Уважаемая Е.!
Из представленных Вами материалов потенциально усматриваются следующие нарушения прав, гарантированных Конвенцией о защите прав человека и основных свобод.
Все нарушения касаются статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, но они достаточно разные, так как эта статья предусматривает значительное число различных прав.
1. Судебное заседание было закрытым в отсутствие оснований, предусмотренных пунктом 1 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, а именно: соответствующих соображений морали, общественного порядка либо национальной безопасности.
Очевидно, что первые два основания неприменимы к Вашему делу. Во всяком случае, на первый взгляд в представленных материалах ничего об этом не говорится. Надо полагать, что заседание было закрытым в связи с наличием в материалах дела результатов ОРД, которые (в силу соответствующего закона) формально считаются содержащими «государственную тайну». Следовательно, возникает вопрос о применимости третьего из предусмотренных пунктом 1 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод оснований, то есть «соображений национальной безопасности». Однако, во-первых, неясно, какие именно конкретные материалы, имеющиеся в деле, свидетельствовали о необходимости закрывать заседание, учитывая, что практически все результаты ОРД были рассекречены. Во-вторых, даже в случаях, когда имеются основания полагать, что те или иные материалы действительно содержат затрагивающие национальную безопасность сведения, суд должен проанализировать, как закрытие заседание повлияет на принцип гласности.
Полагаем, что этого сделано не было, а ссылка на «государственную тайну» была совершенно формальной. В-третьих (даже если интересы национальной безопасности затронуты), суд должен рассмотреть вопрос о том, почему необходимо закрывать весь процесс целиком, а не проводить одно (или несколько) судебных заседаний, в ходе которых могли бы быть рассмотрены те самые содержащие «государственную тайну» материалы. Безусловно, этого также не было сделано. Конечно, в ряде случаев открытое разбирательство в суде кассационной инстанции может исправить допущенное нарушение. Однако это не обязательно так, и, возможно, заседание суда второй инстанции тоже было закрытым (из кассационного определения это непонятно). При обосновании данного нарушения можно опираться на Постановление Европейского Суда по правам человека по делу «Белашев против России», хотя по этому вопросу у Страсбургского Суда в принципе имеется весьма богатая практика и в отношении других стран.
2. Использование в качестве критических доказательств по делу материалов, собранных в результате (тайных) оперативно-розыскных мероприятий, проведение которых не было обосновано наличием разумных подозрений в причастности лица к совершению преступления, является нарушением права на справедливое разбирательство, гарантированного пунктом 1 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.
Это довольно сложная, но при этом весьма перспективная логика, которая основана, в частности, на Решении Европейского Суда по правам человека по делу Джона Джеймса Шеннона, а также Постановлении по делу «В. против Финляндии». Кроме того, очень важным представляется Постановление по делу «Раманаускас против Литвы», так как в нем речь прямо идет о получении взятки.
Идея состоит в том, что проведение в отношении лица тайных мероприятий должно основываться на «разумных подозрениях» в причастности его к совершению преступления. Сведения, сообщенные каким-либо одним частным лицом, не соответствуют этому требованию, то есть не могут являться достаточным основанием для проведения тайных мероприятий, которые по определению способны затронуть целый ряд охраняемых прав. Не может являться достаточной и информация, полученная от частного лица, находящегося «в оперативной разработке». Перед началом осуществления тайных мероприятий соответствующие органы должны убедиться в разумности (обоснованности) подозрений в совершении лицом преступления, а только потом (с целью их проверки) проводить то или иное мероприятие, направленное на подтверждение или опровержение этих подозрений. В Вашем случае сначала информация (как заявляют сотрудники милиции) поступила от некоего «анонимного лица», а затем – от В., которая в некотором смысле сама находилась по меньшей мере «в оперативной разработке». Однако в плане подготовки жалобы важен не сам факт того, что в отношении Вас проводились тайные мероприятия, а обстоятельства использования их результатов в качестве критических доказательств по делу. Под ними понимаются такие доказательства, на которых в значительной степени построено обвинение (без которых обвинением просто не было бы обоснованным). В Вашем деле это по крайней мере сами деньги (предмет предполагаемой взятки), появившиеся (в качестве доказательств) именно благодаря оперативному мероприятию, а также сведения об обстоятельствах их передачи. Но критическое значение этих доказательств подлежит, конечно, отдельному обоснованию. Для этого необходимо:
определить предмет доказывания по делу,
соотнести каждое из обвинительных доказательств с каждым из элементов предмета доказывания,
сделать вывод о том, какое значение для обоснования тех или иных элементов имеют доказательства, полученных описанным выше путем (посредством оперативных мероприятий, для проведения которых не было достаточных разумных подозрений в совершении Вами преступления),
продемонстрировать, что их значение критическое в том смысле, что без них, исходя из закона и (или) сложившейся практики его применения, невозможно или очень затруднительно обоснование наличия тех элементов предмета доказывания, в отсутствие которых Вас должны были оправдать (или прекратить дело по тем или иным основаниям).
В отношении данного вопроса возникают определенные проблемы с обоснованием исчерпания средств правовой защиты от этого нарушения на национальном уровне, так как жалобы на это не были явно высказаны ни Вами, ни Вашими адвокатами ни в суде первой инстанции, ни в кассации. Однако все не выглядит абсолютно безнадежным. Мы скорее рекомендовали бы заявить о таком нарушении и хотя бы до какой-то степени попытаться обосновать, что средства защиты были исчерпаны.
3. Также можно попытаться доказать, что В. в определенном смысле была «агентом государства», ее показания являются практически единственным и потому критическим (с точки зрения возможности обоснования обвинительного приговора в их отсутствие) доказательством, а постановление приговора исключительно на их основании нарушает требования справедливости судебного разбирательства.
Конечно, обоснование того, что В. является «агентом государства» (так как в процессе осуществления оперативных мероприятий полностью действовала под контролем и в соответствии с указаниями сотрудников милиции), не свидетельствует о невозможности использования ее показаний в принципе. Однако в случае, если они являются единственным доказательством, обосновывающим предъявленное лицу уголовное обвинение, право на судебное разбирательство может быть нарушено. Наряду с обоснованием того факта, что В. является «агентом государства», необходимо проведение анализа доказательственной базы по делу, чтобы показать, что подавляющее большинство доказательств производны от ее показаний. «Показания» здесь, конечно, рассматриваются содержательно, а не в том смысле, который придается этому термину УПК РФ. Под показаниями мы понимаем любые относящиеся к делу сведения, сообщенные лицом кому бы то ни было и в какой бы то ни было форме (а не только при допросе) и использованные в качестве доказательства. Нетрудно заметить, что, например, показания всех других свидетелей обвинения о причастности Вас к получению взятки производны от слов В., которая сообщила им об этом. Таким образом, показания этих свидетелей – это те же слова В., форма которых многократно приумножена без изменения содержания. Другими словами, если я говорю А., Б. и В., что Х. – плохой человек, после чего сам повторяю эти слова в суде, а А., Б. и В. сообщают, что им я тоже об этом говорил, то формально против Х. имеются показания четырех свидетелей (в смысле четырех разных источников информации), которые за счет количества и соответствия друг другу вроде бы (по мнению российских судов) увеличивают вероятность того, что Х.- действительно плохой человек. Если присмотреться, то имеет место только один источник информации – мои собственные слова. Остальные три производны от этого источника и ничего не добавляют. Именно поэтому можно сделать вывод, что показания В., на основе которых построен ряд других обвинительных доказательств по делу, являются критическими и практически единственными, так как кроме них обвинение больше ничего не подтверждает. Здесь стоит добавить, что деньги (предмет предполагаемой взятки), равно как все другие данные, полученные оперативным путем (а никаких иных доказательств, кроме этих и показаний свидетелей, в деле нет), также производны от слов В., которая при не совсем выясненных обстоятельствах сообщила в милицию о том, что Вы требовали от нее взятку. Безусловно, все это требует обстоятельного, но лаконичного обоснования.
В качестве дополнительной (или альтернативной) логики можно доказывать, что В., чьи показания столь критичны для постановления обвинительного приговора, в некотором смысле была «соучастницей» предположительно имевшего место преступления. Конечно, формально в соответствии с УК РФ получение и дача взятки – это разные составы. Однако очевидно, что, во-первых, получение взятки без ее дачи невозможно, во-вторых, получение и дача «одной взятки» представляют собой единое событие. Именно в этом смысле В. можно назвать «соучастницей» условного выделяемого нами преступления под названием «взяточничество». Подобное обоснование может иметь смысл, так как в ряде случаев Европейский Суд по правам человека приходил к выводу, что использование в качестве критических доказательств при обвинении лица в совершении преступления показаний его соучастников может (особенно в совокупности с другими нарушениями статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод) свидетельствовать о нарушении права на справедливое судебное разбирательство. Здесь можно посмотреть хотя бы на Постановление по делу «Владимир Романов против России». Подобный вывод, в частности, основан на том, что «соучастник» сам является лицом, заинтересованным в определенном исходе дела, а привлечение его к ответственности за дачу ложных показаний не представляется возможным, так как ложь представляет собой одно из средств защиты. Уточним, что Страсбургский Суд в большинстве случаев склонен анализировать ситуацию содержательно, а не формально. Поэтому и здесь мы говорим о том, что для В., которая формально вроде бы не является ни подозреваемой, ни обвиняемой, ни подсудимой, данные ей показания являлись средством защиты от тех подозрений (в даче взятки), которые практически проявились в деятельности сотрудников милиции, проводивших с ней различные встречи, беседы и т.д. Вывод о том, что ее можно привлечь к ответственности за дачу заведомо ложных показаний (или заведомо ложный донос), так как формально она не обладает соответствующим статусом, также не столь очевиден, что содержательно сближает В. с «соучастницей преступления». Ее заинтересованность в исходе дела также может быть обоснована. Хотя бы со ссылкой на то, что сама она не была привлечена к ответственности за совершение преступления (пусть и с освобождением от нее), причем ни в части того эпизода, о котором идет речь в приговоре, ни в части предположительно имевших место ранее действий по передаче взяток. Конечно, все это требует серьезного обоснования.
4. Также в жалобе можно попытаться обосновать, что суд не был «создан на основании закона» в смысле пункта 1 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. К подобному выводу можно прийти в результате анализа практики Европейского Суда по правам человека, в соответствии с которой суд может не отвечать этому требованию, если конкретное дело рассматривается не тем судом, к которому оно отнесено по подсудности.
Здесь можно привлечь для обоснования, например, решение Комиссии по правам человека по делу «Занд против Австрии» 1977 года. Формально материалы Вашего уголовного дела содержали сведения, составляющие государственную тайну (во всяком случае, суд с этим согласился). Следовательно, на основании пункта 3 части 3 статьи 31 УПК РФ данное дело подсудно суду уровня субъекта Российской Федерации, а рассмотрено оно было районным судом.
Сформулированный в кассационных жалобах Ваших адвокатов вывод, что судья Р. в соответствии с частью 2 статьи 63 УПК РФ не мог рассматривать Ваше дело, представляется не совсем необоснованным. Во всяком случае, из части 2 статьи 63 УПК РФ и проанализированной нами практики Верховного и Конституционного Судов РФ это прямо не вытекает, а каких-либо обоснований в жалобах адвокатов не приведено (возможно, оно есть в других материалах дела). Поэтому, по нашему мнению, это не может рассматриваться в качестве дополнительного аргумента при доказывании того, что суд не был «создан на основании закона».
5. Безусловно, можно вести речь о том, что в нарушение права на справедливое судебное разбирательство суд не ответил на целый ряд представленных Вами и Вашими защитниками аргументов и доказательств, которые (отдельно и в совокупности) являлись критическими с точки зрения возможности прийти к выводу о Вашей виновности. Речь, в первую очередь, о Вашей версии событий, в рамках которой Вы вполне обоснованно (то есть со ссылками на доказательства) утверждали, что полученные Вашим мужем деньги были внесены в качестве предоплаты за заказанную для личных нужд мебель и возвращены из-за отказа от соответствующего заказа. Однако здесь необходим тщательный анализ предмета доказывания, всех обвинительных доказательств и каждого доказательства, на которое обращала внимание защита, с выяснением того, какие из последних не были приняты во внимание, и на что именно они влияли с точки зрения обоснования каждого из элементов предмета доказывания и (посредством этого) итогового вывода о виновности.
Кроме того, здесь же можно говорить о том, что в нарушение права на справедливое судебное разбирательство суд изначально придавал большее значение аргументам и доказательствам обвинения. Другими словами, суд фактически не решал вопрос о том, чья версия – обвинения или защиты – является более основанной (при том, что на стороне защиты «работает» презумпция невиновности), а задавался вопросом, смогла ли защита опровергнуть версию обвинения, как если бы ее правильность изначально предполагалась.
6. Наконец, можно вести речь о том, что искажение протокола судебного заседания фактически лишило Вас права на допрос показывающих против Вас свидетелей, прямо гарантированного пунктом D части 3 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, а также права на защиту в целом.
Это утверждение основано на том, что право на защиту становится практически бессмысленным, если влияющая на исход дела информация, получаемая в ходе ее осуществления (в том числе при допросе свидетелей), не фиксируется и (или) искажается в протоколе судебного заседания, а исправить ее не представляется возможным хотя бы по той причине, что суду фактически не с чем сравнить представленные замечания на протокол (кроме этого самого протокола и своей памяти), так как самостоятельно суд не ведет ни аудиозапись, ни полное стенографирование, а аудиозаписи, сделанные защитой, не принимает. Безусловно, это проблема не только Вашего дела, а в принципе российского судопроизводства. И мы надеемся, что рано или поздно к ней будет привлечено самое пристальное внимание Европейского Суда по правам человека. Возможно, с помощью Вашего дела.
Мы не ставим по данному делу вопрос о нарушении Вашего права на личную жизнь, гарантированного статьей 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, хотя в ходе оперативных мероприятий, результаты которых легли в обоснование приговора, тайно использовалась аудиозапись, что представляло собой вмешательство в личную жизнь в том смысле, который придает этому термину Европейский Суд по правам человека. Невозможность обращения в Страсбургский Суд с жалобой на нарушение статьи 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод вызвана, по нашему мнению, во-первых, тем, что вмешательство было осуществлено в личную жизнь Вашего мужа (а не Вас), которому были переданы деньги – предмет предполагаемой взятки, во-вторых, никаких жалоб на нарушение чьих бы то ни было прав (его или Ваших) в связи с применением тайной аудиозаписи никем и никогда по делу, судя по представленным материалам, не высказывалось.
Безусловно, все это лишь предварительный анализ. Не исключено, что мы не заметили тех или иных нарушений, которые могут быть выявлены при более тщательном анализе. Кроме того, в отношении каждого из приведенных Выше предложений необходимо с большой тщательностью ставить и разрешать вопросы о соблюдении всех критериев приемлемости жалобы, в частности, исчерпания средств правовой защиты. Наконец, анализ должен быть проведен на основе всех материалов дела (в данном случае он основан лишь на приговоре, кассационных жалобах и кассационном определении).
Вместе с тем подготовка жалобы по данному делу представляется, по нашему мнению, весьма перспективной.
С уважением,
Олег Анищик
Уважаемый Олег! Ответьте пожалуйста на вопрос: Будут ли иметь место какие-либо правовые последствия, в случае вынесения ЕСПЧ решения в пользу Заявителя, в том случае, когда Заявитель подверся незаконному задержанию и содержанию под стражей, был незаконно привлечен к уголовной ответственности (на основании фальсифицированных следствием процессуально-следственных документов, свидетельских показаний и вещественных доказательств), а в результате был осужден и приговорен к лишению свободы? Или решения ЕСПЧ касаются лишь компенсации — материального возмещения причиненного вреда?
Уважаемый Александр!
Государство-ответчик в случае вынесения Европейским Судом по правам человека постановления, в котором констатировано нарушение Конвенции о защите прав человека и основных свобод или Протоколов к ней, самостоятельно решает, каким образом исправить последствия этого нарушения применительно к заявителю (мы полагаем, что Ваш вопрос касается именно индивидуальных мер, а не мер общего характера, направленных на недопущение подобных нарушений в будущем). Комитет министров Совета Европы, который осуществляет надзор за исполнением постановлений Европейского Суда по правам человека, принимает решение о том, свидетельствуют ли предпринятые меры об исполнении постановления.
Конечно, бывают нарушения, которые, исходя из их характера, можно компенсировать только деньгами. Например, если Европейский Суд по правам человека принимает решение, что в некий период времени лицо было лишено свободы в нарушение требований статьи 5 Конвенции, то обычно подобное нарушение можно исправить только выплатой компенсации. Исключение составляют случаи, когда ситуация носит длящийся характер и к моменту вступления в силу постановления Страсбургского Суда нарушение все еще длится. В этом случае его необходимо исправить фактически, то есть выпустить лицо на свободу. Данные случай не нужно путать с ситуацией, когда Европейский Суд по правам человека приходит к выводу о том, что содержание лица под стражей в период предварительного расследования и суда было осуществлено с нарушением статьи 5 Конвенции, однако к моменту вступления в силу постановления Страсбургского Суда лицо уже отбывает наказание в виде лишения свободы, которого констатированное нарушение не касается.
В части нарушений статьи 6 Конвенции решение вопроса о том, как их можно исправить, зависит от конкретной ситуации. Обычно это делается посредством возобновления производства по делу на национальном уровне. Иногда Европейский Суд по правам человека может прямо в своем постановлении указать, какой способ исправления нарушения представляется ему наиболее адекватным (единственным адекватным). Однако это пишется не в резолютивной, а в описательно-мотивировочной части и является скорее рекомендацией, которая, конечно, может быть более или менее настоятельной. Следует также заметить, что пересмотр дела на национальном уровне может сам по себе занять еще несколько лет. Например, в случае Григория Аркадьевича Ваньяна, постановление по делу которого было вынесено Европейским Судом по правам человека 12 декабря 2005 года (жалоба подана 16 ноября 1999 года), окончательное постановление о прекращении производства по делу в связи с отсутствием состава преступления и признании права на реабилитацию было вынесено Президиумом Верховного Суда РФ только 28 июля 2010 года.
С уважением,
Олег Анищик
Уважаемый Олег!
Благодарю за ответ на мой вопрос. Вы делаете очень нужное и важное дело.
Хотелось бы узнать Ваше мнение еще по нескольким вопросам:
1) Гарантирует ли решение ЕСПЧ, констатирующее нарушения прав Заявителя, наказание виновных в этом должностных лиц-участников судопроизводства? Какова по этому поводу позиция Верховного Суда РФ, ведь нарушение прав граждан — невозможно без нарушения национального законодательства РФ, приведенного в соответствие с Конвенциейй о защите прав человека и Протоколов к ней? Или в связи со сроками рассмотрения жалоб в ЕСПЧ и сроками исковой давности, установленных национальным законодательством, это, вообще, не представляется возможным?
2) На протяжении более 10-ти лет ЕСПЧ выносит решения по жалобам граждан РФ, но, судя по-всему, ситуация в России не меняется к лучшему: Правоприменитель в РФ, по-прежнему, продолжает нарушать гарантированные Конвенцией по защите прав человека права граждан, абсолютно безнаказанно, нарушая при этом и национальное законодательство, и Конституцию РФ. В какой форме (и возможно ли) требовать от ЕСПЧ содействия в изменении ситуации в правоприменительной практике РФ?
3) Правильно ли я понял, что ЕСПЧ констатирует нарушения прав Заявителя лишь до вынесения окончательного судебного решения по уголовному делу, в связи с чем отбывание Заявителем наказания в виде лишения свободы, даже по заведомо-неправосудному обвинительному приговору — уже не является (для ЕСПЧ) длящимся нарушением прав Заявителя?
4) Верно ли я понимаю, что возобновление производства по уголовному делу находится, исключительно, в компетенции президиума Верховного Суда РФ, который и будет рассматривать это дело?
Заранее благодарен за Ваши ответы. Большое Вам спасибо за Вашу благотворительную деятельность в Интернете!
С уважением, Александр.
Уважаемый Александр!
Европейский Суд по правам человека в случае признания нарушений прав, гарантированных Конвенцией о защите прав человека и основных свобод и (или) Протоколами к ней, констатирует вину государства в целом, а не отдельных должностных лиц, органов или организаций, за которые государство несет ответственность. Решение вопроса о том, какие меры следует предпринимать на национальном уровне в связи с признанием нарушения Европейским Судом по правам человека, полностью зависит от усмотрения внутригосударственных органов власти. Ваши вопросы о позиции Верховного Суда РФ не относятся к тематике данного сайта, поэтому мы не можем на них ответить. Однако хотелось бы обратить внимание на то, что Конвенция и Протоколы к ней могут быть нарушены и без нарушения национального законодательства, а в ряде случаев причина нарушений заключается именно в несовершенстве этого законодательства. Более того, когда речь идет о тех или иных системных проблемах, вряд ли в их существовании виновны какие-то отдельные должностные лица, даже если они принимали то или иное решение (либо же, напротив, бездействовали) в конкретной ситуации, которая явилась предметом рассмотрения Страсбургского Суда.
Постановления Европейского Суда по правам человека являются поводом для внесения многочисленных изменений в законодательство и практику его применения. Просто в большинстве случаев люди об этом не знают, т.к. не задаются вопросами о том, по какой причине изменен тот или иной закон, издан тот или иной подзаконный нормативный акт. Убедиться в значительном влиянии Постановлений Европейского Суда по правам человека можно, подняв материалы законотворческой работы и (или) ознакомившись с предоставляемой государством Комитету министров Совета Европы информацией о мерах общего характера, направленных на недопущение в будущем нарушений, констатированных в том или ином Постановлении Европейского Суда по правам человека. Однако необходимо заметить, что конкретные шаги, направленные на изменение законодательства и практики его применения, остаются на усмотрение государства-ответчика. Европейский Суд по правам человека рассматривает жалобы на индивидуальные нарушения, допущенные в отношении определенных лиц, и принимает свои решения именно в отношении этих индивидуальных нарушений. Если за ними скрываются системные проблемы, Европейский Суд по правам человека может сформулировать в своем Постановлении те или иные рекомендации, касающиеся борьбы с ними. Однако указание государству на то, каким образом следует решать подобного рода проблемы, выходит за рамки юрисдикции Европейского Суда по правам человека. Кроме того, этот орган в принципе не предназначен для детальной разработки конкретных шагов, направленных на разрешение системных проблем, т.к. это предполагает по меньшей мере глубокое понимание особенностей национального законодательства, практики его применения и в целом ситуации в том или ином государстве (обществе).
Что касается Вашего третьего вопроса, то Европейский Суд по правам человека рассматривает жалобы на те нарушения права на свободу и личную неприкосновенность, которые были сформулированы в направленной ему жалобе. Если жалоба касается только лишения свободы в период предварительного расследования и судебного разбирательства, то, конечно, решение будет принято в отношении именно этого периода. Если же жалоба касается лишения свободы по приговору суда, то именно этот период будет рассмотрен на предмет нарушения статьи 5 Конвенции. Однако необходимо заметить, что статья 5 Конвенции не гарантирует «законного осуждения», но только «законное лишение свободы». В соответствии со сложившейся практикой Европейский Суд по правам человека при определении того, соответствует ли лишение свободы после «осуждения компетентным судом» требованиям статьи 5 Конвенции, не проверяет, были в процессе, результатом которого явилось это осуждение, соблюдены все требования справедливого судебного разбирательства, гарантированного статьей 6 Конвенции. Но ситуация меняется, если речь идет о лишении свободы в связи с «осуждением», которое явилось результатом процесса, проведенного с «грубыми нарушениями права на правосудие» («flagrant denial of justice»), «очевидно не соответствующего требованиям статьи 6 Конвенции или заложенным в ней принципам» («manifestly contrary to the provisions of Article 6 or the principles embodied therein»). В этом случае Европейский Суд по правам человека может признать нарушение статьи 5 Конвенции, несмотря на формальное наличие вынесенного «компетентным судом» приговора, в соответствии с которым лицу назначено отбываемое им наказание в виде лишения свободы. Следует обратить внимание, что оба приведенных выше выражения закавычены, так как являются специальными терминами, выработанными Страсбургским Судом, а определение содержания выражаемых ими понятий полностью находится в его компетенции. Далеко не всякое нарушение статьи 6 Конвенции в ходе судебного разбирательства, приведшего к осуждению и, соответственно, лишению лица свободы, даже если оно было признано таковым Европейским Судом по правам человека, свидетельствует о «грубом нарушении права на правосудие». Примером подобного нарушения является отказ в удовлетворении просьбы о пересмотре приговора, вынесенного заочно в отношении лица, интересы которого не были представлены в ходе судебного разбирательства, и которое не отказывалось от права принимать участие в нем, равно как и от права на защиту (Постановление по делу «Стоичков против Болгарии» (Stoichkov v. Bulgaria, жалоба N 9808/02) от 24 марта 2005 года).
Наконец, установленное Европейским Судом по правам человека нарушение положений Конвенции при рассмотрении российским судом уголовного дела является новым обстоятельством, ввиду которого вступившие в законную силу решения могут быть изменены, а производство по уголовному делу возобновлено. Это предусмотрено статьей 413 УПК РФ. Пересмотр приговора, определения или постановления суда в связи с указанным выше новым обстоятельством осуществляется Президиумом Верховного Суда РФ по представлению Председателя Верховного Суда. Это предусмотрено частью 5 статьи 415 УПК РФ.
С уважением,
Олег Анищик
Уважаемый Олег!
Прежде всего, хочу поблагодарить Вас, за развернутые и понятные ответы на мои вопросы. Большое Вам спасибо!
Не могли бы Вы ответить еще на несколько вопросов:
Возможно ли (при обращении с жалобой в ЕСПЧ) использовать в качестве доказательств аудиозаписи судебных заседаний? Если такая возможность существует, поясните, пожалуйста, каким образом и как, именно, можно ей воспользоваться? Думаю, Вы понимаете, что я имею в виду: зачастую под протоколами судебных заседаний «хоронятся» весьма важные вещи. Например, в протоколах могут быть не отражены: часть показаний свидетеля, часть заданных свидетелю вопросов и его ответов на них, либо эти данные искажаются до полной неузнаваемости, в результате «вольной» интерпритации сказанного. На мой взгляд, аудиозаписи могут не только дать представление об атмосфере в которой велось судебное следствие, но и со всей очевидностью продемонстрировать несоответствие содержания протоколов судебных заседаний — реальным обстоятельствам.
Уважаемый Олег! У меня к Вам большая просьба: дайте, пожалуйста, ссылки на материалы (жалобы, решения ЕСПЧ), которые могли бы оказаться полезными при составлении Меморандума и Жалобы в ЕСПЧ на нарушения ст.ст. 3; 5; 6; 8; 13; 14 Конвенции (желательно в совокупности). Кстати, не закончили ли Вы перевод «Практических рекомендаций по представлению требований, касающихся справедливой компенсации»?
Еще раз спасибо, за Ваши ответы и потраченное время. Судя по-всему,Вы, Олег, хороший, достойный человек и высококласный юрист! Могу лишь сожалеть о том, что не имею материальной возможности в полной мере воспользоваться вашими услугами. Желаю Вам всего доброго, успехов в профессиональной деятельности и в личной жизни!
С уважением и благодарностью, Александр.
Уважаемый Александр!
Если Вы полагаете, что в той или иной части аудиозаписи содержится информация, которая может иметь значение для обоснования наличия или отсутствия фактических обстоятельств, необходимых для доказывания нарушения и (или) соблюдения критериев приемлемости жалобы на него, то соответствующую часть аудиозаписи необходимо самостоятельно перевести в письменную форму (сделать расшифровку), приобщить расшифровку к жалобе в качестве приложения, изложить в пункте 14 формуляра жалобы сведения, зафиксированные в расшифровке (указав кратко суть или же даже процитировав те или иные моменты при необходимости), сделать ссылку на соответствующий номер приложения к жалобе, присвоенный расшифровке, а затем использовать эти сведения по назначению, то есть в целях доказывания нарушения и (или) соблюдения предъявляемых к жалобе требований, в пунктах 15 (и (или) 18) формуляра жалобы.
Европейский Суд по правам человека (а до этого также Комиссия по правам человека) вынесли более двух десятков тысяч решений, касающихся названных Вами статей Конвенции о защите прав человека и основных свобод, которые теоретически могут быть Вам полезны (сузить область поиска мы не можем в отсутствие какой бы то ни было информации, которая позволила бы сделать это). Вы можете обратиться к базе решений конвенционных органов, чтобы найти их.
Перевод различных практических инструкций, к сожалению, пока даже не начат.
С уважением,
Олег Анищик
Здравствуйте, скажите пожалуйста, с какого момента исчисляется возможный срок обращения в ЕСПЧ. Суд первой инстанции вынес решение 31 мая 2010 года, но в силу оно вступило только 31 августа 2010 года (после кассации)? Спасибо.
Уважаемая Любовь!
Вы можете найти ответ на свой вопрос в связанных друг с другом разделах «Необходимость исчерпания всех средств правовой защиты перед обращением в Европейский Суд» и «Шестимесячный срок на обращение с жалобой в Европейский Суд».
С уважением,
Олег Анищик
Меня с 2007г. нигде не принимают на работу,следовательно,лишают права на труд,и автоматически,права на жизнь.Если я пройду все инстанции Российских судов,смогу ли я обратиться в ЕСПЧ?
Уважаемый Александр!
Европейский Суд по правам человека может рассматривать только жалобы на предполагаемые нарушения прав, гарантированных Конвенцией о защите прав человека и основных свобод и (или) Протоколами к ней. Указанные международные договоры не гарантируют права на труд, поэтому в Европейский Суд по правам человека невозможно обратиться с жалобой на его предполагаемое нарушение.
Право на жизнь действительно гарантировано статьей 2 Конвенции. Однако последствием фактического причинения вреда жизни является исключительно смерть, а о постановке жизни под угрозу, несовместимую с требованиями статьи 2 Конвенции, свидетельствует наличие реальной (обоснованной) опасности того, что человек действительно может (мог) умереть. Ничего в Вашем вопросе не указывает на то, что Ваша жизнь (в этом смысле) находится в опасности, поэтому мы не видим оснований говорить о предполагаемом нарушении соответствующего права. Если же Вы ведете речь о праве на достойную жизнь, то есть жизнь, соответствующую некоторым стандартам (нормам), то оно не гарантировано ни статьей 2, ни другими статьями Конвенции и (или) Протоколов к ней (см., например, Решение Европейского Суда по правам человека по вопросам приемлемости жалобы «Василевски против Польши» (Wasilewski v. Poland, жалоба N 32734/96) от 20 апреля 1999 года). Возможно, Вы хотели поставить вопрос о нарушении в отношении Вас права на подвергаться пыткам, бесчеловечному или унижающему достоинство обращению, которое гарантировано статьей 3 Конвенции. О его нарушении теоретически можно говорить в случае получения человеком, полностью зависящим от государства, настолько маленькой пенсии (и (или) иных подобных выплат), что его физическому и (или) психическому здоровью фактически причиняется вред, достигающий (по меньшей мере) так называемого «уровня жестокости», несовместимого с требованиями статьи 3 Конвенции (см. Решение по вопросам приемлемости жалобы «Лариошина против России» (Larioshina v. Russia, жалоба N 56869/00) от 23 апреля 2002 года). Фактически Европейский Суд по правам человека никогда не обнаруживал нарушений статьи 3 Конвенции в указанном выше смысле.
С уважением,
Олег Анищик
КАК узнать где находятся письма если я отправил их19.02 .2010в 12.08 из города Качканар-Сверловской обдасти и когда они туда прибудут.
Уважаемый Дмитрий!
С вопросами, касающимися нахождения писем, необходимо обращаться к «Почте России» или другим организациям, к почтовым услугам которых Вы прибегли.
Как можно узнать о том, получено ли Ваше письмо Европейским Судом по правам человека, написано в разделе «Какова судьба моей жалобы, направленной в Европейский Суд?».
С уважением,
Олег Анищик
Скажите пожалуйста,могу я обратиться в европейский суд по жилижному вопросу,если местная администрация не предпринимает ничего для переселения из аварийного дома,где живёт мама одна с дочерью 2000г рождения. Мы уже 11 месяцев живём в пустом деревянном доме,где нет ни окон ни дверей,отопления хотя на улице уже минусовая температура.
Уважаемая Ольга!
Европейский Суд по правам человека может рассматривать только жалобы на нарушения прав, гарантированных Конвенцией о защите прав человека и основных свобод и (или) Протоколами к ней. Как такового права на переселение из аварийного дома ни Конвенция, ни Протоколы к ней, конечно, не гарантируют. Мы не исключаем, что (в зависимости от специфики Вашей ситуации) в Вашей жалобе могут быть обоснованы те или иные нарушения прав, которые действительно гарантированы Конвенцией и (или) Протоколами к ней. Теоретически это могут быть нарушения права не подвергаться бесчеловечному или унижающему достоинство обращению, гарантированного статьей 3 Конвенции, права на личную и семейную жизнь, а также уважение жилища, которое предусмотрено статьей 8 Конвенции, права на уважение собственности, закрепленного в статье 1 Протокола N 1 к Конвенции. Однако судить о том, имеются ли в Вашем случае основания для предположения о нарушении хотя бы одного из этих прав, мы не можем, так как специфика Вашей ситуации нам неизвестна (сообщенных Вами сведений недостаточно для каких бы то ни было выводов). Равным образом мы не можем судить о соблюдении Вами многочисленных критериев приемлемости жалобы в Европейский Суд по правам человека, в частности, связанных с исчерпанием внутригосударственных средств правовой защиты от предположительно имевших место нарушений и соблюдением правила о сроках обращения с жалобой.
С уважением,
Олег Анищик
Как понимать ч.1ст.46 Ковенции? что значит исполнить окончательное постановление Суда?
Уважаемый Дмитрий!
Исполнение окончательных Постановлений Европейского Суда по правам человека может предполагать, в зависимости от специфики ситуации, осуществление тех или иных индивидуальных мер и (или) мер общего характера. Что касается индивидуальных мер, то это шаги, направленные на исправление нарушения, констатированного Постановлением Европейского Суда по правам человека (его последствий), в отношении заявителя. Иногда это может предполагать только необходимость выплаты справедливой компенсации, присужденной Страсбургским Судом, однако в ряде случаев требует совершения иных действий, например, пересмотра дела на национальном уровне. Меры общего характера призваны предотвратить совершение подобных нарушений в отношении других лиц в будущем. Государство-ответчик обычно само принимает решение о том, какие меры должны быть осуществлены в целях исполнения Постановления (за исключением выплаты присужденной заявителю справедливой компенсации). Однако Европейский Суд по правам человека может включить в описательно-мотивировочную часть своего Постановления более или менее настоятельные рекомендации на этот счет (особый случай — пилотные Постановления, которые прямо призваны исправить системные нарушения; в отношении них обычно приводятся довольно пространные рассуждения). Решение о том, свидетельствуют ли предпринятые государством-ответчиком меры об исполнении Постановления Европейского Суда по правам человека, принимается Комитетом министров Совета Европы.
С уважением,
Олег Анищик
Прошу Вас сообщить, в какой вежливой форме следует обращаться с письмом в ЕСПЧ по английски (английский эквивалент русского обращения «Уважаемый суд!»).
Здравствуйте!
Обычно с этой целью используется нейтральная конструкция: «Уважаемый(ая) господин (госпожа)!» («Dear Sir/Madam,»). В частности это связано с тем, что с обращениями, адресованными Европейскому Суду по правам человека, преимущественно работают сотрудники Секретариата. Если Вы отвечаете на конкретное письмо, пришедшее Вам из Секретариата Страсбургского Суда, Вы можете обратиться к отправителю, используя какой-то один из указанных вариантов (в зависимости от его пола, если, конечно, Вы уверены, что определили его правильно).
С уважением,
Олег Анищик
A к суду в целом? Я имею в виду, например, обращение в Большую Палату?
Здравствуйте!
Мы уже предоставили Вам ответ. Ничто в нем не свидетельствует о том, что он не касается обращения к Европейскому Суду по правам человека в принципе или в Большую Палату Страсбургского Суда.
С уважением,
Олег Анищик
Олег, спасибо!
Возможно ли приостановить либо отложить исполнительное производство на основании поданного заявления в ЕСПЧ?
Уважаемый Сергей!
Приостановить исполнительное производство в связи с обращением в Европейский Суд по правам человека можно только в том случае, если Страсбургский Суд удовлетворит ходатайство заявителя о применении обеспечительных (срочных) мер, предусмотренных Правилом 39 Регламента Европейского Суда по правам человека, то есть сообщит государству-ответчику о необходимости совершить те или иные действия или воздержаться от таковых, а сами эти действия (бездействие) будут входить в противоречие с исполнением вступившего в законную силу судебного решения. Однако практически этого очень трудно добиться, учитывая, что обеспечительные (срочные) меры применяются в весьма ограниченном числе случаев и преследует цель предотвращения причинения необратимого существенного ущерба ценностям, наиболее охраняемым Конвенцией о защите прав человека и основных свобод и Протоколами к ней.
С уважением,
Олег Анищик