Суд без письменного текста решения (таковое по делу Ворм было изложено на девяти страницах).
В части российских дел ситуация, подобная Вашей, была рассмотрена Европейским Судом по правам человека в Постановлении по делу «Грошев против России» (Groshev v. Russia, жалоба N 69889/01) от 20 октября 2005 года:
«20. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель не подал свою жалобу до 4 октября 2000 г., то есть в шестимесячный срок с момента вынесения окончательного судебного решения по его делу. Даже если предположить, что заявитель узнал о вынесении определения судебной коллегией по гражданским делам Московского городского суда только 31 августа 2000 г., у него было более одного месяца для подачи жалобы в Европейский суд. В любом случае то, что заявитель своевременно не узнал о вынесении определения судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда, произошло полностью по вине самого заявителя. Заявитель был выписан из больницы 7 апреля 2000 г., но не делал никаких попыток узнать о содержании судебного решения до августа 2000 года.
21. Заявитель возразил, что Московский городской суд надлежащим образом не проинформировал его о ходе рассмотрения его кассационной жалобы.
22. Европейский суд напомнил свою прецедентную практику, согласно которой функция и цель пункта 1 статьи 35 Конвенции достигаются наилучшим образом при исчислении шестимесячного срока с даты вручения составленного в письменной форме судебного решения по делам, в которых заявитель в соответствии с национальным законодательством имеет право на получение ex officio копии окончательного судебного решения независимо оттого, было ли оно до этого оглашено (см. Постановление Европейского суда по делу «Соареш Фернандеш против Португалии» (Soares Fernandes v. Portugal) от 8 апреля 2004 г., жалоба N 59017/00, § 15 и 17; и Решение Европейского суда по делу «Сухорубченко против Российской Федерации» (Sukhorubchenko v. Russia) от 15 января 2004 г., жалоба N 69315/01).
23. Европейский суд отметил, что дата вручения полного текста кассационного определения должна была быть определена во время заседания суда кассационной инстанции… [в данном случае речь шла о статье 203 ГПК РСФСР, которой соответствует статья 199 ГПК РФ – О.А.]. Власти Российской Федерации не указали такую дату, которая была установлена при оглашении определения. Они также не утверждали, что копия кассационного определения была вручена заявителю до 31 августа 2000 г. или что с ней можно было ознакомиться в секретариате суда до этой даты. Таким образом, Европейский суд признал, что впервые заявитель получил копию кассационного определения судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда 31 августа 2000 г. Поскольку заявитель подал свою жалобу в Европейский суд в шестимесячный срок с этой даты, жалоба была подана своевременно. На этих основаниях Европейский суд отклонил предварительные возражения властей Российской Федерации.
24. Европейский суд отметил, что жалоба не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Далее Европейский суд отметил, что не является она неприемлемой и по иным основаниям. Таким образом, жалоба должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу» (текст Постановления приведен в переводе, опубликованном в журнале «Бюллетень Европейского Суда по правам человека. Российское издание» за 2006 год, N 5, С. 82, 88-92).
Таким образом, если Вы не успеваете подать сегодня или завтра хотя бы предварительную жалобу, Вам необходимо будет изложить в жалобе, подаваемой за пределами 25 августа 2010 года, обоснование того, почему, по Вашему мнению, шестимесячный срок на обращение в Европейский Суд по правам человека, предусмотренный пунктом 1 статьи 35 Конвенции, должен исчисляться с 20 мая 2010 года. При этом Вы можете прямо сослаться на Постановления Страсбургского Суда по делам Ворм и (или) Грошева.
С уважением,
Олег Анищик
Здравствуйте. В отношении нас в республике Казахстан произведены неправомерные действия, а именно рейдерский захват имущества находящегося в нашей собственности. Прошло уже несколько процессов но все не в нашу пользу. Есть ли возможность установить справедливость. И хотелось бы на следующий судебный процесс пригласить независимых слушателей, экспертов.
Уважаемый Алексей!
Ваш вопрос не касается тематики данного сайта, поэтому мы не можем на него ответить. Позвольте обратить Ваше внимание на то, что Казахстан не является членом Совета Европы, не ратифицировал Конвенцию о защите прав человека и основных свобод и не признавал юрисдикцию Европейского Суда по правам человека.
С уважением,
Олег Анищик
В 2005 г суд вынес решение в мою пользу о взыскании с одного ООО денежных средств. В отделе Судебных приставов утратили исп.лист вместе с исп.производством.Что было установлено через три года прокурорской проверкой по моей просьбе.Ни одного удержания произведено не было.Но за это время фирма свернула свою деятельность,перестала отчитываться в налоговой и закрыла счета, местонахождение неизвестно.
Подав иск к УФССП,суд отказав мне в части выплаты мне присужденной суммы, но признав факт утраты должностными лицами, присудил компенсацию морального вреда — 2 тыс.(просила-10 тыс.) И это за пять лет ожидания. Суд посчитал, что возможность взыскания- не утрачена. А я настаивала:удержать с виновного юр.лица, а затем пусть они и ищут,по крайне мере будет стимул. Но я понимала, что здесь затронута не только казна РФ, сколько заинтересованность одного ведомства-министрества юстиции.
Прошу разьяснить мне: какова вероятность приемлемости
Расценив ущемление своих прав( ст.6 и 13 Конвенции), я хочу обратиться в Евр.суд.
Уважаемая Татьяна Николаевна!
Условия проведения оценки ситуации на предмет перспектив обращения с жалобой в Европейский Суд по правам человека описаны здесь. Без предоставления хотя бы основных решений по делу мы не осуществляем и не можем осуществить подобную оценку.
С уважением,
Олег Анищик
Подскажите, пожалуйста, с какого времени исчисляется 6 месяцев на подачу жалобы, со времени подачи кассационной жалобы или надзорной жалобы? Как это понять: с даты вынесения национальными органами окончательного решения по делу не прошло шести месяцев? Срок подачи жалобы в Верховный Суд РФ заканчивается 25.09.2010 года.
Уважаемый Вадим!
Вы можете найти ответ на свой вопрос во взаимосвязанных разделах «Необходимость исчерпания всех средств правовой защиты перед обращением в Европейский Суд» и «Шестимесячный срок на обращение с жалобой в Европейский Суд». Срок на обращение с жалобой в Европейский Суд по правам человека в принципе не связан со сроками обращения с жалобами в национальные суды.
С уважением,
Олег Анищик
Здравствуйте, мною направлено исковое заявление по факсу в Европейский Суд по правам человека 24.08.2011. Когда мне будет известно о регистрации, вообще получили ли этот факс?
Спасибо.
С уважением Джабраил.
Уважаемый Джабраил!
Вы можете найти ответы на свои вопросы здесь.
С уважением,
Олег Анищик
добрый день! подскажите пожалуйста. была направлена жалоба в европейский суд по защите матерью прав своих и своего несовершеннолетнего ребенка. в настоящее время мать умерла, а ребенок стал совершеннолетним, будет ли рассматриваться жалоба умершего лица и нужно ли чтото писать сейчас туда уже совершеннолетнему ребенку.
спасибо большое!
с уважением Валерия Н.
Уважаемая Валерия!
Если в жалобе, поданной в Европейский Суд по правам человека, в качестве жертв предположительно имевших место нарушений были указаны и мать, и ее ребенок, то смерть матери не влияет на рассмотрение жалобы в отношении ребенка.
Что же касается жалобы на нарушения, предположительно допущенные в отношении самой матери, то тому или иному ее близкому родственнику (например, ребенку, о котором идет речь) следует уведомить Секретариат Европейского Суда по правам человека о ее смерти, а также указать, что он желает продолжить поддерживать жалобу на нарушения в отношении нее (конечно, если это так). Условия, при которых Страсбургский Суд разрешает родственникам продолжать поддерживать поданную жалобу, кратко изложены здесь. Будет хорошо, если в своем письме родственник приведет аргументы и доказательства в пользу соответствия ситуации этим условиям.
С уважением,
Олег Анищик
Я,Смирнов Станислав Викторович ,родился в г.Янгиюле Ташкентской обл.в 1968г.В1995году выехал с паспортомСССРв Россию имею прописку в Иркутской обл.В 2000году приехал в Ростовскую обл.г.Каменск-шахтинский где досматривал парализованную после инсульта мать.С 2000года обращаюсь в паспортный стол Каменска по обмену паспорта,там отказываются работать с моим паспортом ,отправляют меня по месту прописки.По месту прописки добраться не могу так-как без паспорта нет работы,без работы нет денег.Да и смысла ехать туда не вижу,звонил в Иркутскую обл,мне сказали обращайся в паспортный стол по месту проживания.Я не могу зарегистрироваться со своей гражданской женой,с которой проживаю 10 лет,она гражданка России.Не могу ребёнку дать его фамилию, России с законом не имел проблем не осуждался не привлекался,перебиваюсь временными заработками.Помогите мне выехать в другую страну где нет взяточников а есть нормальное отношение к человеку.
Уважаемый Станислав!
Мы не оказываем содействия в выезде за пределы Российской Федерации.
С уважением,
Олег Анищик
имею ли я право подать жалобу в европейский суд по правам человека минуя внутригосударственные средства судебной защиты
Здравствуйте!
Если в отношении предположительно допущенного нарушения права, гарантированного Конвенцией о защите прав человека и основных свобод или Протоколами к ней, на национальном уровне имеется доступное и эффективное средство правовой защиты, то отказ от обращения к нему может привести к признанию жалобы, поданной в Европейский Суд по правам человека, неприемлемой, то есть не соответствующей требованиям статьи 35 Конвенции. Подробнее о данном критерии приемлемости можно прочитать здесь.
С уважением,
Олег Анищик
Я гражданин России, проживал в Испании, там же работал около двух с половиной лет- легально, но также я около двух с половиной лет работал нелегально, чтобы заработать себе официальный статус, имел медицинскую страховку. По возвращении в Россию был признан инвалидом. На получение вида на жительство в Испании ушло много времени и труда. На сегодняшний день я получаю пенсию от стажа работы. Можно ли годы, проработанные в Испании внести в мой стаж? Можно ли получать пособие Испании, в моем случае?
Уважаемый Владимир!
Ваши вопросы не относятся к тематике данного сайта, поэтому мы не можем на них ответить.
С уважением,
Олег Анищик
Спасибо за Ваш ответ, просто я неграмотен в юридических вопросах, пожалуйста, подскажите, куда можно обратиться по моему вопросу, консульство Испании в Москве отказывает мне в помощи. И ещё у меня вопрос: Могу ли я подать в суд на моего бывшего работодателя, за использование моего труда на государственных объектах, опираясь на закон за использование нелегального дешёвого рабочего труда.
Уважаемый Владимир!
Данный сайт посвящен вопросам обращения в Европейский Суд по правам человека с жалобами на предположительно допущенные нарушения Конвенции о защите прав человека и основных свобод и (или) Протоколов к ней. Ваши вопросы не связаны с обращением в Европейский Суд по правам человека, поэтому мы не можем на них ответить.
С уважением,
Олег Анищик