Уважаемая Клавдия!

Вы не указываете на какие бы то ни было нарушения, предположительно допущенные в отношении Вас властями Российской Федерации, но лишь выражаете свое несогласие с принятыми судебными решениями (в соответствующей части). Так как суд является в некотором смысле площадкой для спора между двумя (и более) лицами, очевидно, что в большинстве случаев результатами разбирательства кто-то остается недоволен. Само по себе это не свидетельствует о наличии нарушений.

Даже если предположить, что применительно к размеру компенсации за причиненный моральный вред Вы ставите вопрос о нарушениях права на справедливое судебное разбирательство, гарантированного статьей 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, и (или) права собственности, предусмотренного статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции, Вы не описываете каких бы то ни было обстоятельств, свидетельствующих о нарушениях.

Право на справедливое судебное разбирательство является процессуальным, процедурным правом. О его нарушении можно вести речь, когда, например, суд не принимает доказательства стороны, свидетельствующие в ее пользу, не позволяет ей подвергнуть сомнению аргументы и доказательства процессуального противника, не приводит мотивов принятия решения и т.п. Учитывая, что Вы не соглашаетесь именно с размером присужденной компенсации, речь о нарушении могла бы в принципе идти, если бы Вам не предоставили возможности обосновать ее размер, суд не привел бы никаких мотивов, по которым Ваши доказательства, свидетельствующие о том, что Вам должен быть присужден именно миллион рублей, были отвергнуты. Вы ничего не пишите о том, каким образом Вы аргументировали, что Вам должна быть присуждена компенсация именно в этом размере. Более того, в силу отсутствия указания на размеры компенсаций в возмещение морального вреда в законах, по сути, при определении конкретной суммы можно ориентироваться лишь на устоявшуюся судебную практику. Нам неизвестно, привели ли Вы суду весомые доказательства, свидетельствующие о том, что суды обычно присуждают лицам, находящимся в схожей ситуации, порядка миллиона рублей.

О нарушении права собственности можно говорить лишь в случае, когда у заявителя имеется «собственность» в смысле статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции. Так как у Вас никогда не было «на руках» искомого миллиона рублей, речь может идти лишь о деньгах, в отношении которых у Вас имелось бы основанное на законе и сложившейся практике его применения «правомерное ожидание» их получения именно в требуемом размере. Простого заявления о том, что Вам был причинен моральный вред, компенсировать который может лишь выплата миллиона рублей, недостаточно для того, чтобы говорить о наличии у Вас «собственности» в виде указанного миллиона, в присуждении которого Вам отказали. Повторимся, что по причине отсутствия каких-либо сведений о способах обоснования Вами в суде требуемой суммы компенсации мы не можем высказаться о том, имелась ли у Вас «собственность» в миллион рублей, которую Вы могли бы защищать в Европейском Суде по правам человека.

Что касается привлечения к ответственности заведующего отделением, то ранее Вы писали, что Ваши требования были предъявлены больнице и касались возмещения материального и морального вреда. Другими словами, судебное разбирательство не имело отношения к привлечению врача к ответственности. Ваши требования материального характера были адресованы больнице (и удовлетворены в соответствующей части), а как такового права частных лиц на привлечение других к дисциплинарной, административной и (или) уголовной ответственности Конвенция и Протоколы к ней не содержат (если не считать случаев, когда иным образом защита прав, охраняемых Конвенцией и Протоколами к ней, невозможна, что, как представляется, не относится к Вашему делу).

С уважением,

Олег Анищик